Я тебе не враг (СИ)

Глава 3

— Сейчас холодно, барышня. Вернитесь в дом, — этот хриплый и до крайности неприятный голос застал меня врасплох.

Я обернулась, хотя была уже на полпути к центру этого удивительного сада, похожего на лес вокруг заколдованного замка.

Хотела посмотреть его в одиночестве, пока представилась возможность.

Не то чтобы я всерьёз решила сбежать, но понять границы владений Ледовского не помешало бы. На всякий случай.

— Хорошо, я просто заблудилась, — ответила я с улыбкой. Горничная, приставленная за мной следить, кивнула, а по настороженным светлым глазам её было заметно, что не поверила.

Я и не собиралась никого убеждать в чистоте помыслов и намерений. Молча пошла за ней в дом и поднялась в комнату.

— Как вас зовут? — спросила я раньше, чем она заперла дверь.

Горничная поколебалась, словно не знала, стоит ли представляться, но потом ответила так, как люди, оказывающие одолжение:

— Варвара.

Именно это имя я и хотела услышать.

— Дмитрий Максимович сказал, что я могу обращаться к вам, когда мне что-нибудь понадобится, — бросила я с улыбкой и как бы между прочим. — И что на время моего пребывания здесь, вы будете моей личной горничной.

Она и бровью не повела, так и стояла, схватившись за ручку двери с той стороны, чтобы при первом удобном случае скорее закрыть меня на ключ и пойти по своим делам.

— Что вам угодно?

Вопрос был задан таким тоном, словно я посмела обращаться к барыне с холопской просьбой. Однако я решила не конфликтовать, но быть достаточно настойчивой, чтобы она поняла: легче выполнить мою просьбу, чем отказать.

Я, ведь, могу и нажаловаться хозяину.

А он, должно быть, из тех людей, которые привыкли к полному подчинению.

— Для начала… — тут я сделала паузу, словно обдумывала, чего бы попросить. Мне нравилось выводить эту молчаливую даму из себя, тем более что она не могла нагрубить мне напрямую. — Так, книга о лисах, я напишу автора, это учебник по ветеринарии, и Дюма «Граф Монте-Кристо».

Стоило высказать пожелания, как я заметила, что горничная становится пунцовой. Наверное, подумала, что я над ней издеваюсь, но лишь поджала губы и, буркнув что-то под нос, захлопнула дверь. Разумеется, не забыв повернуть ключ в замке.

На самом деле, и мысли о шутке в моей голове не было. Книга в лисах, которую я запросила, считалась раритетным изданием, достать которое считалось большой удачей.

А удача в заточении мне не помешает. И в стационаре в Москве у меня остался лисёнок. Я честно не представляла, как его лечить.

Как собаку, не годилось. Капельницы не помогали. Вот и воспользовалась случаем.

Конечно, Егорыч — ветеринар опытный, как он говорил сам про себя «ещё коровам успел хвосты покрутить», справится. Но на будущее такие знания не помешают.

И было ещё одно: Ледовский назвал меня «Алисой», мне показалось, что это знак свыше. Надо почитать о лисицах. Лиса Алиса — ассоциация ещё родом из детской сказки.

А Дюма? Мне тоже показалось это забавным и романтичным. История о мужественном заключённом неприступного замка Иф, который смог не только сбежать, но и сделать себе состояние, а потом искусно отомстить обидчикам, казалась хорошей сказкой в моём положении. Гораздо лучшей, чем репортажи о неопознанных трупах в «Дорожном патруле».

До позднего вечера я мерила комнату шагами, осмотрев каждый её угол на предмет чего-нибудь полезного. Ожидаемо, никаких шпилек или булавок в ней не было.

Да даже если бы я их нашла, это только в фильмах легко открыть замок с помощью подручных средств, а в жизни всё иначе.

К тому же и руки у меня не из того места растут, так любил говорить отец, а мачеха вторила ему, музыкально посмеиваясь.

А ещё я много думала. Может, Ледовский прав, и отец как-то передал мне знак, намекающий на код от банковской ячейки.

Он обожал шарады и загадки, вполне в его духе было бы снабдить меня частью ключа и сделать это так, что я бы ни за что не догадалась, каким сокровищем обладаю.

Думать вскоре надоело. Ничего я не знаю. Лучше решить, как бы скорее донести это до моего тюремщика с таким ледяным взглядом бывалого воина, что у меня ноги подкашивались всякий раз, когда я гадала о том, чтобы ему сказать. Чтобы сразу не прибил и не проявил жестокости.

Если он ещё и садист, то моя жизнь в ближайшие недели станет весьма печальной. А если не садист, а… Тут мои мысли прервали.

Ключ в замке снова повернулся, и на пороге в сгущавшихся сумерках появилась Варвара. Её белоснежный передник сверкал как свет ложного маяка. Стоит поверить, что она может помочь, как гибель неминуема.

Так свет губит корабли, плывущие на его призыв и разбивающиеся о камни. Да, похоже, я слишком впечатлительна и романтична!

— Хозяин желает вам доброй ночи! Вы что сидите в темноте, здесь свет есть, — и, поставив поднос с чайничком для заварки и фарфоровой парой из чашки и блюдца на стол, она подошла к стене и щёлкнула выключателем.

— Дмитрий Максимович просил передать и это.

Я раскрыла глаза, зажмурившись за секунду до этого от яркого света, и увидела два томика Дюма с тем самым романом, о котором я просила.

— Другая книга будет доставлена завтра.

— Спасибо. Поблагодарите Дмитрия Максимовича за одолжение, которое он мне сделал, — начала было я с улыбкой, заметив на подносе цветок белой лилии.

Не забыл, значит, что я не люблю розы!

— Вы сами сможете его поблагодарить за завтраком. Он будет здесь около семи часов утра. Я приду за вами, — Варвара говорила учтиво, но что-то в её тоне заставило меня насторожиться. Наверное, злорадные нотки, то и дело прорывающиеся через напускную угодливость.

— Хорошо, спасибо, — сухо ответила я. И то правда, зачем я стану благодарить человека, который лишил меня свободы и привычной жизни! Да ещё смеет угрожать!

Варвара сделала знак кому-то стоящему за дверью. Им оказался Виктор.

Он вошёл, снова поздоровавшись и держа в руках лопату. Новую, с гладкой светлой ручкой и блестящим черенком. Не хватало только ценника!

— Что это? — спросила я спокойно, стараясь казаться невозмутимой, хотя это и давалось мне с трудом.

— Там записка есть, — смущённо ответил охранник и хотел добавить что-то ещё, но под взглядом горничной сник и пожелал спокойной ночи.

Стоило им обоим удалиться, как я ещё некоторое время сидела на месте, нервно сжав колени, и прислушивалась к затихающим шагам в коридоре. Закрыла глаза, попыталась восстановить дыхание и успокоиться.

И лишь потом решилась посмотреть содержимое записки, обёрнутой и закреплённой резинкой вокруг толстого черенка.

Я долго возилась с последней, пришлось её разорвать, и скорее расправила на коленях смятый клочок бумаги.

На нём ровным почерком траурными чернилами было написано: «Не надорвитесь, Алиса».