Выживут сильнейшие

16. Алессандра

Илона облегченно выдохнула. Осечка.

— Теперь я, отец! — Артуро Ви Сент — мой бесстрашный младший братец — распахнул на груди жилет и встал перед отцом. За его спиной клубился туман фамильяра. Нельзя, Артуро! Ты же не контролируешь его! Красные искры взвились к потолку. Огромная птица с языками пламени, вместо перьев, расправила крылья. Со сжатого кулака Артуро на белоснежный пол капала кровь. Подросток вытер руку о край шорт. Максимилиано отмахнулся:

— Мне нужна голова Хита Де Энцо. Леон был моим любимым сыном. Такой прекрасный был мальчик. — И это при том, что он прострелил Леону ухо, когда узнал, что тот не собирается жениться и строгать маленьких Ви Сентов. — У вас три дня. Все поняли?

Нам оставалось только кивнуть.

Леон Ви Сент был и моим любимым братом. И я знаю, что у него пытались найти. Возможно, именно моя глупость стала причиной его смерти.

Где я могла проколоться?!

Отец вышел из кабинета, оставив магнум сорок четыре на столе.

Ко мне тут же подбежала Илона, но я покачала головой. Это мне удалось сбежать из дома Ви Сентов целой. А младшим ещё здесь жить, так что конечности им пригодятся. Стрелять удобнее с двух рук.

Артуро развернулся, обхватил своего фамильяра руками. Феникс тут же обернулся огненными искрами. Он исчез в портале, пропитавшемся кровью хозяина, но перед этим спалил на мальчике одежду.

К Артуро подошла Фэйли — новая жена отца, она уже увела младших детей и осторожно коснулась плеча подростка. Артуро два года назад получил семя бестии. И его огненный феникс совершенно его не слушался. Он сжигал всё, чего касались его перья. И выпускать птицу в помещении было огнеопасно.

— Подвезешь меня? — спросила брата. Бертиан прищурился.

— К Де Лоту? Хочешь, я вырву ему гланды вместо тебя?

— Я сама справлюсь. Мне нельзя помогать.

Это моё задание. Моя миссия. Я докажу вам, что не просто тринадцатая в семье. Я сделаю род Ви Сентов великим! И отец навсегда запомнит, что я лучшая из всех его детей. И больше не посмеет стрелять.

Зажимая плечо рукой, пошла за братом к машине. Старалась держать спину прямо.

— Оставайтесь на месте, — отдала приказ паукам. Сегодня мои восьмилапые малютки мне не нужны. Я должна пройти этот путь самостоятельно.

По дороге Бертиан прихватил мой плащ и сумочку, перекинул свой пиджак на левый локоть, надел "борсалино"* и взял трость. Подождал, пока я усажу свое ослабевшее тело на заднее сидение, и оглянулся, заведя чёрный форд:

— Поспеши, иначе я сам его убью.

— Я ещё даже не использовала все возможности своего мужа. Дай мне время насладиться.

— Ты заслуживаешь нормального мужчину. А не это напыщенное убожество!

Если бы голова так не кружилась, я бы заметила нотки ревности. Но он — мой брат.

— Ты хочешь занять его место?

— Мы не родные, Сандра. У нас разные матери.

Не напоминай мне об этом. Я знаю. И поэтому раз в месяц крашу волосы смесью перцовой краски, корицы и меда.

Каштановые пряди матери выдают меня с головой. Никто не знает, откуда пошло это предубеждение: “Все дети Ви Сентов — красноволосые”. Наверное, от Бертиана. Он единственный не красится. Волосы у него оттенка пряного вина. Не то, что мои.

А вот глаза у меня от отца.

Я долго молчала. Надо было сказать что-нибудь. Не оставлять последнее слово за братом. Но все силы уходили на то, чтобы не закрыть веки и не уснуть. Нельзя показывать Бертиану свою слабость.

Брат снял шляпу, положил на пассажирское сидение рядом с собой, и сказал, наблюдая за мной через зеркало заднего вида:

— Ты умная девочка и должна понимать, что не сможешь противоречить Дону.

— Ты ещё не Дон.

— Это ненадолго.

— Не боишься, что я расскажу отцу?

Брат качнул головой и слегка улыбнулся. Той самой опасной улыбкой, от которой бросает в дрожь всех слуг дома Ви Сент. Бертиан — полная копия моего отца.

— Наивно полагать, что он ещё не знает.

Я должна победить. Должна.

Машина останавливается. Но я уже не в состоянии сама выйти. Тогда Бертиан выцарапывает меня из кожаного брюха своего форда, поднимает на руки и заносит по гранитным ступеням к дверям моего нового дома. Чувствую его ладони на своём теле. И меня пробирает дрожь.

Дверь распахивается перед его лицом и больно ударяет меня по локтю. Левому.

На пороге стоит Фабрицио Де Лот. Он холоден и бесстрастен, и опять тошнотворно-идеально причесан:

— Благодарю, отдайте мне жену.

Но брат возражает. Словно сквозь толщу воды, слышу его голос:

— Я сам донесу её.

— Ноги твоей в моем доме не будет, — цедит сквозь зубы муж.

— Ей нездоровится.

Усмешка Бертиана режет кожу.

И как я ни сигнализирую, Риц не понимает, что меня надо срочно забрать из рук этого человека. Муж отходит в сторону, и Берт тащит меня в спальню. В нашу с Де Лотом розовую спальню! Кладёт на кровать и осматривается. Мудило.

— А неплохо тут у вас. Миленько.

— Засунь это слово себе обратно в рот. Я и помочь могу. Ногой, — у меня не осталось сил быть хорошей сестрой. Как и он не был мне никогда хорошим братом.

— Рад, что ты пришла в себя, — Бертиан наклоняется и целует меня в лоб. — Видеть тебя беспомощной — ужасно. Не смей показывать никому свою слабость, — шепчет в волосы.

— Не мешаю вам?

Выглядываю из-за брата, Риц стоит возле двери в спальню, сложив руки на груди, и презирает меня. Его глаза, его губы, его побелевшие пальцы презирают меня. Даже его лакированные туфли меня презирают. Даже грёбаный ровный пробор на чёрной голове, и тот меня презирает.

“Русская рулетка” — экстремальная азартная игра или пари с летальным исходом. По правилам игры, в пустой барабан револьвера заряжается один или несколько патронов с тем, чтобы остались свободные каморы, после чего барабан несколько раз проворачивается так, чтобы игроки не знали, где располагаются патроны, а где — пустые каморы. После этого игроки по очереди подносят ствол револьвера к собственной голове и нажимают на спусковой крючок.

*Борсалино — шляпа из мягкого фетра, обвитая один раз лентой, с мягкими полями и тремя вмятинами на тулье, неразрывно связана с имиджем Аль Капоне.