Забытые острова. Аннушка.

Глава 40

Рефлексы – наше все. Мозги еще не до конца сообразили, что и откуда прилетело, а тело уже метнулось в сторону, под прикрытие деревьев. Плевать на больную ногу, на неизбежные синяки и царапины, которые после таких кульбитов наверняка появятся; наплевать на сырой мох. Главное - уйти из-под огня, а то вторая пуля точно не промажет. Это я не так давно на собственной шкуре испытала. Как спецназ – красиво прыгнуть, перекатиться и встать на ноги – так я не умею. Зато я могу отскочить в сторону, упасть на четыре кости и с максимальной скоростью рвануть в кусты. Для такого аллюра нога не помеха.

Вовремя! Только я дернулась в сторону, как совсем рядом тоненько свистнуло. Еще одна пуля. Хорошо, что здесь, на островах, автоматы-пулеметы большая редкость. Да и самозарядных винтовок я не видала. А другие – там пока затвор передернешь, пока заново прицелишься – секунды три как минимум пройдет. А если целиться потщательней, то и больше. Эти три секунды меня и спасли. Я уже вовсю чесала по лесу, все также, на четвереньках, а сверху бабахнуло еще пару раз, как раз по тем самым кустам. И точно стреляли, гады - несколько сбитых пулями веток тому доказательство.

Выстрелы затихли, я остановилась, переводя дыхание, но тут бабаххнуло еще – на этот раз снизу, примерно оттуда, где должен был лежать Том. И через пару секунд внизу, под ограждающей лес скалой что-то тяжело шмякнулось. Что происходит? Я пресекла начавшуюся было панику, достала «беретту», пожурила себя за посеянную при бегстве трость и потихоньку принялась пробираться на звук последнего выстрела.

Ирландец сидел, прислонившись спиной к здоровенному стволу и пытался бинтовать себе ногу. Точнее, верхнюю заднюю часть бедра.

- Томас, что с тобой?

- Пустяки, - поморщился он, - царапина.

- Каждая царапина должна быть надлежащим образом обработана, - процитировала я Сару, - особенно в этом климате. Что у тебя в аптечке кроме бинта?

- Да… ничего.

- Ни йода, ни пластыря, ни дезинфицирующих салфеток?

- Нет.

- А в трофеях?

- Это как раз в трофеях. У меня и вовсе ничего не было. Ну сама подумай – всего полтора килограмма в сутки. Откуда тут взять аптечку? Да еще и Джейка подкармливать было надо…

- Том, ты меня удивляешь. Вроде, умный человек, бывалый. И с парусами управляться умеешь, и опыт военный у тебя есть – сразу видно. И наверняка приходилось по джунглям бегать, выживать и прочее. А такие простые вещи себе организовать не смог.

- Хочешь сказать, ты смогла?

- Да у меня уже через неделю было ружье, и я из него тигра убила!

Ну да, приврала маленько. А кто бы не приврал на моем месте? Но мой ирландец поверил.

- А ты где всему научилась?

- Дома, во дворе.

У донована глаза стали как у той собаки из сказки про огниво, с чайные блюдца.

- У вас во дворе были перестрелки?

- Нет, у нас только медведь на балалайке играл, мы его все по очереди водкой поили. Да еще звездочку ему на ушанке чистили, чтобы КГБ не придирался.

Чайные блюдца – это ерунда. Мельничные колеса – вот это да! Правда, долго я не выдержала, расхохоталась. А он, кажется, немного обиделся.

- Том, не дуйся, это всего лишь глупая шутка. Давай я тебя хоть как-то перевяжу, да схожу жмуриков поглядеть. Может, у них там есть нормальная аптечка. Ну или хотя бы зеленка.

Парень, вроде, оказался отходчивым. Он тут же застеснялся, даже запунцовел, и лицо его по цвету почти слилось с бородой.

- Это не самое приличное место, - сообщил он, отчаянно смущаясь. – У нас не принято демонстрировать подобное девушкам.

- Я сейчас не девушка, я врач! – отрезала я.

Донован вздохнул и с несчастным видом улегся на пузо, представив на мое обозрение боевую отметину.

- Смотрите, доктор, - сказал он.

И добавил извиняющимся тоном:

- Вот, одна случайная пуля…

Да, пуля делов понаделала. Прошла скользом над спиной, вспорола штаны так, что годятся теперь только на тряпки, и разорвала кожу на заднице. Не столько много повреждений, сколько проблем от них. Это ж он теперь минимум неделю нормально сидеть не сможет. И спать будет только на животе. И женщин любить только в миссионерской позиции. Так: главное – не хихикнуть!

- Тебе повезло.

- Повезло? – вскинулся Том.

- Конечно, повезло. Чуть ниже, и пулю пришлось бы выковыривать из… как это по латыни… мускулюс глютус максимус.

- Откуда?

- Из большой ягодичной мышцы. И тогда бы ты ближайший месяц жил стоя, как боевой конь. А так – только пластырем края стянуть, даже зашивать не придется. Да и шрамы украшают мужчину.

- Это не тот случай, - возмутился ирландец.

- Потом обратишься к врачам, они пересадят этот кусок кожи куда захочешь, хоть на лоб. Не хочешь? Тогда я могу помочь. Устрою тебе художественное шрамирование. У меня есть секретное женское оружие, которое всегда попадает в цель.

- Это какое же?

- Сковородка!

Было забавно вот так понемногу подшучивать над ирландцем, и видеть его отчасти притворное возмущение. За этой пикировкой я дорезала ему штаны (потом снимем целые с убитых врагов), наложила на рану тампоны и как могла зафиксировала их бинтом. Потом велела Доновану лежать и отправилась собирать хабар. Я не боялась, что вот прямо сейчас меня возьмут за мягкое место недобитые враги. Пока я добиралась до Тома, я все уже сообразила. Трое бандитов с Карлайлом во главе спустились вниз, а двое остались прикрывать их сверху. Вот они меня чуть и не прикончили. А Том пальнул в ответ и одного сверху подстрелил. Наповал или нет – неважно. Судя по звукам, он свалился со скалы, и сейчас по определению живым быть не может. Остался один, он наверху, и чтобы спуститься вниз ему нужен как минимум час. За это время я сто раз успею обшмонать покойничков, полечить своего защитника и еще останется время на покушать.

Первым делом я занялась своей первой жертвой. Резонов на то было целых три. Во-первых, до него проще всего добраться. Во-вторых, он лежит в непростреливаемой сверху зоне. А в-третьих, у него есть дробовик, в котором есть патроны, которые мне очень нужны! Отсюда был виден вход на лестницу. Карлайл и блондинка так и лежали, и даже не шевелились. Хотя француженка, как мне кажется, могла бы уже прийти в себя. Впрочем, лежит – и пусть лежит. У меня дело!

Моя «саежка» была оставлена неподалеку. Том предлагал утащить ее в какое-то секретное место, но я не дала. Личное оружие должно быть непосредственно у владельца. Ну, или рядом. Так что я с удовольствием повыкидала патроны из помпового «моссберга», снарядила магазин, зарядила ружбайку и враз почувствовала себя намного лучше и, главное, уверенней. Пользуясь случаем, добавила патронов и в пистолет. Все равно их с собой таскать, так пусть лучше будут в оружии, чем в рюкзаке.

Кстати, вот и рюкзак. Что внутри? Патроны, пайки, белье мужское один комплект, носки мужские четыре пары и - вот она - аптечка! И внутри все, что нужно: и тебе салфетки, и тебе пластырь, и даже таблетки антибиотика. Теперь осталось одно сделать: я чуток повозилась, сняла с покойника пояс со всем обвесом – нож, подсумки, кобура с пистолетом – и вытряхнула дохлую тушку из штанов. Покойнику все равно, а у меня мужчина почти что голый. Так-то здесь, конечно, тепло, можно и без штанов ходить, но он почему-то стесняется. Сняла и почувствовала на себе взгляд. Голову подняла, а блондинка сидит, вся бледная, как мел, и, раскрывши рот, во все глаза на меня глядит. А в глазах плещется ужасный ужас. Ну как можно быть такой тупой? Я едва удержалась, чтобы не притвориться, будто отъедаю у трупа кусочек. А то, боюсь, тронулась бы умом девочка и бродила бы наверху, разговаривая сама с собой, как незнакомый мне Джейк Уоллес. Я всего лишь провела языком по обуху ножа и подмигнула девке. Казалась бы, бледнее стать было уже невозможно, но ей это удалось. Она судорожно сглотнула и постаралась сделать вид, что ее здесь вообще нет.

Пока француженка в прострации сидит на своем месте и вынужденно охраняет проход, я могу не беспокоиться, что кто-то спустится сверху незамеченным. Наверняка такая попытка включит бешеную сирену, так что я без опаски вернулась к Томасу. Он дисциплинированно лежал и ждал меня. А, собственно, что ему еще оставалось делать? В пять минут я обработала рану, сделала из бинта тампон и закрепила его пластырем. И в завершение процедуры протянула ирландцу трофейные штаны. Они, конечно, были не очень чистыми – а как вы хотите? В них, все-таки, человек помер – но они были целыми, и их можно было выстирать.

Теперь у нас было два более-менее бодрых полуинвалида и три задачи: оприходовать трофеи, наладить вербальный контакт с француженкой и, наконец, добить последнего недобитка. Насчет него я пока что была спокойна: не думаю, что он средь бела дня ринется в бой, один против двоих. Вот как стемнеет – тогда все возможно. А пока можно чувствовать себя в относительной безопасности.

У выхода с лестницы все было по-прежнему: рядом с трупом Карлайла сидела француженка и, судя по всему, боялась лишний раз пошевелиться. Рядом с моей бывшей позицией лежали еще двое жмуриков. Один еще нетронутый, второй – местами обобранный. Делать дело наполовину не в моих привычках, поэтому я принялась неторопливо и тщательно лишать бывшего врага всего того, что ему сейчас было уже не нужно. А Донована попросила:

- Том, попробуй поговорить во-он с той дамочкой. Мне кажется, у тебя лучше получится найти с ней общий язык.

- А ты сама не хочешь с ней поболтать? Как женщина с женщиной?

- Ты знаешь, я бы с удовольствием, но мне кажется, что она меня боится. Как бы у нее от моих попыток истерика не случилась.

Томас поглядел на меня, потом на блондинку и с сомнением в голосе протянул:

- Ты так думаешь?

- Практически, уверена.

- Ну хорошо.

Он сделал несколько шагов и остановился на краю леса, рассчитав таким образом, чтобы его нельзя было увидеть сверху. От лестницы же его, напротив, было прекрасно видно. И не успел он открыть рот и произнести хотя бы одно слово, как новенькая подскочила, словно ужаленная в… ну, пусть будет в спину, и рванула к нему с криком:

- Oh, Monsieur!

Не успела она пробежать и трех шагов, как сверху раздался выстрел, и блондинка растянулась на земле с воплями и простреленной ногой. Да что ж это такое! Место, что ли, проклятое? Три потенциальных компаньона, и у всех левая нога с дыркой!

Я кинулась было на помощь: схватить дуру-бабу, утащить в укрытие и уже там спокойно перевязать. Но Том едва ли не в последний момент успел ухватить меня за пояс.

- Стой, куда рвешься? Это ведь наживка! – рявкнул он, и уже спокойней добавил:

- Разве ты не поняла? Тот, что наверху – хороший стрелок. Тут расстояния от силы метров двести, он мог на выбор прострелить девке любую часть тела. Хотел бы прикончить – прикончил бы. А сейчас он её специально подранил, чтобы убить того, кто придет ей на помощь.

Черт! Наверное, он прав – я не очень понимаю в подобных вещах. Но вот что теперь делать?

Наверное, этот вопрос я задала вслух, потому что Том тут же на него ответил:

- Ты как стреляешь?

- Ну… более-менее.

- Тогда вот, держи. – он протянул мне винтовку.

Я отложила в сторону «саежку» и взяла винтарь.

- Смотри, как он перезаряжается. Это система Манлихера, тут не надо поворачивать затвор. Дернешь назад-вперед и снова стреляй. Ясно?

- Ясно.

- А теперь смотри: видишь вон те камни? За ними стрелок и прячется. Отсюда его не достать, но пугануть можно. Тебя здесь сверху не видно, так что бери винтовку и часто долби по камням, чтобы тот ублюдок боялся высунуться. А я эту утащу.

Операция прошла как по маслу – почти. Я честно отстреляла с максимальным темпом пять выстрелов из «манлихера», после чего мне под ноги упала согнутая в виде буквы «П» железка. А ирландец, в две секунды вытащивший под деревья француженку, подхватил мой дробовичок, сиганул через открытое пространство и усвистал наверх, я даже слова вслед сказать не успела. Вот ведь… змей! Сам сказал, что этот последний, который остался из бандитов, хорошо стреляет. И как он собирается с ним биться, если у него даже нога нормально не ходит? А ему еще наверх выбираться. Вылезет весь усталый и с больной ногой. А потом что? А потом спустится сверху недобиток и будет уже за мной охотиться. Так?

От мрачных мыслей меня отвлекли стоны блондинки. Я сунулась за аптечкой – нету. Видимо, Томас забрал с собой. Ну, хоть это хорошо. Если что – по крайней мере, кровью не истечет. Но мне-то аптечку где-то брать нужно! Ближнего бандта сейчас вытаскивать – это себя обнаружить. А если наверху стрелок действительно хороший, он может и примерно прикинуть, где я нахожусь, да и пальнуть наугад. А что если попадет? Нет уж, лучше сходить до того, который со скалы сверзился. Пусть подольше прохожу, зато наверняка уцелею.

Так и сделала. Потрошить добычу пока не стала – успею еще, а вот аптечку прибрала и кинулась к пациентке. И начался цирк. У нее из ноги кровища хлещет, а она пытается от меня отползти, отталкиваясь здоровой ногой. У меня в руках аптечка, я ей в красный крест пальцем тычу, а у нее в глазах ужас. Да она еще и причитает:

- Madame, ne me mangez pas!

Типа, не ешь меня, я тебе песенку спою. Ну, про песенку – это я так, для красного словца. А насчет остального – она что, действительно решила, что я это… того… Ну, точно дура!

Добраться до девки удалось лишь тогда, когда она от потери крови совсем ослабела. Хорошо еще, она в платье была. А то представьте, что было бы, достань я нож, чтобы штаны разрезать! Вот уж точно: и смех, и грех.

У этого любителя полетать аптечка была практически армейская. А как ей пользоваться – это мне давно Сара объяснила. Шприц-тюбик с обезболкой в бедро, ногу жгутом перетянуть, чтобы кровь приостановилась, а потом – дело техники. Пуля прошла насквозь, кость не задета. Платье у блондинки было весьма короткое, так что рана практически чистая, без ниток и тряпок. Осталось только как следует перевязать – и готово. Это вам не оставленную пулей дорожку на ягодице обрабатывать.

Чем хороша военная медицина – это скоростью действия. Пока я возилась с повязкой, обезболка сработала. Француженка расслабилась, глазки помутнели, шарахаться от меня перестала. Я попыталась было ее поднять и в бунгало отвести, но тут она взяла и вырубилась. Вот черт! И как я ее сейчас на одной-то ноге попру? Но – справилась. Вспомнила читанное в детстве, соорудила волокуши, блондинку – благо, легкая – на транспортное средство перекатила и потихоньку-полегоньку до места уволокла. Умаялась, конечно, сильно. Уложила девчонку на лежанку, оставила рядом с ней кружку воды и пошла трофеи собирать.

Пока доступные мне тушки раздевала, пока рюкзаки потрошила да стволы осматривала, наверху стрелять принялись. Не слишком часто, но регулярно. С одной стороны слышны пистолетные хлопки (это я давно уже научилась определять), а с другой – гулкие бабахи моей «саежки». Если честно, я испугалась. Не за себя, я-то как-нибудь выживу. На крайний случай, уведу лодки с запасами еды-воды на другой край лагуны и пережду. Я за Тома боялась. Каждый раз после пистолетного выстрела у меня в груди все сжималось, все казалось, что вот сейчас – и в него. Но потом отвечал мой дробовичок – и меня немного отпускало.

В конце концов, я решила: повлиять на исход этой дуэли я не могу, и не переживать тоже не могу. Значит, надо себя срочно занять так, чтобы не думать о плохом. И, чтобы не дергаться при каждом выстреле, надо заняться делом. А дело оставалось только одно: перетащить валяющуюся у входа на лестницу тушку в лес и провести ей полную очистку от ценностей по всем правилам. Сторожась, прижимаясь к каменной стенке, я прокралась к трупу, повернула его на спину – и офигела: это нифига не Карлайл! Значит, этот пиндосовский скунс сейчас наверху и пытается моего Тома убить! Вот сука!

От злости я бояться перестала. Привязала к ногам объекта мародерки веревку, отошла с ней под деревья, а потом уже спокойно и не напрягая ногу вытащила тело в безопасное для меня место, где и освободила от ненужного ему имущества.

Тем временем, наверху затихло. А я так перенервничала, что даже и не помню, какой выстрел звучал последним. Скорее-скорее, пока опять не начала себя накручивать, принялась укладывать добытое на волокуши и потащила добычу в свою, так сказать, нору. Приволокла, скинула кучей в угол. Сходила к лодке, выбрала себе сухпай, сточила. Прислушалась: наверху было тихо. Все закончилось? А кто победил? Кого мне ждать? Нет, в любом случае здесь высиживать нельзя. Надо идти туда, к выходу с лестницы, и караулить. Если выйдет Донован – порадуюсь за него, и устрою ему выволочку в качестве оплаты за свои потраченные нервы. А если ковбой – тут ему и конец придет. Уж за Тома отплатить рука не дрогнет. Я поднялась, глянула мимоходом раненую дуру, и пошла.

У меня дежавю. Я опять лежу напротив этой гребаной лестницы и через прицел винтовки гляжу на проход. Солнце клонится к закату, еще два-три часа и стемнеет. Сколько времени уже прошло? Сколько мне еще ждать? И, главное, кого?

Наконец, в глубине прохода, в густой тени проявилось движение. Ну надо же, и года не минуло! Я плотнее прижала к плечу приклад винтаря, прицелилась по центру смазанного темно-серого пятна, палец лег на спусковой крючок. Теперь лишь чуть потянуть – и с лестницы сегодня уже никто не спустится. Я, кажется, даже перестала дышать. И когда я уже готова была выстрелить, раздался голос этого мерзкого ирландца:

- Мисс Анна, вы здесь? Все закончилось!

Фу-ух! Я испытала такое облегчение, что чуть не расплакалась. А этот змей берет и говорит:

- Анна, у вас не найдется еще немного бинта?

И падает.