Вышедший из ночи (СИ)

Глава двадцать шестая

На горе четырёх стихий, в замке повелителя тьмы дни казались длинными и мрачными. Но если Онар эта мрачность угнетала, то Ра она притягивала и зачаровывала.

Окна по утрам покрывались инеем, Ра нравилось смотреть на эти ажурные узоры, и различать в них то цветы, то леса, то неких существ. Камины, которых здесь было великое множество, согревали холодный воздух, наполняли его звуками потрескивающих поленьев и пляшущего огня. Каменные скульптуры, лица, кое-где выглядывающие из стен и потолков, оканчивающие перила открытые пасти львов, головы монстров встроенные вместо дверных ручек, всё это выглядело устрашающе, но для Ра замок был красив.

Ей казалось, что она попала в чей-то мрачный, таинственный сон, и теперь блуждала в чужой тайне. В тишине каждый шаг громовым раскатом разносился по полу, отражался от стен. Но в некоторых помещениях не было слышно даже собственного дыхания. Если посмотреть из окна, то увидишь небо, облака, горы, а внизу зияющую чернотой пропасть. Можно было разглядеть и деревья, растущие на склонах гор, и небольшую реку, а ещё… снег.

Порой Ра забывала, что сейчас лето, ведь здесь, в замке Вэриата, построенным некогда богиней кошмаров, царила вечная зима. Но Ра была рада ей. Укутавшись в тёплый плед, девушка любила сидеть в мягком кресле в библиотеке. Она нашла её случайно. Помня слова Вэриата о том, что ей можно свободно ходить по замку, как-то Ра отправилась на прогулку по длинным коридорам. Несколько раз чуть не заблудившись, она возвращалась к себе и думала, что больше не будет далеко заходить. Но любопытство и то, что пока ничего плохого с ней не случилось, отгоняло от неё страх. Поднявшись однажды по винтовой лестнице в одну из башен, Ра оказалась перед высокой дверью, отворив которую, увидела большую комнату, уставленную книжными шкафами, возвышающимися до самого потолка. Библиотека была округленна, это помещение состояло из шести стен, в каждой из которых было по два высоких узких окна. Как ни странно, но в библиотеке не было пыли, будто каждый день кто-то наводил там порядок. Камин, в первое и второе посещение Ра этого места, был пуст и холоден, но позже, словно специально для неё, он всегда ярко полыхал. Ещё рядом с ним появилось большое коричневое кресло, деревянные ножки которого были похожи на извилистые корни дерева, в которых всё время путался шерстяной плед. Его Ра нашла на кресле, и теперь, выбрав из тысячи книг одну, укрывалась им и, подолгу перелистывая страницы, думала, что ей… хорошо здесь.

Книг было столько, что Ра понимала: ей не прочесть их все, даже в том случае, если бы ей дали ещё одну жизнь. Поэтому она стала брать по нескольку книг сразу и просто перелистывать их, останавливаясь на заинтересовавших её страницах или рассматривая изображения, нанесённые чернилами или красками на пожелтевшую от старости бумагу.

Некоторые были на незнакомым ей языке, другие являлись сборником неких символов, печатей, рун и магических надписей. А несколько книг Ра отложила, чтобы прочитать полностью, ведь она нашла сказки и мифы.

Ещё её приятно удивило то, что из библиотеки можно увидеть часть окна её комнаты.

Да, ей было хорошо здесь. Единственное, что всё омрачало, это волнение за Скери, и мысли о матери с братом, которые даже не подозревают, что покинутый ими домик у леса отныне пуст.

Размышления о своём будущем тоже порой заставляли её грустить. Но пока Ра ничто не угрожало, Вэриат обходился с ней вежливо, и потому она надеялась, что в скором времени всё образуется.

С царевной Ра почти не разговаривала, она видела её в основном только на ужине и изредка где-нибудь в замке. Они были неприятны друг другу. И когда Онар с Ра однажды встретились, то обе не обрадовались этому.

Ра сидела за резным столиком и пила из большой кружки горячий шоколад с корицей. Она смотрела в окно, через которое было видно только небо с белыми пушистыми облаками и часть горы. Облака летели в сторону замка, из-за чего неподвижная гора казалась плавающей в них, и Ра представлялось, что эта серая каменная глыба вот-вот врежется в замковые стены.

В том помещении, где она находилась, не горел огонь, но холодно всё же не было. А ещё стены коричневого цвета и много деревянных вещей делали это место уютным.

Онар проходила мимо, но увидев Ра, замедлила шаг, остановилась, а потом медленно подошла к окну. Но, немного там постояв, повернулась к Ра и произнесла:

— Когда к тебе подошла царевна, нужно встать и поприветствовать её.

— Здравствуй, — подняла на неё Ра свои болотно-зелёные глаза. Хотелось бы ей ответить, что раз Онар подошла первая, то и здороваться должна она. Да и откуда Ра было знать, что царевна пришла к ней, а ни к окну, чтобы полюбоваться видами? Но спорить она не любила.

Онар снова посмотрела в окно, давая себе время подумать, чтобы ещё сказать. И Ра, решив, что царевне просто одиноко, заговорила с ней сама:

— Красиво здесь, правда?

— Нет… Не знаю. Разве может что-то страшное быть красивым? — ответила Онар и села напротив Ра.

— Конечно.

— А по-моему — нет, — отрезала она и поправила на своих худеньких плечиках белоснежную шаль, накинутую на синее платье.

Опять наступила тишина. Как бы Ра ни умела поддерживать беседы, разговорить Онар у неё не получалось.

— Как ты обычно проводишь здесь дни? — наконец придумала она, что спросить. — Я тебя редко вижу, интересно, чем ты занимаешься. Может, где-нибудь гуляешь? Если да, то где?

— Может, хватит? — отрывисто произнесла Онар.

— Что, хватит? — не поняла Ра, и поставила на стол кружку, об которую всё это время грела руки.

— Разговаривать со мной, как с равной! Я тебе не подружка, я царевна. Ко мне так по-простому за всю мою жизнь обращались только Вэриат и Роук, но это можно понять, они не люди даже… — в её голосе было столько горечи и обиды, что Ра невольно стала волноваться. — А ты, почему ты ко мне так относишься?

— Я нормально к тебе отношусь, — ответила она, так до конца и не понимая, чем же оскорбила царевну. То есть Ра поняла, о чём говорит Онар, но считала, что обижаться на это глупо. — Могу разговаривать с вами так, — голос её начинал звучать резче, Ра уже немного жалела, что вообще завела с царевной беседу.

— Изволь, — кивнула Онар, и сделала это с таким видом, будто дала ей разрешение.

— А вообще, — Ра знала, что потом пожалеет о своей резкости, не любила она, когда на неё кто-то держит обиду. — Если учесть, что вы, как говорит Вэриат — пленница, а я гостья, но при этом мы обе живём здесь на равных правах, то можно сказать, что разница в этом замке стирается между всеми. То есть не важно, кто ты по крови и званию, так как тут имеет власть только Вэриат.

— Что же, раз ты такого мнения и тебя устраивает твоё положение, — Онар резко встала из-за стола, — то я вообще зря заговорила с тобой! Я, в отличие от тебя, не согласна быть здесь, и не сдамся, не подчинюсь властителю тьмы!

Она задумчивым взглядом провожала уходящую Онар, а когда шаги царевны стихли, то Ра, пожав плечами, продолжила пить свой напиток.

— В отличие от меня, она не согласна быть здесь? — вспомнила Ра слова царевны. — Я, может, тоже хотела бы уйти… И надо было мне с ней разговаривать?! Ладно, не важно, я ничего ей плохого не сделала, а если она злится — её проблемы. Ну вот, дожили, — одним уголком губ усмехнулась Ра, — я уже сама с собой разговариваю…

***

Онар спускалась по винтовой лестнице. Она не знала, куда идёт, перепутав поворот, царевна заблудилась, и сейчас ей было страшно. Наконец ступени закончились, и Онар попала в узкий длинный проход.

Стены словно сужались, от них исходил холод. Было темно, на стене горел только один факел. Окон не было.

Онар решила подняться и продолжить поиски лестницы, которая ведёт в коридор, где находятся её покои, но с ужасом поняла, что вернуться не сможет: у лестницы исчезли ступеньки. Когда Онар спускалась, за каждым её шагом ступени менялись так, что теперь сверху по лестнице можно было прокатиться, как по горке.

Заметавшись, лихорадочно придумывая, как выбраться отсюда, Онар вдруг врезалась в кого-то и, вскрикнув, потеряла сознание. Очнувшись, она отпрянула в сторону от Вэриата, который, когда Онар падала, придержал её за талию.

Тусклый свет от факела едва освещал его, но Вэриату очень шёл наряд из бархатных теней, утопающих в красном отблеске пламени.

— Что ты здесь делаешь? — он подошёл к лестнице, дотронулся до перил и ступени с громким треском приобрели свой нормальный вид.

— Я заблудилась, этот замок очень большой… И тёмный, — содрогнувшись, добавила она.

— Пойдём, я провожу тебя, — он взял её под руку и почувствовал, как Онар дрожит. — Недавно я отправил в Илиндор письмо, в котором сказано о тебе, — Онар перестала дрожать, но её вены будто наполнил свинец, даже идти стало тяжело, и потому Вэриат немного замедлил шаг. — Возможно, твоя мать уже прибыла в город, я думал подождать, вдруг между Селестиной и Армиром разгорится война. Но потом понял, что они не стали бы воевать друг с другом, боль утихнет, разум очнётся и, как знать, может смерть дочери их сплотит. Поэтому лучше открыть правду о том, что ты жива.

Жуткая лестница уже осталась далеко позади, и теперь Онар с властителем тьмы шла мимо белых стен с искусно изображёнными на них чёрными вьющимися цветами, на которые падал белый свет из больших широких окон.

— Думаю, твоя мать теперь станет злиться на Армира за то, что тот позволил мне забрать тебя прямо из твоей комнаты.

— Тебе не удастся поссорить моих родителей, — Онар старалась казаться спокойной, но предательски задрожавший голос выдал её.

— Верно, нельзя поссорить тех, кто и так в ссоре, да я и не стараюсь — это мелочно.

Вэриат всё ещё вёл её под руку, и Онар, вырвавшись, отпрянула от него.

— Зачем ты мне всё это говоришь?! Тебе мало того, что я и так погибаю здесь, хочешь усилить мои страдания?

— Ты имеешь право знать, что происходит, — ответил Вэриат, и Онар увидела, как его глаза, которые недавно были мутно-голубого цвета, стали вдруг серые, как пасмурное небо. — И ты не погибаешь.

— А дальше, что будет со мной дальше?! — воскликнула Онар и вздрогнула, когда властелин тьмы внезапно оказался рядом с ней.

Его движения были настолько быстрые, точные и плавные, что Онар показалось, будто он просто появился перед ней, хотя до этого находился в шагах семи от неё.

Вэриат заправил ей за ухо выбившуюся золотистую прядь волос и приблизился к ней так, что Онар могла увидеть своё отражение в его блестящих глазах и ощутить его тёплое дыхание на своей щеке.

— Перестань бояться, — прошептал он ей на ухо, — страх не всегда спасает, порой он способен погубить.

Её сердце замирало от такой близости к властителю тьмы, Онар судорожно вздохнула и сделала шаг назад. От пристального и проницательного взгляда Вэриата, царевне стало не по себе.

— Онар, — его голос прозвучал совсем не зло, даже дружелюбно, — отсюда тебе всё равно никуда не деться, так, почему бы нам не общаться мирно? Тебе я зла не желаю.

Жестом руки, словно он приглашает её куда то зайти, Вэриат указал путь к покоям Онар, а сам пошёл дальше по коридору.

Оказавшись в своей комнате, царевна рухнула на кровать и закрыла глаза.

«Чем я обычно занимаюсь здесь? — она вспоминала Ра. — А правда, чем? Я думаю… представляю, что будет дальше, вот только мне не легче от этого, в мыслях моих рисуются мрачные картины… Я со страхом жду вечера, ведь мне приходится ужинать с повелителем тьмы. А у него глаза то черны, и он становится так жесток, то серые, и Вэриат словно пасмурное небо, или слишком кажется спокойным, невозмутимым. Так редко его глаза, цвета дождя и цвета ясного неба… Так редко. А за окнами зима… Нет, что это я? Там лето, конечно, лето. А у Вэриата в чёрных волосах всполохи огня, а в глазах ледяные искры. Он… О боги, небеса, Вэриат заворожил меня! Наваждение. Моё наваждение. Чем я занимаюсь обычно? Я думаю… о нём».

***

Ра всё-таки немного невзлюбила свою комнату, ей было скучно в ней, разве что сидеть на широком подоконнике и смотреть на небо она могла очень долго, и ей не надоедало это. Но теперь Ра, сидя в кресле, наблюдала за тем, как Роук разжигает маленький камин.

— Где вы берёте столько дров? Почему Нижний мир называется нижним? И откуда в замке так много еды? Я была на кухне, там целые склады, — с Роук у Ра сложилось довольно неплохое взаимоотношение, поэтому она часто забрасывала слугу Вэриата вопросами.

— Дрова сюда завозят каждый месяц, местные жители обязаны вырубать для наших нужд лес, а так же и доставлять нам еду, — Роук села рядом с ней, пододвинув к Ра второе кресло.

— И все с этим согласны? — Ра устроилась поудобнее, подобрав под себя ноги и укутавшись в плед, с тоской посмотрела на разгоревшийся в камине огонь. В комнате всё ещё было холодно, и она ждала тепла.

— Ха! А кто их спрашивает? — вскинулась Роук. — Но если кроме шуток, эти обязанности не на всех возложены, а некоторым даже платят за работу. И, отвечая на другие твои вопросы: речь идёт о жителях Нижнего мира, который находится с другой стороны горы. То есть, с той стороны, которую не видно с земель Илиндора, и даже с замка четырёх стихий. А название такое наш мир носит потому, что его земли находятся ниже, чем земли Илиндора и другие в округе. Но люди привыкли считать, что это название дано ему из-за низших существ, которые его населяют. Хотя, кто низшие, мы или люди, поспорить можно! — тут, вспомнив, что говорит с человеком, Роук осеклась. А ещё: «ты даже не человек» — пронеслось в её мыслях сказанное Вэриатом, и ей стало тошно.

Ра понимала и жалела Роук, поэтому, чтобы отвлечь её от невесёлых мыслей, задала очередной вопрос:

— А в замке, кроме повара и нас, есть ещё кто-нибудь? — она помнила свою первую встречу с полным мужчиной, которого обнаружила на кухне, у него была густая щётка поседевших усов и коричневые толстые когти вместо пальцев.

— Да, но не будем о них, есть у тебя вопросы поинтереснее? — Роук смахнула со лба свою косую чёлку и с любопытством стала ожидать вопроса.

— Ну-у, — задумчиво протянула Ра. — Почему, если в Нижнем мире живут люди, они не уйдут от вас? Там же есть люди, да?

— Там кого только нет! А как они уйдут? Здесь их дом, любимые, дорогие. От союза некоторых людей с существами магии произошли разные создания, им тоже не уйти, их не примут ваши, — всё же с презрением выделила Роук последнее слово.

— Не все люди плохи, как и не все из ваших, — тоже выделила она это слово, но в отличие от Роук, сделала то без презрения.

— Если не хочешь стать моим врагом, закроем эту тему, — сухо сказала Роук. — И вообще, чего я с тобой разговариваю? Я тебе не подруга, поняла?

— Ох, второй раз уже это слышу!

— Второй? — заинтересовалась Роук.

— Ага, мне Онар недавно высказала, что мы с ней не друзья, — хмыкнула Ра.

Она знала, что Роук недолюбливает царевну, и выяснилось, что обоюдная неприязнь к одному и тому же человеку сближает не хуже дружбы. Только для Ра Онар просто была неприятна, а вот Роук её почти ненавидела.

— Она думает, что мы с неё пылинки сдувать должны. Неженка, самовлюблённая, гордая и слабая, — отчеканила Роук.

— Ты ревнуешь, — высказала Ра свою догадку и на ошарашенный взгляд Роук пояснила: — Вэриата.

— Спятила? — просто спросила Роук и отвела в сторону взгляд.

— Прости, — Ра сболтнула лишнего, ей стало неловко за это.

Но Роук разговаривала с ней не столько из-за симпатии, сколько из-за того, что Ра её слушает и ценит их общение. Ра была спасением Роук от одиночества, да и девушка единственная относилась к ней, как к равной, когда Вэриат обращается с Роук, как с вещью.

— Ничего, — вздохнула Роук. — Я пойду, — она легко соскочила с кресла.

— Подожди! — окликнула её Ра, и та обернулась. — А ты не знаешь, что меня ждёт? Вэриат говорил тебе что-нибудь про меня?

Слуга властителя тьмы усмехнулась.

— Я не знаю о его планах, мне только известно, что скоро тебя ждёт интересное путешествие, — и, заинтриговав Ра, она вышла из комнаты.