Все, что мне нужно

Глава 44

ТиДжей

— Он такой милый.

Хейзел воркует, прижимая руки к подбородку.

— Он Кингстон, конечно, он милый, — гордо говорит Бен, отталкивая Хейзел с дороги, чтобы поближе рассмотреть Феникса.

— Вы оба можете заткнуться? Он сейчас проснется, — шепчу я, отталкивая их обоих от кроватки. — И я клянусь, если он это сделает, вы оба не ляжете спать, пока он снова не заснет.

Несколько часов назад мы закончили ужин в честь Дня Благодарения, а потом поиграли с Никсом. И вскоре после этого он начал зевать. Лола собиралась искупать и уложить его спать, но я сказал, что позабочусь об этом, пока она будет готовиться ко сну. Я хорошо справлялся со своей работой, пока мои брат и сестра не решили прийти и окружить его, как будто он был животным в зоопарке.

— Мы возьмем его еще на один день. Я рискну.

Хейзел пожимает плечами, но все равно держит дистанцию, соблюдая границы.

— Посмотри на себя, ты хороший отец, — поддразнивает Бен, его голос намного мягче, чем раньше.

— Надеюсь, что да.

— Хей, — Бен тычет меня локтем в бок, и в его голосе больше нет насмешки. — Ты хороший отец. Не позволяй этим придуркам залезть тебе в голову.

— Дело не в них, — честно отвечаю.

Я знаю, что он говорит об идиотах в Интернете, которые могут сказать обо мне много негатива, но меня волнуют не они.

Я более уверен, чем раньше, в своих родительских навыках, но все еще боюсь все испортить. Меньше всего мне хочется разочаровать Лолу и Феникса. Это единственные люди, чье мнение имеет значение.

— Тогда… ох, — слышу я улыбку в его голосе, не глядя на него. — Я знаю, что она тоже так думает.

— Я надеюсь, что это так.

— Так. Если бы это было иначе, она бы не доверила тебе готовить его ко сну одному, — добавляет Хейзел, стоя рядом со мной. — Поверь мне, она знает, и мы знаем. Ты хороший отец, ТиДжей. Я так горжусь тобой.

Она заключает меня в объятия.

— Думаю, мы это сделаем, да? — спрашивает Бен и обнимает нас, крепко сжимая. — Посмотрите на нас, такие чертовски очаровательные. Если мама это увидит, она потеряет самообладание.

Я ухмыляюсь, надеясь, что это сможет замаскировать переполняющие меня эмоции.

— Ой, простите.

Поворачиваем головой в сторону двери. Лола стоит возле спальни Никса и застенчиво улыбается.

— Не волнуйся, мы просто сблизились и все такое, — небрежно говорит Бен, опуская руки, и Хейзел следует его примеру. — Но мы уходим сейчас. Я знаю, что у вас обоих завтра напряженный день.

Я искоса смотрю на Бена, говоря взглядом «что за хрень?». На что он отвечает взглядом: «черт, я не знал».

У меня есть планы на завтрашний день, о которых Лола понятия не имеет, и я намерен продолжать в том же духе. Я не собирался сообщать об этом своим братьям и сестрам, особенно Хейзел, но они подслушали наш с папой разговор. У меня не было бы проблем поделиться этими планами, если бы знал, что они могут держать язык за зубами. И дело не в том, что я им не доверяю, но Бен готов открыть рот только для того, чтобы меня достать, а Хейзел слишком откровенничает, когда взволнована.

— Я имел в виду, потому что Хейзел будет таскать тебя по всему Майами. Так что будь готова, надень удобную обувь и не бойся сказать ей, чтобы она заткнулась. Хейзел заболтает тебя, если ты ей позволишь, — быстро добавляет он.

Хейзел драматично закатывает глаза, изображая обиженную. К счастью, Лола не задает вопросов и кивает с улыбкой.

— В любом случае, мы уйдем до того, как разбудим малыша Пи, — говорит Хейзел, быстро обнимая меня, прежде чем подойти к Лоле. Пока они теряются в разговоре, Бен обращает свое внимание на меня.

— Я не могу себе представить, насколько это было для тебя ошеломляющим, но ты действительно хорошо справляешься, — говорит он искренне, похлопывает меня по плечу и крепко сжимает. — Я рад, что ты активизировался. Немногие люди делают это, и я очень горжусь тобой.

В его словах нет ничего игривого или дразнящего, и это меня шокирует, но все в хорошем смысле.

Бен — самый несерьезный человек, не считая Сейнта, которого я когда-либо встречал. Вот почему он не пошел по стопам отца и не вступил в НБА. Он сказал, что его отменят еще до начала его карьеры, потому что не знает, когда заткнуться. Бен также не любит следовать правилам. Сказал, что это просто не в его крови. Вот почему он сам себе начальник, работающий частным инструктором по баскетболу в чрезвычайно богатых семьях, готовых платить сотни.

— Спасибо, — улыбаюсь ему.

Он обнимает меня и шепчет:

— К черту весь мир и всех, кто думает иначе.

Я киваю, когда мы расходимся.

— Ладно, что ж, спокойной ночи вам обоим. Удачи завтра и спасибо, что взяли одного для команды, — в его глазах блестит озорной блеск.

Не могу сказать, что удивлен тому, что выходит из его уст.

Лола хмурит брови.

— Что?

— Ты подарила маме ее первого внука. Мы с Мэрайей подарили ей собаку, но бедного Кэша, нашего золотистого ретривера было недостаточно, — мрачно объясняет он, но я вижу, как подергивается его щека, когда он выходит из комнаты, а Лола проскользывает внутрь.

Оглянувшись через плечо, он ухмыляется, его глаза прикованы к ее шее.

— В любом случае, будьте осторожны. Есть что-то в воздухе Майами, что заставляет людей совершать дикие поступки.

Глаза Лолы слегка расширяются, а щеки краснеют.

— Добро пожаловать в семью, Лола, — усмехается он, уходя.

— Твой брат — нечто особенное.

Она стоит перед кроваткой, нежно поглаживая щеку Никса тыльной стороной пальцев.

— В этом весь Бен.

Я стою рядом, кладя руки на перила рядом с ней.

Румянец на ее щеках становится бледно-розовым, а ее застенчивая улыбка становится более мягкой.

— Спасибо, что уложил его спать.

— Я говорил тебе перестать меня благодарить. Я просто выполняю свои отцовские обязанности.

— Прости, сила привычки.

Ее влажные волосы ниспадают, как занавеска, закрывая лицо сбоку.

Подняв руку, заправляю ей волосы за ухо. Мне следовало остановиться на этом, но вижу глубокий красный синяк, покрывающий ее шею сбоку. Удовлетворение захлестывает меня, когда обхватываю пальцами ее шею сзади и провожу большим пальцем по отметине.

— Пойдем со мной спать.

Ее пульс учащается у моего большого пальца.

— Ты хочешь, чтобы я снова спала с тобой?

— Ага. Я хочу, чтобы ты снова спала со мной, — уверяю я низким и хриплым голосом.

Она переводит взгляд на Никса, ее пальцы барабанят по стойке.

— Я не знаю, будет ли это хорошей идеей.

— Почему это?

— Твоя кровать слишком удобная, и я снова просплю.

— Ты не проспала, — признаюсь я. — Я выключил твои будильники.

Ее брови взлетают вверх.

— Ты сделал что?

— Надеюсь, все было в порядке? Я просто подумал, что тебе понравится поспать. Знаю, что не смог тебе сильно помочь, но обещал, что сделаю все, что смогу, в любое время, когда смогу.

Было трудно помогать Лоле с Никсом по утрам, потому что если я не на тренировках по баскетболу, то на выездных играх. Но я сказал себе, что, как только у меня появится такая возможность, я помогу ей, даже несмотря на то, что потребуется вся моя сила воли, чтобы встать.

— Спасибо…

Ее губы изгибаются вверх, но останавливаются, когда я поднимаю бровь.

— Если хочешь поблагодарить меня, можешь пойти со мной в постель.

Я отпускаю руку с ее шеи и беру за руку, вытаскивая из спальни Никса и направляя к своей.

— Я не соглашалась.

Лола пытается говорить серьезно, но я слышу игривость в голосе.

— Нет, но твоя зубная щетка в моей комнате, а моя кровать гораздо удобнее, чем в гостевой спальне, — говорю я, вместо того чтобы указать, что она легко позволила мне провести ее в свою комнату.

Она не колеблется и не останавливает меня, и даже когда закрываю за нами дверь, она держит свою руку в моей.

— А что, если твои родители узнают? Они не разозлятся?

— Я не знаю, это зависит…

Я ухмыляюсь.

— От чего? — спрашивает Лола.

Я не должен, но действительно ничего не могу с собой поделать.

— Мы будем спать тихо или громко?

Ее челюсть отвисает, и светлые щеки цвета слоновой кости горят красным.

— Это не… мы не… ты так бесишь.

— Ты продолжаешь это говорить, но я не думаю, что ты это имеешь в виду.

Хватаю ее за бедра, отводя назад, пока ее спина не прижимается к стене.

— Я действительно это имею в виду, — в ее голосе нет уверенности, только дрожь, когда я просовываю руку под ее пижамные штаны и трусики. — Нам действительно не следует этого делать… не снова… не здесь.

Ее глаза трепещут, с губ соскальзывает тихий стон, когда я провожу двумя пальцами между ее складками, которые становятся влажными с каждым прикосновением.

Она тяжело вздохнула, схватив меня за руку.

— ТиДжей…

— Ага? — хриплю я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в челюсть, а мои пальцы продолжают скользить по ней.

— Мы должны остановиться.

Ее ногти впиваются в мою кожу, Лола раздвигает ноги, прижимая мою руку вниз, пока пальцы дразнят ее.

Я наслаждаюсь ее дрожащим вздохом, когда просовываю в нее средний палец.

— Мы должны, не так ли?

— Да, мы действительно…

Тихий стук в мою дверь вырывает нас из сладостной дымки, но я все равно не шевелю пальцами, в отличие от Лолы, которая пытается меня оттолкнуть.

— ТиДжей?

— Да, мам? — откликаюсь я.

Глядя на Лолу сверху вниз, я слегка вытягиваю палец и добавляю еще один. Я шепчу:

— Не шуми.

Челюсть Лолы напрягается, ее ногти глубже впиваются в мою руку, пока медленно ввожу и вывожу из нее пальцы.

— Я сейчас собираюсь спать, но просто хотела сказать, что так рада, что Феникс и Лола приехали. Надеюсь, твой брат не испортил все и Лола приедет снова.

— Нет, мама, я уверена, что Лола обязательно приедет еще раз.

Я вытаскиваю пальцы и засовываю их обратно, сильно шлепая ладонью по ее клитору. Ее бедра сжимаются, сжимая мою руку, а губы приоткрываются. Самый слабый вздох успевает вырваться из ее рта прямо перед тем, как я прикрываю его другой свободной рукой.

— Шшшш, — тихо говорю я, чмокнув ее в лоб, прежде чем сделать это снова.

— Хорошо, — отвечает она, довольные моим ответом. — Я сейчас пойду спать. Спокойной ночи, Тедди. Я тебя люблю.

— Спокойной ночи, мама, я тоже тебя люблю, — отпускаю руку, когда звук ее шагов стихает. — Так где мы были?

— Я не могу поверить… — хнычет Лола, крепко зажмурив глаза, когда я ускоряю темп. — Не могу поверить, что ты это сделал. Нам нужно остановиться или… — стонет она. — Или они нас услышат.

Я засовываю два пальца ей в рот и ввожу пальцы в нее ножницами.

— Задача решена. А теперь соси и молчи, или, как ты сказала, — наклоняюсь, и мои губы нависают над раковиной ее уха, шепча, — они нас услышат.

Я слышу ее резкий вдох, и на мгновение мне кажется, что она оттолкнет меня, но Лола глубже засасывает пальцы в рот и осторожно обхватывает их языком. Но я понимаю, насколько это плохая идея, потому что сейчас мне очень тяжело. Член пульсирует, прижимаясь к боксерам и поту, и мне не хочется ничего, кроме того, чтобы его вынули.

Похоже, сегодня вечером мне придется принять еще один холодный душ.

Отбросив эту мысль, я сосредотачиваюсь на Лоле и на том, насколько требовательной она становится, когда трется о мою руку и быстрее сосет пальцы.

— У тебя все так хорошо. Соси мои пальцы вот так, соси их так, будто это мой член.

Ее киска сжимается вокруг моих пальцев, и, клянусь, она становится еще влажнее и быстрее трется, убеждая меня другой рукой трахнуть ее быстрее.

Лола скулит, бормоча что-то вроде «почему» в мои пальцы, когда я слегка вытягиваю их.

— Сделай для меня глубокий вдох, — приказываю я, и она без малейшего колебания делает это, и я добавляю в нее третий палец. — Вот почему.

Я целую ее в висок, наслаждаясь искаженными звуками, которые смешиваются с ее стонами, когда Лола опускает голову мне на грудь.

Она замирает и напрягается, стонет, когда я погружаю пальцы глубже в нее. Она такая тугая, ее киска сжимается при каждом толчке, и когда я погружаюсь в нее, она пульсирует вокруг них. Но, черт возьми, ее пизда растягивается и становится скользкой.

— Давай, соси, — хриплю я, погружая пальцы глубже в ее горло, пока она не давится. Это занимает у нее секунду, но после того, как отдышалась, Лола обвивает языком мои пальцы и сосет их. — А теперь прокатись на моей руке, Лола.

Она поднимает взгляд, ее веки полуприкрыты. Требуется вся сдержанность, чтобы не убрать пальцы и не трахнуть ее, прислонив к стене, потому что вид ее рта и киски, наполненных моими пальцами, изменил состояние моей гребаной химии.

Ничто и никогда не будет выглядеть так завораживающе, как Лола находящаяся в моей власти.

— Иди сюда.

Я быстро убираю пальцы и тащу ее к нашей кровати.

— Что ты…

Если я не могу позволить ей скакать на моем члене, то подойдет и мое лицо.

— Садись мне на лицо, — хриплю я.

— Ты хочешь, чтобы я…

— Да, если только тебя это устраивает.

Я слишком возбужден. Мой член болезненно твердый. Я не думал, что ей будет достаточно комфортно сделать это.

— Прости, забудь об этом. Я не был…

— Сними одежду, — уверенно говорит Лола.

Это не вопрос, а требование, эти четыре слова застают меня врасплох и я вздрагиваю. Она переминается с одной ноги на другую. На ее губах появляется легкая, робкая улыбка, а пальцы нервно барабанят по бокам.

— Перестань так на меня смотреть. Я просто думаю, что будет справедливо, если я верну должок, — говорит она.

— Ты хочешь…

Я почти уверен, что попал в рай, потому что это кажется нереальным, далеким от реальности. Лола не может намекать на то, о чем я думаю.

— Ты уверена? Не чувствуй…

У меня пересыхает во рту, когда смотрю, как она раздевается. Лола стоит передо мной обнаженная, и, несмотря на румянец, расцветающий на ее щеках, решимость на лице не дрогнула.

— ТиДжей, раздевайся, — за рекордное время я оказался голым. — В постель, сейчас же.

Она облизывает губы, барабаня пальцами по бедру.

Нет вопросов. Никаких колебаний. Никаких «а что, если».

Я забираюсь на кровать, ложусь на спину и слежу за каждым ее движением, как ястреб. Лола забирается на кровать, и я втягиваю воздух, сердце готово взорваться, когда она садится на мое лицо и наклоняется, пока я не чувствую, как ее теплое дыхание овевает головку моего члена.

Я все еще застрял в оцепенении, в которое она меня втянула, когда Лола проводит горячим влажным языком по шву, и я вырываюсь из тумана.

Я борюсь с желанием застонать и обхватываю руками ее ноги. Хватаю ее задницу и раздвигаю складки, но останавливаюсь, когда она берет меня в рот, и мягкие вибрации ее стонов заставляют меня чувствовать себя пьяным.

— Черт возьми.

Я закатываю глаза, резко вздыхаю, прежде чем прижать ее киску ко рту и втянуть в рот пульсирующий клитор. Я поочередно сосу и провожу по нему языком, делая паузу, пока Лола мне отсасывает. Мне трудно сосредоточиться, потому что с каждым всасыванием, стоном и вибрацией я теряю себя.

Не знаю как, но мне удается вылезти из тумана. Одним длинным, вялым движением я провожу языком вниз по маленькому бутону ко входу в киску и толкаюсь внутрь нее.

Ее тело дергается, но я удерживаю на месте, быстро заходя в нее, пробуя на вкус, наслаждаясь ею до чертиков. Она пылко вращает бедрами, бессвязно бормоча в мой член, а затем замирает, выгнув спину. Лола садится, когда ее киска бьется в конвульсиях у моего языка.

Я прекращаю свои действия, когда слышу, как с ее губ слетает слабый крик. Перевожу одну руку с ее ноги на спину и толкаю ее обратно вниз.

— Положи свой рот на мой член, детка.

Ее плотное тело неудержимо трясется, и из ее рта время от времени вырываются крошечные стоны.

— Лола, детка, соси.

Я лижу внутреннюю часть ее бедра и в том же месте кусаю ее, пока она не задыхается. Так удается вытащить ее из этого, и Лола берет меня в рот, отсасывая, пока не чувствую, как ее слюна стекает по моим яйцам.

— Вот так.

Я резко вздыхаю, пока она работает надо мной. Мягкие посасывания ее рта смешиваются со стонами, утаскивая меня обратно в туман.

Сжимаю зубы, заставляя себя снова сосредоточиться на ней. Лениво и медленно я лижу ее до ануса. Она напрягается и садится. Наши глаза встречаются, когда Лола смотрит на меня через плечо.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

Персик закусывает нижнюю губу и качает головой.

— Ты хочешь смотреть?

— Ага.

Я раздвигаю ее складки и, глядя друг другу в глаза, облизываю ее. С каждым толчком ее задница пульсирует на моем языке, когда она медленно вращает бедрами. Лола тихо задыхается, шепчет неразборчивые слова и запрокидывает голову назад, ее волосы рассыпаются по спине.

Не уверен, чего мне больше хочется: кончить или увидеть ее взгляд на себе. И каким-то образом она, должно быть, прочитала мои мысли, потому что взглянула на меня в последний раз, прежде чем опуститься и продолжить с того места, на котором остановилась.

Она вращает языком вокруг моего члена, и когда чувствую, что он полностью погружен в ее слюну, она втягивает его в рот и отсасывает.

Я пытаюсь сосредоточиться на ней, но больше не могу, потому что тело напрягается, а член набухает. Такое чувство, словно меня пустили под напряжение. Каждая клеточка моего тела взрывается, как гребаный фейерверк, и я кончаю ей в рот.

Я откидываю голову назад, крепко сжимая челюсти. Сжимаю ее бедра, пока не отрываюсь от кайфа, который постоянно скатывается с моего тела.

Не знаю, как долго это длится, но, когда наконец отрываюсь, я утомлен и чувствую головокружение.

— Ух ты, — прочищаю горло и прерывисто дышу, когда Лола лежит рядом со мной. Несколько капель спермы задержались на ее подбородке.

— Это было нормально? — спрашивает она.

Я вытираю их большим пальцем.

— Нормально? Я даже не могу описать, насколько это было феноменально.

Лола улыбается, больше ничего не говоря, и, как и прошлым вечером, я протягиваю руку, и она утыкается носом мне в грудь.

— Спокойной ночи, Персик, — целую ее в макушку и натягиваю одеяло на наши обнаженные тела.

— Я не могу поверить, что мы снова здесь.

Теплые темно-зеленые глаза медленно скользят по яхте, впитывая внешний вид, прежде чем унестись к океану.

Когда-то прозрачная голубая вода теперь является зеркалом неба. Жгучий красный, глубокий яркий оранжевый и золотисто-желтый цвета хаотично и кропотливо раскрашивают небо. Кажется, будто кто-то начал так красиво смешивать цвета, но под конец в исступлении дорисовывал картину.

Напоминает картину, которую мы с Лолой видели в музее два года назад.

Несмотря на состояние неба, наблюдать, как цвета переливаются в воду, по-прежнему завораживает. Если бы не заходящее за горизонт солнце, освещающее последнюю часть дня перед тем, как исчезнуть на следующие несколько часов, было бы трудно сказать, где встречаются небо и море.

Стоя на носу яхты, Лола перегибается через перила, прижимая к груди чашку кофе, за которой мы остановились, прежде чем прийти сюда. Я зачарованно смотрю, как уголки ее губ медленно поднимаются. Она ничего не сказала, но я вижу, как в ее голове прокручиваются воспоминания, как и у меня.

— Так здесь только мы? — спрашивает Лола, ее глаза все еще устремлены на море.

— Только мы.

Не уверен, что не переборщил, стоит ли делать больше или это нормально, но я подумал, что лучшее место для разговора с Лолой — это то место, где все началось. Только Феникс, она и я. Конечно, Никс спит в комнате, измученный после того, как Хейзел устроила им и Сейнту экскурсию по Майами. С чем я полностью согласен. Я хочу, чтобы Лола полностью и безраздельно уделила мне внимание.

— На этот раз ты не взял ее без разрешения, не так ли? — Лола делает глоток напитка, ее улыбка скрывается за чашкой.

Конечно, Хейзел проговорилась бы, и теперь не только Лола знает, но и Сейнт.

— Не в этот раз, но даже если бы я это сделал, это было бы ради великого дела.

— Великое дело?

— В первый раз я взял ее, потому что пытался произвести впечатление на свою девушку.

— Твоя девушка… она была впечатлена?

— Мне бы хотелось верить, что так оно и было.

Я смотрю на браслет, обернутый вокруг моего запястья, и делаю глубокий вдох, вдыхая соленый воздух. Обретая комфорт и легкость в ностальгическом ощущении этого момента.

— Может быть, я снова пытаюсь это сделать.

Ее рука замирает в воздухе, чашка кофе находится всего в нескольких сантиметрах от ее приоткрытых губ.

— И что это?

Я вздыхаю, и все замирает.

— Я много думал, пытаясь придумать, как выразить свои мысли словами. Если честно, я боюсь все испортить, потому что мне еще предстоит понять, как я хочу рассказать тебе о своих чувствах, чтобы это не прозвучало глупо.

Шок на ее лице колеблется, но Лола ничего не говорит, и я воспринимаю это как сигнал продолжать.

— Я… — делаю паузу, обдумывая, что хочу сказать, потому что все, что выйдет из моих уст, либо прозвучит банально, либо недостаточно. Черт возьми. — Я много о тебе думаю. Настолько, что ты навсегда закрепилась в моих мечтах и мыслях. Я так много думаю о тебе, что, наверное, это стало нездорово, потому что я одержим желанием привлечь твое внимание.

Дыши, тупица. Дыши.

— Я ненавижу, когда ты уделяешь хоть малейшую часть своего внимания какому-либо парню, в то время как я все время отчаянно ищу этого. Ненавижу, когда они флиртуют и смотрят на тебя так, будто у них есть шанс с тобой. Меня это бесит, Лола. Я не могу прожить еще один день, посмотреть на тебя и не упасть еще глубже. Каждый божий день я падаю и клянусь, что пытался остановиться.

С тревогой запускаю пальцы в волосы, ненавидя то, как они дрожат, а дыхание кажется затрудненным. Дышать.

— Я пытался контролировать свои чувства, потому что иногда это слишком сильно, и мое сердце слишком сильно сжимается. Но это глупо, и я должен знать, что бороться с неизбежным бессмысленно. Ты мне очень нравишься, и я не могу перестать чувствовать то, что чувствую к тебе, пока не скажешь мне остановиться.

Даже тогда я не уверен, что смогу.

Лола — воплощение заката. То, чего вы всегда с нетерпением ждете, хотя знаете, что оно будет появляться каждый день примерно в одно и то же время. Потому что вы знаете, что это не всегда будут одни и те же цвета. Иногда вы видите небо из сладкой ваты, которое приносит покой в ваш разум, а иногда это пылающее небо, которое воспламеняет вашу душу. А иногда в особые дни получается слияние того и другого.

Лола смотрит на меня, не мигая, как будто не понимает ни моих слов, ни реальности. Ее чашка теперь свисает с ее руки сбоку.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Она тяжело сглатывает. А потом смотрит на меня с выражением, которое я слишком хорошо знаю, и у меня сводит живот.

— Извини, но я…

— Ты не чувствуешь того же.

Сердце болезненно сжимается в груди, но я втягиваю воздух и улыбаюсь.

— ТиДжей…

— Нет это нормально. Я просто хотел рассказать тебе, как я…

— Ты можешь заткнуться и послушать? — хмурится она, но я вижу слабый румянец на щеках. Затем замечаю, как она барабанит пальцами по чашке и прерывисто вздыхает. — Я не хотела этого признавать, потому что меня это пугает, если честно, но ты мне тоже очень нравишься.

Я задерживаю дыхание, ожидая «но» несмотря на то, каким чертовски воодушевленным сейчас себя чувствую.

— Но мы с тобой знаем, что это не сработает, — заканчивает она.

— Что заставляет тебя думать так? Мы даже не попробовали. Почему ты так быстро сдалась?

Слова слишком быстро вылетают из моего рта. Мне должно быть стыдно за то, насколько отчаянно говорю, но я не могу заставить себя перестать волноваться.

— Просто не будет, — ее голос тихий и наполнен дискомфортом. Лола даже не встречаются со мной взглядом.

— Не делай этого. Будь честной. Я всегда честен с тобой, — говорю я, ничего не желая, кроме как протянуть руку и прикоснуться к ней, но не делаю этого.

Она смотрит на меня так, будто ей больно это говорить.

— Я не ищу чего-то краткосрочного. Я наконец-то получаю ту стабильность, которая мне нужна в жизни, и не могу быть с кем-то, кто не может мне этого дать.

Не знаю, чего я ожидал, но это было точно не это.

— Краткосрочное? Думаешь, мне нужно что-то краткосрочное?

Грустная улыбка скользит по ее губам.

— Зачем обманывать себя? Ты уезжаешь в следующем году, а я остаюсь здесь. Мы будем находиться в нескольких милях друг от друга, и уверена, что по пути ты встретишь много людей.

Я понимаю ее слова громко и ясно. Лола не думает, что я буду верен. Не знаю, стоит ли расстраиваться из-за того, что она мне не доверяет, или радоваться тому, что Лола считает, что мы находимся в отношениях.

— Вопреки тому, во что ты веришь, я бы не стал изо всех сил стараться встречаться с тобой, если бы собирался изменить. Я могу быть кем угодно, но изменщиком не являюсь. Заю, что мои слова, вероятно, ничего не значат, но я клянусь, что никогда не причиню тебе вреда.

На этот раз я делаю шаг вперед, протягиваю руку к ее руке и обхватываю ее средним пальцем.

— Если ты не хочешь верить мне на слово, можешь спросить мою последнюю девушку о том, какой я парень. Около двух лет назад мы встречались три дня, но клянусь, я был лучшим парнем.

Ее щека дергается, но Лола все равно смотрит на меня так, будто ей больно, как будто не знает, что делать.

— Я просто хочу быть твоим, так же как хочу, чтобы ты была моей, — отчаяние льётся из моих уст. — Неважно, сколько миль и людей между нами. Есть только ты и я.

Я отцепляю палец, сплетая свои пальцы с ее тонкими.

— Дай мне шанс и позволь доказать это. Пожалуйста, Лола, пожалуйста.

Она вздыхает, кивает, и грустная улыбка превращается во что-то более яркое.

— Хорошо, я буду тебе доверять.

Дыши.

— Да?

— Да.

Ее улыбка зажигает мое сердце, и я знаю, что огонь никогда не погаснет. Нам так много нужно обсудить, но сейчас я крепко держу ее, зная, что никогда не отпущу.