Забытые острова. Аннушка.

Глава 27

Вчера я готова была Фридриха собственноручно исказнить самой страшной казнью. Вот только было уже поздно – погоняло разошлось по эфиру. А потом, поостыв, дотумкала: раз немчин такую штуку решил в эфир вывалить, значит, моя старая гвардия промеж собой меня так и зовет. И очень может быть, что уже давно. И, кто знает, может, и молодое пополнение к ним присоединилось. А француз оказался мужиком умным и ехидным. Едва я вчера микрофон взяла, первое «бонсуар» сказала, как он выпендрился:

- Добрый вечер, Ваше величество.

И чувствуется по интонации, что он фишку просек на раз и теперь просто прикалывается. Вот мы с ним и поболтали немного. Он, конечно, был рад потрепаться. Рассказал, что сидит на каком-то малюсеньком острове, на маяке. Переехать был совсем не против, особенно, когда услышал про соотечественников. Дело за малым: определиться, где мы сейчас находимся и куда плыть за радистом. А самое ценное – это то, что с ним я не первая связалась. Есть и еще группы. Нормальные, не бандиты. Тоже пытаются какое-то хозяйство выстроить, людей собирают. И русские там тоже есть. Он и к ним не против перебраться, одичал совсем без человеческого общения. В общем, кто первый успеет, тот и увезет к себе ценного специалиста.

Минут десять мы болтали. Потом его стало слышно все хуже и хуже. И уже под конец он сказал, а я еле разобрала, что садится батарея и до полудня он без связи. Фридрих принялся собирать аппаратуру, а я задумалась. Два десятка человек – это ведь немного. Никакого разделения труда толком не создать. Все придется делать вместе, навалом и авралом. А иначе производственные процессы будут происходить медленно и печально. А вот если, к примеру, соединить две такие группы? Я, кстати сказать, заметила, что каждый раз плюшка от смотрящих все круче и круче. А на сорок восемь рыл, интересно, что дадут? А если и не объединяться, то можно просто дружить. Торговать, обмениваться информацией, от бандосов коллективно отбиваться, какой-нибудь проект совместный замутить… Контакт, однозначно, нужно поддерживать. Вот только Пьер ни частоты не дал, ни время выхода в эфир не обозначил… Ну что ж, тогда завтра… то есть, сегодня вечером обо всем этом я его и расспрошу.

Вчера за ужином я задала два вопроса. Первый – для всех:

- Господа, кто из вас умеет определять координаты местности? По солнцу, по звездам, еще каким-нибудь образом?

А в ответ – тишина.

- Может, кто-то знает принцип определения координат? Может, кто-то хочет научиться?

Та же фигня.

Да, тяжелый случай. Видимо, этим придется заняться лично. Пока я увечная, пока от меня толку нет, буду листать книжки, да овладевать науками. Потом пригодится. Кто знает, вот раздобудем кораблик, так я, может, еще и покапитаню. А уж капитанам такая штука точно нужна.

А второй вопрос – новеньким. Не тем новеньким, которые вчера, а тем, которые раньше… в общем, средненьким.

- Скажите, кто из вас очнулся на этом острове?

Снова молчат.

- Да вы вообще говорить-то умеете?

В общем, выяснилось в итоге, что все они привозные. И это меня очень обрадовало. Еще бы! На острове нашлось четверо новичков. А засылают-то по три на каждую территорию! Значит, как минимум, еще двое где-то лазают по джунглям. Значит, мы их найдем и присоединим. И сразу четверть дистанции до следующего бонуса будет пройдена. Тут же, не сходя с места, поручила Аджитке с самого утра подготовить квадрик, а Снегурке – сразу после завтрака оседлать его и отправиться на поиски. И чтобы на связи была все время!

И вот наступило утро. Я проводила Грей на разведку, проведала болящих, поглядела, как идет процесс строительства, проинспектировала формирование огородов и, достав из палатки книжку, уселась на бережке просвещаться. Ну да, я как раз вчера после ужина заказывала Смотрящим всякую всячину. И нужную книжку, конечно, заказала тоже. А еще – два компаса в коробочках и секстант. Сказать по правде, я его и на картинках-то раньше не видала, и пользоваться им тоже не умею. Вот только в книжках про пиратов все штурманы с его помощью определялись в открытом океане. Ну а я чем хуже? Научусь.

В общем, уселась я на берегу, открыла книжку и принялась читать. Я парилась с час, пытаясь понять, как эта хрень работает. В конце концов, сообразила: широта определяется абсолютным образом, исходя из высоты определенной звезды над горизонтом. А вот долгота – штука относительная. И определяется она относительно определенного места. Нужно измерить высоту солнца ровно в полдень в двух разных точках и сравнить результаты. Интересно, относительно чего определял долготу француз? А нам нужно определить расстояние до маяка и направление на него. Так что в следующий раз мы с Пьером одновременно измерим высоту солнца. Пусть маяк – это для географии практически точка – будет нулем, вместо Гринвича. А уж мы от него отсчитаем свое положение.

Ну что, задача, в принципе, решена. Надо только состыковаться с Пьером. Сегодня это сделать уже не получится, он заряжает батареи. А живя в одиночку, много ли он сможет себе оборудования притащить? Так что пусть готовится. Вечером свяжемся, на завтра договоримся. Заодно и про другие группы расспрошу.

Ближе к обеду погода стала портиться. Я хорошо знала, к чему это ведет. А у нас еще куча всего не сделано! Правда, дом под крышу подвели, стали крепить стеновые панели. Но сколько они еще провозятся? А палатки тут вообще не вариант. Они и от утренних-вечерних бризов колыхаются так, что мама не горюй. А когда дунет всерьез? Унесет нафиг вместе с людьми.

Я максимально быстро поковыляла к фермерам.

- Бросай работу, дело есть!

- Что случилось, миссис Анна? – спросил меня Билл.

В ответ я просто показала на небо. Дальнейшие комментарии не потребовались. Народ похватал инструмент и рысью поскакал к поселку. До начала бури оставалось еще несколько часов. У меня были некоторые опасения за Снегурку, но все же фрекен Олсен девушка крайне здравомыслящая и не станет искать приключений на свою очаровательную попку. А сейчас я собрала людей в кучу и толкнула речь:

- Смотрите, что происходит, - ткнула я пальцем в небо. - Будет шторм. Вы все… ну, почти все, знаете, как это бывает. У нас не достроен дом. Это значит, что буря может его уничтожить, а новый нам вряд ли удастся получить. До начала грозы надо его доделать. У нас есть вот этот сруб. Сейчас он занят запасами, и в нем нельзя жить. Но если перенести все в этот контейнер, то внутри хватит места, чтобы всем укрыться. Конечно, вы можете пережидать бурю в своих загонах. И вы наверняка знаете, какой это кайф. Но если сейчас напрячься и приложить все силы, мы можем успеть. Давайте сделаем это вместе!

Не скажу, что я такая уж великая ораторша, да и говорила я сбивчиво и не слишком гладко. Но почувствовала – людей зажгло.

- Михалыч, организуй перенос грузов. Аджитка, на стройку люди нужны? Сколько? Выбирай. Архип!

Мужичонка аж вздрогнул, когда я его позвала.

- Нужно закрепить контейнер к земле, чтобы ветром не сдвинуло. У Михалыча возьми потребный инструмент, одного-двух помощников, и вперед.

И закрутилось. Сара с помощницей бросили своих больных и принялись таскать вещи. Дзетта с Леркой тоже прибежали, благо, еда уже была готова. Цепочка людей протянулась от сарая к контейнеру. Словно муравьи, из одной двери выносили, бежали, складывали, в другую дверь возвращались. Вокруг дома тоже копошилось немало народу. Стучали, сверлили, прикручивали. Я первый раз увидела, как дом растет на глазах. Никто не отлынивал. Даже Софочка, пусть и отпыхиваясь, пусть и отдыхая после каждой ходки, таскала то, что ей было по силам. Только я, млин, со своим костылем, стояла и не могла участвовать в общем деле. Мне было от этого ужасно стыдно, я злилась, и ничего не могла поделать.

Заметно стемнело. Начал потихоньку усиливаться ветер. До начала светопреставления была еще в запасе пара часов, но народ почувствовал приближение шторма и забегал еще быстрее. Прикатила Грай. Скинула с седла какую-то девчонку и тут же, не говоря ни слова, дала газу и учесала обратно. Девочка, кстати сказать, сопли жевать не стала, а, не говоря ни слова, просто встала в общую цепочку и принялась таскать шмот. Молодец, я ее заранее уже люблю.

Дом был закончен через полчаса. Аджитка с двумя помощниками остался доделывать какие-то мелочи, а остальные присоединились к носильщикам. Вскоре туда же добавился Архип со своими подручными. Небо уже почернело, ветер еще не сбивал с ног, но ходить было уже трудно. Тут Михалыч спохватился:

- Лодки! Унесет или разобьет!

Сразу все мужики кинулись к пристани. Под руководством и при активном участии егеря лодки были вытащены на берег подальше от воды, перевернуты и намертво принайтовлены к земле. Моторы, весла и прочая утварь сняты и утащены в контейнер. Управившись с лодками, народ снова кинулся было таскать, но тут из дверей сарая гордо вышла Софочка с каким-то ящиком и провозгласила:

- Все!

Понятное дело, ящик у нее тут же забрали и отнесли, куда следует. Михалыч собственноручно запер двери контейнера и навесил снаружи замок. Тут и Аджитка подбежал – он тоже закончил. Успели. Не помню, кто крикнул первым, но через полминуты группа взрослых серьезных (ну, кроме индуса) людей превратилась в толпу клоунов. Люди скакали, кричали «Ура!», кидали в воздух кепки, у кого они были… Мы успели! И тут на землю упали первые тяжелые дождевые капли. Народ тут же рассосался. Медики – к себе, Дзетта с Борюсиком – в свою мазанку. Остальные как-то разделились: кто-в новый дом, кто – в сарайчик. Я, подумав, пошла в дом. Там есть окна, можно будет понаблюдать за стихией. Это, все-таки, не жаться в палатке, чувствуя, как тебя бьет дугами каркаса по макушке. Одно только маяло: Снегурка еще не вернулась. Я поглядела в ту сторону, откуда она должна была появиться. Никого. В бинокль тоже не видать. А капли падали все чаще и чаще, и я, чтобы совсем не промокнуть, зашла, в конце концов, в дом и закрыла за собой дверь.

Народ, все еще охваченный эйфорией от трудовых свершений, оживленно обсуждал сделанное большое дело. Дело было действительно большое. Я как-то раньше и не задумывалась о том, насколько сближает людей такая совместная работа. Причем, не просто работа, а та, что делается с напряжением всех сил. Сейчас уже не было, не чувствовалось деления на «новеньких» и «старичков». Все стояли и сидели вперемешку, говорили, перебивая друг друга и, кажется, даже языкового барьера не наблюдалось. В общем, полная идиллия.

Тут же была и новенькая девочка. Я кивнула ей, сделала знак подождать, и достала рацию. Я специально не дергала Снегурку: ей надо руль держать, на дорогу смотреть, а тут на меня отвлечется и еще въедет куда-нибудь не туда. Но сейчас я конкретно беспокоилась. Буря разыгралась вовсю. Завывания ветра были настолько громкими, что порой приходилось повышать голос. По оконному стеклу стекали сплошные потоки воды, не позволяя толком рассмотреть хоть что-нибудь. Я достала рацию:

- Олсен, ответь Анне. Олсен, ответь Анне.

Рация ожила, забулькала, что-то прохрипела в ответ.

- Не слышу, повтори!

В ответ опять бульканье, на этот раз более продолжительное.

За окном сверкануло, и тут же громыхнуло так, что кое-кто из впечатлительных дам с визгом присел. А из рации донеслось:

- …в порядке. Конец связи.

Знаю я, как у нее в порядке. Сидит, поди, сейчас под какой-нибудь елкой, урчит желудком и зубами клацает. Кстати, поесть бы всем не мешало, но придется ждать прекращения шторма. Ничего, потерпим, не каждый день такая фигня случается. А на будущее надо в каждом доме сделать заначку – сухпай из расчета на сутки для каждого из живущих в доме людей.

Я вздохнула, убрала рацию и опустилась на свой спальник, который чья-то добрая душа закинула в дом. Сегодня буду ночевать здесь, надоели палатки. С основным разберусь, закажу людям хоть раскладушки, что ли. Или надувные матрасы. А потом, может, и до нормальных кроватей доживем.

Новенькая девочка стояла чуть поодаль, дисциплинированно ждала, поглядывая в окна на разбушевавшуюся снаружи стихию. Все-таки, дом – это здорово! Дует, воет, мочит, носит – но это там, снаружи. А внутри сухо, тепло и даже комфортно. Я перехватила взгляд новенькой, мотнула головой, приглашая подойти и хлопнула ладонью по спальнику рядом с собой. Она не стала чиниться, и тут же уселась в такой же позе, что и я, опершись спиной о стену.

- Кто ты, прелестное дитя? Как тебя зовут?

Девочка и впрямь была более, чем симпатична. А выглядела примерно ровесницей Лерки. На мой вопрос она фыркнула, потом смутилась – видимо, кто я такая, ей уже объяснили.

- Меня зовут Линь. Фам Линь, - сказала она. Что примечательно, сказала по-русски. С чудовищным акцентом, сбиваясь, но все-таки!

На всякий случай я уточнила:

- Линь это…

- Это имя, Фам – фамилия. У нас, во Вьетнаме так полагается, фамилию называют вперед имени.

Вот и разгадка. Во Вьетнаме, я слышала, многие говорят по-русски.

- Ты давно здесь, на острове?

- Три дня. Я попала сюда вместе с братом.

Ага! То есть, это еще какая-то, третья точка выброса людей! Тогда ждать надо не шесть человек, а девять! Это хорошая новость. Почему я так решила? Так Смотрящие все делают строго по шаблону. Если они две пары близких людей высадили вместе, почему третью должны были разбить? Но при этом правило «три человека на одной территории» соблюдается, сколько я видела, неукоснительно.

- Вы разобрались, что с вами произошло?

- Большей частью. А потом та женщина, которая меня привезла сюда, рассказала остальное.

- Понятно.

Я помолчала, собираясь с мыслями.

- А в каком месте вас забросили?

- В горах. Там есть небольшая долинка, вот там мы и оказались.

- Так вы с братом умеете по горам лазать?

- А зачем? Там проход есть. Узенький, конечно, но человек пройдет легко, даже с грузом. И квадроцикл проедет.

- Очень интересно. А что ж вы там не остались?

- Да мы хотели. Там посередине даже стоит небольшой домик. Но подойти к нему нельзя. Его охраняет какой-то здоровенный зверь. Я такого никогда не видела.

- Тигр? Ну, такого мы уже убивали. Не страшно.

- Нет, тигра я бы узнала. Там что-то еще больше. Не то медведь, не то еще что. Бегает очень быстро. И прыгает сразу метров на десять. Мы его издалека заметили, и то еле убежали. Через проход ему не пройти, большой слишком, только этим и спаслись. Страшный зверь, очень страшный.

Опс! Подарочек от Смотрящих!

То есть, с нашим оружием мы можем этого зверя из прохода пристрелить и спокойно домик разведать. Наверняка там есть что-нибудь ценное. Да и долинку стоит обследовать. Мало ли, вдруг на самом деле кто-нибудь на нас нападет, так можно будет людей туда увести и оттуда партизанить. Это просто праздник какой-то! Снегурка, кстати, скорее всего, как раз это и сделала. И сейчас с Лининым братом сидит в долине, в хорошем домике, под крышей. Можно расслабиться.

- Спасибо, Линь. Отдыхай.

Девочка встала.

- Госпожа Анна…

- Да? – подняла я голову.

- Могу я попросить вас не называть меня ребенком?

Вот удивила, так удивила. Больше, чем домиком в долине.

- А сколько тебе лет?

Я все же догадалась не спросить «почему».

- Двадцать четыре.

Я улыбнулась.

- Хорошо, ребенком я тебя называть не буду.

Н-да, маленькая собачка… а ведь по виду и не скажешь. Хотя, может, при дневном свете, да если как следует присмотреться… А так – невысокая, худенькая, груди почти нет, лицо, можно сказать, детское, а на поверку – моя ровесница!

Ненастье затягивалось. Народ притих, заскучал. Люди прекращали пытаться что-нибудь рассмотреть за окном, усаживались на пол вдоль стен, замолкали. Связаться с Пьером сегодня уже не получится. Еда, наверное, давно остыла. Но она сейчас и недоступна, котлы стоят в предбаннике больнички. Ну что ж, хотя бы врачи и больные сегодня сыты. Остальные, конечно, тоже поедят, но только тогда, когда кончится дождь. А у меня приближается сеанс поставки. Плиту мы уложили в одну из мазанок. До нее недалеко, но в такой ливень даже пять метров – это уже слишком много. Ждать, надеяться, что природа утихнет, некогда. Осталось каких-то четверть часа. Как раз добежать, отжаться и начать работу. Интересно, где сейчас сложено мое барахлишко? Хотелось бы после всего переодеться в сухое. Впрочем, чего рефлексировать? Поднялась, подхватила костыль, подумала, что надо бы заказать хоть с полдюжины непромокаемых плащей, как у моряков. Отбилась от сопровождающих: тут всего-то метров двадцать, неужто не дойду? А люди зазря вымокнут. В общем, я собралась и приоткрыла дверь.

Едва между дверью и косяком образовался небольшой зазор, как ветер вырвал ручку у меня из рук и со всей дури грохнул дверью о стену дома. Набежали люди, ухватили непослушную хрень, в шесть рук пересилили бурю, закрыли. И вернули на место, задвинув засов. А я сделала два шага и тут же поняла, что в такую погоду прямохождение – это не для меня. Ну а что – все равно сейчас никто меня не видит. Я встала на четыре кости и, не забывая подтаскивать следом костыль, мерным шагом на раз-два-три-четыре потащилась вперед, а ветер дул мне в… в брюки, скажем так.

Таким макаром четверти часа едва-едва хватило, чтобы добраться до места. К счастью, дверь была с подветренной стороны, и я смогла запереться внутрь и запереть за собой вход. В домике было темно, оконные проемы заранее закрыли ставнями. Я включила принесенный с собой фонарик. Подумала отжать одежду, и не стала: все равно сейчас выходить обратно. Да и времени на это уже не осталось. Принялась тыкать менюшки, выбирая плановый заказ. Сегодня в плане барахла было не слишком много, примерно половина веса. А вес-то набрался уже немалый, сорок три килограмма с хвостом на раз. Но и сарайка эта нам здорово подсобила. Той же крупы, считай, на месяц хватит. Значит, этот вес можно другим занять. Например, пулеметом.

Я помню, как наши Экспериментаторы одно, другое запретили. Но кто ж его знает? За спрос денег ведь не берут. Млин, я ведь пулеметов-то никаких не знаю, кроме, разве что, «Максима». Из него в старом фильме про Чапаева моя тезка лихо так стреляла по белякам. А я чем хуже? Будет у меня еще один титул.

Я усмехнулась, представив себя в кожанке, с маузером и в пулеметных лентах крест-накрест через плечо. Впрочем, пока я мечтаю, время-то идет! И я начала искать: оружие, нарезное оружие, автоматическое оружие… вот! Пулеметы! А рядом еще какие-то пистолеты-пулеметы. И что выбирать? Лерку бы сюда, но я не садистка, ее под ливнем не погоню. Да и вес у нее воробьиный, сдует в момент. Пойдем по порядку: пулеметы. Ух ты, сколько тут всяких! А вот и «Максимка». Ну что, попробовать? Я приготовилась давануть строчку, и тут экран моего терминала сверкнул красным, даже гуднул недовольно и написал:

В данный момент эта позиция недоступна.

Я поморщилась от досады, пошла за пистолетами-пулеметами. А там такая же фигня. Я стала возвращаться по менюшке назад и мне доходчиво объяснили, что мне нельзя ни автоматическое оружие, ни нарезное, ни огнестрельное оружие вообще. Охренеть! Раньше хотя бы давали гладкоствол, а сейчас вообще все зарезали! Опять какой-то эксперимент решили сделать? И ведь нет, чтобы сразу обрезать тему, сперва поманили, почти что дали, а потом конфетку раз – и забрали. Гады!

С горя я взяла пару непромокаемых зюйдвесток, добила заказ полутораспальными надувными матрасами и пошла отходить на пять метров, как полагается по инструкции. Из-за угла выползла, а ветер такой, что уже и ползти не дает! Я кое-как, почти что перекатом, от дома удалилась и поняла, что пока буря не стихнет, я к своему спальнику не попаду.

Дождалась, пока не сверканет. Специально отвернулась, чтобы не слепило. И во вспышке, к изумлению своему, увидела корабль. Меньше того контейнеровоза, что подарил нам несколько десятков бутылок элитной кислятины, но тоже немаленький. Что-то вроде старинного парусника. Далеко от берега, не меньше километра. Вспышка длилась буквально доли секунды, но я успела рассмотреть несколько деталей: у корабля три мачты, но они все обломаны, над палубой торчат лишь жалкие огрызки. Ни одного паруса. А ветер-то дует как раз в нашу сторону. И если у корабля нет хоть какого-то мотора, его очень скоро выбросит на берег прямо у нашего поселка. Или где-то неподалеку. Помешать этому я не могу. Остается только подобрать людей, если кто-нибудь останется в живых. Но мне-то с моей ногой сейчас к берегу не добраться, даже к дому не дойти. Хотя… нафига мне ходить, есть же рация!

Я развернулась, уползла обратно к плите поставки. Укрылась за стенами от бури, мимоходом отметив, что в доме шторм ощущался куда как слабее. До планового кораблекрушения оставалось с полчаса, так что я сперва разделась и отжалась, а потом, удобно устроившись на новеньком матрасе, достала рацию.

- Михалыч, ответь Анне!

- Говори, Аннушка.

Старый егерь отозвался почти мгновенно.

- Как там у вас в сарае?

- Прекрасно! Один только минус – нет окон.

- Что, темно слишком?

- Да нет, нашлись подходящие светильники. Светодиодные, на аккумуляторах. Так что все в поряде.

- Это хорошо.

- Ну ладно, Аннушка, поболтали о приятном, теперь рассказывай, что там у тебя.

- Откуда ты…

- Да ты ж последнее время без дела и слова не скажешь. Ну, говори уже.

- Тут, Михалыч, вот какое дело: если мне глаза не врут, то скоро к нам на берег выкинет какой-то кораблик. Надо бы добровольцев набрать, да проверить – нет ли там живых. Нам люди лишними не будут, а так даже если после крушения останется кто живой, до утра может не дотянуть.

- Понял.

Голос деда посерьезнел.

- Сделаем.

- Как случится, я тебе маякну. Надеюсь, мне из окошка будет видно.

- Договорились. Конец связи.

Потом я поставила в известность людей в доме, предупредила Сару, чтобы была готова, Дзетте с Борюсиком отдельно сообщила и, кажется, нарушила у них интим. Вот ведь люди! Тут светопреставление, кораблекрушение, а эти двое заперлись в свой дом и банально трахаются. Правда, порывы ветра заглушают порывы их страсти, и это благо для общества. В конце концов, здесь у нас почти три десятка здоровых людей обоего полу, и подавляющее большинство из них совсем не против такого времяпрепровождения. Но пока что их сдерживают мораль и приличия, а такой акустический фон подтачивает эту мораль весьма эффективно. Вот еще одна проблема: дефицит женского полу. Где-то срочно нужно полдюжины девок для сглаживания ситуации. Надо бы и в самом деле, заводить лодку, какая пооптимальней, и начать объезжать окрестности в поисках народа. Заодно и карты рисовать, названия местам давать… Кстати, мы уже сколько времени здесь живем, капитально обустраиваемся, а остров никак не назван. Непорядок. Впрочем, я знаю, что с этим делать. Заодно и народ развлечется. Но это – завтра. А сейчас…

Я выглянула в окно, в щелку между ставнями. Снаружи темно, как у негра в… в трусах, но что-то различить можно. Контуры домов вполне видны. Какие-то получше, какие-то похуже. А вот корабля никак не разглядеть. Даже тени не видать. Молния бы, что ли, сверкнула, хоть на секундочку пейзаж подсветила. Это что, я так громко думаю или инопланетяне мои мысли подслушивают? Как жахнет! Как громыхнет! И – нате вам: летит черная туша прямо под берег рядом с поселком. Хруста, треска и прочего я не услышала – где тут что-то расслышать, когда и себя-то слышишь с трудом. Вот только берег у нас, у поселка, крутой. Нам это хорошо – волны не заплескивают. Разве что какое-нить цунами нас может залить, но пока что на этот вариант я закладываться не буду. А в шторм, даже в такой как сейчас, волна бьет в берег, поднимает фонтаны брызг, пены – и рушится обратно. Красиво и безопасно – это если издалека смотреть. Но в такую погоду близко к краю подходить не стоит – смыть может. И что делать? В любом случае, надо поставить в известность егеря.

- Михалыч, ответь Анне.

- Я туточки!

- Приплыли. Прямо перед поселком. От тебя метров полста, не больше. Только будь очень осторожен. Лучше никого не спасем, чем потеряем кого-то из своих. У тех, кстати, и шансов немного.

- Не переживай, королева. Мы тут покумекали, кое-что придумали. Если живые есть, вытащим.

- Действуй, тебе там, на месте видней будет. Да, еще: у меня есть два непромокаемых плаща. Если нужно – зашли кого-нибудь к плите, пусть заберут.

- Понял. Ладно, мы пошли. Как будут новости, я с тобой свяжусь.

- Хорошо, не мешаю. Конец связи.

Я сунулась к окну. В серой мути появилась цепочка размытых огоньков. Это, наверное, Михалыч фонарики на складе реквизировал. Млин, страшно за людей, реально страшно. Ведь не приведи Господь там, под обрывом, в волну попасть! Хрястнет разок – и вперед, на небеса. Вон, Ирку звездануло – до сих пор пошевелиться не может.

Я не знаю, сколько времени простояла у окна, наблюдая движущиеся огоньки. Наконец, сказала себе: «Все! Хорош! Сейчас от меня ничего не зависит». Я взяла себя в руки, правда, удалось это сделать с большим трудом. Заставила себя отойти от окна, легла на матрас, закрыла глаза. Стала вспоминать последний разговор с дедом. Что-то он такое брякнул, что меня царапнуло, но я сразу не отреагировала – о другом думала. Вспоминала, вспоминала, вспомнила. Михалыч, млин! Хрен старый! И он туда же, королевой обзываться! Это что, бунт на корабле? Ну я им покажу королеву! Поклонники Дюма, млин.

Пока я внутри себя бушевала, на время забыла о спасательной операции. Остыла, успокоилась – вспомнила. А тут как раз операция сама ко мне пришла. Дверь открылась, и в мазанку ввалился егерь. Выглядел он вполне довольным, хоть с него и лило буквально потоком.

- Садись, Михалыч, рассказывай, что там и как.

- Ты, Аннушка, погоди. Отвернись-ка к стеночке, я сейчас отожмусь. Неприятно, знаешь ли, когда по спине вода стекает.

Уж я-то это знаю, еще с той ночи, когда с Борюсиком первый раз под такую бурю попали. Отвернулась, подождала, пока дед возился.

- Все, управился я. Вертайся обратно.

Я повернулась, уселась поудобнее.

- Спасли кого-нибудь?

- Троих мужиков вытащили. Двое ничего так, только синяки да шишки, а третий изломан сильно. Сара говорит, до утра вряд ли дотянет. Но его еще до нас поломало, когда корапь их о берег хряпнулся. Вот только есть один момент: ни у кого из них браслетиков нет.

Вот это прикол! Коммуникатор пропадает только при смерти человека, которому он принадлежал. Значит, эти трое откуда-то извне. Вот это находка! Даже если с этого корабля ни щепки нам не достанется, эти люди окупят все!

- А у нас как?

- Без потерь. Я взял на себя ответственность, на восьмерых добровольцев две бутылки крепкого выдал для сугреву, так что и простуды не будет. Ну и этим, матросикам, плеснул в кружку на два пальца.

- Хорошо. Спасибо, Михалыч.

- То не мне спасибо, то людям спасибо.

- Им я еще скажу. Утром на завтраке, перед всеми. А как вы так все сделали?

- Да, в общем, все было просто и легко. Двое, кто покрепче, на краю стояли, мы их за пояс обвязали веревками, и каждого еще по двое держало для страховки. Там народ, кто выжил, они под бортом собрались. Мы им веревку кидали, те сами уж обвязывались, а потом мы ловили паузу между волнами, секунд пять-семь, и быстро-быстро человека наверх выдергивали. А наверху уже встречали и к Саре тащили.

- Где они сейчас?

- Целые – в сарайке, вырубились. Оно и понятно – намаялись люди. А третий, само собой, у Сары в больничке.

- Говоришь, до утра не доживет?

Я выдернула из кучи свежеполученного барахла плащи и один бросила егерю.

- Надевай, Михалыч. Пошли, поможешь мне доковылять туда.

И принялась натягивать свой плащ.