Я — авантюрист?

Глава двадцатая

Развалины выглядели знакомо. Точно так же, как и в прошлые дни, марево перегретого воздуха струилось над ними, размывая перспективу. Вдали блестела река, ещё дальше темнел лес. И никакого движения, разве вороны, жирующие вдоль берегов, стали чаще перелетать с места на место?

Если что изменилось — так это воздух. Развалины источали вонь гниения просто невыносимой концентрации. Парням пришлось снять майки, намочить водой и дышать через них — это давало иллюзию ослабления запаха. До Лёшки только сейчас дошло, какое количество жертв погребено в развалинах города. Он почти бежал знакомым маршрутом к парку, торопясь сойти в тоннель. Но безалаберность подвела его в этот раз.

Выбравшись тогда из вертикального колодца, попаданец поленился закрыть крышкой — слишком большой обломок соскользнул на его край. Теперь парней ждала серьёзная неприятность. Уже спустившись до половины, они на тот обломок и наткнулись. Он сломал несколько поручней, стал поперёк колодца и заклинился, перегородив путь.

— Вот это прикол, — возмутился Лёшка, рассмотрев камень преткновения, — и как прикажете лезть дальше?

Тот не поддавался ударам пятки, даже не шевелился. И протиснуться мимо него не получалось — слишком мало места. Выбравшись наверх, попаданец попробовал рассмотреть провал, чтобы отыскать то место, куда сбросили его и собаку. Но то ли земля осыпалась постоянно, то ли не по глазам та трещина оказалась, только ничего он не обнаружил.

Злой на себя — время напрасно потерял! — Лёшка вернулся в колодец. Теперь он детально рассмотрел обломок, опустив щиток ночного видения. Камень расклинился в двух точках, раскрошив нижним углом бетон колодца.

Стоя на проклятом обломке, парень пытался сообразить, как получится проще и безопаснее — сбросить его или вытащить наверх. В первом случае тот полетит вниз и быстро освободить путь. Но может заклиниться снова. Да и поручней переломает — мама дорогая! Но тащить наверх — никаких сил не хватит. Придётся сбегать за верёвкой в развалины дальнего магазина. И не факт, что та их ждёт — команда Дона вполне могла ей поживиться.

Короче, поднялся Лёшка повыше, достал пистолет и прицельно сделал шесть или семь выстрелов. С последним — обломок переломился надвое, и оба куска ринулись вниз, стукаясь о стены и с хрустом круша поручни. По счастью, разрушений оказалось меньше, чем ожидалось. Дальнейший путь по тоннелю парни проделали почти без затруднений.

Командир вёл безропотного Лёву за руку, сам разгребал земельные завалы, опять поднявшиеся до потолка, и спешил со всех ног. Наконец, переборка медицинского комплекса открылась, и на усталых парней пахнуло свежим воздухом:

— Пришли!

Лёва со стоном опустился на пол. Он раскинул руки и ноги, изобразив человека, вписанного в круг, с рисунка Да Винчи:

— Ты меня загнал. Можно, я отдохну?

— Валяй!

Попаданец бросился к знакомому терминалу. Громко поздоровавшись, он сел на стул и приказал комплексу:

— Я Алексей Безруков, спецагент. Забыл в прошлый раз аптечку взять, а напарник ранен. Доложи, что у тебя есть!

Робот опознал Лёшку, но рекомендовал перейти на общение в закрытом режиме:

— Второй посетитель не имеет допуска.

«Ладно, сенсетивное, — согласился попаданец, — но не тяни, времени мало!»

Медкомплекс развернул в голубом объёме несколько вариантов аптечек. В индивидуальной — угадывалась та коробочка, что осталась в прошлый раз на полке рядом с оружием. Крупнее ранца-укладки с полевым анализатором ничего не было. Узнав, что ранец рассчитан на месячное обеспечение взвода в боевых условиях, Лёшка его и заказал.

«Время комплектации и зарядки батарей — до пятидесяти минут».

Вот как? А чем заняться? Убедившись, что утомлённый Лев дремлет на полу, командир забрался в отсек с оперативным резервом. Ещё один пистолет, четыре коробки с патронами он взял для себя, как и запасное кепи, запасные берцы, носки, штаны и пачку перчаток.

А вот охапку больших ножей, веревку, десяток индивидуальных аптечек и две самых просторных куртки — затолкал в рюкзак, предназначенный для Лёвы. Туда еле уместились гигиенические наборы, штук пять или шесть — Лёшка сгрёб все, что сумел отыскать.

В самом дальнем углу обнаружилось нечто универсальное, туго скрученное в продолговатый валик — этикетка на упаковке сообщала, что тут гибрид палатки с лодкой. Сомневаться времени не было, и находка тоже отправилась в рюкзак, но уже Лёшкин. С громадным сожалением — эх, сколько добра тут остаётся! — попаданец закрыл дверь отсека. На всё про всё ушло только десять минут. Спутник продолжал дрыхнуть, даже не услышав, как рядом с ним тяжело брякнул о пол доверху забитый рюкзак.

Вернувшись к терминалу, Лёшка решился — много вопросов накопилось у него к членам отряда. Но те поголовно страдали потерей памяти, оставшись без связи с серверами мировой сети. Однако медицинский комплекс сохранил автономный источник питания и даже кое-какие сведения от вапама спецагента Безрукова. Последний сон-воспоминание того крепко засел в голове Лёшки. Почему бы не обратиться к роботу медкомплекса с просьбой дать пояснения?

«Предоставь мне сведения о новейшей истории!»

«Какой период? Назовите дату или событие, — послушно откликнулся комплекс, — или укажите года».

«Начало двадцать первого столетия, когда мировая война началась. Дальше — посмотрим…»

«Выберите форму передачи информации. Визуально, сенсетивно…»

Лёшка выбрал сенсетивное общение. С Гардой и медицинским комплексом у него контакт получался — одно удовольствие. Наверно, прямая передача в мозги должна получиться не хуже, чем телепатический разговор. Он откинулся назад, сполз немного, чтобы шея удобно пристроилась на спинку стула, закрыл глаза и приготовился.

В голове словно щёлкнуло, возникла картинка — не картинка, а объёмный, совершенно реальный мир, типа цветного сна. Добрый голос учителя географии, несколько раз водившего класс в поход по родному краю, зазвучал за левым плечом:

— Конец двадцатого века и начало нового столетия ознаменовались политической нестабильностью. Распад Советского Союза пагубно отразился на судьбе мира…

— … Лёша, ты что? Очнись!

Лёва теребил командира за плечо. А тот вопил благим матом и навзрыд плакал, не открывая глаз. Наконец, он встрепенулся, уставился на спутника. Затем на лице мелькнуло понимание, возникла слабая улыбка. Ещё несколько всхлипов, и прозвучали разумные слова:

— Ох, ёлки, так это не со мной!

С облегчённым вздохом Лёва снял подозрения о сумасшествии командира:

— Ты орал, как резаный, я даже проснулся… Случилось что, а?

Лёшка помотал головой, избавляясь от морока. Он только что жил в жутком своей достоверностью и нелепостью мире, мире полусожжённой Земли двадцать первого века.

Новейшая история поразила парня, как разряд молнии: милая его сердцу Америка, куда он мечтал перебраться на жительство, если бы гринкард с неба упал, приказала долго жить. Надорвалась, изображая мирового жандарма. Свои же чёрные и сгубили прекрасную страну, затеяв бучу в поддержку исламской Лиги.

Политкорректность в отношениях с бунтарями — это как реверанс, когда на тебя замахнулись ломом. Не успела полиция опомниться, как оружие пошло в ход. Армия опоздала, и гражданская война ввергла страну в хаос. Все стреляли во всех.

Чайнатауны призвали на помощь Великий Китай, последовал десант, оккупация и стремительное наведение порядка. О политкорректности речь не шла — виселицы и показательные расстрелы резко сократили количество чёрных бунтарей.

Но невежественные муслимы Европы потребовали от правительств поддержать заокеанских ваххабитов. По давней привычке молодые арабы вышли на улицы, учинять погромы и резать мирных обывателей. Армия Франции пришла на помощь деликатной полиции. Бундесвер тоже вспомнил, как безжалостно умели воевать деды и прадеды, принялся стрелять на поражение, а не в воздух.

Обиженные исламисты сбросили давно надоевшую американскую узду, настропалили своих шахидов. Как результат, в Париже, Осло и Берлине грохнуло то, что взрывать не следовало бы. Перепуганные и растерявшиеся руководители НАТО не поверили, что поскользнулись на собственном же дерьме — как же, столько сил положено на создание послушной Аль-Кайеды! Все красные кнопки вдавились, ракеты полетели.

Почему-то боеголовки целились не только по Москве, Китаю, Корее — на всякий случай досталось и Ближнему Востоку. Арабов и половину Турции накрыло полностью, а вот Москва, Китай и Корея ответили. Европа и США получили максимум возможного и перестали существовать. Убедившись, что «правки» не требуется, Китай шагнул в Сибирь.

Мудрый, как обезьяна, и терпеливый, как смерть, великий сосед не ожидал, что Россия ещё на что-то способна, а напрасно — ракеты взлетели. Досталось Китаю, обеим Кореям, Филиппинам и прочим островитянам. Всё население бывшего друга и армия целиком, кроме экспедиционной, приказали долго жить. Японию тоже не пожалели — так показалось надёжней.

Индия под шумок хорошо грохнула по Пакистану, тот огрызнулся, хотя и запоздало. Пока Афганистан и Среднюю Азию накрывало пеплом, индусы сделали рейд по территории старого врага, под корень вырезая выживших. Не пожалев свои войска, Индия навсегда решила давнюю проблему.

Но последствий стремительной мировой войны, как и радиации — хватило всем. Австралия и Новая Зеландия попали под ядерный шлейф, а население оказалось неготово к такому сценарию.

Центральный и Южный Китай, всю Европу, Балканы, южную половину Турции, Ближний Восток и центральную Европу — «стерилизовало» полностью. Центральная часть Северная Америка обезлюдела, а Южная схватилась в самоубийственной схватке. Бразилия решила, что сумеет стать старшей, но рано обрадовалась.

Грянула зима, та самая, ядерная. Она длилась недолго, однако теплолюбивым хватило и шестисот дней. Тропические леса погибли. Африканцы массово вымерли от голода и холода. Южная Америка и Мексика сохранили одну десятую населения. Индостан и теплолюбивые островитяне — ещё меньше. Так что всего полмиллиарда дождались потепления.

Обезумевшая от страха Канада согласилась на союз с Китайской Америкой. Они превратились в Конфедерацию Тотальной Благонадёжности и впитали обескровленные Мексику и Бразилию с сателлитами. Евразия создала Конфедерацию Контролируемой Благонадёжности.

Предложение чудом уцелевшей Норвегии: замириться всем и навсегда — было принято на общемировом совещании в Стамбуле. Турки с русскими договорились безжалостно патронировать любое население, какое только сумеют обнаружить на континенте. Индусам поручили Африку…

Примерно так можно было пересказать историю в общих словах. Но Лёшке досталась версия, как он только теперь понял, неприглаженная. Ему, спецагенту, робот медицинского комплекса предоставил полную картину. Мирные жители, полки и дивизии, гибнущие в огне ядерных взрывов, потоках напалма, вакуумных взрывах — поразили никогда не воевавшего парня натурализмом и простотой массовых смертей.

Самое страшное зрелище — промышленная зона после газовой атаки — едва не убило попаданца. Он сорвался, когда увидел конвульсивно бьющихся сторожевых собак, похожих на Гарду, как капли воды. Те гибли у своих будок рядом с бойцами внутренней охраны. Не сообразив, как остановить приём информации, Лёшка в ужасе закричал учителю географии, чей голос комментировал картину:

— Нет, так нельзя, прекратите! Да что же вы делаете, гады! Они-то при чём?

Вот и сейчас, уже придя в себя полностью, он не мог успокоиться. Гарда, как она там? Комплекс доложил, что всё готово, открыл ячейку в стене, выдвинул ранец наружу. Ухватив его за лямки, попаданец спросил:

«Как пользоваться?»

— Инструкция на внутренней стороне крышки, — ответ прозвучал сухо, словно медицинский робот остался недоволен чем-то, — применение максимальных доз не рекомендовано.

На этом напутствии второй визит попаданца в таинственное подземелье завершился. Лёва кряхтел под своей ношей — его рюкзак весил немало! — да ещё ранец приходилось нести, пусть и вдвоём с командиром. Лёшка сделал остановку, отойдя от медпункта совсем немного. Отыскав в своей клади запасное кепи, он показал спутнику, как включать экран ночного видения:

— И береги, это не навсегда, на время, понял? Задрал ты меня своим спотыканием! Ну, погнали!

Лёва, и впрямь, стал двигаться уверенней. На втором привале он привлёк внимание командира к надписи на стене: «Метро. До станции Магнитного баланса — 2,500».

— Я работал на той станции. Но туда не было метро, точно.

— Может, специальная ветка, — попаданец высказал соображение, основанное на прочитанных книгах.

Все авторы единодушно и добросовестно описывали супернадёжные бункеры для президентов или королей, в общем, для правителей. В любом приличном фантастическом государстве подобные укрепления непременно существовали. Естественно, добираться до тех убежищ всегда приходилось на метро. Почему здесь не быть такому же? Вот это подземелье явно сделано для президента и его охраны — наверху как раз правительственные развалины!

Лёва согласился, что да, вполне может быть и так:

— Наш президент самый умный за всю историю России. Не зря же мы его шесть сроков подряд выбирали? Он знал, что делать. А отрыть такую линию метро, секретную, если надо — запросто!

Что такого умного президент натворил — парень долго пытался вспомнить, но безуспешно. Насмешка командира его обидела. Посопев немного, Лев не стерпел:

— Нечего издеваться, я не виноват. Тебе бы так, без вапама, — но вдруг подозрительно насупился и задал вопрос. — А как ты узнал про это место? Ты же совсем чужой тут!

— Случайно, вот честно-честно!

Ляпнув это, попаданец спохватился. В суматохе сборов, битвы с тем зверем, суете благоустройства — ему так и не довелось рассказать про избиение. Теперь же и не хотелось. Загадочность исчезновения и появления в новом виде, по мнению Лёшки, только добавляла авторитета. Вот сейчас расскажет он этому аборигену всё, а героический ореол тотчас исчезнет. Нет, надо помалкивать!

— Узнал, и всё, — парень сурово, как настоящий командир, оборвал разговор, — хватит болтать, пошли дальше!

Они быстро добрались до колодца, откуда спускались в тоннель. Лезть с ранцем оказалось невозможно — пришлось оставить его внизу. Выбравшись наверх, Лёшка скинул рюкзак и поручил Лёве стеречь его:

— Я за ранцем, быстро!

Быстро не получилось. Руки устали, и немудрено — подъём, спуск и опять подъём! Плюс сломанные поручни, которые разбил или совсем снёс злополучный обломок. Приходилось тянуться через два, а то и три — замахаешься!

Ранец весил прилично, да и снаряжение Лёшкино тоже добавляло килограмма три, не меньше. Особенно пистолеты.

— Дёрнул же меня чёрт взять второй! И вообще, можно было оставить наверху, Лёве — всё легче было бы!

Светлый кружок выхода над головой — казался недосягаемым. Уговаривая себя, попаданец карабкался. Он волок вверх тяжеленный ранец, спасение для Гарды, всё чаще бессильно обвисая, захватывая поручни под мышки и пытаясь отдохнуть. Но вот светлый круг неба приблизился, расширился и принял парня в светлый, омерзительно воняющий день.

Лёвы поблизости не наблюдалось. Рюкзаки тоже исчезли.