Вышедший из ночи (СИ)

Глава сорок восьмая

Селестина, сидя у окна, медленно расчёсывала дочери шелковистые волосы. Закатное солнце освещало их красным тёплым светом, а лёгкие белые занавески колыхались от ветра.

— А помнишь свои покои в моём замке? — спросила царица у Онар. — С твоего балкона открывался вид на безбрежный океан. Помнишь, ты любила слушать, как он шумит? Тебе нравились волны и солёные ветра.

Онар глубоко вздохнула. Она, как в детстве, сидела на полу, прислонившись к коленам матери. Ей было очень уютно и при этом грустно. А Селестина всё водила гребнем по её длинным волосам.

— Грядёт война, — вновь заговорила царица, — Арон собрал своих людей, а из-за моря прибыли мои воины. Мы с твоим отцом не может рисковать тобой. Ты отправишься домой. Будешь там ждать конца битвы, молить небеса о нашей победе, изнывать от жары, провожать лето, — Селестина вздохнула, и Онар ощутила её тревогу. — Тебя больше никто не обидит, моя милая, родная царевна, — она обняла Онар и та зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы. — Что ты грустишь? Не бойся, мы победим. Первые нанесём удар монстру! — после этих слов Онар вздрогнула, но Селестина не заметила этого и продолжила: — Ты больше его не увидишь. А то, что было, уйдёт, как страшный сон. Слышишь?

А Онар не верила ей.

— Ты будешь с Джоном. Он не позволит тебе грустить и бояться. Он наш друг, мы знаем его так давно! Надо же, он скоро совсем в старика станет превращаться! — усмехнулась царица. — Он верен тебе. Правда, порой забываешь, что он просто слуга? Он нам, как родной. Что ты мочишь? Скажи хоть слово.

— Прости, мама. Мне просто страшно, — её голос прозвучал очень тихо.

— О нет, дорогая, не бойся! — Селестина обняла её ещё сильнее. — Ты уплывёшь далеко, туда, куда войне не добраться! Верь в победу! Верь, что мы победим зло, прежде, чем оно пересечёт море и дойдёт до тебя. Ты отправишься в путь уже завтра. Со мной. Я не оставлю тебя. А твой отец, да берегут его боги, поведёт к Нижнему миру войска. Вэриат не ждёт нападения, он думает, что осенью сам нанесёт нам удар. И неважно, что осень близиться, ещё лето не ушло. Даже если до властителя тьмы и дошли слухи, что Илиндор готов к бою, мы всё равно на шаг впереди. Что ты дрожишь? Успокойся.

— Нет, ничего, я просто… вспомнила Вэриата. И слишком явно его образ предстал пред моими глазами.

— Оставь все страхи позади! — приказала Селестина и стала заплетать её волосы в две косы.

«Мама, я ведь боюсь Илиндор оставить… Страшно мне, что буду от Наваждения моего вдали. Я не сбежала, мама. Я взаперти у своих чувств. Мне кажется, что предаю я всё и вся, поддаваясь своей страшной любви. Арон… ты можешь меня не прощать. Я погибла. Мне так… страшно это осознавать», — Онар пугала саму себя и не в силах она была остановить поток этих мыслей.

— Ты больше никогда не увидишь его! — пыталась успокоить её Селестина. — Забудь тёмного короля! Тебе не к чему о нём вспоминать! Скоро всё закончится.

«Не увижу его? — сердце Онар отчаянно забилось о рёбра. — Как больно от этих слов… О боги, я сошла с ума! О чём думаю, по ком печалюсь?! Я проклята! Проклята».

— Тише, не плачь! — Селестина заставила Онар присесть рядом с собой и с беспокойством вгляделась ей в лицо. Она не знала, чем успокоить её. Царица лишь подала ей стакан воды, что стоял рядом на столике.

***

— Что ты здесь стоишь?

Анна вздрогнула, когда услышала голос Джона. Девушка отпрянула от двери, за которой находилась царица с дочерью.

— Подслушиваешь? — Джон подозрительно сузил глаза и окинул служанку неприязненным взглядом.

— Ещё чего! Тебе показалось! — соврала Анна и сложила на груди руки.

— Ну, так иди отсюда, — посоветовал Джон и Анна, решив не пререкаться, зашагала вперёд по коридору.

Девушка, погрузившись в свои мысли, вышла на улицу. Она и некоторые другие служащие во дворце, собирались на рассвете уехать из Илиндора в земли Арона. Там они должны были скрыться в крепости на время войны. Но Анна не хотела уезжать. Мысли о Рьяне не давали ей покоя, как и дитя, которое она носила под сердцем.

Не замечая царящей вокруг суеты, Анна миновала несколько улиц, прошла рынок, свернула в узкий сырой переулок и крадучись, озираясь по сторонам, шагнула на улицы бедняков, где царили разруха и грязь.

Здесь через улицы были протянуты верёвки, на которых сушилось тряпьё. Дети, грязные, недосмотренные, бегали по улочкам. У стен старых домов лежал мусор. По разбитым дорогам было тяжело идти. Здесь стояла вонь и можно было столкнуться с попрошайкой, каких обычно гонят с главных площадей и светлых улиц Илиндора. Но тут можно было отыскать знахарку, которую за глаза все кличут ведьмой. И Анна, накинув на голову капюшон, шла туда, куда её направил человек, продающий на рынке травы. Он любезно объяснил Анне, где искать старуху и не обманул, девушка, после недолгих блужданий по пыльным улочкам, действительно нашла знахарку сидящей на сгнившем деревянном крыльце дома с покосившейся крышей.

— Пришла-таки, — прошамкала старуха, и её острый подбородок некрасиво дёрнулся вверх, когда она поджала губы. — А я всё гадала, придёшь, не придёшь?

Анна чувствовала себя неуютно под выцветшим взглядом знахарки, и потому смотрела себе под ноги, не решаясь взглянуть ей в лицо.

— Я догадывалась, что ты будешь меня искать, — старуха похлопала рядом с собой, приглашая Анну присесть на крыльцо. — Но всё же ты сама скажи, зачем пожаловала?

Анна подошла ближе. На крыльцо она не села, побрезговала, на что старуха только усмехнулась.

— Я вскоре должна покинуть дворец, уехать в более безопасное место. Однако перед отъездом я хотела отыскать вас. Думала, может, вы дадите мне совет, как поступить, как быть дальше? Ветер исчез…

— Не исчезают ветра просто так, — перебила её знахарка.

— А я жду ребёнка, которого должна буду ему отдать.

— Которого ему пообещала, — поправила её старуха.

— Но странно мне, — и Анна замолчала, подбирая слова. — Такое чувство, что с Рьяном произошло что-то плохое. Я боюсь. Тревожно на сердце! Я хотела спросить у вас, можно ли как-нибудь отыскать Рьяна? Разве не должен он защищать меня? Неужели он меня бросил на произвол судьбы, когда близится война?!

— Подойди ближе, дитя, — протянула ей руку знахарка, и Анна вложила в её иссохшую ладонь свою. — Как тебя зовут?

— Анна.

— А я Стела, — представилась старуха и вгляделась в глаза девушки. — Да, не ошиблась я тогда, когда сказала, что беда над тобой нависла. Не желает Воплощение тьмы, чтобы дитя твоё на свет появилось.

— Почему? — одними губами прошептала Анна.

— А мне почём знать? Может зла на тебя иль на Ветра. Может, предрешает что-то рождение ребёнка твоего, и Карнэ хочет тебя найти и погубить ещё не рождённое дитя. А с Рьяном точно беда приключилась…

— Откуда вы знаете? — у Анны начали дрожать руки, и знахарка сильнее сжала её пальцы.

— Колечко треснувшее, — пояснила она, и голос её прозвучал сочувственно. — А знаешь что? Оставайся со мной, я помогу тебе. Жаль мне тебя. Да и когда мне ещё выдастся дитя самого Ветра увидеть? Ты будешь ухаживать за мной, а я за тобой, — улыбнулась она беззубым ртом. — Ну как, договорились?

— Но если до Илиндора дойдёт битва…

— Не уж-то думаешь, что я здесь останусь? Нет, вместе уйдём к малым скалам, что за лесом. Спрячемся там.

Анна подумала, и согласно кивнула.

— Значит, решено, — старуха деловито потёрла ладони. — Приходи ко мне с вещами. И еды какой прихвати. До рождения ребёнка будешь жить со мной.