Вышедший из ночи (СИ)

Глава тридцатая

Утро выдалось солнечным, но ветреным. Замок Вэриата, об который с шумом разбивались ветра, непоколебимо стоял на уступе горы, а обрыв, обычно зияющий чёрной зловещей пастью, сегодня, словно облаками, был укрыт густым белоснежным туманом, поэтому Ра, когда она смотрела в окно, казалось, что Замок четырёх стихий парит в небе. Её не покидало странное чувство, будто она что-то упустила, забыла или не понимает. Ей было странно, даже невероятное спокойствие и лёгкость, которая посетила её этим утром, отчего-то настораживала.

— Это сон, вот и объяснение, — шепнула Ра, и пальцем провела по ледяному узору, что появился на стекле окна. — Сон красивый, но почему-то тревожный.

«Тревожный? Я так не думаю, напротив, сон этот добр» — прозвучал за спиной Ра прекрасный голос.

Она обернулась. Её комната стала незнакома ей. Здесь не было мебели, пустое пространство заполняла темнота, а чёрные стены уходили далеко вверх. Посреди комнаты, на массивном золотом троне, положив изящные руки на подлокотники в виде драконьих голов, восседала сама богиня кошмаров.

«Вот мы и встретились вновь, Ра. На этот раз я пришла с миром, девочка. Тебе не грозит ничего. Даже если бы и хотела тебя погубить, то пока я являюсь в твои сны, а не ты попадаешь в мой мир, тебя вряд ли постигнет смерть. Мне пришлось бы постараться, чтобы у тебя от страха разорвалось сердце. Да и сложность в том, что ты как-то узнаёшь, что спишь. Обычно люди не догадываются, что видят сон».

— К чему ты всё это? — Ра села на подоконник и приготовилась к разговору.

Чувствовала ли она страх? Отнюдь, ей было интересно. Случись всё наяву, Ра не была бы так смела, пусть сейчас и понимала, что для Карнэ разница меж сном и явью не так значительна, как для людей.

«С моим сыном ты тоже стала разговаривать, как с равным?» — Карнэ перекинула на плечи локоны своих длинных волос и улыбнулась, пытаясь скрыть этим своё недовольство.

— Нет, — невозмутимо ответила Ра, — но к Вэриату у меня странное отношение. Я опасаюсь его, хотя не вяжется он в моём представлении с монстром, которого все боятся. Мне кажется, что на самом деле в нём есть доброта.

«Есть люди с добрым сердцем, которые, чувствуя в себе свет, могут с большей ясностью различать тьму и свет в чужих сердцах. Но свою доброту они затмевают тем, что больше смотрят на зло, осуждают его и ставят себя выше тех, кем завладела тьма. Есть другие, которые, благодаря внутреннему свету видят сияние и в других, думают, что все люди такие же, как они. И погибают, неожиданно для себя столкнувшись с жестокостью мира. Неужели ты относишься ко вторым?»

— Нет, скорее к тем, которые стремятся к свету, стараются разглядеть его и в людях, при этом, не закрывая глаза на тьму.

Карнэ окинула её взглядом, в котором читалось теперь не только превосходство, лукавство и злоба, но и внимательность.

«Люди, подобные тебе, видят мир не таким, какой он есть на самом деле».

— Мир для каждого разный.

«А как же истина?»

— Если мир для каждого свой и является правдой, то истина, это то, что позволяет этому существовать.

«Хороший ответ, — Карнэ поднялась, села на подлокотник, закинула руку на спинку трона и, постукивая ногтями по золоту, спросила: — Значит, в моём мире ты тоже могла бы разглядеть свет?».

— В тебе я вижу, разве что, боль… — Ра стало грустно и страшно.

Она сама до конца не понимала, почему так ответила, а Карнэ молчала, и тишина заполняла собой всё, сотрясая стены своим оглушительным звоном.

«Довольно бесполезных разговоров, — подошла она к Ра и трон, а так же вся комната, исчезли. Теперь богиня с девушкой оказалась на заснеженной вершине горы. — Лучше скажи, хочешь ли ты сбежать из замка и вернуться к себе домой?»

Ра задумалась, пожала плечами.

— Всё-таки, да.

«Зачем? Почему?»

— Мама с братом могут вернуться. Они даже не знают, что со мной.

«А у Вэриата тебе плохо?»

— Нет, мне нравится здесь.

«А мне вот в моей тюрьме плохо, больно и одиноко, — Карнэ взяла горсть снега, а потом позволила белым хлопьям упасть с её ладони и улететь в холодную даль. — Я хочу выйти, не думай, что рвусь на свободу ради того, чтобы уничтожить мир. Я тоже хочу вернуться туда, где могу встретить своих родных. Мой сын в вашем мире. Что мне сны? Что посещения Вэриата моей тюрьмы? Хочу обнять его, в действительности, а не находясь в бездне. Помоги мне, Ра, взамен я, когда буду править миром, наделю тебя властью. Дам в дар тебе, что попросишь. Хочешь, будешь владеть магией, хочешь, станешь жить в собственном замке, хочешь, твоя жизнь будет длиться сотни лет, без старости, болезней и нужд! От тебя требую лишь верности. Согласна ли ты служить мне?»

— Нет.

«Ты видимо не поняла или плохо подумала, Ра», — начала Карнэ ласковым голосом, но она перебила её:

— Я хочу проснуться! — Ра осмотрелась и с ужасом поняла, что снег оказался вовсе не снегом, а тысячами белых пчёл, которые поднимаясь ввысь, сотрясали воздух громоподобным гулом.

«Я ещё раз явлюсь тебе, Ра, и тогда ты дашь мне свой окончательный ответ! Пока же прощаю тебе твою дерзость. Домой вернуться не мечтай, так как мать твоя погибла, и брат твой лёг под обломками сгоревшего дома. Напали на деревню, в которой были они, и разграбили, сожгли дома, умертвили всех местных жителей! Людские сердца так подвластны тьме, и когда моя власть растёт, люди чувствуют её, стремятся к моей силе, надеясь получить её часть себе. И некоторых я действительно вознагражу!»

Ра распахнула глаза. Сердце её колотилось с невероятной силой. Солнечный луч, ползший по подушке, болью резанул глаза, и они наполнились слезами, вот только не из-за солнца.

— Ра, я слышала твой крик, — отворилась дверь, и в комнату зашла Роук. — Тебе что-то приснилось?

— Мои родные… — она замолчала, пытаясь сдержать слёзы. — Как думаешь, Карнэ может солгать? — наконец сумела договорить Ра и отвернулась к окну, чтобы не видеть застывшую у двери Роук и не разрыдаться.

— Карнэ? Если она говорит что-то напрямик и определённое, то это правда. Она может недоговаривать или сказать лишь часть правды, но прямую ложь от неё вряд ли услышишь. А что, тебе снилась Карнэ? — Роук присела на крае кровати и попыталась заглянуть Ра в лицо, но та натянула на себя одеяло и замерла.

Посидев немного, Роук тихо ушла, а когда Ра, всхлипывая, поднялась, то увидела на прикроватном столике поднос с какао и печеньем.

***

Солнце стояло в зените, когда Ра устроилась у камина в библиотеке и, укрывшись пледом, смотрела на огонь. Читать не хотелось, видеться с кем-нибудь тоже не было желания, хотя одиночество Ра не очень любила даже в дни плохих известий.

Она бы просидела так до вечера, но вдруг заметила чьё-то движение за книжным шкафом. Туда не проникал солнечный свет, тяжёлая штора оттеняла пространство между двумя шкафами, где, как казалось Ра, кто-то стоял. Звук, похожий на шелест платья, только подтвердил её подозрение, однако встать и проверить, кто прячется за книгами, она не решалась.

— Я тебя слышу, — негромко проговорила Ра и вздрогнула когда к ней, смущённо опустив голову, вышла девушка.

Ра испугал даже не необычный вид незнакомки, а её неожиданное присутствие в библиотеке. Но через минуту страх отступил. Ей просто стало интересно. Вид у незнакомки был действительно странным, на первый взгляд она казалась обычной девушкой, худенькой и невысокой, с белыми тусклыми волосами, спускающимися с хрупких плеч и доходящих до самого пола. Но потом замечаешь нечто такое, отчего по спине пробегает холодок. Её глаза были полностью белы, в них отсутствовала радужка, а серые губы выделялись на фоне бледного лица, по которому от глаз до висков вились голубые вены, что так хорошо просматривались под тонкой кожей. Одета она была в пышное кружевное платье с тугим воротником украшенным жемчугом, а на голове её блестел тонкий серебряный ободок.

— Моё имя Эльма, — не поднимая глаз на Ра, представилась она, — я не хотела мешать вам, простите. Обычно я прибираюсь здесь. Библиотека, это моё любимое место в замке. Но сегодня я не успела уйти, прежде чем вы пришли сюда. Правда прекрасное место? — губы её тронула улыбка, которая исчезла так же быстро, как и появилась. — Я не могу выходить из замка, но читая книги, создаётся впечатление, будто я попадаю в описанные там миры, страны, города. Даже времена подвластны тому, кто держит в руках книгу.

— Я тебя здесь раньше не видела, — Ра поднялась, но подойти к Эльме всё-таки опасалась.

— Я пряталась, — она посторонилась от камина, стараясь держаться ближе к тени, но вновь зайти в своё укрытие не смела, считая, что может оскорбить этим Ра.

— Зачем? — ей стало казаться, что всё это не что иное, как очередной сон.

— Здесь все стараются жить скрыто, не попадаться на глаза Вэриату и тем, кто напрямую общается с ним.

— Почему? Я заметила, что даже повар, когда заканчивает свою работу, куда-то исчезает, и нигде его в замке не встретишь.

— Мы боимся нашего короля, все боятся, — ответила Эльма.

— Чем больше слышу об этом, тем сильнее убеждаюсь, что со мной что-то не так… — усмехнулась Ра, а увидев, как Эльма вопросительно изогнула брови, объяснила: — Я не боюсь его.

— Вы смелая.

— Нет, может быть глупая, но не смелая. У меня сердце в пятки ушло, когда я тебя заметила! — Ра опять села в кресло и предложила своей новой знакомой присесть напротив, но та не сдвинулась с места. — А можно спросить, — прервала Ра повисшее молчание, — кто ты?

— Я Дух этого замка, — поклонилась Эльма.

Голос её был мелодичным, и в то же время гулким, каждое слово отражалось от стен тихим эхом.

— Но… — Ра замялась. — Мне казалось, что духи бывают только природные, ну, там, Духи озёр, деревьев, Дух леса… А у созданного человеческими руками нет такой силы.

— Этот замок не был построен людскими руками, его воздвигла Карнэ и её слуги. Меня породила сила магии и энергия великой горы, природа здесь сплетается с колдовством плотно, почти неразрывно. Я — замок, его сердце, точка, в которой сосредоточенна его жизнь. Я напугала тебя? — заметила Эльма, что Ра не сводит с неё глаз и, затаив дыхание, слушает.

— Нет, то есть, жутко немного, но, нет, не напугала. Просто это удивительно! Я первый раз встречаю духа… — она осеклась. — Хотя, я уже видела одного по дороге сюда, — вспомнила Ра чёрное озеро и его злого обитателя. — Но не ожидала, что мне доведётся вот так разговаривать с кем-то из подобных тебе! Прости, — смутилась она, — я просто почему-то обрадовалась…

— Приятно, — улыбнулась Эльма. — Но, позвольте мне уйти. Камин разгорелся, я не терплю жара.

— Конечно, иди, — согласилась Ра. — Была рада… знакомству.

Не успела она договорить, как Эльма, сделав несколько шагов назад, исчезла, словно впитавшись в стену.

Немного посидев у огня, Ра решила покинуть библиотеку. Всё-таки от таких знакомств остаётся странный осадок на душе, становится зябко и неуютно, словно ты побывал в печальном и жутком сне.

Но выйдя из библиотеки приключения Ра не закончились. Вэриат стоял у лестницы, будто знал, что Ра будет проходить мимо.

— Здравствуй, — поздоровалась она и думала пройти мимо, но хозяин замка поравнялся с ней и они вместе взошли по ступеням.

— Роук сказала, что тебе снилась Карнэ? — осторожно начал властитель тьмы, понимая, что такие сны зачастую являются болезненной темой, а расстраивать гостью Вэриат не желал. — Что она от тебя хотела?

— Чтобы я ей служила.

— Ты отказалась, — догадался он.

— Она дала мне время подумать, — Ра было неприятно говорить об этом с Вэриатом, наверное, потому что речь шла о его матери, богини кошмаров, которую все считали врагом человечества, когда же сам Вэриат не казался ей злом.

— Не отвечай богине ничего, тебя ко мне послала Смерть, а Карнэ враждует с ней. Ты дорога мне, как посланник Смерти, пока я не узнаю, что означает её пророчество, не заключай с Карнэ никаких сделок. Я хочу видеть ситуацию полностью, а не только глазами матери.

— Ситуацию? — взглянула на него Ра.

— Да, ведь война идёт, и не только между мной и людьми, но и между воплощением тьмы и смерти.

— Но ведь вы за Карнэ? — скорее уточнила, чем спросила Ра.

— Я служу ей, это так, но Смерть не станет действовать исходя лишь из собственных желаний, а значит, она хотела сказать мне что-то важное, и пусть это не нравится Карнэ, я должен был услышать пророчество.

Они вошли в зал, где обычно ужинали. Теперь Ра без прежнего содрогания смотрела на люстру из костей, но к странным, будто занавешенным паутиной стенам старалась не приближаться.

— Но как понять его? — продолжил Вэриат. — Что имела в виду Смерть не узнать, пока пророчество не исполнится, но тогда какой смысл было Смерти посылать тебя ко мне?

Вэриат остановился у страшного камина, с которого тянулись каменные, скрюченные мукой руки, и долго, задумчиво смотрел на мерцающие угли.

— Скоро мы отправимся за ответом, — наконец сказал он, а Ра, неотрывно смотрящая на его лицо, пыталась разглядеть в нём хоть какие-то чувства, но Вэриат был непроницаем и холоден. — Пока же, когда будешь ложиться спать, надевай амулет от кошмаров. Не стоит тебе видеться с Карнэ, пока я не разберусь с пророчеством.

Вэриат дал ей чёрный небольшой камушек, подвешенный на обычной верёвке. Ра взяла амулет, он оказался шероховатым на ощупь и тёплым, как недавно потухший уголёк.

— Мы посетим воплощение судьбы, у неё всё и спросим.

— Судьбы нет, — сухо ответила Ра, — не верю в неё, и меня не переубедить.

Вэриат сел на стул, отмахнулся от подошедших псов, которые тут же ушли прочь и, вздохнув, повернулся к Ра.

— У меня своеобразное отношение к судьбе, — она видела, как его глаза, когда Вэриат начал говорить, затуманились и стали светло-серыми, смотрящими в никуда. — Я верю, что она есть и с рождения моего мне уготована особая роль, но также считаю, что добиться этой роли я могу только своими силами. Но чтобы не оскорблять твою веру в не существование судьбы, — усмехнулся король Нижнего мира, — скажу, что мы пойдём за советом не к её воплощению, просто звание судьбы более точно может рассказать о ней, чем её имя. Она была ткачихой и пряхой, величайшей колдуньей из всех, о которых мне доводилось слышать, и даже я приклоняюсь пред её величием. Она умела вплетать в нити людские сны, а затем проникать к своим жертвам в сон и делать его осязаемей реальности. Так же она могла вплетать в нити людские жизни, ей достаточно было лишь достать волосинку с головы человека. Забирая чужую жизнь, она продлевала свою, а так же могла подчинить себе того, кого таким образом прокляла. У неё в распоряжении было целое полотно, сотканное из нитей судеб. Да, в её руках была великая сила, сила, подвластная ей. Когда у неё родилась дочь, она сплела новую нить, но на этот раз из локона своих волос… До сих пор не известно, действительно ли Карнэ её дочь, из плоти и крови, или же она плод магии, немыслимой силы, снов великой ведьмы. Когда родилась её вторая дочь, Смерть, то Дайон потеряла свой дар держать в подчинении чужие жизни и, как оказалось, свою тоже. На тот момент ей было не меньше трёх тысяч лет. Она умерла с рождением Смерти, но дух её жив, вот только не имеет полной свободы и именно поэтому, чтобы задать Дайон вопрос, нужно уметь её вызвать, добиться её благосклонности. А так же не погибнуть по дороге в то единственное место, где она может являться зовущему её. Мы выйдем через три дня, Ра. Путь будет опасным, поэтому постарайся отдохнуть и не пускать в свои сны то, что может причинить тебе боль.