Забытое приключение Тарзана

Глава 8

Тарзан, Нкима и Джад-бал-джа не успели отойти далеко, когда на них обрушился шторм. Он ударил с огромной яростью. Дождь, сильный ветер. Даже Тарзан не мог держаться следа при такой погоде, как эта, и знал, что они должны отыскать убежище и укрыться в нем. Единственным утешением было знание того, что большому чернокожему и его партнерам также придется искать себе укрытие, а также то, что буря будет держать их подальше от Хенсона, Джин и их сафари.

Внезапно кусты затрещали, и в них показалось движение, а Тарзан, даже не задумываясь, повернулся в ответ на звук и, взмахнув ногой, которую он вырвал у Горго, ударил ей движущееся на него тело, отбрасывая его назад.

Тарзан прыгнул на фигуру и пригвоздил её к земле, с диким рычанием, вырывавшимся из его горла. Понимая, что его жертва была человеком, Тарзан отбросил ногу буйвола и его мощные руки нашли горло человека.

— Не убивайте меня, — произнес Хант, но его голос был искажен под давлением пальцев Тарзана на шее.

Было слишком темно даже для Тарзана, чтобы распознать черты этого человека, голос которого также не был ему знаком.

— Кто ты? — спросил Тарзан, ослабляя свой захват.

— Вы вышибли из меня весь дух, — сказал Хант. — Мои ребра… они, я сейчас умру.

— Кто ты? — снова спросил Тарзан, и на этот раз в его голосе не было места на задержку с ответом.

— Хант. А вы тот, кого они называли диким человеком.

Тарзан хмыкнул, понимая теперь, кем был этот человек. Он сказал: — Ты был с теми, кто привязал меня к дереву. Ты и молодой черный человек.

— Смолл, — сказал Хант. — Но у нас не было ничего общего с этими. Мы не хотели, чтобы все произошло таким образом.

— Я знаю, — сказал Тарзан. — Вы должны были встретиться с Хенсоном и Джин. Они рассказывали мне о вас.

— Это верно. Смолл и я. Послушайте, у меня не было ничего общего с тем, что произошло там. Я не хотел, чтобы это происходило.

— Ты уже говорил это.

— Я просто не знал, что делать. И даже если бы знал, не знаю, смог бы я сделать что-нибудь, чтобы остановить их. Слушая Уилсона и двоих других, я узнал, что они уже сталкивались с вами раньше. А также с Хенсоном и Джин. О, боже! Вот куда они идут. Для того чтобы захватить сафари Хенсона. Для того чтобы убить его и других и схватить Джин.

— Я знаю, — сказал Тарзан. — Но я сомневаюсь, что они далеко продвинутся в этом. Мы же должны найти укрытие. И быстро.

— Мы должны помочь Джин. И Смоллу. Смолл и я сбежали от них во время шторма. Я не знаю, жив ли он или нет. Уилсон и Кэннон пытались убить нас.

— Укрытие в первую очередь. Мы ничем никому не поможем, если мы сами будем убиты.

— Уже темно и дождливо, — сказал Хант, — но это не причина, чтобы отказываться от поисков Джин.

— А ты то, оказывается, храбрец.

— Я вовсе не храбрый.

— Дело вовсе не в дожде, — сказал Тарзан. — Несмотря на то, что и это достаточно плохо. Скоро будет ужасный шторм. Торнадо. Никто не может противостоять силе ветра — Уша, когда тот сходит с ума.

— Как вы его называете?

— Уша.

— Что же это?

— Ветер, — сказал Тарзан, как будто обращаясь человеку большого невежества.

— А разве в Африке бывают торнадо? — спросил Хант. — Я думал, что они есть только в Техасе.

— Сюрприз, — сказал Тарзан.

Тарзан подхватил ногу буйвола, схватил Ханта, и рывком поднял его на ноги. — Ты должен будешь держаться рядом со мной, или же ты потеряешься.

— Как же вы освободились? — спросил Хант. — Я думал, что вы уже мертвы к настоящему времени. Задохнулись от этого высушенного ремня из кожи.

— Это не имеет значения. Важно лишь то, что я сбежал.

Тарзан повернулся ко льву и позвал: — Джад-бал-джа.

Лев взревел в ответ. А Хант сказал: — Боже мой, там зверь. Он напрягал глаза, силясь рассмотреть фигуру огромного льва в темноте.

— Не бойся, — сказал Тарзан. — Он съест тебя, только, если я скажу. И если ты продолжишь болтать, я сделаю это.

— Я буду держать рот на замке, — сказал Хант, осторожно ощупывая свои ребра, чтобы понять, ничего ли не было сломано.

Тарзан начал говорить на языке джунглей. Он спросил у льва: — Ты знаешь это место?

Лев тихо зарычал и пустился рысью. Тарзан напряг ноздри на запах льва и насторожил свой слух, чтобы слышать движение огромного зверя. Он сказал Ханту: — Положи руку мне на плечо и держи её там.

Хант сделал это. Нкима, который сидел, укрывшись на соседнем дереве, спустился вниз, спрыгнул на другое плечо Тарзана и затараторил.

— Тихо, обезьянка, — сказал ему Тарзан на языке обезьян.

Нкима затих, а Хант произнес. — Вы говорите со львами и обезьянами?

— Да, — сказал Тарзан. — Я считаю, что с ними иногда следует разговаривать. Ни один из них не умеет читать.

Тарзан помчался вперед за большим львом, нюхая воздух. Хант крепко удерживал руку на плече человека-обезьяны. Тарзан двигался быстро, но Хант знал человек из джунглей бежал медленнее, чем обычно, чтобы он мог удержать свою руку на плече дикого человека. Тем не менее, ему было трудно бежать с ним в ногу. Этот человек, казалось, никогда не уставал, и даже в темноте, он двигался с большой уверенностью.

— Мы следуем за львом? — спросил Хант.

— Помолчи, — сказал Тарзан. — Я должен слышать.

Хант прислушался. Все, что он мог услышать, было лишь проклятым ветром и дождем. А дикий человек был прав. Дождь шел все быстрее и сильнее. Капли и в самом деле больно били, когда ударяли его.

— Мы должны двигаться быстрее, — сказал Тарзан.

— Я не могу бежать с вами в ногу, — сказал Хант.

Тарзан прекратил свой бег и развернулся так быстро, что Нкима полетел вперед. Тарзан нанес Ханту один твердый тычок в подбородок, мгновенно нокаутировав его. Перед тем как Хант упал, Тарзан подхватил его, швыряя на свое широкое плечо, и помчался вперед. Нкима сердито понесся за ним, громко жалуясь на потерю своего места.

Затем так, как будто был выключен кран, дождь прекратился. Ветер прекратился также. Стало мертвенно тихо. Даже Нкима, который наконец-то догнал человека-обезьяну и уселся на свободное плечо Тарзана, больше не суетился и ругался. Одна его рука была вокруг шеи Тарзана, и он использовал другую, чтобы прикрыть свои глаза.

В настоящее время тишина внезапно была нарушена мрачным шелестом. Деревья согнулись, как будто их толкнула вниз гигантская рука. Затем, совершенно неожиданно, весь ад вырвался на свободу. Сверкали молнии, грохотал гром, ветер выл, словно раненая пантера. Ветви огромных деревьев отрывалась и, вращаясь в воздухе, врезались в деревья или разбивались об землю с ужасным треском. Деревья были вырваны с корнем, их засасывало вверх и расшвыривало вокруг.

Через мгновение, джунгли поредели, местность стала грубой и каменистой, а деревья меньше и тоньше. Тарзан следовал за запахом Джад-бал-джа, пока они не добрались до скалистого, покрытого кустарником бугра. На вершине холма торчали обнажение скалы, и там же располагалась большая плита из кремня, выступающая из холма, а под плитой находилось наклонное отверстие в пещеру.

Тарзан стащил Ханта с плеча и опустил его на землю. Нкима, тихий и мокрый цеплялся за шею Тарзана, когда человек-обезьяна встал на колени и заглянул внутрь. Запах Джад-бал-джа был силен в пещере, так что Тарзан знал, что там не было никакой опасности, или они бы уже слышали шум сражения льва. Тарзан прорычал в отверстие. Джад-бал-джа зарычал в ответ.

Тарзан забросил грязный кусок ноги буйвола вперед, схватил Ханта за штанину, и потянул его в пещеру.

Пещера была большая, и светились зеленоватым светом. Небольшой водный поток сочился через её центр, и Тарзан смог увидеть проторенную дорожку рядом с потоком, которая вела глубже в пещеру, вокруг ряда странных скальных образований, заполненных тем, что выглядело как черное стекло и мраморные камни. По-видимому, эоны лет вода, просачиваясь через известняк, оставила отложения кальцита, а кремень над известняком был расколот в результате эрозии и пробил свой путь в пластах наряду с черным стеклом, которое Тарзан определил вероятнее всего, как обсидиан. Все это было покрыто со своего рода фосфоресцирующей слизью. Возможно, кристаллами кальция. Тарзан никогда не видел ничего подобного в Африке, а он видел многое.

Джад-бал-джа лежал у стены пещеры рядом с ногой буйвола, поглядывая на неё с голодной напряженностью.

— Оставь ногу в покое, — сказал Тарзан. Джад-бал-джа испустил недовольный рокот, отошел от мяса, и прилег на другой стороне у стены пещеры. Нкима издал писк, затих, и плотно прижался к Тарзану. А снаружи ветер кричал и стонал и рвал на части джунгли. Дождь стучал по земле так, как будто она была истязаема богами при помощи кошки-девятихвостки.

Хант застонал и перевернулся. Он медленно сел и ощупал свой подбородок. — Вы ударили меня, — сказал он.

— Если ты хотел мне пожаловаться, то я могу сделать это и снова.

— Нет, никаких жалоб. Но почему?

— Ты слишком много говоришь.

— Что это за место?

— Пещера. Логово старого льва. Я предположил, что Джад-бал-джа знает подобные места.

Хант заметил льва и стал нервничать. — Вы уверены, что этот лев не опасен.

— Он довольно безопасен.

— Это не тот ответ, который я искал.

— Жизнь полна разочарований, мой юный друг. Побудь в джунглях некоторое время, и их там будет намного больше. Что есть, то есть.

— О, боже, — сказал Хант. — Послушайте, какой ветер. Уша. Он так и хочет все поломать… О, как мне холодно. Я не могу в это поверить. Я в Африке, но мне холодно.

— Как я уже сказал, ты слишком много болтаешь. Оставайся там, где находишься. Джад-бал-джа защитит тебя.

— Лев?

— Да.

— А вы уверены, что он не подумает, что вы оставили ему меня в качестве горячего ужина? Он ведь может неправильно понять, вы же знаете? Вы уйдете, а он подумает — «о, да этот парень теперь мой». Может быть, я должен пойти с вами. Или вы возьмете с собой льва и оставите мне обезьянку.

Тарзан не ответил. Он произнес пару слов льву, взял ногу буйвола, и с необычно молчаливым Нкимой, все еще цеплявшимся за его шею, пошел по тропе вдоль ручья.

Хант сидел на корточках в своем месте и смотрел на Джад-бал-джа. Джад-бал-джа положил голову между лапами и смотрел на Ханта. Ханту показалось, что он увидел искру в глазах льва. Или, возможно, это были отблески голода.

— Тихо, киса, — произнес Хант.

Лев продолжал смотреть, не отрывая глаз от Ханта. А Хант решил не смотреть на льва. Он изучал стены пещеры и все эти странные образования, задаваясь вопросом о Смолле. Он чувствовал себя виноватым за то, что сбежал и оставил Смолла там, но это не было преднамеренным. Он просто убегал и не хотел, чтобы они разделились. Он надеялся, что эти две гориллы, Уилсон и Кэннон, не поймали Смолла. Он слышал выстрелы, но ему хотелось думать, что как и выстрелы, которые были направлены на него, они прошли мимо.

Опять же, если выстрелы не убили Смолла, шторм мог проделывать эту работу прямо сейчас. Дикий человек был прав, что они сбежали от него, найдя укрытие. Хант потер подбородок, куда его ударил Тарзан. Дикий человек был прав, саданув его. Он был близок к панике.

Кто же был этот дикий человек? Казалось, он знал джунгли так же, как и животных, и он говорил с животными. Разве такое было возможно? Это, конечно же, ему показалось.

Хант бросил взгляд на Джад-бал-джа. Он надеялся, что, если дикий человек действительно разговаривал с животным, его слова обладали определенным весом. А что, если лев все равно решит ослушаться дикого человека и съесть его?

«Господи», — подумал Хант. — «Не думай про это. Только не думай обо всем этом».

Истощение внезапно охватило Ханта. Он растянулся на земле, настолько далеко ото льва, насколько это было возможно, и под звуки шторма, кричащего снаружи, и мягкого дыхания льва, заполняющего пещеру, Хант заснул.