Выживут сильнейшие

55. Фабрицио

Время движется слишком быстро, если у тебя на руках истекает кровью единственная девушка, ради которой стоит сражаться. Бешеная, неуёмная, дикая и ядовитая.

Бесконечно слабая в ненависти к врагу.

И невероятная сильная в любви к семье, братьям, сёстрам, даже к отцу, который готов убить её, лишь бы достигнуть своей цели.

Она так долго растила в себе злость, но так и не научилась быть безжалостной.

Алая паучиха рода Ви Сент.

Алессандра, ставшая для Фабрицио персональной чёрной вдовой.

Его отрава и его яд.

Его любовь и его ад.

Женщина, забравшая его фамильяра, вырвавшая кусок плоти из тела Фабрицио.

Именно так он чувствовал себя, когда Интериус полностью растворился в Алессандре. Но намного важнее было убраться из этой поганой ловушки, увести жену и отца.

Фабрицио уложил девушку в изрешечённый пулями фургон, сел за руль и нажал педаль газа. Старая колымага сняла все цветы голубоцвета, протаранила один из двух оставшихся кабриолетов, сноровисто объехала остатки взорванной людьми Гильермо Де Лота машины и выехала на свободную от засады дорогу наперерез визгнувшим тормозам.

Прибывшая делегация спасения успела как раз вовремя, и Риц даже останавливаться бы не стал, если бы не узнал Тиккерея в одной из машин. Наследник Де Лотов, притормозил, сплюнул солёную кровь, стёр рукавом губы. Двигаться не хотелось, черные жуки расползлись перед глазами, умудряясь кружиться спиралями и мерцать одновременно. Держаться в сознание Фабрицио помогал наркотик, притупляющий боль и ощущения. Плюс он замедлял реакцию, но это было уже не существенно. С такой чернотой в глазах, вряд ли кого-то можно пристрелить.

Фабрицио вышел и, кленя в голос весь род Ви Сентов и всех бестий Мортена, переложил Алессу на заднее сидение автомобиля Тиккерея и скомандовал мавиози, сжимающему роль:

— В больницу!

Хмурый дядька кивнул и без разговоров умчался.

Рядом остановились другие автомобили семейства Де Лот. Гангстеры перекрыли улицу, выводя Дона из-под огня. Вот только появились они непозволительно поздно.

“Как такое произошло?” — вертелось на языке у Фабрицио. Он в окружении шестерых людей прошёл до Гильермо, помог ему преодолеть ужасные двадцать метров под прицелом пулеметов Ви Сентов и сесть в машину. В груди отца краснели отметины шести выстрелов.

Бледное лицо Дона покрыла испарина, тонкие губы были упрямо сжаты. Гильермо Де Лот терпел боль молча, точно так же как и его сын.

Всё происходило в тишине, после приказа “Не стрелять!” его парни только грозили пулеметами.

Фабрицио же ждал подлой пули в спину убегающим. Но, видимо, Максилиано Ви Сенту было достаточно того, что он заставил Де Лотов уползать, позорно поджав хвосты. Наследник самого сильного клана в Мортене с грустью признал, что боится того, что будет дальше. Ви СЕнты развязали настоящую войну.

Только после того, как форд с Гильермо отъехал, Фабрицио оглянулся.

Огненные головы Ви Сентов ещё маячили в конце улицы, хотя голубоцветы уже теряли свою силу и рассыпались острыми осколками на асфальт. Люди Бертиана не торопились расходиться, посылая проклятья в адрес клана Де Лот, словно ждали, когда Фабрицио вернётся.

Отомстить или умереть.

Но сейчас наследника клана Де Лот волновало только здоровье его близких людей и необходимость стоять на ногах. Наследник клана не может валяться на асфальте.

— Если она умрет, я вырежу ваш клан полностью! — выкрикнул Фабрицио прежде всего Максимилиану, считая его самой большой сволочью из собравшихся, и бросился к машине.

Появление в городской поликлинике представителей самого опасного мафиозного клана в Мортене встревожило врачей и посетителей. Через три минуты здание опустело, больные моментально выздоровели, врачи срочно ушли в отгул. Но некоторым не дали покинуть помещение.

Хирург и несколько медсестер боролись за жизнь отца Фабрицио в операционной. А вот Алессандру осмотрели и, зашив пару порезов на руках, заклеили пластырем порез оставленный пулей, задевшей девушку пролётом, отправили в палату.

— Пациентке нельзя волноваться. Она не в том положении, чтобы резать руки. Следите, пожалуйста, за психическим здоровьем жены. Даму нельзя расстраивать, нервировать, травмировать, надо любить, холить и лелеять. Всё-таки беременная женщина, — сказал врач звонким срывающимся голосом.

До Рица дошло не сразу. Сначала он обрадовался, что с Алессой всё отлично, потом понял, что не всё так просто и есть опасность. Но какая, ещё не осознал.

И только после того, как врач закончил свою речь улыбчивым: “Поздравляю, вы станете папой”. И даже хлопнул ободряюще Фабрицио по плечу, до Де Лота дошло, что за состояние у его жены.

Видимо, радостным он не выглядел, потому что доктор хмыкнул, опустил глаза в пол и тихо добавил:

— Если подобное повторится, и вы снова приведёте к нам девушку в таком драматичном положении, я буду вынужден ходатайствовать о её защите.

Риц нахмурился:

— Не волнуйтесь, не привезу.

Доктор встрепенулся и более громко заверил:

— Я узнаю, даже если вы обратитесь к другому врачу!

— Да что ж ты пристал?! — Риц обратил внимание, что врач совсем молодой, холеный, с уложенной набок чёлкой, как было модно в рабочих кварталах. И голливудской ровнозубой улыбкой, которую тут же захотелось проредить и сделать кривее.

— На лицо домашнее насилие, — выдал этот озабоченный докторишка.

— Да какое! Это она меня собиралась кастрировать! — Фабрицио прищурился, пытаясь прочитать имя врача.

— Доктор Стерлитомак Дэ Бург, — представился тот, сохраняя невозмутимость достойную Бартоломео.

— И кто тебя только в больницу пустил с таким именем. Короче, не того защищаешь, Тома.

— Что-то не верится, — поморщился на исковерканное имя доктор. — Вы налицо явный псих.

— Да я её и пальцем не тронул!

— Я следить за вами буду, — пригрозили Фабрицио Де Лоту.

И кто пригрозил?! Какой-то Томат из больницы!!! Да куда Мортен катится?! Если так и дальше пойдет, скоро ему воспитатели детского сада будут инструкции выдавать!!! Богиня бестий, а ведь и будут! Если Алесса родит здорового ребенка.

Так, что значит “если”?! Родит, конечно же! Если озабоченные доктора рядом шляться не станут! И семейку поганую Ви Сентовскую тоже к ней не пускать!

И с ядами ей тоже не стоит больше экспериментировать! И…

— Увижу рядом с домом моим — пристрелю, — подытожил Риц весь фейерверк умозаключений, что взорвался в его мозгу после неожиданной новости. Ему дали обезболивающее и успокоительное, поэтому он сильно сердится пока не мог. Хотя и очень хотелось.

— Да я же о здоровье девушки забочусь! — крикнул доктор. Но тут же был выставлен за дверь.

Фабрицио сел рядом с женой, взял её за руку и поцеловал в тонкие белые пальчики.

У него появилась задача первостепенной важности: обезопасить жизнь Алессандры. Но это невозможно, пока жив род Ви Сент.

Но девушка расстроится, если её семья умрет. Не зря же она спасла отца.

А расстраивать беременную нельзя.

Дилемма.

Крики и паника в коридоре указали на возвращение персонала и новую проблему.

Фабрицио выглянул за дверь: его сестра в окружении охраны пробивалась в операционную к отцу.

Валериана даже прическу не сделала, приехала с распущенными волосами и без перчаток, что говорило о безусловной спешке женщины. Теплая накидка едва прикрывала плечи. Бледное лицо сестры взволновало Рица.

— Валериана! — он схватил коляску и выкатил в холл.

— Что ты делаешь?! Я хочу его видеть! — возмутилась сестра, крутя колеса в обратную сторону. А силы и упорства у неё всегда было не занимать.

— Пока нельзя, — отрезал Фабрицио, но вынужден был отступить в сторону. Вал настойчива пыталась задавить его инвалидным креслом. — Да что с тобой?!

Сестра выглядела больной. Губы её дрожали, руки сжимались на стальных колесах. Девушка отвернулась и всхлипнула:

— Я просто испугалась за него. И за тебя. За вас. За всех…

— Ты что-то знаешь о покушении? Почему охраны не было с отцом? — Риц тут же почувствовал неуверенность в словах Валерианы. Решительная и целенаправленная, вечно верующая в светлое будущее для всех подряд, сестра отводила взгляд и отворачивалась.

— Она была, но сбежала. Кто-то подкупил её.

— Кто?

Вал прикрыла глаза.

Фабрицио подошел к сестре, сел рядом на корточки и сжал её руку.

— Кто, Вал? Ты же знаешь! Ты всё всегда знаешь!

— Не в этот раз, Риц! — её голос стал очень злобным, рассерженным. Она наконец посмотрела на него, обдала его кипятком своего взгляда: горячего и одновременно бесконечно холодного. Голубые глаза поглощали его, растворяли в ненависти. Она была в ярости. — Нас предали. Опять. И нельзя этого так оставлять. Мы должны стать сильнее и …

— Мы и так сильные, Вал. Мы непобедимы.

— Думаешь?

— Да, и только ты всё время пытаешься доказать нам обратное, — Фабрицио поднялся и отступил на шаг от сестры.

Неожиданная мысль змеёй проползла по позвоночнику. Как ни гнал он её от себя, Риц не мог не осознавать, что после гибели его и Гильермо Валериана станет главой клана Де Лот.

— Думаешь, это я подстроила?! — взвизгнула сестра непривычным для себя испуганным голосом.

— Не хочу так думать, Вал. Если ты хотела стать Доном рода Де Лот, надо было сказать мне. Я бы уступил, ты же знаешь….

— Мне не нужны твои подачки, Риц! И жалость свою можешь засунуть себе в задницу! Не нужно мне ничего от вас! — закричала девушка, резко крутанулась на колесах и уехала в сторону выхода из больницы.

Фабрицио устало опустился на пол и закрыл лицо руками.

Отец при смерти.

Сестра сошла с ума.

Жена без сознания.

Как он допустил такое?