Вышедший из ночи (СИ)

Глава девятая

— Рассекая водную гладь мечом, я бегу летом по кромке льда! Мне нипочём ни усталость, ни злая судьба, ни мгла! Отрезвление реальностью свело с ума, безумцы порой видят мир более нормальным, чем я.

Роук каталась на подёрнутом льдом берегу озера, поднимая в воздух остриём меча сотни хрустально-чистых брызг. Она смеялась, танцуя, кружась. Наблюдать за ней было интересно и приятно. Точно ребёнок, Роук время от времени выкрикивала что-то, дразня воду или даже свою судьбу.

Чёрное озеро не приемлет шума и такого поведения рядом с ним. Говорят, что оно собралось из слёз, а чёрная галька на дне, это те камни, которые люди принесли из сгоревшего города, где долгое время властвовала неизлечимая болезнь — чёрная лихорадка. Люди от неё покрывались гнойными тёмными язвами и вскоре в муках умирали.

По легенде, маленькая девочка молила ночь о помощи, и Дух Ночи услышал её мольбу. Ночь собрала слёзы жителей древнего города и унесла их сюда, к горе стихий. Одно лишь просила Ночь взамен, чтобы люди город сожгли, а в образовавшееся озеро бросили по чёрному камню.

Город сгорел, страшная лихорадка отступила, те, кто были больны, выздоровели, а у озера образовалось чёрное дно, из-за чего ночью оно выглядело ещё более чёрным и, глядя на отражение в нём звёзд и луны, Духу Ночи казалось, будто он смотрит в небо.

Так много раз приходил Дух Ночи к озёрной глади, что на берегах неизгладимо отпечатались его следы. За спокойствие и красоту любила Ночь озеро, но когда к нему пришли люди, ведомые обычным любопытством, они потревожили водный покой, разбили лагерь, разожгли костры. Это была компания молодых людей, среди которых находилась одна девушка. Захмелев и поругавшись, парни начали драку, а девушка, сестра одного из них, вмешалась, и её случайно столкнули в воду. Она ударилась о камень, кровь ажурными цветами поднялась на поверхность водной глади.

Дух Ночи больше не смотрел на это равнодушным взглядом. Некоторые убеждены, что ночь снисходительна, жестока, добра и одновременно безразлична ко всем в равной степени. Но на этот раз Дух Ночи разозлился: его озеро осквернили смертью, так пусть всё возвращается на круги своя! В прошлом Ночь оградила людей от смерти, теперь же её озеро будет приносить им погибель. Ночь не стала успокаивать Озёрного духа, потревоженного кровью погибшей девушки, тело которой так и не нашли. Напившись кровью, Дух озера желал ещё, ведь вода стала пресной, прикоснувшись со смертью, а кровь оказалась настолько солёной и тёплой, что теперь Озёрный дух жаждал её постоянно. А что касается Ночи, так она больше не приходила на берег озера любоваться отражением звёзд и луны.

— И смерть от черноты озёрной не коснётся меня, ведь я не человек! Я лука тетива, стальная струна, остриё ножа, лезвие меча, я лёд и темнота.

А над ней возвышалась гора стихий, заросшая плющом, папоротником, деревцами с торчащими наружу узловатыми корнями, полынью и цветущим тысячелистником. Куда ни глянь, всюду зелень, тени от листвы или голые камни, яркие пятна солнечного света или зябкая серая тень. Здесь всё шумело, но, когда ветер утихал, то на землю опускалась звенящая, гнетущая тишина. А с другой стороны горы четырёх стихий, на её выступе, прямо над обрывом, стоял замок Вэриата. Но чтобы попасть к замку, нужно либо взобраться на гору, чтобы затем с другой стороны спуститься с неё, либо пройти по подземному проходу, что находился под горой. Но вряд ли обычному человеку был под силу этот путь…

По краям чёрного озера расползались кружева белого льда, который вскоре должен был затянуть собой всю водную гладь.

— Роук, прекрати злить Озёрного духа, — Вэриат сидел на поваленном сухом дереве, облокотившись себе на колени и подперев рукой наклоненную набок голову.

— Слушаюсь, повелитель, — запыхавшись, Роук отошла от замерзающей воды и спрятала меч в ножны. — Но что могло бы случиться, ведь вы могущественнее Озёрного Духа?

— Тебе триста тридцать три года, а ведёшь себя, как ребёнок.

— Но все эти годы я была частью силы вашей матери, — принялась оправдываться Роук, она подошла к Вэриату, но не решилась присесть рядом, — а здесь, в этом мире, я всего-то три года.

— Я и сказал: ты, как ребёнок.

— Простите меня, но всё же зачем тратить силы на озеро? — Роук видела, как Вэриат медленно сжал в кулак руку. Она знала, что вновь раздражает его вопросами, и уже пожалела о своём любопытстве, но властитель тьмы, безразлично глядя вдаль, спокойно ответил:

— Вскоре у нас будет гостья, её нужно провести через чёрное озеро, и я не хочу, чтобы с ней произошло что-то плохое. Я имею власть над созданиями магии, безусловно. Но Воплощения Сил, Духи, другое дело, они не обязаны подчиняться мне. Пусть я не уступаю, а может и превосхожу в могуществе многих из них, но зачем мне лишний раз тратить силу? Лучшая война та, в которой не было боя.

— А что за гостья у нас будет? — робко произнесла Роук, искоса глядя, как озеро белеет ото льда, а вода будто стонет от холода, и нечто тёмно-красное, бесформенное, рваное, судорожно бьётся об лёд, пытаясь прорвать себе путь наружу. Но мгновение, и Дух чёрного озера уже погребён под толщей льда.

— Гостья? — Вэриат выпрямился, глаза его недобро сверкнули. — Та, благодаря которой не будет боя в моей войне. То есть, пока, не будет.

Роук отступила от него, её пробила дрожь, так холодно и ровно прозвучал его голос. Голос, идеальный, правильный, прекрасный и внушающий страх.

— Господин… — она почувствовала, что дрожит не только от недоброго взгляда Вэриата. — Я чувствую силу Карнэ, а ведь только здесь она может наделять вас своей магией. Неужели именно для этого мы остановились тут на ночь? Кто же такая эта гостья, к прибытию которой вы так готовитесь, и зачем вам сила Карнэ? Что вы собираетесь делать? — Роук отошла ещё на несколько шагов, когда Вэриат обернулся.

Он подошёл к ней, его движения были плавны, но стремительны. Когда луч солнца упал на лицо властителя тьмы, в его чёрных волосах полыхнули красные искры, глаза стали тёмно-серыми, на губах появилась презрительная полуулыбка.

— Тебя и живой-то не назовёшь, ты моё оружие, моя слуга, дарованная мне богиней кошмаров, так почему ты всё время задаёшь вопросы о делах, тебя не касающихся?

— Простите меня, повелитель… — Роук склонила голову, косая чёлка с салатовыми прядями закрыла её лицо, и только когда она поняла, что Вэриат уже не стоит над ней, прошептала: — просто я тоже живая, разве нет? Как же нет, если я чувствую? Я ведь есть…

От замёрзшего озера поднимался белый дымок, вокруг шумела листва, солнце сражалось с тенями, камни с растительностью, гора стихий — с небом. Дикие травы колыхал ветер. И никого не было видно: ни людей, ни зверей, ни тех, кто ниже или выше их.

Где-то в вышине журчал небольшой водопад, от которого шли ручейки, расползаясь по горе стихий и теряясь в зелёной траве. Небо синее, подёрнутое лёгкой вуалью облаков, ещё больше посветлело. Этот рассвет не предвещал ничего плохого, и даже погребённый Дух чёрного озера не бился больше о толщу льда. Он опустился на дно, поднял чёрные камни, взбаламутив воду, и когда камни опустились, то и он чёрным гранитом молчаливо застыл вместе с ними.

Роук не чувствовала себя, она растворилась в утренней росе, белым облачком, едва заметной дымкой, всколыхнула дикие травы и исчезла. Только её лёгкий вздох подхватил ветер, немного пронёс его с собой, но и дыхание Роук совсем скоро растаяло в нём, как и она сама…

***

Деревья шумели, лес трещал, кричал, пел и плакал, а Ра казалось, что это поднялась буря и оглушает её своим рёвом.

Она шла всю ночь и теперь чувствовала себя нехорошо, перед глазами плыло, голова болела, а ноги будто стали ватными. Ра то и дело спотыкалась, но продолжала идти.

Сев отдохнуть, она старалась не думать, что заблудилась, а всё указывало именно на это. Если Ра должна была идти по лесу, не углубляясь в него, и вскоре выйти к дубовой роще, то теперь она, как ей казалось, находилась где-то очень далеко от рощи и от выхода из леса. Видимо ночью, в темноте, всё-таки не туда свернула.

Достав из сумки хлеб и флягу воды, она поела и почувствовала себя чуточку лучше, зато спать захотелось с новой силой.

Обычно Ра ложилась спать поздно, так было с самого её детства. «Бессонный ребёнок» — говорила её мать, которая до полуночи не могла уложить дочку. До сих пор Ра подолгу не засыпала или спала очень мало. Ей это чаще всего не мешало. Но сейчас она была не дома: Ра шла выполнять поручение Смерти и, конечно, ей нужен был отдых, хотя бы на то, чтобы обрести силы сражаться со страхом. Впрочем, страх успел перерасти в злость и обиду, вот только на кого, Ра и сама не смогла бы ответить.

— Жила, никого не трогала… — тихо сказала она. — Ко мне случайно зашла Смерть, спасла мне жизнь, и отправила… на смерть. Я не успею дойти до Нижнего Мира. А если и дойду, то как мне найти властителя тьмы? Нашла б, допустим, выслушал бы он меня? — с иронией хмыкнула Ра, с беспокойством встряхивая флягу, размышляя, хватит ли ей воды. — Интересно, — ещё тише проговорила она, — как там Скери сейчас?..

А вокруг пели цикады, и поднялся такой шум, что у неё вновь пошла кругом голова. Хотя, это наверняка было от усталости и переживаний.

Взгляд её болотно-зелёных глаз упал на развесистое дерево. Это была наполовину высохшая, старая липа. Ствол разделялся на четыре части, будто это было не одно, а несколько сросшихся деревьев, и в центре этой развилки ветвей было углубление, похожее на большую чашу, наполненную листвой и ветками.

Ра подошла к дереву, дотянулась до ближайшей ветви, подтянулась и вскоре добралась до цели. Было неприятно оказаться в прошлогодней листве, в которой сновали насекомые и наверняка находились личинки, но Ра решила, что лучшего места для сна здесь всё равно не найдёт.

На своё удивление, она сама не заметила, как заснула.

Проснулась Ра от жары и тошноты. Глаза слепили солнечные лучи, пробившиеся сквозь сплетенье ветвей, и она, спасаясь от света, перевернулась на бок и чуть не упала. С трудом слезла с дерева, всё же поцарапав при этом руку, обречённым взглядом окинула окружающую её природу, всхлипнула и медленно зашагала вперёд, не зная, в верном ли направлении идёт.

А солнце уже стояло в зените.

***

Здесь кончалась дубовая роща, смешивалась с лесом. Это уже не были земли Илиндора. Что бы ни говорили карты, эта местность считалась границей между миром людей и Нижним Миром, несмотря на то, что до него отсюда было ещё много дней езды.

Здесь деревья были похожи друг на друга как близнецы. Всё казалось одинаковым. Если бы не небо, с его звёздами и луной, то можно запутаться не только в какой стороне находиться север или юг, но и где лево, а где право, ведь повернись несколько раз среди этого бесконечного ряда одинаковых деревьев и не поймёшь, лицом в какую сторону ты стоял.

Здесь росли только деревья да трава. И вот, прислонившись к одному такому дереву, сидел парень лет девятнадцати. А точнее он был пригвождён к стволу тонким длинным мечом, рукоять которого, видневшуюся в его груди, обрамляла кровь, что алым цветком расцвела на серой рубашке.

У него были пепельно-серые волосы, совсем не блестящие, какие-то неживые, их пряди падали ему на лоб, прикрывали лицо. Из-под неплотно сомкнутых век блестели красные глаза. Он всё ещё дышал, но жить ему оставалось недолго.

На него напали. Таких, как он, ненавидели воины тьмы. Они считали его предателем, потому что он был сам по себе, служил тем, кому хотел, был далёк от людей, но и сторонился иных созданий.

Таких, как он, считали опасными, ведь они, в случае войны, могли внезапно принять любую из враждующих сторон, как и предать их… Но в любом случае, они не остались бы в стороне. А неопределённость и ненадёжность никому не по нраву.

Им не доверяли и старались истребить, и вот сегодня он медленно умирал.

Чьи-то шаги заставили его приоткрыть глаза. Перед ним стояла девушка в дорожном лёгком плаще и заплетёнными в длинную косу каштановыми волосами. Выглядела она испуганно, а когда его тонкие бледные губы разомкнулись и из них вырвался похожий на шипение стон, незнакомка резко отступила на шаг и замерла, не зная, что ей делать.

— Вытащи его… — посмотрел он на рукоять меча в своей груди. Голос у него был хриплым, но приятным.

У Ра подрагивали руки, она подошла к нему, но не решилась прикоснуться к мечу.

— Ты же умрёшь тогда… — она представила, что он истечёт кровью, представила, как ему будет больно, если вытянет с его груди клинок.

— А так, по-твоему, не умру? — хмыкнул он, и сам же ответил: — Умру, если не вытащить меч. У меня просто сил не хватает освободиться. Помоги… — его голос упал до шёпота. — Помоги, моё время уже истекает…

Ра не могла уйти, хотя ей хотелось бежать отсюда. Она взялась за рукоять меча, прекрасно понимая, что незнакомец может с лёгкостью убить её, как только освободиться. Ясно было, что он не простой человек, да и вряд ли его кто-то просто так пригвоздил к дереву. Но Ра не могла пройти мимо, она бы чувствовала за это вину, к тому же представила себя на его месте, и поняла, что и сама ощущает себя так же, как он. Она тоже медленно умирает, и никого вокруг, кто бы вытащил из её груди холод, что вдохнула туда Смерть.

— Ну же, тяни сильнее, — сквозь зубы процедил незнакомец, когда она застыла, держась за рукоять меча. — Не бойся, а вытащи это! — начал злиться он, и Ра медленно, боясь сделать рану шире, потянула на себя меч. — Да быстрее же, резко тяни!

И она послушалась его. Задержав дыхание, рванула меч, а затем быстро отбросила его от себя, словно он представлял для неё опасность.

Парень упал, затем приподнялся, закашлялся. Ра видела, как на траву падают крупные тёмные капли крови.

Его рука нашарила в траве меч, он притянул его к себе и, опираясь об оружие, покачиваясь, встал на ноги.

— Моё имя Мэл, — он выпрямился, небрежным жестом отдёрнул окровавленную рубашку от раны, затем скептически посмотрел на рваную ткань, видимо решая, снять ли рубашку или оставить, да так и застыл.

— Ра… — представилась она, а Мэл так и стоял, глядя на кровь и покачиваясь в стороны.

Наконец он встрепенулся, будто очнувшись ото сна, прожёг Ра взглядом и медленно пошёл прочь…

Глаза у него были цвета вина, от этого у Ра по спине пробежали мурашки.

Она немного постояла и пошла следом за Мэлом, старательно обходя капли крови, что оставались после него.

— Сама-то… — глухо прозвучал его голос.

— Что? — Ра остановилась, неотрывно глядя ему в спину.

— Сама-то чего еле идёшь? — медленно, сбивчиво прохрипел он. — И куда? Ты вообще, откуда здесь взялась?

— В Нижний Мир иду, — как-то уж совсем невинно прозвучал её голос.

Мэл рассмеялся, схватился рукой за раненую грудь, обернулся к Ра, и та увидела, что у него сквозь пальцы течёт кровь.

— Кто ты? — она была совершенно растеряна, уставшая и расстроенная.

— Я Рыцарь ночи, — с гордостью ответил Мэл, — ну, а так, вампир, если ты об этом.

У Ра опустились руки.

— Час от часу не легче…

— Тебе зачем в Нижний мир? — всё же решив, что идти больше не может, он опустился на землю.

— Меня послала Смерть к властителю тьмы, — начиная злиться на всё и вся, ответила Ра, и её новый знакомый опять стал трястись от ели сдержанного смеха.

— Не смешно, у меня осталось мало дней, иначе я умру, — а вот теперь у неё на глаза вновь выступили слёзы.

— Вообще-то, это мне не смешно, у меня зияющая дыра в груди, — он вновь поднялся на ноги, посмотрел в темнеющее небо. — Среди Рыцарей ночи много разных существ, — задумчиво начал Мэл, — люди тоже есть, но не все к ним снисходительны. Тебе повезло, что я нормально отношусь к вам, а тем более к тем, кто захотел мне помочь, а не убить, — многозначительно добавил он. — Ты знаешь, кто такие Рыцари ночи?

Ра отрицательно покачала головой.

— Ладно, как-нибудь потом узнаешь, — объяснять ей, кто он такой, Мэл не хотел, — а пока давай просто идти… Я проведу тебя до Нижнего мира и мы разойдёмся. Будем считать, что я выплачу этим свой долг. И вот ещё что, — он снял с шеи коричневый камушек на чёрном шнурке и протянул его Ра, — спрячь у себя. Когда-нибудь ты узнаешь о Рыцарях ночи, и мой талисман может тебе пригодиться.

Видя, что Ра собирается что-то спросить, Мэл бросил:

— Молчи, не надо, пошли, — и продолжил путь.