Все, что мне нужно

Глава 40

ТиДжей

— Сейнт, поторопись.

Я смотрю на телефон, он вибрирует в моей руке. От моего «Uber» появляется уведомление о том, что оно здесь.

— Я же говорил тебе, что мне хорошо дома одному.

— И я сказал, что не оставлю тебя одного, но мне нужно, чтобы ты поторопился.

Сейнт заглядывает через плечо, сверкая улыбкой.

— Значит, ты можешь увидеть свой Персик?

Я смотрю на маленький кинжал на его столе, но вместо этого выбираю ручку и бросаю в него. Тот ударяет его по уху и с тихим лязгом падает на землю.

— Больше не называй ее так.

Он трет ухо, резко морщась от боли.

— Почему ты такой агрессивный? Ты мог порезать меня или, что еще хуже, зарезать. Это уши на миллион долларов, stronzo24. Все, что я спросил, это готов ли ты увидеть свой… — так называемая боль ушла с его лица, и он смеется. — Ладно, ладно, я не буду называть ее так.

— Ты больше никогда не будешь называть ее так.

Он поднимает руки в знак капитуляции.

— Я больше не буду называть ее так.

Я более чем готов увидеть Феникса и Лолу. Прошла всего неделя с тех пор, как я видел их в последний раз, но клянусь, кажется, что прошло больше времени. Во время трех игр подряд я был сосредоточен, думая только о своих товарищах по команде и победе, но до и после была другая история. Они постоянно были у меня на уме. Не было дня, чтобы я не думал о них, и каждая мелочь напоминала о них.

Вот почему я собрал вещи заранее. Я хотел, чтобы все было готово, чтобы, вернувшись домой, был готов к работе. Я бы уже ушел, но, уходя, увидел Сейнта, лежащего в постели и читающего книгу.

Он должен был навестить бабушку, но сказал, что планы изменились. Сейнт не сказал почему, и я не стал спрашивать. Я мог сказать, что он не хотел об этом говорить. Но я схватил его сумку и сказал собрать достаточно вещей на несколько дней. Он сопротивлялся, но в конце концов согласился, и теперь стал для меня занозой в заднице. Мне хочется сказать: «к черту все это и оставь его, если он не поторопится».

— Серьезно, поторопись. Я не понимаю, почему ты так долго выбираешь чертову книгу. Кому вообще нужно столько книг?

В его сумке две книги, и сейчас он держит по одной в каждой руке, раздумывая, какую из них взять.

— Я не знаю, какое у меня будет настроение.

— Настроение? Имеет ли это вообще значение? Это книга. Пойдем.

Сейнт поворачивает голову в мою сторону, глядя так, будто я его обидел.

— Боже, ты ничего не знаешь. Я не могу просто взять любую книгу. У меня должны быть варианты.

Мой взгляд падает на его сумку, на очень знакомую и потрепанную книгу.

— Разве ты уже не читал это?

— Это называется чтение для комфорта. Если не смогу разобраться ни в одной из них, я просто перечитаю эту.

Он бросает книгу, которую держит в левой руке, в сумку, а другую кладет обратно на книжную полку.

— Хорошо, я готов идти.

— О, чертовски во время. Пойдем.

Я выхожу из его комнаты и спускаюсь по лестнице.

Сейнт фыркает, следуя за мной.

— Что?

— Так вы с Лолой собираетесь продолжать эту странную прелюдию, которую начали, или вы, ребята, сделаете это официально?

— Нет никакой странной прелюдии.

Мы выходим из дома, запираем его и садимся в «Uber».

— Эти ваши взгляды, как будто трахаете друг друга глазами, просто безумны И не заставляй меня напоминать про эти, как бы случайные, касания. Ты так болезненно даешь понять, что хочешь ее, что я не знаю, почему бы тебе просто не пойти на это.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Значит, мы собираемся делать вид, будто ты не угрожал устроить нам водную пытку во сне, если мы посмотрим на Лолу? Или что ты случайно потерял ключи от машины Квитона, потому что подслушал, как он говорил о заднице Лолы? Которые он до сих пор ищет.

Сейнт держит свой телефон и показывает мне текстовые сообщения, которые Квинтон отправил в групповой чат команды, с вопросом, видел ли кто-нибудь ключи от его машины.

Мои товарищи по команде не только рассматривали ее, но и говорили о ее заднице.

Я не могу их винить, потому что у Лолы ахуенная задница. Я понимаю, как это неправильно звучит, но у нее такая задница, ради которой люди ломают себе шеи. Знаю, я это делал, видел, как это делали случайные люди, и я видел, как это делали мои друзья. Это всегда так быстро, что они думают, что я не замечаю, но я замечаю.

Я не могу контролировать то, что кто-то думает или говорит о ней, но отказываюсь это слышать или видеть. Так что, если мне нужно быть мелочным, чтобы донести свою точку зрения, я так и сделаю. Я также не жестокий человек, но если понадобится, без колебаний кого-нибудь нокаутирую.

— Может быть, ему не стоило болтать, — пожимаю плечами я.

Уголки его рта приподнимаются.

— Где?

— Арена.

Я мог быть придурком и случайно выкинуть их в мусор, но случайно швырнул их через арену. Я не совсем уверен, где они приземлились, но они где-то там. Всего двадцать одна тысяча двести восемьдесят мест. Он их найдет.

— Не говори, что у меня галлюцинации.

— Это не то, что ты видишь, — отрезаю я.

Мое сердце ускоряется, предупреждая, что оно бьется сильнее, чем должно. Если этого недостаточно, чтобы прекратить говорить, мои чертовы ладони становятся влажными. По какой-то причине я не могу удержаться от того, чтобы остальные слова выплеснулись из моего рта, как прорванная плотина.

— Она мне очень нравится. Лола мне чертовски нравится, я не просто хочу ее физически, она мне нужна. Я хочу всего, что у нее есть. Но проблема в том, что я не думаю, что она хочет того же, что и я. Каждый раз, когда пытаюсь завести разговор о нас, она меня обрывает. Как будто не может вынести мысли о том, чтобы быть со мной.

Это похоже на удар в живот, выбивающий из меня весь воздух от ужасной правды о том, что она не так сильно влюблена в меня, как я в нее.

Не знаю, когда все это произошло, когда я так сильно влюбился в нее, но все, что знаю, это то, что хочу быть с Лолой.

— Хм… — мычит он.

— Хм, что?

— Просто поговори с ней.

— Разве ты не слышал ту часть, где я сказал…

Он бьет меня по лбу.

— Что, черт возьми, не так с тобой?

— Что?

Я отбрасываю его руку.

— Ты всегда был чертовски дерзким и таким самоуверенным, что я не понимаю, почему колеблешься, ведь ты даже не поговорил с ней.

Я обдумываю его слова. Обсуждаю, что делать. Я знаю, чего хочу, но страх быть отвергнутым слишком реален. Знаю, как высокомерно это прозвучит, но мне никогда не отказывали. Все, что когда-либо хотел, я всегда имел. Неважно, что будет, я всегда знал, что несмотря ни на что, я это получу. Но впервые в жизни меня пугает возможность быть отвергнутым, потому что я никогда ничего и никого не хотел так сильно, как Лолу.

Этот тихий смех, заразительные улыбки, обещания на средних пальцах, эти глаза, похожие на землю, изящные, покрытые краской руки и все остальное.

— Худшее, что Лола может сказать, это то, что ей это неинтересно, — сияет Сейнт, слегка пожимая плечами.

Я смотрю на него.

— Это именно то, что я хотел услышать.

— Ты должен морально подготовиться на случай, если она тебе откажет. А если Лола это сделает, ты используешь свое дерзкое обаяние, чтобы заставить ее влюбиться в тебя.

— Ты так говоришь, будто это так просто, — тяжело вздыхаю я.

— Я никогда не говорил, что это так.

— Ты не шутил насчет того, что Лола живет далеко.

Сейнт выглядывает из окна, глядя в ту сторону, откуда мы пришли, а затем на квартиру Лолы.

— Ты хочешь сказать, что каждый день ездишь туда и обратно по часу? Как, черт возьми, ты это делаешь?

Это утомительно, но каждая миля стоит того, чтобы увидеть двух людей, которые стали такими важными в моей жизни.

Мы выпрыгиваем из такси и направляемся к ее квартире.

— Я просто делаю. Плюс я не имею права жаловаться. Лола делает это постоянно.

— Тебе следует заставить ее переехать к нам. Лола может остаться с тобой, Кара с Джейденом, а Дейзи со мной, — шутит Сейнт, шевеля бровями.

Знаю, что он просто бездельничает, но эта шутка подогревает идею в моей голове. Но я храню это в глубине души, когда ее дверь открывается и она выходит.

Лола выходит с чемоданом, сумкой с книгами на плече, сумочкой на другом плече и Фениксом, прикрепленным к бедру, а в другой руке она держит чашку-поильник, ключи и телефон.

Даже со всем, что несет, Лола по-прежнему выглядит непринужденно и чертовски потрясающе. На ней большая вельветовая куртка, черная майка под ней, которая прилипает, как вторая кожа, и она заправлена под легкие джинсы, которые так красиво облегают ее бедра. И весь наряд сочетается с черными «Dr. Martens25».

Ее глаза встречаются с моими, но проходит совсем немного времени, прежде чем они останавливаются на Сейнте.

Ненавижу, что их больше нет на мне, и ненавижу, что мне не хочется ничего, кроме как заключить ее в свои объятия, но я этого не делаю. Остаюсь на месте, принимая все как есть.

— Эй, я не знала, что ты придешь.

Она улыбается, обнимая Сейнта.

— Я не должен был, но ТиДжей просто не может вынести мысли о том, что будет без меня. Я пожалел его отчаяние, и, увы, я здесь.

Лола подавляет смех, когда я смотрю на него не слишком «впечатленным» взглядом.

— Знаешь, я все еще могу передумать.

— Ты любишь меня слишком сильно. Ты бы не посмел.

— Я искушаюсь.

Он закатывает глаза, наклоняясь на уровне глаз Феникса, на его губах расплывается дурацкая улыбка.

— Привет, Полпетта.

— Муравей!26

Он взволнованно улыбается. Они встречались всего несколько раз, но Фениксу было очень комфортно рядом с ним.

Сейнт выглядит озадаченным.

— Муравей?

— Оставь его. Он пытается, — говорю я. — Привет, Медвежонок.

Я ерошу его волосы, постукивая по носу его и медведя.

— Мм, мы поработаем над этим. Тебе также придется выучить итальянский, — заявляет Сейнт серьезным тоном, как будто мой сын должен понимать, что это значит.

— Пусть он сначала выучит английский, прежде чем мы попытаемся научить его другому языку. Феникс почти не понимает испанский и вырос в кругу этого языка, — говорит Лола.

— Мы над этим поработаем, — тем не менее говорит Сейнт и вырывает Феникса из руки Лолы. — Он действительно совсем не похож на тебя.

Она надувает губы, закатывает глаза, и мне приходится отвести взгляд, потому что в голове возникают образы одного и того же выражения лица в определенных позах.

Я не знаю, что со мной не так. Конечно, у меня давно не было секса, но я фантазирую о чем-то крайне извращенном, надутых губах и закатывании глаз.

Я вырываюсь из своей фантазии и выхватываю остальные вещи из ее рук.

— Спасибо.

Она сглатывает, ее взгляд падает на мою руку поверх ее. Я жду, пока она уберет, но Лола этого не делает.

Я пытаюсь остановить эту мысль, но все, о чем могу думать, это моя рука рядом с ее нежным горлом.

Сделав вдох, я убираю руку.

— Нам пора идти. Мы не хотим опоздать на рейс. Мои родители убьют меня, если не увидят сегодня своего внука, — говорю я, пока мы направляемся к такси. — Они обещали отречься от меня, если я что-нибудь испорчу.

Лола заправляет прядь своих волнистых волос за ухо.

— Они взволнованы, да?

— Это преуменьшение.

Когда мы оказываемся вне зоны слышимости Сейнта и Феникса, я хватаю ее за запястье, не давая ей идти дальше.

— Я очень рад, что ты решила приехать.

— Ну, я знаю, как твои родители рады встрече с Фениксом.

Я не скучаю по печали, которая звучит в ее голосе, и ненавижу причину этого. Но стараюсь не зацикливаться на этих кусках дерьма.

— Я рад, что родители собираются встретиться с ним, но имел в виду, что я действительно рад, что ты решила приехать, — повторяю, убеждаясь, что она понимает, что я пытаюсь сказать. — Я скучал по тебе.

Ее глаза немного округляются, как будто не может поверить, что я это сказал. Я тоже не могу поверить, но не жалею об этом.

Между нами проносится молчание, прежде чем на ее лице появляется робкая улыбка.

— Я, э-э, я тоже скучала по тебе.

— Я никогда раньше не была в первом классе.

На лице Лолы расплывается насыщенная улыбка.

Сейнт фыркает от смеха.

— Едва ты очутилась там, как уснула.

— Благодаря ему я спала около трех часов прошлой ночью, — Лола крепче сжимает Никса, когда мы садимся на эскалатор, чтобы спуститься вниз.

— Знаете, я рад, что у вас, ребята, появился ребенок, — размышляет Сейнт, переводя взгляд то на Лолу, то на меня, а затем на нашего сына. — Теперь, как никогда, я буду в безопасности.

— Ты знаешь, что мы с Лолой использовали презерватив, когда она забеременела?

Я поднимаю бровь и ухмыляюсь, когда его улыбка исчезает, а щеки Лолы приобретают ярко-розовый оттенок.

Сейнт смотрит на нас с сожалением.

— Ты это несерьёзно, да?

— О, я серьезно.

Он проводит пальцами по волосам.

— Ебать.

— Язык, — предупреждаю я его еще раз.

Я делал это с тех пор, как мы их забрали.

— Вы двое использовали презерватив, и все равно забеременели?

— Но я не принимала противозачаточные средства, — добавляет она с застенчивой улыбкой.

Разве это не было в прошедшем времени? Это значит, что она сейчас этим занимается… и, вероятно…

— Хм.

Он выглядит задумчивым, а затем озорно улыбается. Такая улыбка подсказывает мне, что Сейнт собирается сделать глупый комментарий.

— Знаешь… тебе действительно следует чаще приводить его в дом. Ребята могли бы использовать это как форму контроля над рождаемостью. Можете ли вы представить себе Джаггера с ребенком?

Я смеюсь, потому что не могу представить Джаггера Спирса с ребенком.

— Нам нужно уговорить девушку…

Знакомый голос прерывает мой блестящий план, когда мы сходим с эскалатора.

Меня встречают три пары знакомых глаз, но ни одна из них не смотрит на меня. Они сосредоточены на маленьком мальчике на руках Лолы.

Родители взорвали мой телефон, напоминая, чтобы я сообщил им, как только мы приедем. Я сказал им, когда мы будем здесь, хотя мама должна знать, поскольку она забронировала билеты. Конечно, она сказала:

— А вдруг самолет задержится или что-нибудь случится, и мы не успеем в запланированное время.

Мы встречаемся с моими родителями посередине, и когда снова кладу руку ей на поясницу, все тело Лолы напрягается.

Я наклоняюсь к ней и тихо говорю так, чтобы только она могла меня услышать:

— Я обещаю, что все будет в порядке. Я бы не привел тебя сюда, если бы так не думал.

Она не смотрит на меня, но я вижу, как ее губы слегка приподнимаются.

— Я так рада, что вы все наконец здесь.

Мама раскрывает руки и обнимает меня, а затем отстраняется и обнимает Сейнта.

— Извините, все это произошло в последнюю минуту. ТиДжей настоял, чтобы я приехал, — говорит он неуверенным голосом.

— Нет, мы рады, что ты здесь, — голос мамы мягкий и любящий, она сжимает его немного крепче, прежде чем наконец отпускает. — Добро пожаловать в любое время.

— Мы рады, что вы приехали. Никогда не стесняйтесь приходить. Тебе даже не обязательно спрашивать, — уверяет его папа, слегка похлопывая по спине.

Сейнт кивает, его улыбка сначала натянутая и неловкая, но затем она смягчается и становится обычной, непринужденной.

— Лола.

Мама складывает руки на груди и смотрит на Феникса, который плотно прижимается щекой к ее груди и с любопытством разглядывает всех.

— Большое спасибо, что ты прилетела, — тихо говорит мама, и в ее голосе пронизывают эмоции.

На ее губах заиграла легкая, тревожная улыбка.

— Спасибо, что пригласили. Нас.

Наступает момент молчания, когда никто ничего не говорит. Я знаю, что им так много нужно сказать, так много спросить, но они не знают, с чего начать.

Я вижу волну эмоций, мелькающую в глазах папы, но знаю, что он не будет реагировать на них. Не так, как мама, потому что у нее слезятся глаза, и я знаю, что ей очень хочется обнять их. Даже папа выглядит так, будто хочет подойти к малышу, но они оба колеблются на своем месте. Я уверен, что они не хотят толпиться или доставлять им дискомфорт.

— Господи, гены Кингстона сильны, — Хейзел нарушает тишину, делая шаг вперед. — Приятно наконец встретиться с тобой. Я понимаю, почему мой брат тебя оглушил.

Она осматривает Лолу с головы до ног.

— Хейзел!

Мама и папа ругаются.

— Что? — невинно улыбается она, поднимая руки вверх. — Я просто говорю честно.

Она смотрит на Сейнта в поисках поддержки, но я смотрю на него. Его губы сжимаются, но щека дергается.

— Надеюсь, вы все голодны, — меняет тему разговора папа. — ТиДжей нашел недалеко отсюда мексиканский ресторан, где мы могли поесть.

— Я просто знаю, как сильно ты любишь мексиканскую кухню. Надеюсь, оно не разочарует, — говорю я.

Опасения исчезают, и на лице Лолы появляется мягкая улыбка.

— Я уверена, что нет.

Я вздыхаю с облегчением, чувствуя, как скованность в ее спине ослабевает и напряжение утихает.