Я — авантюрист?

Глава двадцать восьмая

Лёшка проснулся от голосов. В полумраке склада боролись худенькая девушка и высокий парень с длинными волосами.

— Чего выделываешься? Сама же со мной пошла!

— Пусти! Я тебе жизнь спасти хотела, а не ради секса! Ой! Пусти, кричать бу..

Удар в лицо заставил девушку вскрикнуть. Она закрылась руками, а соперник сильно ударил её в живот, отчего та осеклась на полуслове и согнулась от боли.

Гарда, которая пряталась за углом стеллажа и наблюдала за дракой, негромко рыкнула и спросила хозяина:

«Пора?»

«Надо осторожно, чтобы другие не набежали…»

Однако времени на проверки и реверансы не оставалось. Девушка упала, а парень ловко рванул платьице вверх и совершил то, после чего сомнений в его намерениях не осталось — сорвал трусики с жертвы. Та завизжала, насильник пережал ей горло.

— Стой!

Лёшка выкрикнул это на бегу, но Гарда опередила, с налёта ударила лапами в спину парня, который стоял на коленях, распластывая жертву по полу. Почти центнер живой массы, умноженный на скорость, сбил насильника, словно кеглю.

— Держи его! — скомандовал попаданец, подавая руку пострадавшей.

Та, хрупкая, словно подросток, всхлипывала, оправляла подол платья. Лёшка посветил фонариком, отыскал розовый лоскуток — порванные трусики, вернул девушке и повернулся к парню.

Гарда скалилась, не позволяя тому подняться. Рука, выставленная вперёд, как бы умоляла оставить его в покое, а вторая прикрывала горло. Невнятная мольба больше походила на сдавленный вопль:

— А-ва-ва-а-а…

«Хватит пугать. Не видишь, он в шоке? Отойди», — попросил напарницу Лёшка, а пленнику сказал вслух:

— Встань, повернись спиной. Руки назад, — и деловито связал прочным узлом, благо в кармане давно ждали своего часа прочные метровые отрезки верёвки.

В это время и коридора донеслись крики, вопли, послышался топот. Недолгий шум стих, прозвучала команда:

— Обыскать помещения!

Лёшка насторожился. Велел Гарде стеречь пленника, а сам направился к двери. Девушка, о которой в суете он почти забыл, стояла к нему спиной вполоборота, наклонив голову, и занималась чем-то настолько важным, что спохватилась слишком поздно, когда попаданец оказался рядом.

— Ой! — она поспешно опустила задранный подол платьишка, прикрывая трусики, пояс который только что сколола булавкой.

— Могла бы предупредить, — проворчал Лёшка, краснея.

Стройные ноги девушки гармонировали с небольшой грудью и очень приятным лицом. Где-то в памяти парня засело воспоминание о ком-то очень похожем, естественно, из прошлой жизни. Не самое приятное, явно не романтическое воспоминание — это главная окраска и осталась, как след — более важное дело вытеснило из головы всё лишнее:

«Что там случилось? Неужели другая банда напала на этих? Вот непруха! Но Лёву всё равно придётся выручать…»

Приоткрытая дверь и темнота позволили бы незаметно осмотреться, да вот «бы» — как раз и помешало! По закону невезения склад, который напарники облюбовали для ночлега, а разлучённая ими парочка — для странных любовных игр, привлёк внимание и тех, кому поручили обыскивать помещения. Навстречу Лёшке сунулся человек, отчего оба чуть не столкнулись лбами. Фонарь в руке попаданца пыхнул в лицо противника. Тот отскочил в коридор, позвал на помощь:

— Виктор, сюда! Осторожно, у них свет!

Послышались невнятные голоса, дверь откатилась в сторону, однако никто не входил. Лёшка ощутил у ноги тело Гарды, услышал её мысленное согласие ринуться в бой, но и какое-то возражение, как бы призыв — «не торопиться».

«Что не так?»

Ответ собаки он не понял, потому что из коридора к нему обратился уверенный голос:

— Выходи добром. Ничего плохого не случится. Сдавайся. Мы такие же, как вы, нам незачем ссориться. Захочешь, будешь жить с нами вместе…

— Ага, разбежался! Только шнурки поглажу…

Гарда толкнула хозяина в колено, повторила:

«Чую знакомых…»

Не слишком доверяя напарнице, Лёшка вынул пистолет, предупредительно крикнул в темноту коридора:

— Имейте в виду, я вооружён. Буду стрелять!

Незнакомец из коридора хмыкнул, не испугался, с ехидцей прокомментировал:

— Ну, ты крут, как варёные яйца! Не Герман, точно, — и уже командирским голосом кого-то спросил. — Юра, сколько человек здесь оставалось, когда вы уходили?

— Четверо, — ответил знакомый голос. — Лёва, так он наш…

— Юрка! — радостно завопил попаданец, выбегая в коридор. — Это же я!

Почти десяток факелов освещали плотную толпу мужчин, в центре которой стоял старый приятель. Радостно улыбаясь, Юра ответил на пожатие Лёшки и даже вроде порывался обнять командира, но тот застеснялся, быстро перевёл разговор в деловое русло:

— Там девушка, и парень, который хотел её изнасиловать. Связанный.

В круг света вошёл человек, которого Лёшка никак не ожидал здесь увидеть. Пока попаданец ошалело вглядывался в знакомое лицо, тот распорядился:

— Гриша, приведите. Думаю, это Герман, — а затем протянул руку. — Значит, ты и есть Мудрый Знаток? Ну-ну… Интересно, как ты сюда попал, Алексей?

— Виктор? Виктор… Ну, конечно, это ты, — сумел справиться с изумлением попаданец. — Офигеть! Но как ты сюда попал, да ещё сюда конкретно, вниз?

— Долго рассказывать.

Гриша и его помощники вывели высокого парня, а девушка вышла сама, опустив голову. Виктор не дал ей прошмыгнуть мимо, поймал за руку:

— Как ты себя чувствуешь, Нина? Всё нормально? Почему лицо разбито? Герман постарался?

Та молча покачала головой, потом кивнула, затем разрыдалась. Лёшке показалось, что Нине нужна «жилетка», ведь она быстро обвела всех, кто стоял рядом, взглядом, словно выбирая. Почему-то пожалев девушку, попаданец тронул её за плечо и — сработало! Нина уткнулась в него, сотрясаясь и всхлипывая. Внезапно оробев, парень гладил её по макушке, разделённой аккуратным пробором, и смотрел на косички, совершенно школьные по виду.

— Ну ладно, успокойся, всё уже в порядке, — шептал Лёшка в макушку разные успокоительные слова, испытывая жалость и сострадание к её хозяйке.

Виктор хмыкнул, сделал знак, мол, следуйте за мной, и отправился в сторону пролома. Гарда прошла за ним немного, сделала круг и вопросительно глянула на хозяина:

«Я проверю, что происходит?»

Лёшка согласился. Сам он никуда идти не мог — Нина продолжала плакать. Её тонкая рука держалась за клапан бокового кармана, где — это совершенно точно! — лежали то ли платки, то ли бумажные салфетки. Осторожно расстегнув липучку, парень вытащил краешек белого лоскутка и вложил в девичьи пальцы:

— Глазки вытри, — шепнул он.

Нина послушно отодвинулась, приложила салфетку к лицу, промокнула, потом отвернулась, тихонечко сморкнулась. Эта деликатность — сам бы он швырканул, не задумываясь — особенно умилила Лёшку.

— Пошли уже, а то все делом заняты, кажись, одни мы, как тополи на Плющихе!

— Сейчас, — согласилась Нина, ещё немного «сырым» голосом.

Они двинулись по коридору туда, где светили факелы и мелькали человеческие фигуры. Отойдя на десяток метров, Лёшка спохватился, что забыл аптечку.

— Ёлки! Надо вернуться! Подожди минутку, я сейчас, — он кинулся было в сторону склада, но Нина воскликнула:

— Я с тобой! — и виновато добавила. — Боюсь темноты.

Голосок девушки становился звонче и звонче. Она явно возвращалась в нормальное состояние. Гарда подбежала, негромко гавкнула, напоминая о себе:

«Что не так?»

— О, ты-то мне и нужна, — обрадовался хозяин, давая напарнице поручение притащить аптечку, а Нине поясняя. — Идём, она справится.

— Лёша… Тебя ведь Лёша зовут, я не путаю? Откуда вы взялись, ты и собака? Когда этот урод…

Неприязнь или ненависть окрасили её звонкий голосок, Лёшка не понял, но поёжился — ему бы не хотелось, чтобы эта девушка когда-нибудь так говорила про него. Возможно, поэтому он принялся рассказывать о напарнице — и о себе немножко — почти не привирая. Хотя получалось совершенно геройская история:

— Гарда умеет говорить, у меня с ней двухсторонняя связь, через усовапама. То есть, сначала я не знал об этом… Мы встретились на дороге, я думал, что она дикий зверь… А потом с Юрой нашли этот склад… Но меня с ней избили и сбросили под землю… Но мы там выжили, нашли медпункт, и он дам нам связь, как напарникам… Но тут же нельзя жить, и нам пришлось отправиться на поиски нормального жилья. И вот, когда мы пришли к троллейбусу…

— Так ты и есть тот самый Знаток? Вот это да!

«Опять — знаток! Сначала Виктор, теперь Нина! Да что же они издеваются, — возмутился и удивился Лёшка и решил безотлагательно выяснить причины такой клички. — Она должна знать, почему, и что я такого сделал, чтобы обзываться!»

— Слушай, почему вы ехидничаете? Знаток, знаток…

— Кто? Я? — сделала большие глаза Нина. — Ехидничаю? Да это ваши, из отряда, особенно эта, красотка… И Олег с Юрой! Они тебя так за глаза называют. На полном серьёзе, без иронии.

— Да ладно тебе!

Лёшка готов был обидеться и даже собирался заявить, что насмешки над собой не потерпит, однако рядом появилась Гарда:

«Принесла».

Пока он расправлял лямки аптечки на плечах и застёгивал на груди, обида прошла. Собственно, а что такого случилось? Ну, оборжали его отрядники, кликуху дали, так не самую обидную, если разобраться. В той жизни обычно до такого дело не доходило. Там, кроме унизительного «эй ты, четырёхглазый», Лёшка не слыхал.

Его так кольнуло воспоминание, что он прошептал заветные слова, свою благодарственную молитву: «Спасибо, судьба! Я счастливее травы на пастбище, где топчутся козлы, бараны, быки, меня не сожрали — лишь обгадили!»

Проверенное средство сработало — стало легче. Тем временем они подошли к пролому, сквозь который некогда Лёшка привел Юру. Сегодня того было не узнать. Не рыхлый плакса, а поджарый и уверенный в себе человек распоряжался, куда что ставить. Десяток человек споро подтаскивали ящики с сублиматами и складировали у стенки. Среди них Лёшка заметил Кира, Дана и девушек, которые оставались с теми.

— Юра, что вы затеваете?

— А ты не знаешь? — очень натурально изумился тот. — Отряды решили объединиться, жить общим хозяйством. Нина же была на совете, она и расскажет, а мне некогда!

Настроение упало ниже плинтуса. Мало приятного — услышать, что тебя отправили в отставку. Если честно, то Лёшка привык к своему особому статусу, к тому, что он руководит, указывает, направляет, то есть, влияет на судьбу целого отряда людей. И ведь, если припомнить, не так уж и много ошибок было допущено за эти дни! А потом, когда он занимался спасением напарницы, отряд его предал. Нет, не так — отряд продался. Да-да, продался другому командиру за харчи, за кусок жратвы!

«Ну и ладно! Не нужен, значит, не нужен, — ожесточённо подумал попаданец, гладя лохматую башку напарницы, — а вот Гарда меня не предаст. Мы с ней и без вас не пропадём. Верно, подруга? Валим отсюда, да?»

«Всегда готова, — прилетел мгновенный ответ собаки, — а чем ты огорчён?»

Лёшка опомнился. Пока он перемалывал очередную обиду, Нина уже встроилась в общую цепочку грузчиков, так что спрашивать о совете или других «великих событиях», что произошли за время его отсутствия — было не у кого. Да и незачем. Развернувшись, он опустил на глаза козырёк «ночного видения», собираясь незаметно уйти нижним путём. Но его окликнули:

— Лёша, можно на минутку?

Виктор вместе с Лёвой и пожилым мужчиной стояли неподалёку от неподвижного подъёмника и что-то разглядывали. Отказывать им было как-то неудобно — не они же обозвали «знатоком»? — так что пришлось вернуться:

— Что?

— Алексей, познакомься, это профессор Водянов, Сергей Николаевич, — Виктор был сама корректность, а речь его звучала серьёзно донельзя, словно Лёшка и впрямь, знал нечто важное. — Ты тут самый опытный, проконсультируй нас…

— Я?

— Видите ли, Алексей, проблема недоступности знаний настолько велика, что мы должны использовать любую возможность запустить хоть один сервер внешней памяти, — профессор вынул из ящика, который держал Лёва, портативную аптечку, — судя по этому предмету, вы имеете доступ к автономной энергоустановке или аккумуляторной станции…

— Нашли рюкзаки, что мы с Лёвой тащили? Вот это дело! А хреновина, что вы показываете — точно не аккумулятор. Аптечка, сто процентов! Где взял — там уже нет…

Лёшка ответил и собрался уходить. Виктор положил руку парню на плечо, посмотрел в глаза. Считанные дни назад — сколько там, пара недель или около того? — этот неразговорчивый мужик ворвался в драку, где нацболы избивали Аги и Лёшку. Ворвался, молча, словно камень в воду, и, как тот расплёскивает её в стороны — разметал хулиганов вместе с их цепями, кастетами, а может, и ножами. Ворвался — и стал примером бескорыстного участия. Сейчас он молчаливо просил содействия. Как отказать?

— Ладно. Откуда взял? Так он знает, — палец уткнулся в Лёву, — недавно совсем был там, Кира и Дона водил. А потом они разгромили комплекс…

— Я не хотел, они меня силой заставили, — плаксиво оправдался Лев, но никто из собеседников не обратил на него внимания.

Виктор насторожился:

— Там много оружия? А одежды? Медикаментов?

— Вот, ранцевая аптечка, на полк хватит. И ещё есть, думаю.

Водянов встрепенулся, зачастил:

— Медицинский комплекс? Далеко ли? Как разгромили? Сможем ли мы его восстановить? Алексей, что в нём было, перечислите!

Гарда, сидевшая рядом, гавкнула, призывая хозяина ко вниманию:

«Этого помню. Он работал с первым хозяином. Давно».

Заминку, пока Лёшка выслушивал напарницу, заметили все, но озвучил Виктор:

— Ты что, с ней мысленно говоришь?

— Да. Это сделал тот самый комплекс… Долго объяснить. Профессор, если надо, пойдёмте хоть сейчас, я провожу, а дальше уже сами разбирайтесь, — предложил Лёшка, вдохновляясь идеей, что снова оказывается нужным.

Обретя нормальное состояние духа, он осмелел, и сказал, что давно уже вертелось на языке:

— Виктор, зря вы сюда продукты таскаете. Замахаетесь вверх поднимать. Лучше свезти на пять этажей вниз, там есть проход на уровне земли. И — на подъёмнике, что он зря стоит?

— О нижнем входе знаю, парни уже сказали. Но здесь тоже будем поднимать, как только верёвки найдём.

Это было сказано без амбиций, по-деловому, и оказалось совсем не обидно, хотя отвергли предложение, ведь? Лёшка не успел удивиться, потому что Водянов тоже отклонил предложение отправиться немедленно:

— Я полагаю, нам надо основательно подготовить экспедицию. Вы не будете против, если мы вернёмся в лагерь, там обсудим состав, наметим план и уже организованной группой займёмся делом?

— Решать Алексею и вам, — пожал плечами Виктор, — а насчёт совета согласуйте с Ниной. Кстати, Сергей Николаевич, может, двигатель с подъёмника на машину переставить, если тут горючего нет?

Вся команда и бывшие жители склада — остались вытаскивать запасы наружу, чтобы потом организованно переносить в лагерь. Виктор настоял, чтобы Нина, Водянов и Лёшка вернулись в лагерь. Им предстояло обсудить и решить, кроме состава экспедиции, ещё хренову тучу бытовых вопросов. Заседание расширенного совета открыл Виктор:

— Председателем оставим Водянова. Объединение себя оправдало, но вот с руководством — надо определиться окончательно, а то получилось, что я узурпировал право решать. На время чрезвычайной ситуации, правда, но всё равно, так не годится. У вас, Нина, был совет, Алексей — единолично командовал, если я понял…

— А у вас? — не вытерпел Лёшка.

— Я сложил полномочия командира, но выборы не состоялись, опять же, из-за чрезвычайной ситуации. Грабители напали, пришлось прерваться. Потом разведчики вас встретили, а тут убийство и грабёж в твоей группе. Фёдор погиб.

Флора вскочила, гневно крикнула:

— Вот именно! Мы ерундой занимаемся, про выборы говорим, а убийца безнаказанным остался! Кстати, я вижу, какая у вас, Виктор, дисциплина в отряде — все делом заняты. А у тебя, — она пальцем показала на Нину, — половина людей дурью маялась. Бездельники! И этот уже появился, пророк, ходит, на молитвы и медитации подбивает! Надо оставлять командование мужчинам. Я предлагаю старшим назначить Лёшу, он запросто кого угодно на место поставит, а надо — и выстрелить не побоится!

Нина вспыхнула, гневно ответила:

— Вы за моей спиной провели собрание и задушили демократию! Людей надо воспитывать, а не принуждать! Вы просто не знаете, как страшна диктатура, вот и согласились на бесконтрольного тирана. Наслышана я про Виктора. Да и Лёша только сейчас человек хороший, а дай ему волю — начнёт всех несогласных изгонять, если не убивать. Я слышала от ребят на базе. Вы их бросили там. И ваш мудрый знаток стрелял в беззащитных…

— Он? — удивилась Алёна, которая вела протокол совета. — Стрелял? Такой мирный с виду…

— Что ты мелешь? — возмутился Лёшка, никак не ожидавший беспардонной неправды из уст девушки, которую вырвал из лап насильника. — Я стрелял? В кого, когда?

— Да! Я видела дыры от пуль в полу и на стене! Мне Дон показывал!

— Они на меня напали! Нас с Гардой убить хотели!

Водянов прервал перепалку:

— Давайте сначала о повестке дня.

Но вмешался Виктор. Он не стал просить слова, а просто вышел вперёд, посмотрел почему-то на Алёну и обратился к Нине:

— Нет, раз уж заговорили о тирании и демократии, то я доведу дело до конца, пока действует особое положение и у меня есть право судить на месте, — затем громко распорядился. — Гриша, приведите сюда убийцу.

Голос командира звучал сухо и непреклонно, однако Алёна громко возразила:

— Сергей Николаевич, Андрей, что вы молчите? Вот опять он пренебрегает интересами общества, всё делает по-своему. Я не понимаю, почему никто меня не слышит? Вы что, боитесь тирана?

Лёшка готов был сказать, что он лично не боится, зато доверяет Виктору, потому что видел его нацеленность на добрые дела, но в круге появился Герман. Он выглядел подавленным. Гарда, которая лежала у ноги, вскочила, негромко зарокотала и напомнила хозяину: «Враг!»

— В прошлый раз ты обвинялся в немотивированном убийстве и грабеже. Теперь добавилось и похищение человека, — отчеканил Виктор. — Как тебе удалось бежать, я не спрашиваю, но зачем ты увёл с собой Нину?

— Не, ну ты вообще, — красивым баритоном удивился Герман, — я и похищал? Да она сама, видать, потрахаться захотела…

Нина прервала его. Даже в полумраке было видно, как покраснело её лицо, однако голос звучал уверенно, отрепетированно:

— Погодите его обвинять! Он не похищал, это правда. Я сама освободила Германа, чтобы вы его не убили. Да, Виктор, я против расправы! Нельзя карать смертью за убийство. Вы сами убийца, просто никто не знает, а это так! Люди, он убил человека за то, что тот не подчинился его приказу. Представляете? Если за такую малость — смерть, то никому нельзя и надеяться на снисхождение. Поэтому я и отпустила…

Герман расправил плечи, взбодрился и даже приосанился. Лёшка растерялся — он воочию убедился, что понять женскую логику невозможно. Девушка, которая помогла бежать убийце Фёдора, и сама пришла на базу — едва не оказалась жертвой насилия! Как так? Она же неравнодушна к Герману, это видно, так почему же отказалась заняться с ним сексом? Если в складе, Нина вопила и сопротивлялась всерьёз, так почему сейчас снова защищает убийцу?

Флора закричала:

— Кому ты помогла, кому? Он не просто убил, он с удовольствием выстрелил! Ему это нравится, унижать и убивать, дура! Ты очарована его смазливой рожей и ничего не видишь! Думаешь, отмажешь его от наказания, и он будет тебе благодарен? Боже, как эти недотраханные тупы, аж зла не хватает! А ты что молчишь, Лёшка? Он Федора убил!

— Не молчу, просто слова не дают, — заторопился попаданец. — Мы с Гардой утром задержали Германа, когда тот пытался изнасиловать Нину. Не знаю, помогала она ему бежать или нет, но мало похоже, что есть любовь между ними. Думаю, Нина его выгораживает… Что касается убийства, то я не знаю как, но наказать надо, чтобы никому неповадно было… Гад ты, Герман!

Виктор выслушал все мнения, но вот совет угомонился, замолчал. Водянов спросил, желает ли кто добавить слово в защиту преступника:

— Если нет, то закончим прения. Виктор, у вас есть что добавить?

— Да. Нина, откуда у тебя на лице синяк? Значит, сама с ним пошла… Ладно, продолжай врать, — мягко и сочувственно отмахнулся от девушки Виктор и повернулся к Герману. — Убийство, грабёж, похищение людей и попытка изнасилования. Скажи, почему тебя мир не берёт? Замечательная девушка хочет спасти тебе жизнь, и чем ты отвечаешь ей?

— Она сама этого хотела, — заметная гордость звучала в баритоне подсудимого. — А вмешиваться в отношения мужчины и женщины никто не имеет права. Нина жаловалась на меня? Нет, значит, и судить меня не за что. Когда вапамы восстановят, психологи со мной разберутся, а сейчас я готов вернуться в…

Все вздрогнули. Выстрел прервал монолог Германа. Высокий парень схватился за грудь, начал оседать, повалился вперёд, скрючился, судорожно задергался. Всеобщий то ли крик, то ли возглас крайнего изумления пролетел над советом и стих. Виктор вернул пистолет за пояс, четко и раздельно произнёс:

— Я уже сказал — демократию придется отложить до лучших времён. Так будет проще. Что касается наказания, которое вы видели — это справедливо. Пусть знают все и каждый, что умышленное убийство карается смертью. На этот счёт есть поговорка — око за око… Надеюсь, ясно? Тогда — это последняя смерть.

Нина стояла, закрыв лицо руками. Флора аплодировала. Алёна смотрела на тело Германа, как зачарованная. Лёшка внутренне соглашался с Виктором и завидовал его хладнокровию и решительности. Водянов прошептал:

— Принцип талиона…