Забытое приключение Тарзана

Глава 12

Когда его одежда стала сухой, Хант оделся и попытался продумать план дальнейших действий. В конце концов, он решил, что для него лучше всего было бы ждать здесь, как и предлагал Тарзан, но человек обнаружил, что не может набраться терпения, чтобы сделать это. Он не мог перестать думать о Джин и тех двух страшных людях. Он решил снова попробовать двинуться по деревьям, несмотря на все то, что произошло, но это была мысль, которая быстро прошла.

Хант не был человеком, который любил оружие, но сейчас он хотел бы, чтобы у него сейчас было ружье. Это заставило бы его почувствовать себя немного в большей безопасности, и он мог бы, возможно, обеспечить себя мясом вместо ягод, питаться которыми ему быстро надоело. А с винтовкой, идея пойти на помощь Джин была бы более реалистичной. Чего он мог бы надеяться достичь с одним ножом?

Хант схватился за тяжелую ветку на дереве, качаясь на ней, пока она не треснула и не сломалась, а затем использовал свой нож, чтобы заострить один конец так, чтобы она могла послужить ему копьем. С этим новым оружием и ножом, он определил свое местоположение на тропе, и пошел вперед, пытаясь держаться северного направления.

Когда он выступил, то не забыл совет Тарзана полностью. Он держал глаза открытыми на разные ориентиры и деревья, на которые мог бы подняться, потому что он знал, что после охоты и кормежки львы лежат где-нибудь по соседству. Даже с полными животами, они могли бы сделать исключение в его случае, и решить сожрать немного свежего мяса.

Однако, к полудню не увидев никаких признаков львов, Хант испытал чувство облегчения и безопасности. Чувство безопасности, тем не менее, сдерживал факт отсутствия у него винтовки. Его заостренная палка придавала путнику немного мужества, но теперь, путешествуя в одиночестве и слыша движение животных в кустах, он чувствовал себя гораздо менее храбрым. В конце концов, палка, острая или нет, это просто палка. Кроме того, он чувствовал голод, но не был достаточно знаком с плодами джунглей и не рисковал, есть ничего, кроме ягод, что показал ему Тарзан, а они уже не были доступны.

Во второй половине дня, Хант заметил изменение в характере леса. Его быстрое восприятие этого изменения стало результатом того, что он провел день, двигаясь и визуально разыскивая деревья, на которые он смог бы подняться, но Хант обнаружил, что в поле зрения не было никаких деревьев, которые могли бы послужить его цели. Стволы всех близлежащих деревьев были очень большими, и ни единой ветви не росло вблизи земли, равно как и никаких лиан не свисало в пределах досягаемости.

Он ускорил немного свой шаг, надеясь вскоре найти более радушные и гостеприимные растения. Но вдруг, в дальнем конце прямого участка тропы Хант увидел льва, и что было еще хуже, лев увидел его. Зверь медленно двинулся в его направлении. Затем он остановился. Так же сделал и Хант.

Лев дернул хвостом и зарычал. Хант медленно наклонил свое копье, а затем передумал и вытащил нож. Он решил, что не будет полностью полагаться на оружие, поэтому, зажав нож между зубами, человек поднял копье наготове. Он был полон решимости, дорого продать свою жизнь. Либо так, либо просто лечь, и пусть зверь съест свой бесплатный обед.

Лев тихо зарычал и выгнул тело, но Хант стоял на месте. Несмотря на свою готовность бороться, Хант знал, что имеет столько же шансов, как майский жук в курятнике. Даже если бы он побежал, через несколько секунд лев настигнет его, и он будет повержен, даже не защищаясь. Если же он станет бороться, его копье не сможет даже проколоть толстую шкуру льва. Если он использует нож, что же, и тогда шансы окажутся не намного лучше.

Лев не торопился. Он неуклонно двигался вперед. Когда животное было примерно в двадцати футах от Ханта, оно упало на живот, судорожно дергая со свистом своим хвостом и подобрав задние ноги под себя.

«Вот и все!» — подумал Хант. Внезапно большой, круглый плод ударил льва сбоку в голову и разлетелся, лопнув в красных мясистых брызгах. Лев вздернул голову, оскорбленный. Его ударил другой плод. Потом еще один.

Плоды падали сверху, как дождь. Ливень. Они врезались во льва от головы до хвоста. И, наконец, испытывая боль и унижение, великий зверь повернулся и бросился под прикрытие джунглей.

Хант выпустил нож изо рта, поднял глаза и рассмеялся. Деревья были полны обезьян. Один из маленьких самцов, казалось, был их лидером. Он соскочил на нижнюю ветку и потряс обеими руками так, как будто те были не более чем огромными волосатыми полосками спагетти.

Мартышка медленно спустилась с дерева, и подошла, что-то тараторя, к Ханту. Хант понял, что это должно быть обезьянка Тарзана, Нкима. Он понял также, что ранее именно этот зверь был зачинщиком нападения на него, а теперь, используя ту же тактику, Нкима и его друзья спасли его ото льва.

Хант рассмеялся: — Спасибо, Нкима.

Он сомневался, что обезьяна могла понять, что он говорит, но надеялся, что его вид показывал искреннюю благодарность. Конечно, Тарзан оставил обезьяну здесь, чтобы приглядеть за ним. Так и должно было быть. Тарзан не оставлял его в полном одиночестве, в конце концов.

Нкима издал кудахчущий звук, обнажил зубы в выражении, которое могло бы расцениваться, как обезьянья улыбка, а потом вдруг прыгнул на дерево и исчез в листве.

Когда Хант взглянул вверх, пытаясь высмотреть Нкиму, ни одной из обезьян не было видно. Хант опустил голову и рассмеялся.

Большой, спелый кусок фрукта ударил его тяжело в заднюю часть головы.

— Эй! — закричал Хант, но его крик заглушила насмешливая болтовня сотен обезьян, скрывающихся среди африканской зелени.

Хант вытер остатки плода со своей шеи и облизал пальцы. Сок от фрукта был сладким. Он решил, что это съедобно и попробовал кусочек. Это было восхитительно. Путник стал собирать куски фруктов, которые разбились о тело льва, и перекусил. Когда он наелся до отвала, то сел на землю и задумался над своей ситуацией.

Она изменялась от плохой до худшей. Он не только не выполнил приказ Тарзана о том, чтобы оставаться на месте, но не смог даже найти деревья, чтобы подняться на них, и был спасен от свирепого льва лишь стаей обезьян, бросавших в того плоды.

Кроме того, если бы его не стукнули в затылок, и он не попробовал бы сок из плода, то вполне мог оставаться до сих пор голодным. Хант был столь же ловким для джунглей, как борец сумо, исполняющий балет.

Ханту не нравится идея отказа от поисков Джин, но он столкнулся с тем, что Тарзан был гораздо более подходящим в качестве спасателя, чем он. На самом деле, Хант не мог определить, для чего он подходит вообще. Он стал большой мишенью даже для обезьянок. Может быть, это чего-то стоило. Вернувшись, домой, возможно, он смог бы найти работу в зоопарке в качестве мишени для разгневанных обезьян. Что-то наподобие субботнего послеобеденного шоу для детей. Он мог бы подзаработать даже какие-то деньги на этом.

Вздохнув и используя свое копье, чтобы подняться на ноги, Хант двинулся назад в направлении, откуда пришел, пытаясь попасть в пещеру черепов до наступления ночи.

Хант чувствовал лишь некоторую неуверенность. Когда он вышел из пещеры, то обращал внимание на определенные ориентиры — отдельные деревья, муравейник, ростом почти что с него, необычные возвышенности и низины на местности, и, ориентируясь на них, смог вернуться к своему первоначальному убежищу.

Неудавшийся путешественник нашел мертвую антилопу у входа в пещеру. Её голова была сильно изжевана и частично отсутствовали внутренности. Хант сразу же решил, что мясо было оставлено для него нарочно львом Тарзана. Лев сначала насытился сам, но, при этом оставил и ему большую порцию.

Хант был благодарен за это, но идея есть сырую антилопу, не казалась ему привлекательной. Он втащил тушу в пещеру и оставил её, положив в ручей, а сам пошел на поиски какого-нибудь камня, который мог бы использовать, чтобы высечь искру при помощи ножа.

Вскоре путешественник оказался в пещере черепов. Хант проследовал вдоль груды костей дальше, чем заходил ранее, и через некоторое время добрался до того места, где заканчивались останки костей, рано как и освещение. Камни позади него отсвечивали фосфоресцирующим сиянием, а пещера впереди была погружена в абсолютную темноту.

Хант обнаружил старый факел, что был вставлен между двумя рядами черепов, сложенных у стены неподалеку. Он потянул его вниз, но тот рассыпался в бесполезную труху прямо в его руках. Даже если бы факел не был гнилым, Хант понял, что он должен был быть оставлен здесь сравнительно недавно. Никакое дерево не смогло бы сохраниться с доисторических времен.

На данный момент, однако, он позволил себе не думать над этой загадкой. Хант продолжил свои поиски чего-нибудь, с чьей помощью он смог бы высечь искру, когда во рту одного из черепов, он обнаружил два небольших куска кремня, то вдруг понял, что это и был примитивный выключатель света. Нужно было использовать камни, чтобы вернуть факел к жизни. Конечно, факел стал теперь не более чем древесной пылью.

Хант вернулся к входу в пещеру, вышел наружу и собрал сухого трута и дров, а затем вернулся в уже свою, такую уютную пещеру. Он ударил кусками кремня друг о друга, и после нескольких неудачных попыток высек искру в трут и осторожно подул на неё, в результате чего разгорелся огонек.

Парень постепенно добавил древесины, пока не разгорелся приличный огонь, а потом отрезал часть мяса от туши антилопы, и начал жарить его на палке, которую держал над костром. Когда мясо стало чем-то средним, между полусырым и сожженным до углей, он съел его.

Закончив, Хант почувствовал новые силы и более стойкое чувство целеустремленности. Его единственная проблема заключалась в том, он не был уверен в своем успехе. Он хотел бы спасти Джин, или, возможно, найти Смолла, но до сих пор лишь обнаруживал, что его искусство выживания в лесу находилось где-то на уровне каменного чурбана, и, следовательно, ему, как камню, было бы лучше оставаться на одном месте.

Но Ханту, наконец, стало скучно просто сидеть и ждать. Его археологическое любопытство взяло над ним верх, и он почувствовал, что лучше было бы занять свое время этим, чем думать о Джин, Хенсоне, Смолле и их возможных затруднениях. Он вволю напился из ручья, и, использовав полосы сырой шкуры от туши антилопы, привязал свой нож к длинному и крепкому куску дерева. Затем он использовал пару палок в качестве факелов, обернув их мхом и высушенными лозами, которые он использовал, чтобы привязать трут.

Хант зажег один из факелов, потушил свой костер, разбросав его по сторонам палкой, и, взяв свое копье и самодельные факелы, пошел на разведку. Вскоре он достиг конца освещенной пещеры и решил двинуться дальше, освещая себе путь факелом. Путешественник не отошел далеко, когда его факел осветил какие-то рисунки и картины на стене. Рисунки были сделаны углем, а картины при помощи какого-то рода красной и желтой охры. Хант поднес факел близко к стене пещеры и осмотрел их.

Там были нарисованы гигантские звери: львы, буйволы и существа, которых он не смог определить. Не идентифицируемые существа выглядели более похожими на насекомых, чем на животных. Сцены изображали доисторических людей, сражающихся с ними копьями. Хант попытался решить, что напоминают ему эти создания, и, наконец, пришел к выводу, что если богомолы могли вырасти и стать от шести до семи футов в высоту, имея при этом усиленное строение тела, это было бы тем, что эти рисунки больше всего напоминали.

Что еще более любопытно, на некоторых рисунках богомолы находились в странных и экстравагантных позах. Существовало что-то в этих позах, что звенело далеким колоколом тревоги, но Хант не смог распознать их.

Хант подумал, что обнаружил доисторическую хронику ранее неизвестного существа, или, возможно, рисунки представляли их преувеличенные фантазии. Повествование. Придуманные монстры. Возможно, рисунки носили символический характер. Они могли изображать и настоящую саранчу, а могли изображать чуму, поразившую сельскохозяйственные культуры, причем, воины с копьями были представителями человечества, что сражались с этой отвратительной язвой.

Чума, коснувшаяся чего?

Только ли зерновых культур?

Нет. Эти доисторические люди были охотниками и собирателями, а не фермерами, и у них было довольно мало времени для такого глупого символизма. Лучше оставить этот материал для профессоров, которые преподавали роман Готорна «Алая буква»[2] при помощи символов и диаграмм, нарисованных на полях издания своего учителя.

Хант продолжил свой путь в темноту, держа мерцающий факел перед собой. Исследователь решил продвинуться лишь еще на несколько футов, а затем вернуться в безопасную и ярко освещенную пещеру позади, но рисунки и картины становились все более частыми, и он был очарован ими. Это было даже большей археологической находкой, чем он сначала ожидал. Это было феноменально, на самом деле. После того, как он сообщит об этом Хенсону, пещера даже может быть будет названа в его честь.

Разве это не будет здорово? Доисторическое место, названное в его честь.

Пещера Ханта.

Да. Пещера Ханта. Это звучало весьма заманчиво. И ему это определенно нравилось.

Следуя вдоль стены пещеры с факелом и пытаясь разглядеть содержание рисунков, видя все больше и больше изображений похожих на ветви или деревца насекомых, Хант продолжал свои исследования, не задумываясь, как долго он шел, пока его факел начал потрескивать и дымиться.

Приостановившись, чтобы зажечь свой запасной факел, Хант был поражен, обнаружив, что он окружен полнейшей темнотой. Факел давал ему яркий свет, но когда он повернулся, чтобы посмотреть позади себя, протянув факел в этом направлении, то больше не мог видеть светящихся стен. Он определил, что, занятый картинами, он сам, скорее всего, повернул за угол и сошел с тропы.

Хант попытался вернуться назад и почувствовал ужас, когда подошел к твердой скале. Он повернул направо и прошел вдоль стены пещеры, используя свой факел, чтобы изучить картины, надеясь увидеть уже знакомую, но все картины выглядели иначе. Некоторые из них выглядели так, словно были нарисованы совсем недавно.

Хант проверил несколько других направлений, но результаты были всегда одинаковы.

Он потерялся.

Как же такое случилось?

Он был на тропе в одно мгновение, а в следующее уже целиком и полностью запутался. Хант решил попробовать снова вернуться назад по своим следам.

Он изучил свое положение, определил проблему, убедился, где именно сделал свой неправильный поворот, и тут же вознамерился исправить эту оплошность.

Не успел исследователь сделать свой первый уверенный шаг в правильном направлении, как пол ушел из-под его ног, и бедняга полетел вниз в пустоту, в полнейшей темноте, а факел, понесся впереди него, словно горящий метеор.