Забытые острова. Аннушка.

Глава 17

Неделя прошла в трудах, праведных и не слишком. Промеж тренировок и зубрежки мы успели обустроить неширокую тропинку к морю, постаравшись как следует замаскировать ее начало. Кроме того, установили вторую палатку для нашей парочки. Надо сказать, что даже двадцать метров расстояния вовсе не преграда для томных вздохов и страстных криков. Уединение влюбленных почти сразу перешло из стадии «целлулоид» в стадию «эбонит» и дальше понеслось, неумолимо превращаясь в разнузданную оргию. Матрасы выдержали, и палатка не рухнула, но народ начал бухтеть, сначала тихо, а потом все громче – люди ведь не железные, половой вопрос стоит остро. Понятно, что возможности есть, но ведь не так мы воспитаны, чтобы с разбегу в разврат ударяться. В общем, назревала гроза, но положение внезапно спас пернатый охальник. Несколько дней его было не видно и не слышно, а тут он прямо у романтического гнездышка в самый разгар бурного интимного общения заорал свое любимое:

- Пристрелить! Твою мать!

Подозреваю, что только темнота спасла птичку от смерти. Разъяренная итальянка бушевала минут десять, и примерно столько же мы все ржали. Потом изящные итальянские эскапады прервались второй серией эротического концерта, а я на следующий день заказала беруши. Шесть комплектов.

Борюсик очень заинтересовался найденным в озере ящиком, подключил Михалыча и они совместно выдвинули теорию о том, что на каждом острове должен быть свой тайник с таким кладом. А выдвинув, принялись поверять теорию практикой и методично обшаривать мой первый остров. Ничего так и не нашли, но, лазая по скалам, изорвали штаны и кроссовки, за что были поставлены в угол... Нет, я действительно сперва хотела дать им почувствовать всю глубину их проступка, но после жесткого выговора решила, что это чересчур. В конце концов, они действовали на благо общества и из лучших побуждений, а посему были прощены мной. Дзетта же покарала своего carissimo суточным отлучением от своего белого… тьфу, смуглого тела.

Фридриха я посадила изучать радиодело. С маленькими карманными рациями справился и Михалыч, он был как раз знаком с такими. А вот перед большой он спасовал. Заявил, что учить ему хватает английского и умыл руки. А вот суровый дойч – он, кажется, даже заинтересовался. Добыла ему книжек, инструкций, пособий на его вражеском языке, и он вполне справился. До уровня высокого профессионализма дело не дошло, но основные операции он теперь выполняет вполне уверенно. А маленькими рациями я обеспечила всех. Проверили – на острове они уверенно добивают с краю на край, вместо сотика вполне сойдет.

Индус выкатил мне для заказа целый список каких-то запчастей. Я не сразу въехала в тему, но потом при посредничестве Борюсика разобралась: он хочет построить электростанцию. Небольшую, на нашем ручье. Много электричества получить от нее не удастся, но вот свет в палатки организовать вполне будет возможно. Так что притащила ему просимое, и он все свободное время ковыряется со своим железом. Вообще Аджитка интересный человечек. Невысокий, подвижный, эмоциональный. По жизни косит под дурачка, но только пока не дойдет до дела. Тогда он превращается в хмурого, сосредоточенного молчуна, движения рук делаются неторопливыми, скупыми и очень точными. Между прочим, он оказался лучшим стрелком. Талант у него открылся, что ли? В общем, ему выдали в постоянное пользование «гаранд» к которому Лерка прикрутила оптический прицел. С этой винтовкой он стрелял на полкилометра и уверенно попадал! В моем понимании, это суперкруто.

Маленькая бразилька, в основном, занималась улучшением и модификацией оружия. Думаю, дай ей волю – она из обычного дробовика сделает космический бластер. Но пришлось ее ограничить, все-таки канал не бесконечен. Конечно, десять с половиной кил в день – это немало, но и нужд разных тоже хватает. Здесь, конечно, стало в плане еды полегче. Помимо рыбы, которую мы по-прежнему ловили, ели и запасали, на пальмах обнаружились кокосы. Прикольная штука. Еще здесь у берега водились довольно крупные крабы. Не такие громадные, как на Камчатке, но все же мяса в них было побольше, чем в мелких раках, которые мы с пацанами ловили в детстве. В принципе, можно было бы попробовать огород устроить, картошку посадить, но надо сначала как-то определиться с временем года, а то только грядки вскопаешь, а тут раз – и зима. Интересно, есть возможность как-то это определить? Буду делать следующий заказ, поищу книжку на этот счет.

А вот с кем всю неделю были проблемы – так это с бывшей заместительшей министра. Она каждый день делала мне нервы. Понятно, почему – не желает она быть в подчинении у малярши-штукатурши. Она, мол, белая кость и голубая кровь, а я, типа, от сохи и стакана. Поначалу, после ритуала присоединения, она попыталась было мутить воду. Чесслово, я бы до такого просто не додумалась, а она вот… В общем, принялась наводить критику: что бы я не сказала и не сделала, все оказывалось не так, все неправильно. И ведь не сказать, что без дела выступала. Если подумать, то действительно, мои решения были не самыми лучшими. Меня это бесило, но и просто заткнуть ее я не могла, не было формального повода. Разок возникло желание брякнуть: мол, ну раз ты такая умная, бери и рули. К счастью, удержалась, промолчала. Вовремя сообразила, что как раз этого она и добивается. А вот хрен ей по всей морде! Два дня продолжалась эта катавасия, пока ее не окоротили, причем без моего вмешательства. Просто народ побеседовал с ней жестко, пока я в кустики отлучилась, и все сразу прошло.

Вот только на другой день она другое придумала. Потом – третье… Вот что за человек! Нет, чтобы жить спокойно, от нее ведь никто ничего особенного такого и не требовал. Землю пахать не заставляли, должность кашевара плотно оккупировала Дзетта. Все, что от нее требовалось – один день в неделю в очередь помыть посуду за всеми, да общее: тренировки по стрельбе и уроки английского. Еще, понятно, себя обиходить, тряпочки свои вручную простирнуть – так это и вовсе не в напряг. Однако вот ходила она вечно с такой мордой, будто ее все буквально заездили. Одно слово – стерва из министерства. Я так ее и стала про себя называть – министерва. Она, и в самом деле, невелика в перьях, так что погоняло со всех сторон удачное вышло.

После неудачи с Митрохой она, кстати сказать, принялась подкатывать к немцу. Ну да, Михалыч уже не в том возрасте, а индус ее просто игнорирует. Вот она с Фридрихом и принялась вести какие-то беседы, подсаживаться стала, когда он с рацией разбирается – типа, ей тоже интересно. Он, с виду, был не против, ну и я ее отгонять не стала. Авось, дурную кровь через нижнюю анатомию разгонит, перестанет баба на людей бросаться как сучка бешеная. У меня с ней позавчера даже разговор случился. Я ее специально отловила подальше от людей, чтобы спокойно поговорить. Ну не могу я так – имеешь что против, приди и скажи. Считаешь, что вправе – дай в морду. А вот так ходить с фигой в кармане… Я с ней хотела по душам поговорить. Я ей свои претензии высказала, ждала, что она свои предъявит, думала – поорем друг на друга, какой-то компромисс определим. Только вот выяснения отношений у нас не вышло. Она просто не снизошла до объяснений. Типа, она выше всего этого и всех нас заодно. Вот тут я разозлилась всерьез. Нахрена мне эта фифа, нервы на нее тратить? Она что, самой крутой себя посчитала? Типа, я ее приняла в группу и выгнать теперь не могу? А вот хрен. Не может жить в обществе - пусть валит нахрен. Так я ей и сказала, не выбирая выражений. А она только фыркнула и удалилась. Я ей в сердцах в спину припечатала:

- Министерва!

А она – типа, орден получила. Даже шаг не замедлила.

Кто уж там рядом случился и каким образом, теперь и не выяснить. Но за ужином ее за глаза иначе и не называли. Даже наши неруси. Это, видимо, Борюсик постарался, разъяснил людям все филологические нюансы. Вот тут ей и поплохело. Видимо, она надеялась на то, что большинство народа будут держать нейтралитет, а ей ото всюду в спину, а то и в глаза летит не имя, а прозвище. Вижу, тетка зубами скрипит, а поделать ничего не может. Вот так: не плюй на общество, а то и в ответку может плюха прилететь. Глядишь, мозги у нее на место встанут, исключительность приугаснет. Но доверия к ней у меня, наверное, никогда не будет. Стану присматривать потихоньку, и Михалычу скажу. Фридриха бы тоже насторожить, вот только надо Борюсика от Дзетты на полчаса оторвать.

Когда после первого дня стрельб я поглядела на расход патронов, то пришла в ужас: если так пойдет дело, мы разоримся и пойдем по миру с протянутой рукой. Один патрончик весит, казалось бы, немного, но если посчитать, скажем, сотню таких патрончиков, то это уже дофига. А стреляем-то помногу, навык нужно вырабатывать. В прошлые разы нам просто сильно везло, это я сейчас хорошо понимаю, но не всегда же на нас такие бестолочи будут нападать. Придут какие-нибудь крутые вояки, и пристрелят всех нафиг. Даже если не всех, а кого-то одного… я попробовала себе представить и не смогла. Ко всем, оказывается, успела привязаться, кроме этой тетки. Хоть сейчас бы ее куда-нибудь сплавила вместе с ее доской. Но это все лирика, а тема с патронами меня реально напрягла. Отчасти положение спас Михалыч, взявшийся просветить меня по одной интересной теме: оказывается, патроны можно заряжать… не, он какое-то другое слово говорил. А, вот! Переснаряжать! Это было настоящее открытие: патроны можно переснаряжать самостоятельно. Никогда бы не подумала, а охотники, оказывается, постоянно этим занимаются. Отливают пули, катают дробь и картечь, отмеряют порох… Нужен только специальный станочек. А если про гладкоствол говорить, то можно и на коленке все сделать. Заказать порох, капсюли, свинец – и вперед. Экономия, конечно, не сто процентов, но до трети дотягивает, особенно если свинец из мишеней выковыривать. Так что мы теперь собираем все гильзы, и по вечерам восстанавливаем истраченный за день боекомплект.

Еще одно регулярное действие – это чистка оружия. Лерка с Михалычем об этом все уши прожужжали. Но, в общем, оно и правильно. У каждого теперь есть свой ствол, каждый о своем оружии должен сам заботиться, если ему жизнь дорога. Лично я в свою «саежку» почти что влюбилась. Классная штучка. Подружка к ней прикрутила какой-то хитрый прицел, и с ним попадать на оговоренные полста метров стало вообще просто, а если постараться, можно и подальше достать. Я попробовала пулять из карабина, который Михалыч себе притырил, получилось хуже. Наверное, надо к нему привыкнуть. А, может, это просто не мое оружие. Лерка говорила, бывает такое. Ну да я и не расстраиваюсь, мне моей ружбайки вполне хватает.

Но вот не пригодится она нынче, не повергать мне наземь меткой пулькой ворогов злопакостных. Сижу я сейчас на бережке и гляжу на море. Наши мужики с утра пораньше двинулись исследовать новые земли, а меня, заразы, не взяли. Обидно, млин! Правда, аргумент выдвинули серьезный. Мало ли, что может случиться, может и так статься, что придется где-нибудь заночевать, а утром у нас сеанс. И останемся мы без патронов, крупы и прочего на целые сутки. В общем, пришлось придержать хотелку и заняться обычным женским занятием – ожиданием. Что интересно – Борюсик добровольно отправился в экспедицию. Но еще интереснее было его объяснение сего странного поступка. Я же ведь докопалась, вынудила ответить. И знаете, что он сказал? Что если он останется, то его подруга этого не поймет. Воистину, при хорошей женщине…

В общем, мы остались женским коллективом. Наливки бы сладенькой на вечер, хоть пару бутылочек. Дзетта, она бы точно одобрила рябиновку. Трофейный сухарик из контейнера ее ни разу не вставляет, она его как компот пьет. Хапнуть, что ли, немного удовольствия? Хотя с точки зрения экономии веса поставки выгоднее заказывать спиритус и тут на месте бодяжить до нужной крепости. Ну а что? Если в пластиковой таре, поллитру вполне потянем, а там уж я разберусь, сколько и чего смешивать. Можно еще попробовать кокосовым соком долить, все равно здесь ни клюквы, ни брусники, ни рябины не растет. Только бомбадейра, это те самые ягодки, которые стоили Борюсику бумажки с инструкцией. Вообще-то они вполне съедобны, видимо, это у него желудок оказался таким слабым. Ну да ничего, еще пару месяцев, и будет жрать эту бомбадейру горстями.

Сижу я, время от времени посматриваю в бинокль на горизонт – не появится ли черная точка, не возвращаются ли мужчины с добычей. В голову всяческая муть лезет: интересно, вернут нас обратно, по домам? Наверное, я уже не хочу домой. Тут интересно, хотя и тяжело, и опасно. Тут жизнь кипит и бурлит, тут люди интересные один за другим собираются, подруги вот появились. С Леркой мы на второй день знакомства уже намертво скорешились, да и с Дзеттой, чувствую, все к тому же идет. А эта стерва – да плевать на нее. Будет еще доставать – отвезу на необитаемый остров.

Еще интересно – где мы. Вроде, все как на Земле. Борюсик говорил, созвездия те же самые. Засекали продолжительность суток – те же двадцать четыре часа. Звери, растения, птицы – все похоже. Телефон у министервы не ловит – так здесь и сотовых вышек не наблюдается. А вот что самое подозрительное – это то, что рация молчит. Я помню, игралась с дедовым приемником. Он такой большой был, с круглыми ручками под слоновую кость. Я крутила эти ручки, а на большой подсвеченной шкале двигалась планка, показывающая волну, на которую настроен приемник. И даже если нет голоса, нашего или иностранного, слышны были какие-то писки, гудение, свист, я даже морзянку ловила. Было ужасно интересно. А тут тишина. Куда ни крути, молчание. Неужели мы остались одни на всей планете? Этот пустой корабль… сколько лет нужно мотаться по морям, чтобы вот так выглядеть? У нас ведь на планете жило сколько-то там миллиардов людей. И где они сейчас, эти миллиарды? Я вдруг загрустила, чуть не до слез. Нет, я не отказываюсь от своих слов, здесь хорошо, особенно сейчас, когда что-то стало налаживаться. И быт какой-никакой, и отношения с людьми. Но одно дело – робинзонить пару недель, или пару месяцев, ну пусть даже полгода, зная, что где-то там есть еще люди, стоят города, летают самолеты... И совсем другое – понимать, что есть только мы, восемь человек, и еще где-то там четверо бандитов со своими пленниками, это все, кто еще жив. И тем более обидно становится, что находятся уроды, которые первым делом начинают убивать и насиловать. Типа, власти нет, и им за это ничего не будет.

Постойте… как это власти нет? Ну да, ведь если из людей только мы, то нет ни одного правительства, ни армий, ни полиции. Получается, делай что хочешь? А вот хрен! Есть мы, и есть я. Люди меня выбрали, значит я – это Власть. И я же – Закон. Буду казнить и миловать. Вот еще в стрельбе потренируемся, и двинемся бандосов бить. Было бы неплохо еще пару-тройку крепких опытных мужиков найти, да где ж их тут возьмешь! Они сразу в бандиты норовят, а мне остаются либо сопляки, ни пороху, ни бабы не нюхавшие, да старики. Хоть Михалыч и бравый дед, а все же здоровье у него уже не то. Из засады пальнуть еще может, а сайгачить по лесам да по скалам уже нет. Ладно еще девки не подкачали. Что Лерка, что Дзетта, обе не побоятся при нужде повоевать. Эта только, Министерва… Чуть только появилась, людей увидала – сразу орать, хамить. Мы, бывало, с бабами на работе с утра разосремся, прооремся, а к вечеру снова лучшие подруги. Эта же – вот чувствую, постоянно гадости всякие думает. Разок ее взгляд поймала – аж не по себе стало. Но и выгнать просто так, из-за одних подозрений, это как-то неправильно, не по-людски.

От таких мыслей я опять загрустила, но тут пришла Лерка – ее дежурство началось. Я отдала ей бинокль, и вернулась на поляну. Итальянка у котла, что-то варит. Она нашла на острове какие-то пряные травки, теперь хочет к возвращению мужиков забабахать офигенное кушанье, порадовать своего caro. Министерва сидит с инструкцией у рации. Меня увидела – поднялась, отошла подальше и улеглась в одних трусах на расстеленную пенку, солнечные ванны принимать.

Я послонялась туда-сюда, и села с книжкой зубрить английские слова. Всякую грамматику, морфологию и прочую дребедень. Сама приказала, сама теперь и маюсь. Ладно еще, Борюсик помогает, а то бы вообще труба. Перелистнула страницу. Стол: зе тейбл, лицо: зе фейс, ружье: зе райфл… Тут вдруг вызов по рации, Лерка. Наверняка что-то случилось, раз она перезабыла все русские слова, что за неделю выучила. Разобрала только senhorita Anna, а потом снова португальская скороговорка. Надо пойти, посмотреть самой. Поднялась, «саежку» подхватила и поскакала на берег.