Вышедший из ночи (СИ)

Глава тридцать пятая

Анна кусала ногти. Губы её уже были искусаны и болели, поэтому девушка перешла на ногти.

Руки дрожат, ей холодно, и в то же время её словно окатывает кипятком. Всё это от волнения, и Анна не знала, как ей успокоиться. Даже то, что она сейчас в безопасности, во дворце, в любимом всеми Илиндоре, не унимало беспокойства и поток тревожных мыслей.

Да, она, Арон и Джон вернулись в Илиндор. Арон уже который день лежал без сознания. Раны, полученные им в походе, дали о себе знать, но он точно должен поправиться! Лекарь сказал, что не всё так страшно, что Арон встанет на ноги уже через пару дней.

Когда они возвращались в Илиндор, то встретили Стражей, которые и провели их во дворец.

Армир и Селестина уже знали, что их дочь жива, отряд стражей не так давно отправился в Нижний мир, Арон пошёл бы с ними, но не успел, да и не в том он был состоянии.

Что теперь будет делать, Анна не знала. Она была рада, что царевна жива, но любовь к Арону, казалось бы, делала Анну хуже. Она не беспокоилась о своей царевне и чувствовала за это вину, но ничего не могла поделать. Больше всего волновало её то, что с Ароном ей уже не быть, ему не до неё. Ещё Анну пугала мысль, что если станет известно про сделку с воплощением ветра, то её могут обвинить в ворожбе. Всё-таки она направила на Арона чары, и приворожила бы его, будь такая возможность. И эта мысль тоже мучила её. Ещё было непонятно, куда исчез Рьян… Кольцо на мизинце дало трещину, но снять его Анна по-прежнему не могла, а значит, она до сих пор невеста Ветра. Но где же он? Анна звала его, шептала заговоры, прислушивалась к ветрам, но Рьян не отвечал и это тревожило, мучило. Анна боялась, но пока не понимала, чего именно боится.

Джон после возвращения во дворец стал нести службу царице. Анна увидела Селестину только раз, когда проходила мимо открытых дверей её комнаты. Селестина, высокая и стройная женщина с белыми волосами, собранными в высокую причёску, неподвижно стояла у окна. На ней было надето лёгкое, струящееся синее платье. От царицы словно веяло солёным воздухом океана и свежестью. Анна остановилась у дверей и смотрела на Селестину, пока та не обернулась. Анна спешно удалилась, но ей показалось, что царица плакала. Девушка уже слышала от других слуг, что Селестину часто видели с красными от слёз глазами, поэтому она не удивилась, застав царицу в таком состоянии.

Арон болел, Анне хотелось быть рядом с ним, но она не могла найти способ прислуживать ему. Он был в окружении своих слуг, помощь Анны не требовалась. Зато у неё появилась новая обязанность: приносить еду заключённому в подземелье мужчине. Немного страшно было каждое утро проходить мимо стражников, провожающих её цепкими взглядами и видеть пленника, удручённого своим положением, молчаливого и сурового.

О том мужчине Анна так же многое слышала от слуг. Он был лучшим палачом в Илиндоре, а в последние годы являлся ещё и надзирателем ведьмы, которой удалось сбежать и которую до сих пор не нашли. В то время, когда бежала ведьма, Джек тоже исчез, но он вернулся в Илиндор с новостью о том, что ведьма оказалась у Рыцарей ночи. Никто не стал разбираться, виновен ли Джек в измене, помог ли он бежать ведьме и говорит ли правду, его просто допросили и бросили в тюрьму. В любом случае, даже если Джек сказал правду, и ведьма попала к Рыцарям ночи, то найти её не представлялось возможности, Рыцари ночи славились своей скрытностью и осторожностью. Джека же не осудили на казнь. Возможно, когда всё более или менее разъясниться, его освободят и он вновь продолжит служить Армиру, пока же заключённого мучили тяжёлые мысли, и Анна это видела.

— Тебя ведь не казнят, имя своё ты не очернил, зачем так изводиться? — спросила она, когда ранним утром принесла ему еду и обнаружила, что его тарелка со вчерашнего дня ещё не опустела.

— Просто я понял, что на самом деле мне важно совсем не это… — ответил он.

Анна не знала, что имел в виду Джек, она, ничего не сказав, покинула подземелье, оставив палача наедине со своими мыслями.

А думал он о ведьме, которую оставил у Рыцарей ночи. Почему она так заботит его? Когда Офелия была в Илиндоре, ему было жаль её, и Джек помог ей бежать. Что же теперь волнует его, когда ведьму больше никто не мучает?

«Ясное дело что, — сам себе ответил палач, — мне не даёт покоя, что больше мы никогда не увидимся… Не увидимся же? Скорей всего так. Ладно, пускай. Я уже ни на что не смогу повлиять. Как глупо закончился мой путь».

***

Офелия тоже думала о Джеке, и чем больше думала о нём, тем сильней злилась.

— Он не захотел чернить своё имя, вернулся к своему правителю, для него унизительным было находиться в бегах, он выбрал честь, если это можно так назвать, — словно прочитав мысли ведьмы, сказала Алия.

Сегодня они вместе сидели на бревне у одного из засыпанных землёй, поросших травой домиков. Солнечные лучи, дробящиеся в листве высокого каштана, бликами играли на лицах женщин. Алия, подставив под свет ладони, улыбаясь, пыталась ощутить тепло невесомых огоньков, а Офелия с ненавистью разглядывала оковы на своих больных запястьях.

— Тебя совсем не пугает, что твой племянник сейчас в руках озлобленных людишек?

Алия искоса взглянула на Офелию и пожала плечами.

— Это его дело, — колдунья шнурком завязала свои заплетённые во множество косичек волосы и лукаво улыбнулась. — А ты что, переживаешь за него?

— Не имеет значения. Да и переживать за глупцов, не глупое ли занятие? Мне лишь досадно, что он не освободил меня.

— Ты пытаешься казаться хуже, чем есть на самом деле, — Алия подняла лицо к солнечным лучам и ласково улыбнулась теплу. — Я понимаю, что это способ защиты, но сейчас тебе не от кого защищаться, мы не враги тебе.

— О, конечно, я окружена друзьями! — Офелия отвернулась, длинные серые волосы скрыли её лицо от Алии, и очень кстати, ведь Офелия не смогла сдержать слёз.

Алия молчала, ей нечего было сказать. Неожиданно Офелия сделала рывок к колдунье и вцепилась зубами ей в руку. Алия вскрикнула, отбежала от ведьмы, схватилась за кровоточащую рану. У Офелии с губ стекала кровь. Ведьма подарила влажный от крови поцелуй своим кандалам.

— Что ты делаешь?! Это чёрная магия, глупая, опомнись! — вскричала Алия, но было поздно.

— Добрая, я добрая, я добрая? Так ты назвала меня когда-то? — воздух сгустился вокруг Офелии, по земле, приминая траву, прошёлся ветер, который, ударив Алию в лицо, заставил колдунью отойти назад.

— Кровь к крови ведьмы, — прошептала Офелия, — оковы не на тебе, на мне, кровь чужая, магией пропитанная, разрушит железо с запястий той, кто так же с магией рождён. Ведьма ведьме сестра, и это закон! — оковы зашипели, раскалились, Офелия, упав на колени, сжала зубы, чтобы не закричать от боли.

— Тебе всё равно не уйти! — Алия попыталась приблизиться к ней, но ноги будто приросли к земле.

— Госпожа моя, смерти мне желающая, — закрыв глаза, стала бормотать ведьма, — не погубите, вот она я, к вам обращаюсь, не как раньше, а как к другу. О, не гневайтесь на меня, богиня кошмаров за дерзость! Позвольте ближе к вам стать! Позвольте служить сыну вашему! Он ведь ждёт меня, так позвольте мне к нему попасть! Не помеха я больше ему. Войне со мной или без меня бывать. Так к чему Его огорчать? Вэриат желает меня вернуть, о Карнэ, молю вас, о помощи и милости молю! Я здесь, найдите меня, свою жизнь вам вручаю, решила — рискну!

— Замолчи, она же погубит тебя! — в страхе пыталась перекричать Алия поднявшийся вихрь. Сила, что появилась в воздухе, душила Алию, и она ничем не могла помешать Офелии, призывающей богиню кошмаров.

— Карнэ, я здесь! Прошу, помогите уйти! — Офелия сбросила оковы и схватилась за голову, которая раскалывалась от боли. Чёрная магия зачастую опасна для тех, кто её использует.

Рыцари ночи, услышав шум, направились к ведьмам, но идти им мешали порывы ветра, поднимающие с земли колючую, горячую пыль.

«А не боишься, что умрёшь? В прошлом я сохранила жизнь твою, но теперь не стану этого обещать».

— Я молю вас, молю, помогите сбежать!

«Настолько верна моему сыну?»

— Ну, конечно же! И вам!

«Но зачем мне тебе помогать? Ты бесполезна уже. Молодец, что призвала меня, что открылась мне. О, я освобожу тебя… от всего».

Глаза Офелии наполнились тьмой, с них, как когда-то давно, полилась кровь. Ведьма упала, стала задыхаться, а магия, что витала в воздухе, утихла.

Алия не слышала слов Карнэ, она видела лишь, как Офелия, схватившись за голову, потеряла сознание, а после, в бреду, говорила что-то неразборчивое. И вот теперь ведьма бьётся в конвульсиях на примятой зелёной траве.

— Разойдитесь! — сквозь толпу, собравшуюся вокруг ведьм, пробился Мэл. — Отойдите все! Здесь сила Карнэ, которая убивает ведьму, она ненароком и проклятием на вас лечь может.

Все отступили, а Мэл, оказавшись рядом с Алией, схватил её за руку и вытянул колдунью из уже затягивающей её чёрной магии.

Пустота, темнота. Холод, жар, огонь. Всё мелькало, сливалось воедино, кровью шумело в ушах. Босые ноги Офелии коснулись обжигающе ледяного мрамора. Ведьме казалось, что её рвёт на части, ей так было больно, что она даже не могла закричать. А напротив неё, на нагромождении раскалённых добела камней, на которых стоял высокий трон со спинкой из стальных острых прутьев, восседала Карнэ и с наслаждением наблюдала за Офелией.

«Приветствую тебя, — её чарующий голос сопровождался громовыми раскатами и вспышками молний. — Ты мне свою жизнь вручила и вот, я решила принять её. Ты хочешь мне что-то сказать?»

Из горла Офелии вырвался раздирающий душу крик, а затем хриплым голосом, чувствуя во рту кровь, ведьма произнесла:

— Не выдержала… долго страдала, вот и призвала вас. Жалею… Я слабая, жалкая…

«Когда ты бессильна, когда тебе плохо, всё вокруг, в том числе и ты сама, кажется тебе ужасным. Так часто бывает», — с понимающим, наигранно сочувствующим видом кивнула Карнэ.

— Прошу… не убивайте, помогите мне! — она опять закричала, но умолкла, закашлявшись кровью.

«Мне это зачем?»

— Я соглашусь отдать вам свою силу, — прохрипела Офелия, и Карнэ заинтересованно окинула её взглядом.

«Магию у ведьмы можно забрать только с её согласия, а практически любая ведьма предпочла бы смерть, нежели лишиться своей силы. Неужели ты действительно так хочешь вернуться к Вэриату, что готова пожертвовать самым дорогим, что у тебя есть, лишь бы обрести свободу и увидеть его? — Карнэ задумалась. — Ты согласна стать простой смертной?».

— Согласна. Только сохраните мне жизнь и помогите уйти от Рыцарей ночи!

«Что ж, да будет так, — улыбнулась Карнэ. — Но до Нижнего мира я не поведу тебя, и после того, как ты останешься одна, если тело твоё не выдержит, и ты умрёшь, то это будет не моя вина».

— Согласна, — повторила Офелия, и тьма поглотила её.

Казалось, что даже солнце стало тусклым. Часть Северного леса, где находилось пристанище Рыцарей ночи, погрузилось в густую, всепоглощающую тишину. Ведьма, побледневшая, с залитым кровью лицом, с израненными руками, поднялась с земли. Никто не решился встать на её пути, остановить или окликнуть Офелию. В её глазах, которые полностью затянула чернота, горела демоническая злоба. Сейчас Офелия полностью себе не принадлежала и все понимали это.

Свободу или проклятие обрела ведьма, но она, наконец, ушла.