Забытые острова. Аннушка.

Глава 5

Ночью был дождь. Да не теплый грибной дождик, а натуральный ливень! И ведь с вечера ничего даже не намекало. Небо было в звездах, заката не было вовсе – с моей полянки запад не виден. Я покушала, старательно не обращая внимания на голодные глазки Борюсика, потом сжалилась и угостила его чаем. А шоколадкой делиться не стала, у него своя была. Потом сложила остатки продуктов в котелок, накрыла крышкой от возможных грызунов, чистое и высохшее белье спрятала в небольшую нишку в камне, завернулась в одеяло рядом с догорающим костром и дала храповицкого от всей своей пролетарской души. Борюсику милостиво позволила спать здесь же, но на почтительном расстоянии. И чтобы даже не думал ни о чем таком интимном!

Срубилась я быстро и капитально. Еще бы – весь день на ногах, да еще нервы себе сделала с этим ходячим недоразумением. А проснулась от того, что на меня упала вода. Самым натуральным образом. Не было никакого перехода от редких капель к полноценному дождю. Нет, ливень начался резко и сразу. И тут же превратился в настолько плотную водяную стену, что я просто офигела. Одеяло промокло мгновенно. Куда там Борюсику с его бутылочкой! Капли ударяли по коже с такой силой, что было больно. Мою замечательную рубашку они будто бы и вовсе не замечали, пробивая насквозь. Я накрылась своим мокрым одеялом с головой и, слегка придя в себя, принялась осматриваться. Наверху, над ограждавшими полянку скалами, ревел и завывал ветер. А внутри была вода. Не успела я опомниться, как она поднялась до щиколоток. Вот поплыли к выходу, к тропинке, мои кеды. Мать твою, их же в море унесет! Я кинулась наперехват, поймала и быстро, стараясь не упустить одеяло, натянула на ноги. Ну и что, что хлюпают, потом высушу. Главное – не потерять. А это что ткнулось в ногу? Ба-а! Это котелок туда же направился! Вместе с остатком дров. Побежала, разбрызгивая во все стороны воду, ловить. Поймала лишь со второго раза. Ой, млин, там же специи, чай, рис, сахар! Не дай боже все это размокнет – считай, можно выкидывать. Так и стояла, скрючившись под одеялком, сжимая в лапке котелок со своим, возможно, будущим завтраком. В голове долбилась единственная тупая мысль: хорошо, что терминал непромокаемый.

Окончился дождь так же резко, как и начался. Просто выключился, как по щелчку. Сколько он длился, понять я так и не смогла. Внутренние часы безбожно врали, выдавая то три минуты, то бесконечность. За это время вода на полянке поднялась примерно до середины икры, и только лишившись подпитки сверху, принялась уходить по тропинке, которая на время превратилась в бурный полноводный поток.

Вода ушла. Еще через полчаса стих ветер, исчезли тучи и на небе вновь появились звезды. Я, двигаясь ощупью вдоль скалы, нашла трещину, в которую складывала свои запасы. Одна из зажигалок пропала вместе с расческой и дровами, но там, между трусами и носками, лежала еще одна. И даже сухая! Порадовавшись своей предусмотрительности, я чиркнула колесиком и попыталась осмотреться вокруг. У противоположной скалы вдруг зашевелилась какая-то темная куча. В первую секунду я чуть не померла от страха, но потом сообразила: да это же Борюсик! Я поставила спасенный котелок около заветной трещинки и потопала к потерпевшему.

Борюсик стоял на четырех костях и тряс головой. Что он хотел из нее вытрясти, было совершенно непонятно. Непонятным было и то, как он в такой позе вообще не захлебнулся.

- Ты как там, живой?

Ботан, услышав рядом голос, поглядел на меня, потом медленно, с усилием поднялся. Вода с него лила просто потоком. Похоже, костюмчик пойдет на помойку… Хотя чего это я? Нет, не то здесь место, чтобы шмотками, пусть даже такими, разбрасываться. Нельзя будет носить – перешьем. Не ему, так мне. Хи-хи!

Борюсик выпрямился, еще раз мотнул головой, потом разглядел меня в одеяле и, наконец, обрел дар речи. Впрочем, его хватило ненамного, всего лишь на одно-единственное коротенькое слово: «Писец». Очень может быть, что ругался он первый раз в жизни. Ну да ничего, не в последний. Я его еще научу плохому!

Я сообразила поглядеть на браслете время. Пять часов утра. До рассвета часа два-три. И до тех пор нельзя будет ни согреться, ни посушиться. Значит, нужно хотя бы отжаться.

Начнем, конечно с женщины. Я вручила компаньону одеяло и велела:

- Отвернись!

Дождалась, когда он выполнит команду, потом поочередно скинула свои немногие вещички и выкрутила из них воду, насколько хватило тех самых вышеупомянутых слабых женских сил. Потом, когда я вновь оделась, пришло время одеяла. Мы его сложили, взялись за концы и принялись отжимать. А куда этот змей опять смотрит? Млин, рубашка на груди прилипла. И ведь темно, что он там умудряется разглядеть? А, пофиг, не то сейчас время, чтобы о такой фигне думать.

Справились мы с одеялом, закинули его на кусты, как на самое немокрое место поляны, потом обработали Борюськин пиджачок (по-моему, в нем что-то треснуло), пришла очередь брюк.

- Ну что, снимай штаны, Доцент!

- Я не доцент, еще только аспирант, - проблеял Митрофаныч.

- Да хоть профессор. Снимай, говорю!

Он замялся, потом, наконец, родил:

- Мне несколько неловко. Ты не могла бы отвернуться?

- Да пожалуйста, - пожала я плечами и пошла к морю. Вышла, и сразу забежала обратно. Это там, на полянке было спокойно, а стоило выйти из-под защиты скал, как тут же почувствовала, как свежий и не слишком теплый ветер насквозь пронизывает мою и без того тонкую рубашку. Море успокаивалось, но даже сейчас, при свете звезд, было видно, каким страшным оно было еще недавно. Бр-р-р-р… Холодно! И я поспешила обратно. Тут, по крайней мере, ветра нет.

На темной сырой полянке меня встретил трясущийся от холода Борюсик. Уж не знаю, насколько он смог выжать свои штаны, но вид имел самый что ни на есть жалкий. Я присела на корточки под стену, закинув спину одеялом. Ну и что, что мокрое, зато камень из тела тепло тянуть не будет. Мой ботан потерянно крутился рядом. Я поймала его за рукав, усадила рядом, поделилась одеялом, и мы принялись дрожать вместе. Я попутно пыталась соображать.

Во-первых, здесь, на полянке, впредь ночевать явно не стоит. Да, тут хорошо, закрыто от ветра и посторонних взглядов, рядом чистая вода и все такое. Но если вот так махом вода поднимается на десять-двадцать сантиметров, тут нужно строить дом на сваях, чтобы однажды не утонуть. То есть, нужно искать подходящее место для жилья: возвышенное, по возможности, закрытое от ветра и, опять же по возможности, недалеко от воды. Можно, понятное дело, сбегать и к роднику, но если бегать не придется, это будет намного лучше.

Во-вторых, нужен дом. Да, мокрое одеяло – лучше, чем ничего, но сухое одеяло под надежной крышей уж всяко предпочтительней. Насчет стен и отопления – пока можно не дергаться, но кто знает – вдруг здесь водятся змеи, или еще какая гадость. Да и неизвестно, какое сейчас здесь время года. Может, впереди зима.

В-третьих, нужна лодка. Ведь рядом есть еще острова, а на них могут быть еще люди. Да и сами эти острова могут быть получше, чем этот. С какими-нибудь подходящими пещерами, с банановыми пальмами, или с хлебным деревом… Да прежде, чем на другие острова плыть, надо этот обыскать. Может, там, на другой половинке моей гантельки как раз и есть все необходимые условия. Все, решено. Утром, после завтрака, пойду на экскурсию. Пока что недалеко, а потом посмотрим.

А что это Борюсик бормотал про группы? Что-то там про два килограмма веса… В принципе, это было бы неплохо. Простенький двухместный капроновый «домик» весит килограмма полтора. Если его как следует растянуть, да сверху закинуть полиэтиленовым тентом, то от подобных нежданчиков мы будем неплохо укрыты. Надо только место подобрать защищенное от ветра, а то сдует нафиг в море, вместе со всем содержимым. Надо будет соглашаться. Только чтобы я была главной. А то моему Митрофану только дай порулить – всех нас по миру пустит.

О, пригрелась мало-мало, аж в сон потянуло. Нетушки, сейчас только закемаришь – и сразу в воду булькнешься. Не вся ведь ушла в море, ноги, вон, чавкают. Не, спать рано. Давай лучше посчитаем убытки. Что в минус? Кружка. Ценная вещь, нужно восстанавливать. Но, с другой стороны, весу в ней немного, так что убыток невелик. Нож куда-то ушел, но он не плавает, может и валяется сейчас где-нибудь неподалеку. По свету поищу. Зажигалка – фигня, несколько грамм. Закажу сразу несколько. Распихаю по щелям, чтобы резерв был, одну Борюсику отдам, одну себе возьму. Вот только куда бы ее положить? Вот, млин, задача – хоть карман к трусам шей. Что еще? Расческа. Жа-алко, она мне понравилась. Впрочем, фигня – весит она не больше кружки, так что можно будет другую такую же взять. Или даже еще лучше.

А вот и небо светлеть начало. Пора вставать, за дело приниматься. Костер палить, завтрак готовить. Встала, только собралась потянуться, как плюх – Борюсик шмякнулся. Заснул, бедолага. Вскочил, глаза спросонья шальные, где он – явно не понимает. Во, очухался. Стоит, башку опустил, явно не рад такому пробужденью. А кто, спрашивается, рад? Поставила ему задачу – сбор дров. А сама принялась проверять сохранность запасов. Чесслово, открывала котелок, затаив дыхание, но все обошлось. Ничего не пострадало, даже ложка с вилкой остались. Даже чай не слишком отсырел. В общем, катаклизм пережили с минимальными потерями. Надо будет еще проверить мои купальные тапочки. Они, конечно, были камнем придавлены, но кто его знает!

В заботливо выложенном мною костровище плескалась вода. Ладно, не плескалась – хлюпала, но это мало что меняло. Все равно, пока полянка не просохнет, а это будет, скорее всего, к вечеру, на ней даже просто находиться затруднительно. Пришлось поискать себе место на берегу, благо ветер поутих, а солнце, хоть и совсем невысоко поднявшееся, давало так нужное сейчас тепло. Недостаточно, конечно, но лучше, чем ничего. Борюсик, скинув мокрый пиджак на камни, пытался изображать из себя бодрого жеребца, бегая вдоль берега в поисках выброшенных морем коряг. Но их, видимо, частью посмывало в море, а то, что выбросило обратно, было донельзя сырым. Да и сам ботан походил, скорее, на дохлого мерина. Короче, с дровами вышел полный швах. Пришлось переться к лагуне. Те сучья, что валялись на земле, были, мягко говоря, мокроваты. Ну да спасибо хотя бы за то, что они в принципе были. Зато на сосенках удалось обломить несколько большеньких почти что сухих нижних веток.

Вернулась, когда солнце поднялось уже довольно высоко и галька с верхней своей стороны успела более-менее просохнуть, да и я чуток подсогрелась. По крайней мере, меня уже не колотило, как врага народа. Собралась было разводить костер, но дело встало за ножом. Ну не поджечь зажигалкой сырую толстую деревяшку, а настрогать растопку оказалось нечем. Положение отчасти спас Борюсик: он вытащил из кармана ключи и отцепил от них брелок-складешок. Смех один, а не ножик! Лезвие длиной три сантиметра и такое тупое, что можно смело сесть верхом и поехать, таким даже колбасу не отрезать. Что делать, оставила мужчинку упражняться с его недоножом, и отправилась на полянку. Благо, стало достаточно светло, чтобы попытаться найти мой тесачок.

В кедах противно хлюпало при каждом шаге, но, все же в них было чуточку теплее, чем могло бы быть без них.Я принялась обходить поляну по кругу, начиная от потухшего очага. Все бы ничего, но трава, полегшая от ночного ливня, не давала толком ничего рассмотреть. С полчаса, а то и дольше, ходила-бродила, но так ничего и не выходила. Плиту свою нашла на должном месте, ну так она слишком тяжелая, чтобы ее дождем смыло. Грустно, придется сидеть без завтрака до обеда. Кстати, об обеде: надо будет сходить с Борюсиком к его плите, помочь составить заказ. Заодно по дороге попробуем договориться о союзе. Сейчас-то не стоит, придется плиту таскать, и потом еще сутки ждать, когда разрешат сделать заказ. Нужно сперва заказать по отдельности, а потом уже объединяться и объединять плитки.

Так хмуро и сыро я вернулась на берег. А там – мать твою! – Борюсик умудрился настрогать несколько стружек и разломать свой ножик. Маловато, конечно, но попробовать можно. Достала зажигалку, чиркнула было камешком, гляжу – Борюсик нагнулся. Посмотреть решил. Вот не люблю, когда под руку лезут! Так ему и сказала. Он отвернулся даже, наверное, обиделся. Ну да и фиг с ним. Успокоилась, выдохнула, высекла огонь и принялась подпаливать стружки. И ведь занялись, черт побери! Начала подкладывать кусочки коряги, те, что посуше да помельче. Даже дыхание затаила, чтобы огонек не задуть ненароком. Нет, вроде, разгораются помалу! Положила поверх пару обломков побольше, потом еще… Горит, млин! Еще немного выждала, чтобы огонь силу набрал, и уже нормальные палки сверху навалила, а остальные, те, что сырые, разложила кругом, чтоб подсыхали.

Пламя поднялось, сыроватые дрова затрещали, от костра пошло блаженное тепло. Теперь можно и Борюсика позвать, он уже ничего не напортит. О, а он уже и сам повернулся. И опять куда-то уставился. Млять, да что это за хрень! У меня ж рубашонка моя вся сплошь к телу прилипла. Она тонкая, а сейчас еще и мокрая. Что есть она, что нет ее – картинка от этого не меняется, а этот козел и рад пялиться. Он что, в жизни голой женщины не видал? Отвернулась к костру спиной. Пусть лучше на задницу глазеет, на ней хотя бы еще трусы есть. Апчхи! О, еще и это! Придется нынче до кучи таблетки от простуды заказывать.

Только немного отогрелась, обсохла, как в брюхе заурчало. Сбегала за котелком, набрала в роднике воды, поставила вариться. Пока вода закипала, растянула на палках у костра свое многострадальное одеяло. Сейчас бы еще присесть на камушек, да кеды просушить, но нельзя. Камни холодные, махом все себе застужу, а положить под задницу пока что нечего. Вот еще нужно не забыть - взять себе пенополиуретановый коврик, в просторечии - пенку, чтобы сидеть можно было хоть на холодных камнях, хоть на сырой земле. Это ж сколько я себе уже напридумывала? Как есть, половину забуду. Блокнотик с карандашом становится все актуальней, склероз необходимо компенсировать.

Сварила себе кашку, принялась было есть, а Борюсик – я это прям чувствую – сидит рядом и слюнки глотает. Нет, я так не могу, я ж не сволочь какая! Половину срубала, половину этому ниочеме отдала. Он в момент свою пайку приговорил, только что котелок изнутри не вылизал. Хотя, думаю, это потому, что голова внутрь не влезла. Съел он и, видать, решил отдариться: в карман полез, там у него полшоколадки припрятано было. Только вот в кармане оказался мятый комок из бумаги, фольги и шоколада. Он замахнулся было – выбросить, но я его вовремя за руку схватила: ишь чего придумал – это ж ценный продукт! По-быстрому котелок сполоснула, воды по второму разу закипятила, да то, что осталось от шоколадки туда и спустила. Подумала, и свою нычку туда же отправила. Пополам, так пополам. Попробовала, добавила чуток сахару – готово! Вышло отличное какао. Распили с Борюсиком прямо из котелка. Пока хлебали, я окончательно решилась. Хоть мужичок и косорук, и слабоумен, а вдвоем все полегче будет. Хотя бы дрова станет собирать.

Пока возилась с костром, пока готовила, пока ели, солнце уже высоконько поднялось. Уже и костер для тепла не нужен стал. Четверти часа не прошло – все камни прямо на глазах высохли. Я быстренько одеяло расстелила: на солнце-то оно в сто раз быстрее просохнет. Да и Борюсика пинанула – пусть одежонку свою по камушкам разложит, на солнце и в трусах не замерзнет, зато к ночи будет ходить в сухом и теплом. Он, конечно, побрыкался – неудобно, вишь, ему перед посторонней дамой исподним светить, но лучше так, чем после лечиться. Учитывая, что врачей в округе-то и нет.

То да се, хватилась – уж дело к одиннадцати идет, пора моему кавалерчику бежать к своей панельке заказ делать. Нашла и просушила бумажку с инструкцией, борюсиковой ручкой нацарапала по пунктам, чего ему и сколько брать и отправила. Деваться некуда, придется, видимо, переезжать к лагуне, на склон. Да, удобства меньше, дрова в горку таскать придется, да и за водой далеко бегать, но вот безопасности больше. По крайней мере, в дождь не затопит. Стечет вода, и снова сухо. Наказала напарнику все, что закажет, туда тащить, и ко мне возвращаться, за моей частью. А как эту социальную группу сварганить, будем после разбираться.

Посидела, понежилась на солнышке, досушила рубаху, перевернула другой стороной одеяло и, как пришло время, пошла на дОбычу. Двухдневный продуктовый набор на двоих я Борюсику расписала, а на мне нынче хозяйство. Раз от воды переезжаем, нужна канистра. Легкая, пластиковая, и не очень большая, чтобы и мне таскать было по силам. Литров на десять. Две. Потом, нужна посуда. Мою чудесную кружку унесло в море, пришлось брать две других. Да, подумав, взяла пару пластиковых мисок – это одной удобно из котелка рубать, а вдвоем это как-то не очень. Второй котелок взяла, поменьше – чай заваривать. Две пенки, чтобы не на голой земле спать, пачку аспирина, герметичный мешок, чтобы ценные вещи от воды сохранять, купальник себе моднявый, какой я в последнем каталоге видела, и новый нож. Да, еще, как и хотела, блокнотик с карандашом – мысли умные писать, да вес поставки подсчитывать. Вот и все, ни пояс для ножа, ни рюкзачок не вошли. А жаль.