Забытые острова. Аннушка.

Эпилог

Раскинув паруса «бабочкой», моя «Арабелла» летела по волнам самым быстрым курсом – в фордевинд, рассекая надвое кильватерной струей изумрудную зелень океана. Я стояла у штурвала в рубке, в ее верхней открытой надстройке, и наслаждалась буквально всем: свежим ветром, ярким солнцем, плеском воды под форштевнем, скрипом туго натянутого такелажа, криками чаек – всем тем, из чего состоит настоящее морское путешествие. Мое состояние было близко к экстазу. Душа моя пела и смеялась, и летела вперед вместе со шхуной, подгоняемая утренним бризом.

- Ваш кофе, мэм!

Я обернулась на голос и заулыбалась: в рубку поднялся Томас. Простреленная нога у него давно зажила. А вот перебитая пулей рука была еще пока закована в гипс и висела на перевязи. В здоровой же руке, действительно, был небольшой поднос с кофейником и двумя чашками. Спросите, откуда дровишки? Нашли. В процессе освоения парусов мы с ирландцем исходили вдоль и поперек весь архипелаг. Нарисовали подробную карту островов, нашли немало ценного: людей, строений, запасов… И кофе тоже нашли в одном из обнаруженных складов. Понятно, содержимое того склада давно вывезли на три главных острова, но несколько килограммовых пакетов кофейных зерен мы оставили себе – это наша доля добычи.

Щелчок тумблером автопилота: пусть немного поработает автоматика.

- Доброе утро, сэр! – шутливо отсалютовала я в ответ.

- Еще какое доброе, моя королева!

Том поставил поднос на небольшой столик рядом с местом рулевого, подошел ко мне вплотную и обнял здоровой рукой. Я прижалась к своему мужчине и, замурчав, как кошка, потерлась щекой об его плечо. Как же все-таки хорошо! Практически, у меня есть все то, о чем я когда-то могла только мечтать. А о чем-то даже и мечтать не могла – просто не знала, что такое существует на свете

С того большого совета прошел месяц. Прошел он безумно интересно. Я под руководством Тома неплохо научилась ходить под парусом и теперь при желании могу справиться со своей шхуной даже в одиночку, были бы исправны механизмы. Про наши находки я уже упоминала. Пришлось, конечно, постараться, где-то и повоевать. Пару раз влипали в серьезные переделки, но каждый раз все кончалось хорошо. Ни у меня, ни у «Арабеллы» не добавилось ни одной царапины, не говоря уж о незапланированных отверстиях.

Да, я назвала свою шхуну «Арабеллой». Вспомнились книжки про капитана Блада, романтика корсарства и все прочее. Народ занимался выдачей названий большим и малым островам, а я за собой застолбила право самой, без посторонних советчиков (Тома не считаем, он не посторонний), дать имя своему кораблю. Да, теперь это именно корабль – то есть, военное судно. На баке стоит тренога, на которую водружен «максимка». Кажется, даже тот самый, что разгромил пиратский десант на наш остров. А на юте - со страшными душевными и, кажется, физическими муками отданный мне крупнокалиберный пулемет «ДШК». Его мы тоже нашли на одном из островов, но это оружие настолько мощное – по сравнению со всем остальным, конечно - что мест, где оно просто жизненно необходимо, слишком много. Гораздо больше, чем пулеметов. Но один я выгрызла. Все-таки, слишком много ресурсов вкладывается в экспедицию, и шансы на выживание и, следовательно, возвращение, должны быть максимальными.

Мы побывали на островах Кота и Стаса, загрузили их долю припасов: продукты, патроны, топливо и прочие мелочи. Ну и людей, конечно, которые захотели к нам присоединиться и которых согласились отпустить их начальники. Теперь осталось заглянуть на свой остров, догрузить последнее и забрать еще двоих. Ну и попрощаться, конечно. Мы, конечно, не в кругосветку отправляемся – пока еще – но, все-таки, не на один день уходим. И даже не на одну неделю. Приняли решение крутиться вокруг архипелага по спирали с шагом в двадцать миль, пока не достигнем удаления в пятьсот миль или пока не найдем что-нибудь действительно стоящее.

Нас ждали, и когда мы отдали якорь неподалеку от нашего берега, на причале уже собралась толпа – все почти семь десятков человек. Кричали «Ура!», махали руками, бросали в воздух шапки. Мы, все десять человек, торжественно съехали на берег, где были торжественно встречены, торжественно проведены в столовку и торжественно накормлены на торжественном обеде. В общем, все было торжественно и донельзя пафосно – насколько позволяли местные условия.

На обеде я познакомила команду с еще двумя ее членами. Со мной решили отправиться Лерка и еще один молодой пацан из числа отбитых у бандитов, мексиканец по имени Санчо. Сдается мне, пацан решил завербоваться из-за Лерки. А та – из-за меня. Просто не захотела расставаться. С одной стороны, я была этому безумно рада: такого грамотного оружейника еще поискать надо. А с другой – не слишком: все же не на прогулку отправляемся. И опасно может быть, и рисковать придется неслабо, и вообще… Боюсь я за нее. Не дай бог, что случится – век себе не прощу. Правда, за то время, что мы здесь провели, случиться могло много чего. И опасностей всяких случалось немало, и погибнуть она могла не раз. Так что пусть идет, а я уж постараюсь, чтобы с ней ничего плохого не случилось.

Конечно, я бы хотела забрать с собой и Михалыча, но старый егерь отказался. Я, говорит, старый уже. Хочу, говорит, к земле, к лесу поближе. Да и бабулька та ему приглянулась. И он, надо сказать, тоже сумел впечатление на пожилую леди произвести. Так что пусть остается, я все равно его люблю.

С вечера догрузили «Арабеллу» недостающими припасами. Переночевать решили на берегу, а двинуться в путь с утра, после завтрака. Уже в сумерках пережили обильный ужин, команду растащили по домикам: много стихийно сложившихся компашек рады были посидеть вечерком с одним из героев. Ну а что? Бандитов, кого нашли, повывели, жизнь более-менее устаканилась. Появилась даже некая рутина. Как по мне – это даже хорошо, так и должно быть. Но при этом и подвигу не стало места в повседневности. А людям, наверное, позарез нужны герои. Чтобы было кем восхищаться, о ком говорить по вечерам. Главное, чтобы подвиги совершались где-нибудь там, подальше. Вот мы как раз такими героями и стали. Завтра утром отчалим, и пойдем за славой, сокровищами и новыми открытиями. Насовершаем своих подвигов и обеспечим все острова сплетнями как минимум на пару месяцев.

Мне не сиделось и не лежалось. Донован глядел уже третьи сны, а я все не могла уснуть. Тихонько встала, оделась-обулась и, прихвативши «саежку», выползла из отведенного нам домика наружу. Задрала голову, полюбовалась роскошным зрелищем звездного неба. Звезды я еще плохо знаю. Пока лишь Южный крест запомнила. Ну да ничего, Том научит. Да и помимо него у меня книжек полно. По судовождению, по навигации, по управлению парусами и по всем прочим морским премудростям. Я даже морские узлы вязать выучилась, даже беседочный узел как полагается, на пальцах завязать могу. Буду в свободное время читать, учить, да Тому экзамены сдавать.

Я еще раз огляделась вокруг. А ведь неплохо мы развернулись, очень даже неплохо. В поселке уже три десятка домов. У всех, кто решил пару создать, теперь есть свой угол, свое хозяйство. Борюсик даже специальную тетрадку завел, браки регистрировать. Правда, как-то подкатила парочка мужиков – мол, мы тоже хотим. Но им быстро и наглядно объяснили, что здесь не Европа, и подобных извратов терпеть никто не станет. Нравится – любитесь в кустах. А на блага не претендуйте, это для того выстроено, чтобы наших будущих детишек растить.

В общем, все благостно настолько, насколько вообще может быть в нашей ситуации. Люди сыты, одеты, защищены, крышу над головой имеют – базовые потребности удовлетворены. Теперь можно и дальше развиваться, вширь. Вот только…

Мои размышления об общественном благе прервал непонятный шорох. Я тут же отшагнула в тень ближайшего дома и присела, автоматически сдергивая с плеча «саежку» и снимая ее с предохранителя.

- Анна Аркадьевна, - раздался из темноты знакомый голос, ввергая меня в состояние де жа вю.

Из-за угла на свет выступила женская фигура.

- Это я!

Да знаю я, еще при первых словах узнала. У бывшей министервы голосок вполне запоминающийся. Кто раз услышал, больше не забудет. И что ей сейчас от меня надо? Я была не слишком рада этой встрече, но досаду свою постаралась скрыть.

- Слушаю вас, Марианна Викентьевна.

- Анна Аркадьевна, у меня к вам просьба.

Тетка помялась секунду-другую, а потом выпалила, словно в омут кинулась:

- Возьмите меня с собой!

И, не давая мне возможности сходу возразить, зачастила:

- Обещаю, вы ни разу об этом не пожалеете. Я знаю, что команда уже набрана. Но я… не могу я найти себе место на берегу. Я и на другие острова ездила, присматривалась, и всяко пыталась. И профессию освоила, и стрелять выучилась лучше многих. Но поймите, все на меня здесь смотрят как на прокаженную. Старики – из-за того раза, новички – те помят, как я латышей казнила. Все, кроме вас. Возьмите. Я многому научилась. Я ведь готовить умею не хуже Дзетты, ручаюсь – у команды еда будет не хуже, чем в ресторанах. Я на все готова – и вахты стоять, и палубу драить, и гальюны чистить – это все равно будет лучше, чем здесь. Прошу вас, Анна Аркадьевна! Хотите…

Нет, вот этого я совсем не хотела. Дважды она вставала на колени. Один раз – когда ее осудили, второй – когда она прилюдно просила прощения за свои грехи. Тогда все было правильно, все было уместно, а в этот раз совершенно ни к чему. Тем более, что я действительно была не против взять ее с собой. Еще тогда, когда я судила и казнила прибалтов, ощутила: эта женщина по итогам своих приключений действительно что-то важное для себя поняла. И не только поняла, но и превратила в один из своих жизненных принципов. А это само по себе заслуживает по меньшей мере уважение. И не ее вина, что немногие способны понять такие вещи. А то, что она приложила немалые усилия, чтобы в новой своей жизни стать полезной людям и обществу лично для меня является лучшей характеристикой.

Я поддержала тетку под руки, не давая ей опуститься передо мной.

- Не надо, ни к чему это. Даже перед царственными особами опускаются только на одно колено и только при выполнении некоторых ритуалов. А я нынче, как вы сами знаете, от престола отреклась. Так что не стоит. К тому же слезы и прочее на меня не влияют, вы это имели возможность проверить. Но не будем вспоминать прошлое. Я знаю, люди способны изменяться, особенно если действительно хотят этого. Собирайте вещи и приходите утром после завтрака на пристань. Кают на «Арабелле» хватит. И дело на борту для вас найдется.

- Спасибо, Анна Аркадьевна!

Радости в голосе окончательно помилованной министервы было столько, что мне стало немного совестно: не удержалась, подпустила шпильку. А тетка уже спешила прочь, и откуда-то из темноты до меня доносился ее голос:

- Спасибо, Анна Аркадьевна, вы не пожалеете!

Утро наступило быстрее, чем хотелось. Все-таки ночные прогулки не способствуют выспанности организма. Но капитан я или нет, в конце концов? Сейчас выйдем в море, ляжем на курс, я вахтенных назначу, а сама – в каюту досыпать.

Улыбаясь своим коварным мыслям, я встала перед сгрудившимся на берегу народом. За моей спиной выстроилась моя команда, все одиннадцать человек. Не хватало только её сверхпланового члена. А уж было пожала плечами – мол, не пришла и ладно, но тут в толпе провожающих началось шевеление, возня, шипение «Да пропустите же!» и через минуту у ведущей к причалу лестницы возникла Министерва. Хотя нет, не годится ее так сейчас называть. Кто она по фамилии? Марианна Белова? Вот пусть пока побудет Машкой, а там, как отличится, подберем ей «взрослое» имя, как это водится у индейцев: там, Серебряная звездочка, или Быстроногая олениха…

- Что стоите, Марианна Викентьевна? Давайте в строй!

- Есть! – отозвалась Машка Белова и, ссыпавшись по деревянным ступеням, присоединилась к недоумевающей команде.

А я произнесла короткую зажигательную речь про наследников Колумба, Беллинсгаузена и Крузерштерна и дала отмашку: в лодки. И тут меня удивили. Стоявший в первых рядах Борюсик, с которым мы уже заранее напрощались, в свою очередь отмахнул кому-то, и над пристанью, над толпой, над морем, полетели звуки до боли родного марша: «Прощание славянки». Чесслово, я даже украдкой слезу смахнула. Там ведь такие слова: «Прощай, милый край, ты нас вспоминай»…

Ну а потом, когда команда поднялась на борт, я собственноручно прицепила к фалу гафеля флаг: белое полотнище с косым синим крестом.

- К поднятию флага стоять смирно!

Под скрип блочков флаг поднялся к вершине гафеля и, развернутый ветром затрепетал, заполоскался. С берега донеслись восторженные крики.

- Поднять фок и грот!

Команда разбежалась к снастям, потянули шкоты, поднимая тяжелые основные паруса.

- Поднять фор-кливер!

Хлопнул, наполняясь ветром небольшой треугольный парус между бушпритом и фок-мачтой.

- Поднять якоря!

Загудели электромоторы шпилей, загрохотали в клюзах цепи.

И, наконец, настал момент, которого я ждала целый месяц. Момент отдать последнюю команду:

- Курс норд, полный вперед!