Забытые острова. Аннушка.

Глава 22

Найденка проснулась – вернее сказать, очнулась – лишь на следующее утро. Да и то не сразу. Мы к тому времени успели и заказ сделать, и завтрак сварить и даже порубать. Сегодня к обеду ждали возвращения наших из рейда, а до того времени дел особых-то, вроде, и не было. То есть было, конечно, но это для здоровых и ходячих. Фридрих с Борюсиком, например, сразу после еды умотали на рыбалку. Завидую! А я, пораскинув мозгами, решила, что активные действия мне сейчас противопоказаны и, подхватив учебник английского, уползла в палатку зубрить словарный запас. Все эти «ту ду» и «ту гоу». Заодно и за девчонкой присмотрю. Сара-то с ней всю ночь прыгала, почти что глаз не сомкнула. Аптечку, поди, ополовинила. Надо сказать, причины тому были серьезные. Почитай, до утра девку не по-детски колбасило. То в жар кидало, до бреда, ее уколами кололи и уксусом обтирали. То колотило как врага народа, и на нее складывали все наличные одеяла. К утру, правда, поотпустило, но санитарка наша умаялась напрочь. Сейчас устроилась в теньке на матрасе и так выдает храповицкого, что аж в палатке слыхать.

И вот лежу я со своей книжицей, учу осточертевшие глаголы, и тут вижу боковым зрением – зашевелилась наша гостья, глазенки приоткрыла и явно пытается понять, что именно с ней случилось и где она сейчас находится. Вот она попыталась руку поднять, а рука-то примотана к тяжелой палке и сил на это простое действие дивчине явно не хватает. Нет, пора себя обозначить, а то девонька еще в панику с перепугу впадет, дергаться начнет, а ей сейчас это вредно. Я на правый бок повернулась, приподнялась на локте и выдала заранее приготовленную фразу:

- Доброе утро, прекрасная незнакомка.

Едва услышав мой голос, пресловутая незнакомка дернулась, как от удара током и попыталась отползти подальше. Безуспешно, разумеется - не больно-то много поползаешь на переломанных ногах. В глазах у нее такой испуг плеснул, что захотелось ее прежних компаньонов собственноручно к стенке поставить. Вот странно: раньше не замечала за собой подобной кровожадности. Это что, сознание мое меняется бытием? Ладно, потом разберемся. А пока надо ситуацию выправлять, а то дама сейчас как есть со всеми своими бинтами и палками через стенку палатки выйдет.

- Не бойтесь, вам здесь не причинят вреда. Можете считать, что вы у друзей.

Я старалась говорить как можно дружелюбней. Еще и улыбку изобразила как у американцев, во все тридцать два зуба. Потом сообразила, что не все в этом мире понимают по-русски и, стараясь ничего не напутать, повторила то же самое по-английски. Ну, насколько хватило слов.

Наша невольная гостья, видя, что никто к ней не кидается с ножом или с бейсбольной битой, немного расслабилась. По крайней мере, она перестала пытаться убежать и принялась разглядывать внутренности нашей палатки и меня. Я выждала некоторое время, давая ей освоиться с обстановкой и продолжила попытки общения:

- Меня зовут Анна, на этом острове всеми делами заведую именно я. А как вас зовут?

Девушка немного помедлила с ответом, видимо, напряженно решая, стоит ли ей сохранять свое инкогнито, и, устремив на меня взор своих больших глубокого изумрудного цвета глаз, произнесла весьма приятным голосом на чистейшем русском языке:

- Меня зовут Ирина. А что с Патриком?

Я всегда считала, что это слишком жестоко – рубить хвост по кусочкам.

- Ему повезло меньше, чем вам. Увы, он погиб.

Из прекрасных глаз по щекам протянулись две мокрые дорожки.

- Если вас это утешит, - добавила я, - могу сказать, что он умер без мучений. А сейчас я позову доктора, она вас осмотрит.

И, откинувшись на спину, я по-английски гаркнула в сторону храпа:

- Сара! Она очнулась!

Австралийка появилась через минуту и сразу же принялась свою пациентку осматривать, ощупывать, ставить ей уколы и градусники и совершать прочие врачебно-мистические манипуляции. Совершив положенный ритуал, она заключила:

- Ол райт! Теперь давайте гипс.

Гипсовые бинты - штука весьма тяжелая. Я знаю, в детстве не раз на меня эту гадость мотали. Что ломала? Ну вы даете! Неприлично задавать девушке столь интимные вопросы. Да и кто в детстве хоть что-нибудь себе не ломал! Собственно, на мой взгляд, гипс – это излишне, достаточно и правильно наложенной шины. Но Сара заявила, что примотанные к рукам и ногам палки - это отстой, и нет на свете ничего лучше крепкой гипсовой повязки. Так что сегодня утром пришлось извести на это дело едва ли не треть весового лимита. И спорить тут не о чем - понимаю, надо! Собственно, из-за этого я не взяла себе легкий и удобный алюминиевый костыль.

Лерка с миской воды и бинтами появилась моментально. Дальнейшую рутину описывать скучно. Ирину перепаковали в гипс, подложили утку, накормили легким рыбным бульоном, после чего она снова отрубилась, а мы занялись каждый своим делом: Лерка разобрала любимый пистолет, Сара улеглась в тенек на матрас, а я, вздохнув, продолжила зубрить: «ту ран, ту ит»…

Идиллию прервал раздавшийся в ближнем лесу заполошный вопль

- Puttana! Твою мать!

Я насторожилась. Сайга у меня была всегда под рукой. Я подтянула ее поближе и, на всякий случай, переместилась поближе к выходу.

Из леса донеслось:

- Fuck you!

Это уже не попугай, это какой-то мужик! Чужой, да еще и нерусский! Голос грубый, незнакомый. А наши-то в отъезде, да и Борюсик с Фридрихом на рыбалке. Ну да ничего, нынче половина группы на месте, авось отобьемся. А вдруг это те, что ищут беглецов? Так-так… где тут у меня была рация?

Внезапного появления у чужаков не вышло, спасибо попугаю. Так что они, едва выйдя на поляну, оказались под прицелом двух стволов. Сара оружие брать в руки отказалась сразу и наотрез, а Дзетта, напротив, быстро научилась управляться с помповым дробовиком. Думаю, ей и пулемет был бы не слишком тяжел. Про Лерку и говорить нечего, из девок она, наверное, лучший стрелок. Сама я, пинанув рыбаков домой, вылезти из палатки не успевала и решила остаться внутри. В самом деле: если я начну выскребаться наружу, то минимум с полминуты буду изображать из себя прекрасную мишень. Опять же, стрелять из ружбайки я все равно могу только лежа. Ну да, висит на боку пистолет. И что? Дальше десяти метров запросто промажу. В общем, подползла я к москитной сеточке, закрывавшей вход, «саежку» свою приготовила и замерла в засаде, чтобы шебуршанием себя не обнаружить.

Только я устроилась, как из лесу вышли чужаки. Мне с моего места видно было не особо хорошо. Но разглядела, что оба с дробовиками, и что ружья у обоих за спиной. То есть будем пока считать, что не воевать пришли. Уже хорошо. Сейчас посмотрю, как разговор пойдет, и вылезу. В конце концов, разговаривать - мое дело. Сара, она человек-то хороший, но больно уж прямолинейный. Но выждать все же надо: может, эти кадры только отвлекают нас, и с другой стороны сейчас группа захвата выскочит! Ну так и я пока в засаде полежу.

В общем вышли эти двое на нашу полянку и уперлись в два ствола. Ну да, доверие к людям из нас эти самые люди и выбили. К ним навстречу Сара поднялась. Видать, сообразила, что я не просто так в палатке задержалась. Пришельцы подошли поближе, и я смогла их худо-бедно рассмотреть. Лохматые, небритые, не особо чистые. Одеты практично: камуфляжные штаны, легкие рубахи, крепкие ботинки с фиксацией голеностопа, на головах бейсболки. На ремне у каждого нож, фляга и подсумки. Рюкзаков с едой нет - видать, либо рассчитывают на добычу здесь, либо еда у них в лодке. В самом деле, не вплавь же они сюда явились! Хотелось бы второго – пришли, поговорили, ушли. Подальше и навсегда. Понимаете, вот сразу, с первого взгляда мне эти кадры не понравились. Саре, очевидно, тоже. Она – чистюля и аккуратистка, и для нее такое вот зрелище – что для быка красная тряпка. Дальнейший разговор шел на английском, и я понимала происходящее с пятого на десятое. Но все-таки понимала! Знание – сила, это я теперь ощутила на собственном опыте.

- Кто такие? Чего приперлись? – «дружелюбно» поприветствовала их Сара. Таким тоном, что впору лёд намораживать.

- Вы не особенно-то вежливы, миссис.

Низкий, грубый мужской голос. Как раз тот самый, который оскорблял нашего попугая. Не дай Бог, наш птах еще и английские матюки выучит! Полиглот хренов… А что, нехай! Итак, попугай, нарекаю тебя Полиглот!

- А чего мне с вами быть вежливой? Вы явились без приглашения, и не потрудились хотя бы помыться перед визитом.

- Для этого есть свои причины, мисисс…

- Сара.

- Очень приятно, миссис Сара. Меня зовут Чарли Браун. Мне бы хотелось побеседовать с главой вашей общины. Возможно, у нас найдутся общие интересы, и мы сможем быть полезными друг для друга.

Да, вылезать все же придется. Но вот не верю я отчего-то в добрые намерения. Как-то в последнее время слишком много встречалось мне людей, которые хотели сделать мне гадость. Это что, их специально таких сюда запихали? Или просто у людей от безнаказанности крыша поехала? Подумайте: в обычной жизни идут мимо люди. Кто-то вежливо улыбается, кто-то толкает плечом, кто-то вообще не замечает. И что, половина этих людей готова стать вот такими отморозками? Насколько мы вообще удалились от обезъяны? Сохранит ли хотя бы треть людей то, что принято называть моралью, лишившись постоянного контроля со стороны государства? Да, здесь жесткие условия, нет многих привычных вещей и удобств. Но ведь то, что есть, эти полтора килограмма, это достаточная пайка, чтобы создать себе вполне комфортные условия для жизни! А если руки не из жопы и крыша не поехала, то можно и вовсе шикарно устроиться. Так ведь нет – сбиваются в банды и начинается старая песня: «я сильнее, поэтому ты мне должен». Но тут не срастется, оружие-то есть у всех. По крайней мере, у тех, кто думать умеет и пацифизмом не страдает. И правильно говорил Михалыч: не такие большие сейчас и здесь банды, чтобы позволить себе положить даже двух-трех человек. Может статься, эти двое – четверть личного состава. Так что пойду-ка я знакомиться. Мужиков я предупредила, чтобы осторожно подходили – мало ли кто тут вокруг шастает. А еще я пистолет подготовлю. Ну да, стреляю я из него плохо, но обращаться с ним Лерка научила.

Я дослала патрон в ствол, сняла свою «Беретту» с предохранителя, вернула в кобуру и решительно вжикнула «молнией» москитки, являя себя миру.

Опираясь на Сару и немного на «саежку», я дохромала до гостей. Переводчиков нынче под рукой нет, придется справляться самостоятельно. Будем надеяться, моего словарного запаса хватит на то, чтобы объясниться. Зря, что ли, который уж день с утра до вечера зубрю этот чертов английский!

- Анна, - коротко представилась я. Фамилию решила не называть. Все равно переврут.

- Чарли Браун, - повторился грубый. – А это мой приятель Дик Спенсер.

Второй осклабился и кивнул. Вот честное слово, Ломброзо бы от души порадовался таким зримым доказательствам своей теории. Пожалуй, гоблины во «Властелине колец» и то посимпатичней были.

- Здравствуйте, миссис.

Мне пришлось собрать в кулак все силы, чтобы не хихикнуть. Где, интересно знать, этот Дик Спенсер пропил свой голос? Не иначе, политуру хлестал с утра до вечера. В общем, погоняло ему будет Сиплый. Хороша парочка: Грубый и Сиплый. Ну ладно, это все лирика, а мне переговоры вести надо, да еще время потянуть, чтобы Борюсик с Фридрихом успели вернуться. С полчаса придется трындеть о всякой ерунде.

- Не хотите ли выпить чаю? Я завариваю чай особым образом, и он получается очень ароматным и вкусным. Идемте, господа.

Господа пошли к костру, а я с помощью Сары заковыляла следом. Пользуясь случаем, успела мигнуть Лерке. Мы втроем уселись на легкие пластиковые стульчики, а девчонка как бы невзначай сместилась им за спину и расстегнула кобуру пистолета. Впрочем, этот маневр не остался незамеченным.

- Вы нам не доверяете, миссис Анна? – спросил Грубый.

И я вдруг озадачилась: а как меня правильно называть? Пожалуй, я, действительно, миссис. Замужем была? Была. А что всего несколько недель, так это никого не волнует.

- Нет, - не стала я таиться. И в старом-то мире чрезмерная доверчивость могла доставить много неприятностей, а здесь и подавно.

Впрочем, моя паранойя имела под собой основания. Садясь на стулья, пришельцы ружья свои положили на колени. Причем так, чтобы в любую секунду можно было схватить и выстрелить. А еще мне не понравились взгляды, которые пришлые бросали на мою «саежку», на пистолет, да и на меня саму. Лерка была у них за спиной, а Дзетта сбоку, и девчонки выпадали из их поля зрения. Сара же… ну как вам сказать… ну не самая она сексуальная. А я за три недели диеты и повышенной физической активности скинула большую часть своих килограммов, да и свежий морской воздух благоприятно подействовал на цвет лица. Вот мужики и пялились – другого слова мне тут продобрать будет сложно.

- Что у вас с ногой, миссис Анна? – продолжил куртуазную беседу Грубый.

- Сквозное пулевое ранение, мистер Браун.

- О! Вы неловко чистили ваш автомат?

Это Сиплый влез в разговор. Вот же сучий потрох, подколоть меня решил! Ничего, я умею быть вежливой. До омерзения. Я улыбнулась самой дружелюбной своей улыбкой, похлопала ресничками и нежно проворковала, кося под блондинку:

- Ах нет, мистер Спенсер. Просто к нам недавно заглянула четверка бандитов. Двоих я пристрелила, одному отрезала яйца, а последнего запинали мои девчонки. Правда, девочки?

- Угу, - охотно подтвердили девочки.

- У одного из плохих парней был автомат, и ему удалось прострелить мне ногу, но в конце концов он все равно сдох и сейчас его труп кушают черви, а душу черти в аду поджаривают на сковородках. Вы не представляете, мистер Спенсер, как трудно сейчас порядочной девушке защитить себя от этих мужланов, у которых на уме только одно. Но вы ведь не такой?

Если честно, я едва закончила говорить, как тут же об этом пожалела. Вряд ли я своими словами напугала этих засранцев, или заставила их отказаться от своих планов. А вот они теперь отнесутся к нам более серьезно и будут настороже.

- Миссис Анна, простите моего приятеля за его неосторожные слова.

Грубый решил продолжить разговор, а я попыталась сообразить, что меня зацепило в словах Сиплого. И ведь вспомнила! Он назвал мою «саежку» автоматом! А ведь и правда, она похожа на калаш. И если кто не разбирается в оружии, издалека может и спутать.

- Ничего страшного, - говорила я при этом вслух. – Просто мистер Спенсер, видимо, никогда не имел дел с настоящими женщинами. А вот как раз и чай готов. Берите кружки, угощайтесь.

Пришлецы разобрали кружки, попробовали и расплылись в довольных улыбках.

- Это действительно круто! – заявил Грубый и принялся изливаться комплиментами моему искусству. А я в это время пыталась сообразить расклад. Раз они приняли мою ружбайку за автомат, значит, я для них самый опасный противник и первый удар пойдет по мне. А раз про Лерку ни говорят ни слова, и даже не пытаются оглянуться, значит, у них совершенно точно есть третий. Который должен из леса каким-то образом ее нейтрализовать. А каким именно? Стрелять? По моей Лерке? Меня начало потряхивать. Борюсик с Фридрихом уже на подходе. Но кто знает, успеют они? И если успеют, смогут ли быстро разобраться в ситуации и найти этого третьего? А если в лесу их двое? Млин, вот попала! Главный вопрос – будут сразу валить или попытаются нас захватить. Во втором случае у нас немного больше шансов.

За болтовней потихоньку допили чай. Грубый, периодически посматривавший в сторону леса за моей спиной, отставил кружку в сторону и собрался переходить к делу. Он достал из кармана пачку сигарет, прикурил, не обращая внимание на мою недовольную гримаску, и начал:

- У нас вчера в самый разгар шторма оборвало веревку и унесло в море лодку.

- Да, это большая неприятность. Без лодки здесь плохо.

- Это-то как раз полбеды. Беда в том, что в лодке было два человека. Вот их-то мы и ищем.

Ага! Значит, все-таки я была права! Я порадовалась такой своей проницательности, а Грубый тем временем продолжал:

- Мы увидели у вас на берегу обломки нашей лодки. Наверное, ее ударило волной о камни. Но, может, кому-то из пассажиров удалось выжить? Вы никого не находили, миссис Анна?

Это, конечно, плохо, что мы не удосужились спрятать улики, но теперь играть в прятки бессмысленно.

- Да, вчера на нашем берегу разбилась лодка с двумя людьми. Молодой человек погиб, девушка выжила, но при ударе о камни сильно пострадала.

- Как жаль парня!

Грубый был даже искренен. Что же такое они потеряли?

- Я могу указать вам могилу, где похоронен ваш приятель

- Спасибо, но отдадим дань его памяти позже. А сейчас могли бы мы увидеть вещи нашего друга?

- Сколько угодно, - фыркнула я и махнула рукой в сторону растяжек, на которых сушились снятые с парня ремки.

Наблюдать за Грубым было настолько забавно, что я не удержалась:

- Судя по всему, ваш приятель был не слишком богат.

Браун прошипел что-то сквозь зубы. Его легенда в один миг рассыпалась на куски. Даже полный идиот был способен сообразить, что в такие лохмотья друзей не наряжают. Доморощенный Штирлиц оказался далеко за гранью провала, но попытался продолжить свою игру:

- Это всё?

- Ах, да! Вот еще, - я указала на голубой пластмассовый черпак со стреляными гильзами. - У них было ружье, но оно, к сожалению, утонуло.

- А где… - начал было Сиплый. Реакция Грубого была молниеносной:

- Помолчи, Дик! – рявкнул он.

Ага! Он боится, что тот сболтнет лишнего! А Чарли завис. Видимо, что-то пошло не по плану и он пытается сообразить, что ему теперь делать.

- Хорошо. – решил, наконец Браун. - Тогда мы заберем девушку. Не беспокойтесь, мы сумеем о ней позаботиться.

И тут в разговор вступила Сара. Ух, как она поднялась! Еще бы, ее пациента пытаются отобрать.

- Никуда вы ее не заберете! У нее множественные переломы, сотрясение мозга и неизвестно еще, что с внутренними органами. Она элементарно может умереть по дороге. Она абсолютно нетранспортабельна, я это заявляю вам как врач.

Интересно, это она всерьез? А как же переезд?

- Ничего-ничего, - ухмыльнулся Браун. – У нас тоже есть хорошие врачи. Не переживайте, они обеспечат надлежащее лечение и уход.

Пожалуй, дать сейчас нашей медичке дробовик, она бы наплевала на свой пацифизм и порешила обоих, и Грубого, и Сиплого.

- Я видела ваше «лечение»! Судя по всему, ваши врачи непрерывно насиловали девушку на протяжении как минимум последней недели. Убирайтесь!

Ни хрена себе новости! И почему я об этом узнаю только сейчас? Да я бы уже на подходе закопала обоих паразитов! Надо провести с нашей бушменкой воспитательную беседу. Плевать на врачебные, типа, тайны. Командир должен знать все!

Грубый хмыкнул и, проведя рукой по волосам, положил ладонь на свое ружье. Однозначно – сигнал подает для тех, которые в лесу. А это значит, что сейчас за нами наблюдают и, скорее всего, в оптический прицел. По моей спине потекла струйка пота. Кто у них сейчас на мушке? Я? Дзетта? Лерка?

Браун ощутимо напрягся. Полсекунды до выстрела. Правда, ружье на меня еще надо повернуть, здесь пистолет всяко быстрее будет. Я замерла в ожидании. Левая рука машинально сжала ствол «Саежки». Никогда бы не подумала, что такое возможно: время стало тягучим, вязким, бесконечным. Нет, слышала, конечно, байки, но относилась именно как к сказкам. А тут на своей шкуре…

Тук! – ударило сердце. Громко, аж в виски отдало. И – снова тишина. Тук! Так ведь и оглохнуть можно. Тук!

Грубый снял руку с ружья, снова провел по волосам и опять вернул к оружию. Кажется, у него что-то пошло не так. Пора разрядить обстановку.

- Мистер Браун, пока никто из нас не совершил необратимых поступков, я предлагаю разойтись миром. Вы пришли, предъявили свои требования. Я их рассмотрела и отвергла. По медицинским, заметьте, показаниям. Давайте вы сейчас подниметесь и вместе с мистером Спенсером и тем вашим человеком, который сейчас прячется в лесу, уйдете. Я обещаю вас не преследовать.

На секунду мне показалось, что Грубый начал думать. Его рука, стискивавшая шейку приклада, начала медленно разжиматься. Но в это самое время в лесу, у него за спиной, загрохотали выстрелы из дробовика. Чисто рефлекторно я глянула в ту сторону, и в ту же секунду полетела назад вместе со своим стулом, а моя «саежка» была выдрана из руки. Пока летела, успела только нагнуть голову, чтобы не звездануться темечком, и поднести правую руку к поясу.

«Беретту» из кобуры я буквально вырвала. Грубый от меня в полутора метрах, Сиплый – в трех. Уже вскочил, и даже ружьецо свое вскинул. Пах! Пах! Пах! Три выстрела прозвучали один за другим. Промахнуться с такого расстояния было совершенно невозможно. Я видела, как на рубахе бандита появились три дырочки, и он стал медленно валиться набок.

- Дзетта! Сара! Лежать! – крикнула я, переводя пистолет на Грубого. А тот развернул мою ружбайку, передернул затвор и шмальнул в меня.

Очень это неприятное ощущение – глядеть в наставленный на тебя ствол. Я бы даже сказала, парализующее ощущение. Я в первый момент замерла, как кролик перед удавом, а во второй этот чертов Браун нажал на спуск. Щелчок прозвучал неожиданно громко, а на морде мистера Чарли Брауна проявилось ужасно глупое выражение. А все просто: я ж не собиралась стрелять из «сайги». А раз не собиралась, то и заряжать не стала. Примкнула пустой магазин и взяла с собой. Не то, чтобы рассчитывала на такой сверхудачный результат, но вышло-то неплохо, правда? Вот только сохранялось выражение на лице незваного гостя не больше секунды. А потом внезапно исчезло. Разлетелось по округе кровавыми брызгами, зацепив меня, землю и нашу бравую медсестру. Потом смотрели: на затылке Грубого осталась лишь малюсенькая дырочка от пули, а с другой стороны - как будто изнутри картечью садили. Каким чудом пуля на выходе Сару обошла – загадка. Но вот основной поток обломков костей, обрывков кожи, кусков мозга и крови окатил ее мало не целиком. Она едва успела зажмуриться. А потом, чуть ли не вперед тушки бравого покойника Чарли Брауна, грохнулась в полный рост. Обморок, обычное дело.