Я больше не твоя

Глава 11

Известие о болезни матери застало его утром, когда он совершенно в невменяемом состоянии пришел из любимого клуба. Эштон с трудом держался на ногах и не мог вспомнить ничего, кроме как свои танцы с красоткой Сью на столах. Им бурно аплодировали, а они вытворяли разные неприличные вещи к огромному восторгу публики. Потом началась драка, и столы летали по комнате, Сью пряталась в углу, а он защищал её, как настоящий рыцарь, размахивая вместо меча стулом. Нет, он не пострадал, но Сью и её подружка Мэри отблагодарили его под лестницей за мужество. Что было дальше Эш вспомнить не мог и очнулся в карете, куда его запихал его камердинер.

И вот с трудом поднявшись на три ступени крыльца и опираясь на плечи слуг, он получил известие, что мать больна.

Эштон был привязан к матери и тут же немного протрезвел, приказав заложить карету и везти его в поместье. Никакие уговоры слуг не подействовали, и весь день он провёл, трясясь по ухабам с безумной головной болью и в ужасном настроении. Хорошо хоть слуги быстро упаковали его вещи, не хватало явиться к матери в грязном помятом костюме.

Мать много лет страдала почечными коликами, и сейчас она тоже лежала в постели, с трудом двигаясь и садясь, когда ей разрешал доктор. Приступы колик одолевали её часто в холодные дни, но летом были весьма редки. Эштон, придя в себя после попойки и поездки, поспешил к ней, надеясь, что она уже идёт на поправку.

На пороге комнаты графини, как цербер, стоял их семейный врач. Эш хорошо знал его, так как мистер Доусон лечил ещё его, когда он был ребёнком. Тогда он был черноволосым, строгим человеком, сейчас же волосы мистера Доусона приобрели серебристый цвет, но авторитета он не растерял и мог приказывать в доме графа Шелсбери не хуже самой королевы.

- На этот раз графиня страдает сердечными болями, - сказал он после приветствий, - поэтому я бы попросил вас быть с ней поаккуратнее. Миледи стало плохо несколько дней назад, и она испытывает слабость и печаль. Я бы хотел, чтобы вы немного развеяли её настроение. Может быть у вас есть хоть небольшие, но хорошие новости?

Эштон, у которого новости были хуже некуда, лишь пожал плечами.

- Я постараюсь, мистер Доусон, - хмуро произнёс он, - но не уверен, что матушка будет рада моим новостям.

- Тогда незачем её тревожить, - отрезал пожилой человек, - вы должны понимать,милорд, что волнение для неё очень опасно.

Самое время было хвататься за голову, но Эштон попытался сделать радостный вид, когда заходил к матери. Заметив его улыбку, леди Шелсбери приподнялась в постели и села с помощью доктора и сиделки, утопнув в подложенных ей под спину подушках. Мать выглядела достаточно хорошо, только её щеки были слишком красными, что, видимо, говорило о её болезни.

-Эштон, дорогой, - она протянула к нему руки, - я рада, что ты приехал навестить меня!

Эштон подошёл, чтобы обнять её, и сжал в руках её ладони.

- Маменька, я рад, что ты хорошо выглядишь. Уверен, что тебе уже лучше.

Леди Шелсбери тихо вздохнула.

- Уже лучше, дорогой. Наш доктор творит чудеса. Но как подумаю о последнем скандале, так сердце и замирает. Вы с Генри сильно меня расстраиваете!

Эштон тут же сжался. Скандал с Эмбер был последним, что он хотел обсуждать с матерью, тем более, что доктор запретил ему её расстраивать. Да и что он может ей сказать? Что изнасиловал девчонку, заманив её этой чертовой распиской? Что обманул её, не отдав эту самую расписку и тщетно прождал столько дней, надеясь на её возвращение? Что отдал расписку в суд, чтобы окончательно потопить её и её семейство? Эти сведения матери совсем ни к чему. Особенно сейчас, когда щёки её приняли нездоровый оттенок, слишком румяный, чтобы быть естественным.

- Меня тоже расстраивает этот скандал, маменька, - сказал он, - но давай не будем его обсуждать. Всё забудется.

Мать тяжело вздохнула. Казалось, она смирилась с ситуацией, но Эш слишком хорошо её знал и понимал, что так просто она его не оставит. Что скажет мать, узнав правду, думать он не хотел.

- Я прошу тебя поговорить с Генри, - наконец сказала она, посмотрев на него своими серебристыми глазами, - Генри хотя бы радует меня, решив жениться на хорошей девушке. Леди Энн такая милая и прелестная... Почти как Эмбер! Ведь не зря они подружились!

Эштон ничего не ответил, устало пожав плечами. Говорить с Генри ему было совсем не о чем. Любой разговор приведёт к скандалу. А ссориться с братом в подобной ситуации ему не хотелось.

- Генри есть что тебе сказать, - не прекращала говорить мать, - я уверена, что он тебя порадует, хоть и натворил немало дел.

Порадует? Граф удивлённо поднял брови. Чем может порадовать его братец?

- Хорошо, мама, я поговорю с Генри и постараюсь примириться с ним ради тебя. В конце концов он просто показал мне натуру моей невесты, что весьма важно, - Эш ухмыльнулся, но отказать матери в её просьбе не смог.

- Да, иди. Поговори с ним, - сказала леди Шелсбери, вновь вздохнув. - Я так устала от вас, что готова уже лечь в могилу, только бы не видеть, как вы постоянно сводите счёты!

- Не стоит говорить о могилах, мама, - парировал граф, - доктор Доусон не позволит тебе отдохнуть от нас.Так что слушайся его.

Мать рассмеялась, и Эштон отсалютовал доктору, показывая, что выполнил его пожелание. Он покинул комнату родительницы, чтобы как можно дальше держаться от Генри и наконец-то выспаться в постели, а не в трясущейся колымаге, скачущей по заполненными кочками дорогам.