Выжить вопреки

Глава 12

Удивительно, но после того, как нам провели экскурсию по обновленной столице, хищные джунгли решили нас выпроводить прочь из города. Видимо, мы не внушали им доверия.

— Я не понял, нас что, депортируют? — с удивлением спросил Терентьев, когда мегаполис остался за нашими спинами.

— Прописки нет! — буркнул я.

— Это хорошо, что нет. Похоже, у Верещагина она была, — с мрачным видом пошутил Саня.

— Не смешно! — хмуро отозвался Вадим.

— Извини, это видимо от нервов, — смутился Саня.

— Ладно, господа гастарбайтеры, пошли что ли! — выпалил я и пошел прочь от столицы.

Кажется, нам повезло, и джунгли вели нас на северо-запад. Выяснилось, что хищные растения занимали не только территорию города, но, похоже, всю оккупированную территорию. Нас вывели на М-11. По дороге, однозначно, было идти легче, чем по пересеченной местности. Так что никто из нас не жаловался на такой поворот судьбы. Дорога была однотипной. На каждый прием пищи заботливые конвоиры преподносили нам немного своих плодов и консервы. Ночью можно было и не дежурить, так как ни разу за все эти дни никто нас не потревожил. Но, как говорится, береженого Бог бережет.

По нашим подсчетам уже прошло дней пять, как мы переступили черту. Наша бомба медленно заряжалась. Пока пускать ее в ход было слишком рано. Скорее всего, аккумулятор просто моментально разрядится, не произведя должного эффекта.

— Смотрите! — Закричал Вадим, указывая рукой куда-то ввысь.

Я задрал голову. Высоко в небе, летела какая-то птица. Это был первый представитель животного мира за все время, пока мы тут.

Я выхватил бинокль и принялся настраивать резкость. Наконец, у меня получилось. Только это была не птица. В небе на перепончатых крыльях летела какая-то змея. Нет, на дракона, конечно, эта тварь похожа не была ни размерами, ни пропорциями. Но одно можно было сказать наверняка. Это создание было не из нашего мира.

— Что там? — Спросил Терентьев прищуриваясь.

Я молча протянул ему бинокль. Несколько секунд, аппарат передали Вадиму.

— Они? — спросил Мамонтов.

— Не думаю, — сразу поняв его мысль, ответил я. — Думаю, это просто местная птичка. Она слишком маленькая, чтобы тут всем заправлять. К тому же, а нам не проявила никакого интереса.

— Тоже робот? — предположил Терентьев.

Я просто пожал плечами, забрал бинокль и пошел дальше. Теперь приходилось смотреть не только по сторонам, но и вверх.

На следующий день нас ожидал сюрприз. На горизонте появились скалы. До этого момента нам не встречались никакие изменения ландшафта. Все было, как прежде. Только покрыто хищными джунглями. А теперь мы подходили к настоящим скалам, которые брали свое начало прямо с трассы.

Скалы были не сказать, что высокие. Не горы Кавказа, но идти по ним желания никакого не было.

— Умный в гору не пойдет! — сказал Саня, пытаясь обогнуть новое препятствие.

Но лианы не позволили, перекрыв нам все обходные пути. Единственной дорогой была узкая тропинка, которая уходила куда-то ввысь.

— Что делать будем? — спросил Вадим.

— А у нас есть выбор? — огрызнулся Саня. — Идем, куда велят.

Первым на узкую тропку ступил Вадим. За ним шел Саня. Я замыкал путь. На вид, это была обычная горная тропа. Только вместо травы под ногами был уже начавший надоедать ультрамариновый мох. А по камням вместо привычных сосен плелись красные и желтые лианы.

До начала войны, мы с семьей часто ездили на отдых в горы Адыгеи. Так что ползать по камням для меня было делом привычным. Чего нельзя было сказать о моих путниках. Что Вадим, что Саня постоянно спотыкались, матерясь на невесть откуда взявшиеся камни.

Путь наверх был уже не таким комфортным, как по трассе. Поэтому, каждый час мы останавливались и делали привал.

— А вот и «птичка», — брезгливо произнес Вадим.

Я глянул туда же, куда и он. Метрах в десяти от нас на каменный выступ опустилась такая же тварь, какую мы видели в бинокль внизу. И выглядела она еще более омерзительно, чем издалека. Черные перепончатые крылья находились прямо по центру ее тридцатисантиметрового змееобразного чешуйчатого туловища. Сама тварь сочилась какой-то слизью. На конце хвоста виднелся какой-то нарост, больше всего походивший на жало. Оно повернуло к нам голову, на которой не было глаз, открыло крохотную пасть, усыпанную острыми зубами, издало шипящий звук и снова вспорхнуло в небо.

— М-да… — потянул Саня. — Старые добрые бабочки нравились мне куда больше.

— А что? Очень даже милая животинка! — с сарказмом пробормотал я. — Уже представляю, как твой маленький сынок заказывает тебе подарок на день рождения. Папа! Купи мне слизкого червя с крыльями. Он будет жить у нас в клетке. Я обещаю о нем заботится!

— Сплюнь! — не оценив моей шутки, ответил мой друг.

Мы пошли дальше. Иногда между расселинами я замечал движение каких-то насекомых, но разглядеть их не успевал.

Очередной привал мы сделали на какой-то небольшой площадке. С одной стороны возвышалась скала, с другой был глубокий обрыв. Я встал и огляделся. Везде, куда ни глянь, властвовали красно-желтые джунгли. Вдали виднелась стена.

— Давайте, перекусим, что ли? — предложил я. — Консервов, благодаря нашим новым друзьям нам хватит еще на долго.

— Давай! — устало ответил Вадим.

Он сидел, облокотившись спиной к каменной скале. Потом он вдруг задумчиво встал и начал ощупывать поверхность камня.

— Смотри, как интересно! Только сейчас заметил, что камень теплый. И не из-за того, что нагрелся от местного светила. Такое ощущение, что тепло идет откуда-то изнутри, — он продолжал гладить каменные выступы.

В следующую секунду, несколько маленьких участков скалы, подались вперед. От изумления захотелось себя ущипнуть, потому что больше всего это походило на человеческие руки. Только были они из камня. Вадим в испуге отшатнулся в сторону, но «руки» кинулись за ним. Они, словно какие-то щупальца, вытягивались из скалы. Одна такая «рука» схватила нашего товарища за предплечье и потянула к стене. Послышался хруст. А следом за ним тишину нарушил исполненный боли крик нашего товарища.

Сбросив оцепенение, мы с Терентьевым одновременно подскочили к нему и начали колотить прикладами автоматов по «руке». Но ей все было ни по чем. Другая «рука» схватила Вадима на голень. Снова хруст. Я не успел заметить, как Мамонтова тянули уже за обе руки и обе ноги к скале.

Саня скинул автомат с предохранителя и открыл огонь. Пули отскакивали от поверхности камня, не причиняя ему никакого вреда. Только рикошетили. Мою руку пронзила резкая боль. Но я не обратил на это никакого внимания, потому, что расстояние от скалы до Вадима сократилось до пятнадцати сантиметров. Миг… десять сантиметров. Терентьев отбросил автомат и снова принялся бить по каменным отросткам прикладом.

Прямо у меня на глазах, скала, словно живая, расступилась и приняла в себя извивающегося от боли нашего друга.

Саня до последнего пытался отбить Вадима. Даже после того, как понял, что это бесполезно. Скала снова сошлась на место так быстро, что приклад автомата застрял в ней.

— Твари!!! — заорал Терентьев.

Сверху, над тем местом, куда затащило нашего друга, раздался какой-то шум. Я поднял голову и увидел, как от скалы отделился человекоподобный бюст. На месте глаз сверкали зеленые огоньки. Оно открыло свою пасть и издало.

— Бум-бум буум-бум-бумм!

А затем снова скрылось в скале.

Я без сил опустился на камень. В груди все горело. Захотелось вырвать свое сердце, как Данко, и выбросить его вон, чтобы избавиться от этого жжения. А по щеке стекала одинокая слеза. Сколько еще я должен был потерять друзей, не имея возможности их спасти?

Не знаю, что на меня нашло. Наверное, сказывалась общая усталость. А может мы с Вадимом за последние недели сдружились. Я просто сидел с закрытыми глазами до тех пор, пока ко мне не подскочил Саня.

— Миша, ты цел? — услышал я.

— Да вроде, да! — вырвалось у меня.

— У тебя рука вся в крови!

Я вспомнил о вспышке боли и глянул на руку. С плеча действительно стекала маленькая струйка крови вниз.

Как-то механически я достал аптечку, обработал рану, остановил кровь.

— Ну что там? — снова спросил Саня.

— Да видимо рикошетом зацепило, ответил я, заматывая бинтом рану. Это ерунда. Что мы теперь делать будем?

— Да то же, что и планировали. Как там заряд?

Саня явно сумел взять себя в руки, в отличие от меня.

Так же, но уже без каких-то чувств внутри, я потянулся к рюкзаку. Аккумулятор зарядился на треть. Терентьев глянул через мое плечо и сказал:

— Жаль. А то прямо сейчас бы бахнули!

— Месть — это то блюдо, которое нужно подавать холодным! — вспомнил я фразу Дона Корлеоне из культового фильма.

Саня подошел к стене, положил на нее руку и произнес.

— Прощай, брат. Мы тебя не забудем. И за смерть твою отомстим.

Я сделал глоток из фляги, в которой уже почти ничего не было, Терентьев последовал моему примеру. Этот обряд стал слишком частым за время пути.

— Давай в путь. До отбоя еще четыре часа, надо двигаться.

Мы встали и пошли дальше. Спустя час на небе что-то поменялось. Я пригляделся и увидел низкие тучи сиреневого цвета, которые двигались в нашу сторону.

— Я уж думал, тут всегда одна пора! — сказал Саня.

— Любопытно, а если пойдет дождь, то какого цвета?

— Надеюсь, что не узнаем. Тут негде укрыться. Да и по мокрым скалам карабкаться несколько опасно.

Узнали… Спустя двадцать минут на нас посыпались капли обычного дождя. Прозрачная вода, которую я даже попробовал на вкус, ничем не отличалась от привычной мне. Только, как и та, которую приносили растения, была как-то особенно вкусной.

За минуту мы были мокрыми насквозь. Ливень сплошной пеленой обрушился на скалы. Про такой говорят «как из ведра». Дорогу стало почти невозможно увидеть. А учитывая, что шли мы уж по совсем узкой тропинке, ситуация была не самой приятной.

В довершение ко всему, над нашими головами раздался какой-то странный шум. Мы с Саней отскочили назад, чуть было не угодив в пропасть. У нас на глазах из скалы выдвинулся каменный козырек. Скала под ним расступилась в стороны, образовывая какую-то пещеру. Рядом появилась каменная рука, которая призывно махала нам, чтобы мы прошли под козырек.

После того, как я увидел, насколько легко каменюкам поймать человека и уничтожить, у меня не было никаких сомнений, что нас не заманивают в ловушку, а просто хотят что-то показать.

— Куда⁈ — послышался сквозь шум потоков вод голос Сани.

Я вошел под козырек и заглянул в пещеру.

Первое, что меня удивило, было то, что внутри горел свет. Пускай не привычный белый или желтый, а зеленый, но все же разглядеть интерьер можно было совершенно свободно. Я ожидал увидеть мрачную пещеру со свисающими с потолка сталактитами и поднимающимися им навстречу сталагмитами. Но вместо этого меня встречала роскошная зала. Посреди помещения располагался украшенный искусной резьбой стол, на котором в каменных чашах лежали консервы и уже привычные грушеобразные плоды. По углам от него находились стулья, которые были больше похожи на троны. По стенам залы висели разнообразные картины. В углах находились изящные вазы. Изумительно красивая мебель украшало убранство помещения. Только все было сделано из камня. И никакой сырости и холода, которые всегда сопровождают почти любую пещеру. Из воды я увидел лишь небольшой фонтанчик со статуей неизвестного создания, который журчал в паре метров от стола.

Никогда не разбирался в стилях интерьера. Но из всего, что мне довелось увидеть в своей жизни, обстановка больше всего мне напоминала комнаты, которые я увидел в стенах Зимнего Дворца.

Я осторожно ступил под своды пещеры, украшенные какими-то узорами и каменной имитацией люстры.

Позади послышался восхищенный шепот непечатных выражений. Пожалуй, по-другому выразить эмоции от увиденного было вообще невозможно. Такой уж русский язык. Одними и теми же словами ругаемся, проклинаем, обижаем, шутим, объясняем и восхищаемся.

— Саня, нам тут, походу, подготовили номер, чтобы отдохнуть и укрыться от непогоды.

Мы подошли к столу. Саня, с восхищением, провел ладонью про гладко отполированной столешнице.

— Миша! Как это? — пробормотал он растерянно.

— С такими успехами, у меня скоро вообще пропадет умение чему-либо удивляться, — в тон ему ответил я. — Слишком уж много всего за последние дни…

Мы скинули на пол поклажу и уселись за предложенный стол. Хоть мама в детстве и говорила мне, что на камне нельзя сидеть, тут все было по-другому. Твердая поверхность мебели излучала легкое и комфортное тепло.

— Саня, у меня тут одна мысль появилась по поводу всего увиденного, — обратился я к другу после ужина.

Не смотря на то, что проголодаться мы не успели, нам показалось глупым упускать шанс еще немного перекусить в спокойных условиях. Неизвестно, когда в следующий раз доведется…

— Рассказывай! — он вопросительно уставился на меня.

— В Москве ты предположил, что с нами пытаются наладить контакт.

— Ну?

— Я думаю, что это не совсем так. Мне кажется, что они нам показывают, как существует их мир. Смотри, они приняли жертву Родиона и тут же начали о нас заботиться, кормить, показывать всю красоту. Сегодня мы потеряли Вадима, и тут же изменилось отношение местности к нам. Я заметил, что последние полтора часа дорога была мягче, а подъем более пологим. Теперь нас укрыли от дождя, накормили, показали красоту.

Саня задумчиво меня слушал.

— Помнишь, я тебе рассказывал о деревне язычников-наркоманов, откуда Дарина? Там была та же песня. Люди приносили человеческие жертвы, в ответ демоны о них заботились. Даже у бандитов-отморозков всегда был откуп, поэтому их не трогали. Может, это какое-то их извращенное понимание жизни? Как думаешь?

— Слушай! А ведь похоже на правду! — удивился Терентьев. — В таком случае все пазлы сходятся. Увидеть бы еще и тех, кто за всем этим стоит и спросить с него. Заодно и догадку проверить. Думаю, в конце пути так и будет.

Он обеспокоенно выглянул на улицу, где продолжал лить дождь.

— Думаю, заночевать здесь придется, — произнес он. — Ты ложись, я первым подежурю.

— Может ну его, это дежурство? — вырвалось у меня. — Думаю, что мы и так под защитой находимся.

— Нет, — произнес с уверенностью Саня и покосился на рюкзак с бомбой. — Надо дежурить.

Как только я расстелил для себя спальный мешок, чтобы отдохнуть, рядом со мной, из под земли воздвиглась огромная кровать с резными спинками. Терентьев, увидев это, лишь усмехнулся.

— Похоже, что ты прав, Миша. Ладно, ложись спать. Утро вечера мудренее.

Дождь лил еще больше суток. За это время мы успели и выспаться и наесться. Обсудили все, что только было можно. Даже успели поиграть в детскую игру «города».

Как только мы поняли, что можно идти, то сразу вскочили, взяли вещи и продолжили свой путь.

Тропинка стала гораздо шире. А к полудню я внезапно осознал, что теперь дорога идет вниз.

— Надеюсь, что к вечеру гора останется позади! — заметил я.

— Ага, если не свалимся где-нибудь, — ухмыльнулся Терентьев.

Если бы я был суеверным, то с уверенность сказал бы, что он сглазил. Буквально через несколько шагов моя нога поскользнулась на мокром мхе, и меня понесло куда-то вниз. Миг, и я летел уже кубарем. Единственное, что мне пока удавалось, так это сгруппировываться. Я пролетел со свистом мимо моего друга, а он ничего даже не успел предпринять. А потом до меня дошло, что больше твердой поверхности подо мной не было. Я летел куда-то вниз, в пропасть на острые пики камней.

И единственной мыслью, которая вертелась у меня в голове, было то, что вместе со мной на падает вниз и наше единственное оружие.