Забытое приключение Тарзана

Глава 3

Тарзан отправился к лагерю, в котором обнаружил Уилсона и его банду. Оттуда он легко мог двигаться за охотничьей группой по их отчетливому следу, даже если и перемещался по деревьям. Через некоторое время он почувствовал запах льва Нумы, а несколькими мгновениями позже увидел внизу на тропе крупное плотоядное животное — величественного черногривого зверя.

Тарзан спустился на землю позади льва, и зверь, услышав это, повернулся к нему с диким рычанием. Тарзан же стоял совершенно неподвижно, с легкой улыбкой на устах.

Лев приблизился и, вздыбившись на задние лапы, положил передние на плечи человека обезьяны. Это был Джад-бал-джа, Золотистый Лев, которого Тарзан подобрал еще детенышем и воспитал.

Тарзан подергал его за уши, и огромный кот прижался носом к его плечу. Через мгновение Тарзан скинул лапы льва со своих плеч.

— Идем, — сказал он, — Нам с тобой нужно кое-что сделать.

После тяжелого перехода четверо мятежников выбрали место для лагеря. Оно находилось у тропы, рядом с редколесьем. Носильщики разбивали лагерь. Кэннон с хлыстом в руке погонял не только носильщиков своей группы, но и работников Хенсона.

— Шевелитесь, ленивые ублюдки, — крикнул Кэннон. — Хорош бездельничать. Если я говорю прыгать, вы спрашиваете, как высоко. Вы работаете на Людей. Он опустил плеть на спину усердно работающего носильщика и с радостью наблюдал, как тот запрыгал от боли.

Получив удовлетворение, Кэннон остановился. Его рука устала, а живот вздымался под рубашкой, покрытой пятнами пота. Бичевание доставило ему удовольствие. Он задумался об ударах кнута, которые сам получал в гарнизоне легионеров. Получал ни за что — за кражу еды. Боже, как же он любил, есть, но там еды никогда не было в достатке. И была жара. И ещё постоянные марши, и муштра. Что за бесы толкнули его вступить в этот Иностранный Легион?

Когда Кэннон наносил последний удар, из-под покрова джунглей возвратился Уилсон, который спрятал там оружие, боеприпасы и немного провианта. Он взял себе в привычку делать это перед наступлением ночи, опасаясь, как бы их носильщики не утащили запасы. Увидев, чем занимается Кэннон, он с еще большей, чем всегда, убежденностью понял, что предательство со стороны членов сафари неизбежно. Аскари и носильщики были молчаливы и угрюмы, но он видел в их лицах ненависть и жажду убийства. Он поманил к себе Кэннона.

— Отвали от этих ребят, Кэннон, — сказал Уилсон, — или однажды утром мы проснемся с перерезанными глотками. Или, в лучшем случае, без припасов и оружия. У меня такое чувство, что ты слишком уж любишь полосовать их черные шкуры.

— Это не так, — сказал Кэннон.

— Может, и нет, я не уверен, — сказал Уилсон. — Но прекращай это.

Кэннон собрался было ответить, но его челюсть отвисла. — Кто это, черт возьми?

Уилсон обернулся и удивился, увидев приближающегося Тарзана в сопровождении Джад-бал-джа. Эти двое выглядели так, будто совершали послеобеденную прогулку.

— Берегись! — воскликнул Уилсон.

— Лев! Сзади!

Но Тарзан продолжал двигаться к лагерю. Он подходил все ближе, лев двигался уже слева от него и пальцы Тарзана ухватились за черную гриву. Тарзан и лев остановились перед четырьмя мужчинами, отпрянувшими от страха.

— Это твой лев? — спросил Уилсон.

— Да, — сказал Громвич. — Он кусается?

— Он друг, — ответил Тарзан. — И да, он кусается. Я обеспечу это вам быстро и точно. Мне нужна группа сафари, которую вы украли.

Кэннон немного выдвинулся вперед, внимательно следя за львом.

— Что сделали?

— Я не в настроении отвечать на вопросы, — сказал Тарзан. — На самом деле у меня злой характер. Вы меня слышали.

— Можешь скакать отсюда, приятель, — сказал Кэннон. — То, что ты приперся сюда в трусах и со львом, не делает тебя сильнее нас. Я сверну твою чертову шею, застрелю льва и впихну тебя в него.

— Это так, — сказал Уилсон. — У тебя есть две минуты, чтобы свалить отсюда. И кошку свою забирай. Если сделаешь так, то никто не пострадает.

— И надень какие-нибудь штаны, — сказал Кэннон. — Терпеть не могу смотреть на мужика без штанов. Это не цивилизованно.

Тарзан не шелохнулся.

— Часы уже отсчитывают две минуты, — сказал Громвич, отщелкивая крышку кобуры своего сорок пятого.

Талент, хоть и не смотрел прямо на Тарзана, медленно двинулся вперед, держа руку у кобуры. Мгновенно Тарзан почувствовал, что, хотя и все они были беспощадными, но именно Талент был самым опасным, решительным и больше других любил убивать. Он встречал прежде таких людей и знал язык их телодвижений. Знал и не давал им никаких поблажек.

— Что у нас со временем? — спросил Тарзан.

Кэннон не выдержал.

— Время вышло! — он выхватил револьвер из кобуры и направил его на сердце человека-обезьяны.

Вспышка! Только так можно описать движения Тарзана. Или сказать, что он ударил так быстро, как Ара-молния. Но и это не будет правильно. Даже двигаясь, он произнес несколько слов Джад-бал-джа на понятном льву языке и одновременно схватил руку Кэннона, держащую пистолет и его горло, в то время как Джад-бал-джа прыгнул на Громвича.

Тарзан швырнул Кэннона так же легко, как пантеру. Но не так аккуратно. Кэннон резко и высоко отлетел назад и ударился головой о ствол дерева, издав звук, как будто гнилая древесина упала в воду. Он ударился о дерево, а потом о землю и больше не вставал.

В то же время Уилсон и Талент двинулись к человеку-обезьяне с двух сторон, вытягивая пистолеты. Они двигались быстро. По-настоящему быстро. Но Тарзан был быстрее. Правой ногой он ударил Талента в живот. А когда Талент склонился вперед, Тарзан выхватил из его руки пистолет сорок пятого калибра с легкостью кобры, атакующей парализованного грызуна. Затем Тарзан провернулся в сторону Уилсона и ударил его ладонью по правой стороне головы, прямо за ухом. Это был жуткий удар, сделанный слегка повернутой ладонью; этому приему Тарзан обучился на Востоке. Уилсон повалился на колени.

Талент достаточно оправился, чтобы вытащить нож из сапога и теперь он бросился к Тарзану, нанося удар. Тарзан отступил в сторону, схватил его за кисть и, проскочив под рукой и вывернув её за спину, поднял кисть кверху, захватив Талента в замок. Он изменил хватку и отпрянул от Талента, по-прежнему держа его за руку. Внезапно Тарзан дернул ее, будто рука чернокожего была вещью, которую можно выбросить через плечо. Движение было настолько быстрым, резким и жестоким, что локоть Талента треснул, а его плечо выскочило из сустава, и ключица раздробилась на кусочки. В тот же миг Тарзан отпустил его и повернулся, чтобы ударить Уилсона — тот пытался встать — подъемом стопы по лицу. Талент мешком лежал на земле, его поврежденная рука изогнулась, словно змея, пронзенная копьем. Пока, в конце концов, человек не прекратил движения. Талент умер от шока, а Уилсон потерял сознание от удара по лицу.

Тарзан обернулся и увидел, что Джад-бал-джа стоит передними лапами на руках Громвича, пришпилив его к земле. Испуганный человек дрожал, смотря на рычащую морду Джад-бал-джа, а львиная слюна капала на него.

— Не дай ему сожрать меня, — взмолился он.

Тарзан бросил взгляд на членов сафари, потрясенно глазеющих на него. Все произошло гораздо быстрее, чем кто-либо мог себе представить. Сейчас, когда все закончилось, Тарзан пристально посмотрел на них, а лев удерживал свою добычу, как бы решая, который из кусков мяса он поглотит в первую очередь, и тогда носильщики, подумав, что теперь пришла их очередь, начали исчезать в джунглях.

— Остановитесь, — приказал Тарзан. — Я не враг вам. Я пришел от Хенсона и его дочери Джин.

Носильщики остановились, но было видно, что они готовы раствориться в джунглях в мгновение ока.

— Хенсон, — произнес один аскари.

— Да, — сказал Тарзан. — Хенсон.

Тарзан наклонился и вытащил оружие из руки Громвича, с лапами Джад-бал-джа, удерживающими его руки прижатыми к земле. Тарзан снова заговорил с аскари и носильщиками, произнося слова на их языке.

— Носильщики Хенсона должны забрать все вещи, принадлежащие им. Я поведу вас обратно в его лагерь. Аскари Хенсона подойдите сюда и охраняйте этих двоих.

Носильщики зашевелились с энтузиазмом, все, кроме четырех аскари Хенсона. Они подходили медленно, боясь льва. Тарзан понял это и сказал что-то Джад-бал-джа. Лев удалился на короткое расстояние и сел на корточки, наблюдая и ожидая приказов хозяина.

Тарзан перевернул Громвича, отдав его одному невысокому аскари со сломанной и неправильно сросшейся челюстью. На лице его была шишка, размером с лягушку, спрятавшуюся под одеялом.

— Если будет доставлять неприятности или попытается сбежать, убейте его, — сказал Тарзан.

— Я надеюсь, один он попытается сбежать, — сказал аскари. — Сначала я его изобью кнутом, отстрелю пальцы, затем буду медленно резать его руки, снова и снова и, может быть, когда вся кровь вытечет из него, я перережу ему горло.

Тарзан шагнул в сторону Кэннона. Тот все еще дышал. Он еще долго не придет в сознание.

— Свяжи его, — сказал Тарзан аскари с шишкой. — Убедись, что он полностью разоружен, — Тарзан потряс Уилсона за руку. — И этого тоже свяжи, побыстрей. Он скоро очнется.

— А как насчет еще одного? — спросил другой аскари.

Тарзан бросил взгляд в сторону Талента.

— Быть связанным или нет, для него уже не важно.

— Нам закопать его? — спросил аскари.

— Животные увидят, что у него есть похоронная команда, — сказал Тарзан.

Аскари, задавший вопрос, ухмыльнулся, затем повернулся и увидел Джад-бал-джа, наблюдающего за ним. Ухмылка исчезла с его лица.

— Не бойтесь льва, — сказал Тарзан аскари. — Пока я не прикажу, он не нападет ни на одного человека в этом лагере. Заберите все оружие у носильщиков и аскари этих людей. Скажите им, что они могут остаться здесь или пойти с нами, если хотят. Передайте, что я убью всякого, кто, оставшись предан хозяевам и отказавшись, идти с нами, попытается преследовать нас или освободить этих людей.

— Кто остался и предан этим людям, должен поберечься уже сейчас, — сказал аскари.

— Нет, сделаем, как я сказал, — произнес Тарзан.

Разочарованный аскари кивнул и стал выполнять приказание Тарзана. Носильщики Хенсона быстро переупаковывали грузы и освобождали сафари Уилсона от оружия и боеприпасов, но, когда они закончили работу и выстроились в колонну, готовые к переходу, солнце опустилось уже очень низко. Никто из сафари Уилсона не остался, верен прежним хозяевам.

— Мы должны будем идти всю ночь, — сказал Тарзан. — Я пойду впереди со львом. Аскари Хенсона возьмут винтовки и пойдут в арьергарде. Начинайте движение. Я вскоре догоню вас.

Носильщики Хенсона были счастливы. Они болтали и шутили. Иногда пели. В конце концов, поняв, что их не собираются убивать, носильщики Уилсона также присоединились к торжеству; они достаточно долго страдали от кнута Кэннона, чтобы вдвойне оценить гуманное обращение Тарзана из племени обезьян — живой легенды джунглей. Вместе они двинулись вниз по тропе.

Уилсон, Кэннон и Громвич остались сидящими посреди тропы со связанными руками и ногами. Уилсон и Кэннон пришли в себя, но в их глазах все еще читалось замешательство.

Тарзан присел рядом с ними. Он вытянул копье из-за спины и использовал лезвие наконечника, чтобы освободить их.

— Двигайте к побережью, и убирайтесь прочь из Африки, — сказал он. —

И не возвращайтесь.

— Но у нас не осталось людей, — сказал Громвич. — Ты должен оставить нам еду и немного оружия.

— Нет, не должен, — ответил Тарзан.

— В следующий раз, — сказал Уилсон, потирая запястья, затекшие в тех местах, где они были стянуты веревкой, — может быть, мы станцуем танго чуть дольше. Мне хочется думать, что тебе просто повезло.

— Думай, что хочешь, — сказал Тарзан. — Но не встречайся больше мне на пути, иначе я убью тебя.

Тарзан повернулся и стал догонять группу сафари.

Голова Кэннона болела. Он встал и потер затылок.

— Такое ощущение, будто он придавил меня целым деревом… Знаете, есть парни, которые просто не нравятся вам, а есть те, кто действительно вам не нравится. А этот мне нравится меньше, чем любой из них.

— Ага, — сказал Громвич, вставая и потряхивая ногами. — Мне тоже. Как мы будем закапывать Талента? У нас нет ни лопат и ничего подобного.

— Вы слышали дикаря, — сказал Уилсон, уходя в джунгли. — Звери позаботятся о нем. Сейчас мы займемся тем, что достанем оружие, которое я припрятал. А потом вернем наших людей назад.

— О да, — сказал Кэннон с улыбкой. — Уилсон, я снимаю перед тобой шляпу. Ты все продумал наперед… А этот дикарь не такой уж и умный, как ему кажется, точно ведь?

Огромные обезьяны племени Зу-яда, короля, бродили ранним утром в поисках пищи. Личинки. Орехи. Ягоды. Годилось все, что попадалось на пути. Они бесшумно двигались сквозь джунгли, проверяя дупла в деревьях, ворочая бревна, рыская по веткам, в поисках гнезд с птичьими яйцами.

Зу-яд пировал яйцом, которое ему принес один из членов племени, когда почувствовал запах, похожий на запах тармангани. Его темные ноздри расширились. Да, он почувствовал запах тармангани. Самец и самка. Он облизнул свои губы и издал короткий, негромкий лай, подавая знак своему племени, чтобы они тихо продолжили движение. Все, за исключением Го-лота. Го-лот, молодой самец племени, намеренно пошумел немного, прежде чем пойти за остальными. Зу-яд посмотрел на него долго и сурово.

День ото дня Го-лот становился всё сильнее. Зу-яд понимал, что придет время и ему нужно будет разобраться с ним, иначе Го-лот займет место короля. Но разбираться с Го-лотом, это не та мысль, о которой Зу-яд сейчас хотел размышлять. Го-лот был моложе и сильнее его. В конце концов, сила, а не мудрость, решит, кому быть королем.

Но сейчас, в этот день и в этот момент, Зу-яд был королем.

Зу-яд пробрался сквозь кусты словно тень, залез на дерево с толстыми ветвями и стал наблюдать за двумя тармангани. Племя Зу-яда осторожно продвигалось дальше, невидимое из-за кустов.

Хенсон возвращал к жизни костер. Джин вырезала кусочек плоти из туши антилопы ножом, который оставил ей Тарзан. Она морщилась и отодвигалась подальше от мяса, в то время как резала.

— Это штука начинает пахнуть, как твои носки, — сказала она. — Опять же, тебе всегда нравилось старое мясо, не так ли? Пап?

— Не старое, — сказал Хенсон, кидая маленькие палочки в костер. — А вяленое. Если наш дикарь не вскоре не вернется, нам придется снова перейти на орехи и фрукты.

— Согласна, — сказала Джин. — Еще один такой денек и мы отравимся.

Он ушел неделю назад, — сказал Хенсон. — Эти мерзавцы наверно убили его.

Джин отделила полоску мяса от туши и сказала:

— Я думаю, что он окажется для них задачкой посложнее, чем ты думаешь. Он очень быстро передвигался по деревьям. Как обезьяна. Если он возвращается с группой сафари пешком, вынужденный передвигаться медленно, чтобы привести их сюда, ну да, это займет какое-то время.

Возможно, — сказал Хенсон, кашляя от дыма. — Но я сомневаюсь. Мне кажется, что теперь, когда мы восстановили наши силы мясом, которое он оставил, мы должны закоптить немного и отправляться в путь.

— У нас и вода почти кончилась, — сказала Джин.

— Думаю, мы сможем найти ручей, — сказал Хенсон. — Будет только хуже, если мы останемся здесь. Не произойдет же такого, что вода сама придет к нам, пока мы ждем.

Зу-яд, наблюдая с дерева, оценивал их. Он потянул носом воздух. Они были одни и он не видел и не чувствовал запаха палок, которые изрыгали дым, гремели и убивали. Обезьяны Зу-яда не были наивны. Они встречали тармангани прежде.

Скрытый кустами, Го-лот рассматривал с любопытством тармангани. Он знал о них, но прежде видел их только на большом расстоянии. Сделать тармангани рабом было бы большой наградой, и повысило бы его статус. Такое случалось лишь несколько раз — Зу-яд имел двух рабов и, конечно, они не протянули долго, — но это было все, же престижно и Го-лот возжелал сделать эту самку своей рабыней. Рабыня тармангани повысит его авторитет, что подкрепит его постоянные попытки стать королем. Но он все еще немного боялся старого Зу-яда. Он чувствовал, что его молодость дает ему преимущество перед старым королем, но он не мог заставить себя бросить вызов Зу-яду. Возможно, если он подождет, то более благоприятный момент сам придет. Уже многие из племени присматривались к нему, следовали его примеру и в нужное время, когда он полностью завладеет их доверием, тогда и только тогда, он сможет напасть на Зу-яда и объявить себя вожаком племени.

Го-лот двинулся вперед и, это являлось некоторым сигналом, потому, что и другие обезьяны сделали так же. Впервые они издали отчетливый шум — шелест подлеска, сквозь который они двигались. В тот момент, когда Зу-яд злобно посмотрел на Го-лота и остальное племя, этот звук привлек внимание Джин. Она оглянулась, надеясь обнаружить Тарзана. Но увидела она продирающегося сквозь кусты Го-лота, а следом за ним и все племя Зу-яда.

— О, черт, — сказала Джин. — А мы без фотокамеры.

Но когда обезьяны бросились вперед, она подумала: — О, черт, у нас нет и оружия.