Забытое приключение Тарзана

Глава 16

Прямо, перед тем как опустилась ночь, Уша ветер сделал Тарзану подарок.

Смолл этого не заметил, конечно же, весьма маловероятно, чтобы любой обычный человек мог бы учуять то, что почувствовал Тарзан. Запах множества людей, некоторые из которых были носильщиками Хенсона, и самое главное для Тарзана, запах женщины — Джин.

Она были уведена весьма далеко от того места, где, как он ожидал, находилось сейчас сафари, и нигде не было никакого запаха самого Хенсона или Билли. Запах тех людей, с которыми была девушка, весьма отличавшимся и пропитанным запахами, не похожими на носильщиков. Тарзан мгновенно сделал вывод, что она была взята из сафари силой.

Тарзан остановился и принюхался.

Смолл спросил: — Что такое?

Смолл понюхал тоже, но не пахло ничем другим, кроме того, чем пах он сам. Его собственный запах тела.

— Ну же, — сказал Смолл. — Что там?

— Джин.

— Вы нашли их?

— Нет, я нашел ее. И она совсем не рядом, девушка ушла дальше. Ветер принес её запах ко мне, и это был старый запах. Ветер донес мне лишь запах ее следов.

— Ушла дальше. Отошла. Вы же не имеете в виду… что он мертва… не так ли?

— Она была жива, когда ветер украл ее запах, но это был угасающий запах. Она находилась в этой области, два-три часа назад.

— Вы уверены?

— Я уверен.

— Как далеко отсюда?

— В нескольких милях от места, откуда исходил её запах.

— А как насчет остальных?

— Я не знаю, но если Джин сейчас не с ними, возможно, что они мертвы.

Тарзан бросился бежать через джунгли, а Смолл попытался не отставать. Тарзану приходилось делать паузы, чтобы не потерять своего спутника. Раздраженный, Тарзан остановился и в очередной раз дождался Смолла, чтобы тот догнал его.

— Послушай, — сказал Тарзан. — Я должен торопиться. Я собираюсь оставить тебя здесь, на этом дереве. Тарзан указал на большое дерево с низко склонившимися ветвями — Ты останешься здесь, и я вернусь за тобой. Если меня не будет здесь до наступления ночи, не спускайся вниз. Я приду за тобой утром. Но если я не вернусь, действуй по своему усмотрению. Значит, так и должно быть.

— Я лучше пойду с вами.

— Я не могу ждать. Поступай, как хочешь, но я предупредил тебя.

С этими словами, Тарзан умчался вперед. Смолл следовал за ним еще некоторое время, но человек-обезьяна опередил его спустя уже несколько мгновений. Смолл опять почувствовал себя несчастным; в очередной раз он остался один в джунглях. Он не знал, следует ли ему быть разозленным на Тарзана, или же благодарным, за готовность того помочь Джин.

Он полагал, что должен быть благодарен. Она была в более непосредственной опасности, чем он сам, но ему хотелось быть там, чтобы помочь. О боже, разве это не прекрасно. Он смог выжить, оставшись в одних носках, обуви и нижнем белье, встречая все проблемы с голыми руками, и борясь и пробивая свой путь через джунгли, поедая яйца птиц и личинки червей, идя к побережью.

Смолл нашел дерево похожее на то, что указывал Тарзан, забрался высоко, насколько смог, и окинул взглядом джунгли.

Тарзан понял уже слишком поздно, когда все закончилось, что Уша ветер наградил его подарком, но он также и предал его.

Ветер донес запах Джин, носильщиков Хенсона и их похитителей до Тарзана, но кроме этого воины из Ура находились позади него самого, а их запах не доходил до человека-обезьяны, не приносимый ему ветром.

Они являлись частью небольшого отряда, которым было приказано пройти по окрестным тропам. Если судьба бывала, благосклонна к обитателем Ура, то на охотничьих тропах они могли отыскать не только пропитание или источники воды, но также и людей, которые могли бы обеспечить город будущими рабами, гладиаторами и жертвами.

Воинов было четверо, и они брели по тропе весь день, подстрелив только, что дикую свинью и антилопу. Путники были возбуждены своим предстоящим возвращением в Ур. Они являлись частью отряда воинов, которые помогли захватить Джин и носильщиков Хенсона. Они знали, что в последующие день или два будут проводиться большие состязания на арене. Жертвоприношения Ходячему Древу.

Простая мысль о Ходячем Древе вызвала у людей озноб. Они видели его время от времени, когда приносилась очередная жертва, но независимо от того, сколько раз они видели его, каждый последующий, раз это зрелище было столь, же увлекательным, как и впервые.

Ходячее Древо являлось Неумирающим Божеством Ура.

Воины обсуждали это, пока шли и говорили о том, сколько раз они видели своего бога, о том, как он двигался, о его странных позах. Воины останавливались, чтобы продемонстрировать эти определенные позы друг другу. Они отложили свое оружие, играя и имитируя Ходячее Древо, нападали и хлопали друг друга ладонями и запястьями, пинали ногами, награждали друг друга короткими и резкими тычками колен.

По прошествии некоторого времени воины прекратили свой смех, подобрали туши животных и пошли быстрее. Было почти темно. Они подошли к краю джунглей и выбрались на поляну, вдоль которой тянулась большая дорога. Там стояла их оставленная ранее повозка, а стреноженные зебры паслись неподалеку в траве. Так распорядилась судьба, а также благодаря тому, как дул ветер и тому факту, что теперь они двигались в молчании, а Тарзан был занят поисками следов Джин и её воинов, то человек-обезьяна поначалу даже не заметил их.

Тарзан находился сейчас рядом с тем, что оставалось от старого навеса. Навес был построен в качестве укрытия для воинов Ура. Место, где они могли бы отдохнуть перед возвращением в город после налета, или охотничьей экспедиции, но соломенное покрытие навеса уже давно обсыпалось, и теперь оставались только столбы. Оттуда Тарзан и наблюдал за зебрами, что были стреножены путами и паслись на лугу среди диких трав. Он сразу же распознал, судя по тому, как они проигнорировали его, что эти животные были одомашнены. Он знал также, что эта местность не должна привлекать к себе много диких животных. Запах человека была слишком привычен здесь, если даже такие пугливые животные, как зебры так спокойно щипали траву. Это означало, что по этой тропе часто путешествовали люди, поэтому Тарзан пришли к выводу, что должно быть и большое скопление людей где-то рядом. Он остановился на предположении, что это и был город, который искали Хенсоны. Город Ур.

Тарзан увидел что-то, торчащее из высокой травы рядом с местом, где паслись зебры. Это был каменный обломок, и он пошел осмотреть его. Обломок оказался частью того, что когда-то было стеной. И когда-то, возможно было так, что город Ур простирался вплоть до этого места. Или, возможно, город был перенесен в более удобную местность. Возможно, когда иссяк источник для полива.

На камне находились странные иероглифы. На первый взгляд Тарзану показалось, что они изображали людей, но при ближайшем рассмотрении он увидел, что они показывали какое-то похожее на палку или деревце существо в различных позах. Позы были знакомы Тарзану. Он уже видел подобные. Когда изучал китайские боевые искусства на окраине Пекина под руководством бывшего монаха из Шаолиня. Они не были совсем точными движениями в сравнении с теми, что осваивал Тарзан, но эти иероглифы, конечно, имели нечто большее, чем мимолетное сходство с боевым стилем Семизвездного Молящегося Богомола. Тарзан нашел это весьма странным. Конечно же, существовало несколько африканских боевых систем, так почему бы людям в Африке не принять китайскую систему? Могли ли китайцы привезти с собой свои методы сюда в Африку в древние времена? Возможно, но…

Что ж, теперь, когда он изучил камень поближе, человек-обезьяна понял, что система изображений была не совсем китайский. Рисунки напоминали китайские движения, но многие из позиций не представлялись возможными для человеческого тела; анатомия человека не действовала таким образом.

Тарзан отметил для себя камень, как загадку, которую он, возможно, мог бы исследовать позже. А после того, как он отвернулся от камня, один из четырех воинов взял Тарзана на прицел и выпустил стрелу. Стрела понеслась так стремительно и быстро, что казалось неизбежным, что она найдет свою цель.

Или так было бы в случае, если бы на месте Тарзана оказался любой обычный человек, но в тот момент, когда стрела была выпущена из своего лука, ветер переменился, донеся щелчок тетивы и запах воинов. Тарзан, ушами уловив звук, повернулся, и ноздри его заполнил запах воинов. Даже сейчас, когда стрела помчалась к своей цели, человек-обезьяна, как будто ловя овода, схватил стрелу в прямо полете, и, перевернув её в руке, швырнул изо всех сил обратно в воина, который выстрелил в него.

Воин не был столь же быстр, как Тарзан. Стрела попала ему в правый глаз и вышла из затылка с такой силой, и неровный кусок черепа улетел назад перед брызнувшим потоком крови и серого вещества.

Остальные воины испустили вопли удивления, страха и гнева. Сжимая свои копья, они атаковали Тарзана.

Тарзан повернулся набок и глубоко присел. Когда первый из нападавших подбежал к нему, воин подпрыгнул высоко в воздух и бросил копье. Тарзан увернулся. Копье засело глубоко в земле рядом с человеком-обезьяной, и когда воин приземлился на ноги и попытался выхватить меч, Тарзан бросился вперед, схватил затылок воина с одной стороны, и ударил другой рукой воина в подбородок. Одновременный рывок и удар сломали шею человека. Кость щелкнула, как глиняный черепок под сапогом.

Оба оставшихся воина напали одновременно. Они были быстрыми, обученными, и очень опытными. Но они не были столь, же хороши, как Тарзан. Он рванулся вперед, позволяя им пробежать мимо него. Человек-обезьяна выбросил ногу, о которую и споткнулся один. Другой промчался мимо, в недоумении. Куда же пропал этот человек? Как он мог так быстро двигаться? Никто не двигался так быстро.

Тарзан вдруг оказался позади запутавшегося воина. Руки его сомкнулись вокруг горла человека, и, опустившись на одно колено и дернув, он переломил шею мужчины так же легко, как обычный человек мог сломать карандаш.

Воин, который споткнулся, был теперь на ногах, и, несмотря на то, что он не потерял своего копья, негр бросился бежать. Он побежал к старому навесу. А Тарзан поднял на копье одного из воинов, сделал глубокий вдох, и бросил оружие.

Это был хороший бросок, но цель Тарзана слегка споткнулась, и был спасена, благодаря лишь слепой удаче. Копье просвистело как раз над его головой и вонзилось в землю перед ним. Воин восстановил равновесие и достиг одной из вертикальных стоек навеса, как раз, когда Тарзан схватил другое копье.

Воин выглянул из-за стены. Рядом паслись зебры. Беглец подумал, что если он смог бы добраться до одной из них, то сумел бы ускакать даже на неоседланном животном, используя свои пятки, чтобы управлять им.

Он сделал паузу, чтобы поразмыслить над своим планом еще мгновение, и это его погубило. Тарзан швырнул копье. Воин, выглядывая из-за столба, увидел бросок, и скрылся прочь из виду.

Копье ударил в бревно с такой силой, что тот затрясся и раскололся, а лезвие прошло сквозь столб и тело воина. Это было проделано так аккуратно и чисто, как будто копье было горячим ножом, прорезающим масло. Колени мужчины подломились, и он повис на столбе, поддерживаемый лезвием копья.

Тарзан утащил тела с открытого пространства, взял одно из копий воинов, забрал лук и стрелы у первого нападавшего, и направился на поимку одной из зебр.

За короткое время все это было проделано. Используя свои колени, чтобы управлять зверем, и сжимая гриву, которую он заплел в подобие импровизированной уздечки, Тарзан поехал вниз по дороге к городу Уру, и Джин.

Со своего насеста в дереве, Смолл мог видеть большую часть местности в красном свете умирающего вечернего солнца, но он не мог видеть Тарзана. Он услышал что-то внизу, но сомневался, что это был Тарзан. Слишком много шума. Это было похоже на гиппопотама, шагающего через джунгли. Птицы взлетели в небо в волнении, а на расстоянии обезьяны промчались прочь сквозь деревья.

Смолл поднялся повыше и стал смотреть. Вскоре он увидел причину шума, но не смог распознать, что это было. Оно двигалось через кустарник, и он мог видеть лишь шевеление растительности то там, то здесь, но не совсем ясно. Как бы то ни было, они двигались в его направлении.

Спустя несколько мгновений, он понял, что это было. Люди. Четыре человека. Два спереди шли бок обок впереди, а двое так же, сзади. Он внимательно пригляделся. Вскоре Смолл признал одного из мужчин. Своего босса, Хенсона. Через мгновение, он узнал и двоих других.

— Ой-ёй, — тихо сказал Смолл.

Смолл с удивлением наблюдал, как четверо мужчин подошли прямо к его дереву. Было очевидно, что Хенсон и черный человек, вероятно, один из носильщиков Хенсона находились в плену.

Уилсон и Кэннон держали винтовки, и они шли с той властной манерой, которую он заметил в момент, когда они впервые появились в его с Хантом лагере. Праведный гнев захлестнул его.

Смолл пришел к выводу, что, если негодяи и их жертвы продолжат свой путь, то, по всей вероятности, так как везде джунгли были покрыты густым подлеском, через нескольких минут они усядутся прямо под его деревом. Он мог оставаться спокойным, позволив им уйти, или подождать пока Тарзан не явится к нему на помощь, или мог бы сделать что-то прямо сейчас.

Но что делать, если Тарзан не вернется? И тут было кое-что еще. Если он позволит всем четверым пройти мимо, и что-то случится с Тарзаном, у него не останется никаких шансов выжить здесь в одиночку без оружия и припасов. Ему было бы лучше остановить Уилсон и Кэннона, или даже убить их, разделив свою судьбу с Хенсоном и другим парнем.

«И, может быть,» — подумал Смолл, — «я могу отыскать здесь какие-нибудь штаны, ведь здесь может быть хоть какая-то чистая одежда в одном из тюков, а если нет, ну, один из ренегатов может обойтись без своих».

Но, как он сможет справиться с двумя вооруженными людьми?

Смолл отметил, что ни Хенсон, ни носильщик не были связанными. Уилсон и Кэннон очевидно чувствовали, что их винтовки, это все, что было необходимо, чтобы держать Хенсона и чернокожего в узде.

Но что, если он удивит Уилсона и Кэннона? Они ведь не ожидают нападения сверху. Что, если на мгновение их оружие будет выведено из строя? Он становился все более уверен, что если бы так произошло, то он смог бы обеспечить достаточно времени на отвлечение негодяев. А Хенсон и его спутник бросились бы на Уилсона и Кэннона и помогли ему избавиться от них. Это бы подняло их шансы, трое против двух — шансы в их пользу. Добавьте к этому элемент неожиданности… ну, это было равносильно еще одному человеку.

Четверо против двоих.

Смолл осмотрелся, нашел лиану, за которую мог бы зацепиться. Это было идеальным планом. Его план был превосходным. Все, что он должен был сделать, это раскачаться на ней. Подождать, пока они не окажутся нужном месте и раскачаться.

Берясь за лиану и освобождая её от ветви, Смолл дернул за нее. Она казалась крепкой и способной выдержать его вес.

Он посмотрел вниз на четверых мужчин.

Неужели он сможет это сделать?

«Конечно», — сказал он себе. — «Конечно, я смогу. О, боже, какой это будет прыжок. А если лоза не выдержит или ветка сломается… плохо дело. А бандиты, у них есть оружие, и они абсолютно не прочь использовать его».

«Да, но они не будут ожидать меня», — сказал про себя Смолл, — «неожиданность на моей стороне».

И если он только чуть-чуть промахнется…

«Не думай об этом», — Смолл себе сказал. «Не думай вообще. Просто сделай это».

Смолл сделал глубокий вдох и затаился.

«Один…»

«Два…»

«Три…»

«Три с половиной…»

«О, боже ты мой», — подумал Смолл. — «Это будет что-то, если я буду прыгать по деревьям в своем нижнем белье. Почему я должен ходить лишь в одних своих панталонах?»

«Четыре…»

«На шесть я должен сделать это. Я считаю до шести, я прыгаю».

«Пять…»

«Нужно сделать это правильно…»

«Шесть!»

Смолл схватился за лозу, прошептал молитву, оттолкнулся ногами и полетел вниз.