Забытые острова. Аннушка.

Глава 9

После завтрака кот Марко отправился по своим кошачьим делам, девица Валерия села ждать возвращения своих героев, а мы с Борюсиком двинули на дело. Сегодня я решила пойти другим путем. Вторая половинка гантельки меня по-прежнему манила, и раз не вышло пробраться туда с одной стороны, надо найти другой путь. Зачем? Там меньше камней, больше деревьев. Может, там будет удобнее расположить лагерь, да и дрова на нашей стороне мы изрядно так повытаскали. На недельку еще, может, хватит, а потом придется принимать экстренные меры.

Идти оказалось недалеко, не больше часа. Я поглядела по дороге на те самые ягоды, погубившие Борюськину инструкцию. Да уж, кто другой бы ласты склеил, а этот хмырь отделался всего лишь приступом диареи. Вот что значит могучий организм, выращенный на домашних бульонах!

Мы уже подошли почти к самому перешейку, как меня вдруг посетила умная мысль:

- Слушай, Борюсик, а ты в ту сторону ходил?

- В ту сторону?

- Ну туда, на другую половину острова.

- Ну-у, не до конца, - замялся он.

- Тебе что, было не интересно?

- Да не то, чтобы… Ну там же ведь дороги нет, вот я и в другую сторону пошел.

Ясно. Ему бы еще тут асфальтированный тротуар положить с фонарями и светофорами. Хотя… темнит что-то наш толмач. Сдается мне, что, скорее всего, те ягодки его и остановили. Ладно, разберемся.

Собственно, залезть на камни перешейка оказалось не так и трудно. Даже мой подопечный справился без посторонней помощи. А вот дальше… Дальше было такое, что без специального альпинистского снаряжения я бы лезть не рискнула. А ведь сверху все выглядело совсем иначе… Впрочем, это еще не конец. Но план по рыбе нужно выполнить. И перевыполнить. Ладно – свежая, но ведь ее всю не съешь. А если не будет возможности варить? Если нужно будет с собой еду брать? Выходит, нужно рыбу вялить и коптить. Ну, с коптильней пока проблемы, дров и так не лишку, а вот вялить – это запросто. Так что будем ловить, пока ловится. Так-то я Митроху собиралась здесь с удочкой оставить, а сама дальше уйти, но раз уж так вышло – переиграем. Тем более, что весь остров по берегу обходить – три часа, до поставки только и успею, что туда, да обратно. Да и без толку это, все равно дальше перешейка не пройти. Так что будем сидеть здесь и ловить.

Я все рыболовные причиндалы на камешек выложила, на срезанное по дороге удилище катушку и колечки изолентой прикрутила и принялась с леской возиться. Гляжу – Борюсик неуверенно пытается за мной что-то повторять, но как-то хреновенько у него выходит.

- Слушай, ты что, никогда не рыбачил? – высказала я свою безумную догадку.

- Да… как-то не довелось, - подтвердил ее Маугли каменных джунглей.

Вот честное слово, я была просто поражена этим простым, казалось бы, фактом.

- И даже со стороны не видел? Даже по телевизору? Ну ты вообще кадр! Это как же тебе повезло, что ты сюда попал!

- С чего это мне повезло?

Наш член группы скорчил такую рожу, будто лимон целиком зажевал. Ну да ничего, я тебя сейчас научу свободу любить!

- Ну давай разберем твое недавнее прошлое. Кто ты был? Маменькин сынок, заучка-аспирантик, ботан, чахлик невмеручий, как гуторят наши незалежные небратья. Что тебя ждало впереди? Ну стал бы кандидатом хрен знает чего, жил бы всю жизнь с маменькой, а перед смертью она тебя выдала бы за могучую тетку, такую же, как и она сама, с которой ты так же бы сидел и не пищал, делал, что велено, ходил по одной половице, а на другую и не заглядывал. Так? Ну вот признайся себе самому, так? А потом лет в шестьдесят твоя половина благополучно загнала бы тебя в гроб, плюнула бы на твою могилу и, богатая и независимая, трахалась бы направо и налево, ни в чем себе не отказывая.

- Ну почему? Почему ты так говоришь? Ты ведь никогда не видела маму!

- Достаточно того, что я видела тебя. Если мужику двадцать шесть, а одежду ему до сих пор покупает мамочка, это уже звонок.

- Какой еще звонок?

- Тревожный. О том, что не все в датском королевстве так хорошо, как написано у Шекспира.

- А что тут такого?

- Вообще-то ничего, если не считать того, что каждый человек сам должен определять свою жизнь и сам за себя решать, где жить, кем работать, во что одеваться. Родители опекают человека до определенного возраста, а потом он опекает себя сам. Вот скажи, к примеру, у тебя женщина была?

- Ну-у-у…

Борюсик закраснелся.

- Была конечно, даже не одна, только потом выяснилось, что они мне не подходят.

- Это тебе мама сказала?

Мой собеседник даже побагровел.

- Даже если и так, что с того? Да и вообще, я считаю, что мне еще рано жениться!

Могла бы и не спрашивать. Вот же очаровательная непосредственность! Где-то мозги работают на всю катушку, а где-то в упор не видит элементарных вещей. Вот только надо мне его каким-то образом перевоспитать. Почему? Да просто потому, что мало нас, и мне инфантильный мущщинка на шее нафиг не нужен. Ладно уж, мачо он не станет, но пусть хотя бы немного мозги на место вернутся, пусть научится хотя бы за себя решать и за решения эти отвечать.

- Да я не про то, я про банальную плотскую связь. Познакомился, пригласил или напросился, потрахались и разбежались. Только не говори, что тебе ничего такого не хотелось, я-то видела, как ты тогда, при первой встрече, на меня смотрел, чуть слюной не захлебнулся.

О, как запунцовел! Есть, процесс сдвинулся с мертвой точки! О, и клюнуло. Первая пошла!

- Да не смущайся ты так, у мужиков это нормальная реакция на женщину, если они, конечно, не, скажем так, альтернативно одаренные. Так что, была у тебя баба или ты до сих пор по ночам в трусы дрочишь? Или боишься, что волосы на ладошках вырастут?

О, вторая! А Борюсик даже про удочку забыл, ишь как раздухарился!

- Почему вы позволяете говорить со мной в таком тоне? Я не собираюсь обсуждать с вами подробности своей интимной жизни!

Есть! Взорвался! Ну наконец-то!

- Смотри, у тебя клюет! Удочку не упусти. Потихоньку, потихоньку, а то сорвется. Во! Можешь собой гордиться, ты поймал первую в жизни рыбу.

Видимо, в рыбалке, в самом процессе есть что-то такое, затягивающее. Причем, затягивает не только мужиков. Я знаю и теток, которые были по этой теме ушибленные на всю голову. Вот теперь и Борюсику прилетело. Видели бы вы, какие были у него глаза, когда он снимал рыбу с крючка. И сама-то рыбка ни о чем, мелочь, а вон как мужчинку распирает! Даже сутулиться, кажется, перестал. Про разговор вообще забыл. И тут у него пошло, как намедни у меня – одна за другой, я уже и ловить бросила, сидела, смотрела, как коллега таскает. На третьем десятке сказала:

- Хорош, остановись, нам ведь еще это домой тащить!

Не то, чтобы так уж тяжело – в сумме рыбы килограмм десять вышло. Но ведь ее еще почистить нужно, обработать, приготовить. А если вялить, то аккуратно развесить на солнышке, да так, чтобы кот не достал. Завтра я пойду на ту сторону – пусть доцент теперь сам продолжает тренировки. Сможет, никуда не денется. А Лерка пусть его чистить научит, ибо нефиг просто так сидеть. Ну порежется Борюсик разок-другой, ну крючок пару раз себе в задницу воткнет, зато потом себя человеком почувствует.

Пришло время – я села разбираться с поставкой. Нынче повседневного почти ничего не нужно, четыре килограмма веса можно потратить для развития, прогресса, так сказать. Вот я и решила заняться снаряжением. Во-первых, рейдовые рюкзачки. Небольшие, литров по тридцать. Они легкие, все три в килограмм уложились. А то пойдет завтра Борюсик на рыбалку, натягает столько, что в руках не унести, и что? Кукан, поди, сделать не догадается. А тут ему раз - и емкость. Заполнит – вернется. Потом фляжки. Ходить по жаре то еще удовольствие, даже если недалеко, а воды на этой половинке острова – только тот мой родничок. С фляжкой же можно и подольше погулять. Вот только подсказывает мне внутренний голос, что гражданин языковед либо всю воду выпьет в первый час, либо фляжку о камень пробьет, либо забудет закрутить пробку и разольет все содержимое. Ну а с другой стороны, до какого возраста мальчику сопельки вытирать? Пусть косячит, пусть ошибки делает, но сам. И сам же страдает от последствий. Как по мне, так это единственно правильный и максимально доходчивый способ обучения.

Себе я взяла ремень. Широкий, кожаный, офицерский. У меня такой был, еще от прадеда остался, с той самой войны. Все пацаны завидовали. Солдатские со звездами или флотские с якорями – те у многих были. А вот такой – только у меня. На такой ремень как раз и фляга в чехле пойдет, и нож в ножнах. И еще я заказала себе штаны. Камуфло, легкое, крепкое, с наколенниками, с большими карманами и прочим, что там полагается. Надоело мне коленки о камушки царапать. Еще взяла легкие бейсболки. Все же солнце – это серьезно. Нам просто повезло, что до сих пор никого ничем не ударило. И последнее – бухта репшнура, двадцать пять метров. Зачем? О, это сюрприз, потом расскажу.

Накидала список быстро, до конца сеанса оставалось еще море времени да полкило весу, и я решила просто так порыться по менюшкам. Кто знает – вдруг что-нибудь ценного найду. Сегодня, конечно, вес уже почти что выбран, но ведь настанет завтра! Между прочим, нашла много интересного. Оказывается, можно заказать книги. Любые. И художественную литературу, и научно-популярную, и всяческие инструкции. Например, по искусственному осеменению коров. Не желаете научиться? Можно заказать любую электронику, хоть телевизор с трехметровым экраном. Ну, это если по весу пройдет. Можно лодку, можно – мотоцикл или машину. Так потихоньку добралась до оружия. А там… я поняла, что ничего не понимаю. Никогда бы не подумала, что всяческих стреляющих шняжек может быть СТОЛЬКО! Покопалась, поглядела, нашла в менюшке маленький пестик в полкило весом и уже почти ткнула в него, как сбоку от меня вдруг раздалось:

- No!

Я, во-первых, от неожиданности аж подпрыгнула, а во-вторых, чуть не оглохла. Оказывается, Лерка тишком подползла ко мне и смотрела, что я делаю. Увидела, что я собираюсь выбрать, и заорала. Я, понятно дело, палец отдернула, на нее дико так смотрю, а она давай тараторить на своем бразильско-португальском. И Борюсик, как назло, ушел делать мужскую работу – воды из родника принести.

В общем, я сижу, глазками хлоп-хлоп, а Лерка видит, что я не врубаюсь, и потянулась к планшету, чтобы показать что-то. Вот только хрен вам – коммуникатор загудел, ничуть не тише, чем Лерка орала, и красным замигал. Понятно, кроме меня никто не должен поставкой рулить. Ладно, не выходит так, пойдем по-другому. Я достала свой блокнотик с карандашом, и девчонке дала – пиши, мол. Она мне и нарисовала: GLOCK-17. Я начала искать, нашла: вес всего шестьсот грамм с хвостиком. На Лерку глянула – она кивает усиленно и большой палец топырит – классная штука, мол. Вот только весу на него не хватает. Ну так у меня резерв есть. Я быстренько уполовинила репшнур. Мне, по-хорошему, и десяти метров хватит, зато освободилось целых семьсот грамм. Еще раз на компаньонку глянула, кивок в ответ получила и ткнула пальчиком. А в ответ мне опять красным мигнуло.

Разрешено к поставке нарезное оружие, созданное в период до конца 2 мировой войны (май 1945 г)

Я Лерке потыкала в дату, она, умница, сразу усекла и другое название написала: Luger-P08.

Тут все нормально прошло. По весу как раз хватило на пистолет и пачку патронов к нему, 50 штук.

Получили мы все это богатство. Пока я кепки-рюкзаки делила, нож и флягу себе на ремень навешивала, Лерка ствол цапнула, патроны в обойму набила, в рукоятку ее вставила. Прицелилась, куда-то в лес, потом обойму выщелкнула и мне протягивает. Круто! Я никогда настоящее оружие в руках не держала. А пистолет-то тяжеленький, увесисто так руку оттягивает. Подержала я, полюбовалась, Лерке обратно отдала, объяснила – ее будет. Ну а что – раз умеет обращаться, пусть она и владеет. А она обрадовалась, как иные платьям да брюликам радуются. Снова пистолет зарядила, за пояс сунула и сидит, улыбается прям до ушей.

Тут как раз Борюсик притащился, и не успел он на волыну вытаращиться, как тут же был запряжен толмачить. Я-то всего лишь хотела расспросить, откуда наша Мария де ла Круз Валерия Франческа Санчес так лихо с пистолетом обращаться умеет, а она, можно сказать, всю свою недолгую жизнь мне рассказала.

В общем, у девчонки судьба тоже была не сахар. Отец где-то сгинул, мать по новой замуж вышла, пришлось жить с отчимом. У того был оружейный магазинчик, там она с оружием обращаться и научилась. Собирать-разбирать, чистить, ухаживать, ну и стрелять, конечно. И все бы ничего, да она начала взрослеть, хорошеть, и отчим принялся недвусмысленно к ней шары подкатывать. Лерка матери нажаловалась, а та типа не поверила. А что – я такие вещи видала. Иная тетка на что угодно глаза закроет, лишь бы с мужиком остаться. Как-то раз отчим принялся всерьез руки распускать, и почти уже дорвался до сладенького, как появился камрад Марко, неслабо его подрал, хозяйку защитил. А Лерка с чисто южным темпераментом заявила, что если будет еще хоть один инцидент, то она отчиму всю его мужское достоинство отстрелит под самый корень. А если что с котом случится, то и вовсе пристрелит, поскольку сеньор Марко намного лучше и благороднее этого старого хрыча. Хрыч сделал вид, что смирился, но зло затаил. А потом начались мелкие пакости исподтишка, выдуманные претензии и всякое такое прочее. Ну и мать, конечно, со своей стороны добавляла: мол, неблагодарная, мол, сеньор Диас заботится, кормит-поит, и вообще на него молиться надо, а не котом травить. В конце концов, Лерка взбрыкнула и решила вместе с сеньором Марко удрать насовсем. Удрала. Сюда.

Что делают женщины в трудную минуту? Думаете, ревут? А вот хрен вам! Они берут в руки сковородку/скалку/пулемет и восстанавливают должный порядок в обозримом пространстве-времени. А вот потом, когда враг разбит, дело сделано и победа за нами, можно и погрустить, и всплакнуть над телами поверженных врагов. Вот мы с Леркой и всплакнули, чисто по-бабьи. И какая там нахрен разница, что я из России, а она из Бразилии? Люди-то все те же. Борюсик только скривился и ушел подалее, чтобы не слушать. Мол, мавр своё дело сделал, мавр может отвалить. Да он нам и не нужен. Нам бы сейчас на двоих бутылочку сладкой настойки для большего проникновения душ, да заспивать что-нибудь такое, чтоб душа развернулась, что-нибудь Есенинское:

А теперь я милой ничего не значу,

Под чужую песню и смеюсь, и плачу…

А-а, собственно, нам и вина-то не обязательно, дури у нас и своей хватит. Обняла я Лерку за плечи, вдохнула поглубже, и затянула то, что душа просила:

Что стоишь, качаясь, горькая рябина,

Головой склоняясь до самого тына.

А голосок у меня не самый слабый, я даже в хороший ветер до Клавки-крановщицы на ее верхотуру докричаться могла.

Как же мне, рябине, к дубу перебраться,

Я бы тогда не стала гнуться и качаться.

Лерка сперва прислушивалась, потом глаза закрыла, песне отдалась. Последние строки, если мне не поблазнилось, она и подтягивать пыталась:

Знать, судьба такая - век одной качаться.

Напелись мы, наревелись, успокоились. Я на пистолет показала, говорю:

- Научишь?

И куда, нафиг, делся языковой барьер! Безо всякого Борюсика Лерка меня поняла. Плечами пожала и говорит:

- Само собой!

Хлопнули мы по рукам, сбегали в палатку переодеться и отправились к лагуне. Водичка вечером, чтобы вы знали, самый цимес!