Заклинатель кисти

Глава 2. Найденный рисунок

После пожара господин Уджа велел работникам заняться очисткой беспорядка, а также проводить перепуганных клиентов обратно в их комнаты и обеспечить им самое наилучшее обслуживание (с учетом неработающей кухни, естественно). Мне же хозяин заведения велел подняться в его кабинет, где Уджа, вытерев мокрой тряпкой сажу со своих рук, лица и ног и раскурив трубку, уселся на ковер близ камина, усеянный подушками (все эти диваны и кресла — роскошь и диковинка, привезенные иностранцами с Запада, поэтому мало где их можно найти: большая часть люда сидит либо на стульях, либо на подушках, либо на полу).

— Присядь, — жестом указал он мне на пространство перед собой. Однако затем потребовал, чтобы я стер с тела сажу той же самой мокрой тряпкой, которая лежала в тазу для мытья рук на высокой подставке: обычная деталь в помещениях богатых господ — гости, пришедшие ради долгой деловой беседы, должны омыть руки и ноги, если те грязные, чтобы не запачкать мебель.

Помедлив, я сделал, как было велено (на удивление, вода в сосуде была, пускай и не кристально чистая), и опустился на узорчатый мягкий ковер. Господин Уджа задумчиво оглядел меня и после короткой паузы спросил:

— Есть хочешь?

Учитывая, как у меня до этого периодически урчало в животе, это был даже не вопрос, а, скорее, издевательство. Я кивнул. Уджа усмехнулся.

— Хорошо, сейчас что-нибудь придумаю, — он ловко поднялся и прошел к столу, который на этот раз выглядел куда чище, чем когда меня впервые привели в этот кабинет: бумаги на нем были разобраны и разложены в аккуратные небольшие стопочки. Сняв трубку с красивого позолоченного телефона, хозяин борделя набрал какой-то номер на дисковом номеронабирателе, подождал немного, приложив трубку к уху, а затем, улыбнувшись, сказал кому-то:

— Авий! Рад слышать, что ты в добром здравии!.. послушай, у нас не осталось какой-нибудь еды? Можно и холодной… Нет, я не для себя, а для моего собеседника… Да, сойдет и такое… Нет, нет, все в порядке. Это будет в самый раз… Да, хорошо. Жду, — после этого господин Уджа положил трубку на место и вернулся ко мне. — Сейчас все будет, — он снова закурил. — Все-таки ты заслужил.

— Вы действительно верите, что огонь потушил я?

— Я не уверен… но, видишь ли, в этом меня уверяли все пожарные и Йой. Не похоже на массовое помешательство, — господин Уджа вдруг усмехнулся. — Или же мне сослаться на отравление дымом, и списать твои заслуги на благородную работу пожарных, видение дракона — на массовый обман зрения, а дождь — на чистую случайность?

Я насупился и покачал головой. Даже дураку было бы понятно, что отказываться от такого нельзя было, а иначе не будет ни шанса уговорить хозяина борделя поручить мне иную работу в его заведении. Господин Уджа довольно улыбнулся.

— Вот и правильно, — хозяин борделя ослабил узел своего халата и устало вздохнул. — Теперь придется потратиться на ремонт… э-э-эх!.. Вести свое дело — подчас нелегкая ноша, — он усмехнулся. — Однако в то же время и такая выгодная и благодарная возможность, если делать все правильно, — однако затем его лицо сделалось задумчивым. — Однако остается найти виновника пожара. Сами-собой такие вещи, знаешь ли, не происходят, — он выпрямился и серьезно посмотрел на меня, — и у меня складывается впечатление, что тебе известно что-то, что может помочь расследованию.

Я удивленно заморгал, не совсем понимая, к чему тот клонил. Господин Уджа был такого высокого мнения о моих познаниях и способностях?.. или он обвинял меня?..

Вдруг в дверь постучали, и с позволения Уджа в комнату вошел светловолосый слуга-парень. Такой же низенький заморыш, как я — не считая, конечно, цвета волос и черт лица: в этом мы с ним отличались. В руках он держал деревянный поднос с глубокой миской, в которой оказалась лапша с мелко нарезанными кусочками свинины, и тарелкой с круглой булкой; рядом со всем этим лежали чистые палочки. Помнится, я как-то раз слышал историю от одного безумного странника, которого повстречал как-то раз в питейной, о том, что давным-давно наши предки ели ножом да ложкой, но затем восточные королевства на несколько веков завоевали люди с далекого Востока с узкими глазами и тонкими усиками, и с тех самых пор местные жители начали есть при помощи палочек.

— Спасибо, — с удивлением сказал я, глядя на такой приятный ужин. Если учесть, что почти весь день во рту не было ни крошки, такая щедрость казалась небесной благодатью.

— Ты заслужил, — пожал плечами Уджа, затем кивнул работнику. — Принеси вина.

— Да, господин Уджа, — сдержанно сказал тот и быстро, но грациозно покинул помещение.

— Чего смотришь? — когда работник ушел, улыбнулся мужчина. — Ешь давай. Оно и так уже остыло, а теперь еще и испортиться может, если не поторопишься.

— Ах… да!.. — смутился я, поблагодарил еще раз хозяина борделя за ужин и начал есть. — Вкусно!..

Господин Уджа усмехнулся.

— Мне приятно. Я передам твои слова нашим поварам.

Хозяин борделя не спешил допрашивать меня насчет пожара, сначала задумчиво глядя, как я ем (что, мягко говоря, смущало), а затем принялся расспрашивать такие вещи, которые не были связаны с произошедшим:

— Значит, ты — внук Ниира?..

— Да.

— И учителя твоего здесь тоже зовут Ниир? — господин Уджа хихикнул. — Какое приятное совпадение. И как?.. похож ли наш Ниир на твоего Ниира?

Я помедлил с ответом, пытаясь догадаться, к чему были все эти вопросы. Догадаться не получилось — я понятия не имел, что хозяин заведения хотел выпытать у меня этими расспросами.

— Нет, господин Уджа. Мой дед был телом подобен крепкому дубу, когда как работающий здесь Ниир — ива.

— Хмммм… хороший ответ, заклинатель. Языком ты, я погляжу, умеешь чесать, — вдруг сказал мужчина безобидно, но грубовато, чем выдал свою солдатскую сущность. — И каким же был твой дед разумом? Тебе довелось с ним пообщаться?

— Нет, господин. Он умер еще до моего рождения. Матушка почти не рассказывала мне о нем.

— Унис, — задумчиво произнес Уджа и произнес, помедлив: — Припоминаю ее. Она с твоим дедом приходила в дом моего отца, чтобы расписать ширму его жены. Я тогда был еще совсем мальчишкой, и мне не особо-то и рады были в том доме, но припоминаю тот день. Понимаешь ли… у отца помимо жены была наложница, и я — ее сын. Ни меня, ни матушку никто в доме особо не любил, и закончилось все совсем не радужно: мать в конце концов умерла от неизвестной болезни… думаю, ее отравили… а меня отправили на военную службу, махинациями лишив отцовского наследия, пускай я и фактически старше сына его жены.

— Господин… почему вы делитесь со мной такими тайнами? — не сдержавшись, удивленно спросил я. Может, не стоило себя так вести с человеком, который по положению выше меня, но уже ляпнул.

Уджа, словно опомнившись, с изумлением глянул на меня, затем негромко рассмеялся.

— Прости, просто припомнилось!.. Я-то тогда был лишь мальчонкой лет, ну, где-то десяти, и Унис показалась мне тогда прекраснее любой принцессы из матушкиных сказок. А ведь она была старше меня, думаю, лет на пятнадцать, если не больше. Одно время я даже подумывал разыскать ее и взять в жены! — хохотнул хозяин борделя, но затем помрачнел: — А теперь, вот, вижу ее взрослого сына и узнаю, что она умерла. Ха… чудно устроен мир. Может, если бы у меня было больше храбрости, я бы успел свидеться с ней… до кончины. Однако меня всегда посещал вопрос: «Что я скажу ей? Что сделаю?.. мы виделись-то всего один раз, да и то я был лишь сопливым мальчишкой»… Ну, как видишь, шанс я свой упустил, — мужчина горько усмехнулся. — Однако кто ж мог подумать, что судьба сведет меня с ее сыном. Воистину, прихоти богини Даиды — та еще тайна — господин Уджа попытался выдавить из себя озорную улыбку. — Ну, и кем оказался тот счастливчик, с которым твоя матушка разделила ложе?

Вопрос этот оказался возмутительно грубым и недостойным человека такого положения!.. но я был не в том состоянии, чтобы судить Уджа, потому, сдержав возмущение и смущение, ответил как можно спокойнее:

— Данное мне неизвестно, господин. Я никогда не видел своего отца, и матушка не рассказывала мне о нем, — я невесело усмехнулся. — Быть может, создан я был, как в легенде, с помощью кисти, красок, холста да заклинаний.

Уджа рассмеялся.

— Прости, заклинатель, но я отношусь к таким легендам со скептицизмом. Понимаешь ли, по моему мнению, любой миф рождается наполовину из истины и на другую половину из умысла.

— Значит, то, что я потушил огонь, призвав дракона, — тоже, по вашему мнению, умысел?

Господин игриво хихикнул.

— Кто знает. Я еще не уверен!.. Однако как ведь увлекательно звучит! Негасимое пламя, пожарные бессильны… и вдруг удачно подвернувшийся заклинатель рисует на бумаге дракона, призывает его, и тот тушит огонь, а затем исчезает в небе, оросив землю дождем! Прямо сюжет театральной постановки! — сложно было понять по тону и телодвижениям Уджа, как он на самом деле относился к ситуации: действительно ли верил или насмехался.

— Господин Уджа, вы хотели спросить у меня что-то насчет пожара… — помедлив, попробовал я деликатно вернуть разговор в первоначальное русло.

— Хмммм… и правда, что-то я отвлекся, извини, — улыбнулся мне дружелюбно хозяин борделя, затем смешливо хихикнул: — Но где же наше вино?.. без него этот разговор не будет таким приятным.

Господин Уджа снова поднялся с ковра, прошел к телефону и сделал еще один звонок, попросив кого-то на другом конце линии поторопить работника. На первый взгляд голос хозяина заведения звучал мило и дружелюбно, но стоило вслушаться, как я тут же начинал подмечать запрятанные в нем нотки недовольства и непонятной угрозы. Стоит быть предельно осторожным с этим человеком… Люди, конечно, бывают разные, но, как показывает жизнь, — вот такие обделенные родительским вниманием дети наложниц очень опасные и коварные противники.

И все же… почему господин рассказал мне о таких щепетильных деталях своего происхождения? Таким не делятся просто так направо и налево без особой причины; особенно с таким, как я. Какова же она?..

— Прости за ожидания, вино скоро будет, — вернувшись, Уджа уселся на свое место.

Вскоре вернулся тот самый работник — более мрачный и нервный, чем в прошлый раз: он принес две пиалы и бутылку иностранного вина, которую откупорил тут же.

— В следующий раз не задерживайся так, — угрожающе улыбнулся ему господин Уджа. — Мне все равно, что кухню недавно охватил пожар. Она же не сгорела дотла, и потолок на нее не упал.

— Д-да, господин, — слуга побледнел, его руки еле заметно задрожали. Поставив перед нами по пиале, он налил в них вина. Затем, дождавшись, когда Уджа повелит ему удалиться, добавил: — Господин Уджа, работники попросили передать вам то, что нашли на кухне. Оно было приколото к обгоревшей стене, но его совсем не тронул огонь, — с этими словами молодой человек передал хозяину заведения листок бумаги. Уджа взял и задумчиво рассмотрел его, затем, пожав плечами, передал мне:

— Это по твоей части, заклинатель, — сказал он без особого интереса.

Отложив палочки, я взял протянутое, и это оказался действительно нетронутый пожаром рисунок… огненного дракона!

Я лежал во тьме квадратной комнаты, на одной из стен которой висела картина с богиней Даидой, подобная той, которую видел в покоях Ниира. И кому пришло в голову повесить это сюда?.. Несмотря на произошедшее, господин Уджа решил обдумать мою просьбу о предоставлении мне другой рабочей должности, но заявил, что одну ночь в качестве куртизана я все равно должен отработать, ибо «Суд постановил, что теперь ты — моя собственность ровно до того момента, пока не выплатишь все долги, а, значит, я волен тобою распоряжаться так, как мне будет угодно».

«Вот ведь подонок», — хмуро подумал я, лег на бок и натянул одеяло до шеи.

Комната, в которой меня временно разместили, ничем не отличалась от той, где я был недавно с Нииром. Вот только, к счастью, сегодняшняя ночь пройдет без клиентов и «обучения» — Уджа милостиво позволил мне передохнуть до утра. Жаль только, что подонок не разрешил воспользоваться купальней, сказав, что сейчас неурочное время, и меня обслужат завтра.

— Подонок, подонок, подонок… — не выдержав, зло и тихо проворчал я, затем, поворочавшись еще немного, сел на матрасе, зажег масляную лампу и принялся снова разглядывать рисунок, который хозяин борделя позволил мне забрать.

Огненный дракон глядел на меня недовольно. Нарисован он был тушью да так красиво и изящно, что данное мастерство могло тягаться с дедовским.

«Интересно, чьей руки эта работа?» — подумал я с сожалением и обидой, что, скорее всего, так никогда и не познакомлюсь с автором.

Лукавить и врать я не стал, сказав Уджа, что данное определенно дело рук другого заклинателя кисти, и рассказав легенду об Абуле, огненном и водном драконах, которую мысленно зачитал ранее, рисуя мифическое создание. Господин отнесся к этим словам с непонятной мне усмешкой и дал понять, что ему нужно обдумать услышанное до утра. Чутье подсказывало — Уджа просто тянул время или не хотел забивать себе голову всякими «небылицами», в которые не особо-то и верит. Сказать по правде, долгое время и для меня эти истории были не более чем вымыслом или сильно искаженной и приукрашенной правдой, но, обладая такими способностями… и призвав такое существо… я просто не могу больше закрывать глаза и делать вид, что данное — лишь блажь.

— Кто же нарисовал тебя?.. — прошептал я, проведя пальцами по изображению дракона. Не то чтобы он мог мне поведать… или мог?.. На мгновение-другое меня посетила непозволительная и безумная мысль попробовать призвать огненное создание и спросить у него напрямую, но… какая же это была глупость!.. Во-первых, я был более чем уверен, что ничего не выйдет, а, во-вторых, эта тварь мне не ответит, а спалит все тут дотла вместе со мной! Да и я понятия не имею, как мне водного-то удалось вызвать!.. Вздохнув, я улегся обратно на матрас и отложил рисунок в сторону.

«Интересно, Унис смогла бы решить эту задачку?» — подумал с грустью, но, естественно, ответить мне на это было некому.

В дверь тихонько постучали, затем без спроса открыли бумажную дверь. Это оказалась Йой с подносом в руках. Я непонимающе посмотрел на нее, но даже не сел, продолжая валяться на спине.

— О, так ты не спишь, — улыбнулась она озорно, прошла, опустилась на колени и поставила рядом с матрасом поднос, на котором лежала на тарелке пастила из красных бобов, агар-агара и сахара и стояла чашка-пиала с горячим чаем.

Я удивленно посмотрел на все это и сел.

— С чего бы?..

— Благодарность от меня и Ниира. Он о тебе беспокоится, — улыбнулась Йой, затем вдруг неожиданно поцеловала меня в щеку. От такого ее поступка я аж обомлел. Увидев мое замешательство, работница только больше расплылась в довольной улыбке. — А это — отдельная благодарность от меня, — не дав мне и слова сказать, она вдруг резко поднялась и направилась к двери. — Спокойной ночи, — затем лишь обернулась раз и вышла из комнаты, оставив наедине с неожиданным угощением.

Я коснулся щеки в том месте, где она меня поцеловала и задумался: есть ли шанс у такой девушки, как Йой, понравиться мне?.. Хмммм…

«Была бы она повыше, да сиськи б побольше, а не это непонятное нечто, что у нее имеется, то да. Наверное», — подумал я, затем усмехнулся и принялся уплетать принесенные ею сладости.

Почему-то вдруг вспомнилась пышногрудая куртизанка, зазывавшая сегодня стражников, которые вели меня в заведение господина Уджа. Эх, вот было б здорово, окажись она в тот момент в постели рядом со мной… А, кстати, любопытно: почему Уджа распорядился, чтобы меня обучали обслуживать клиентов-мужчин?.. Может, поручи мне женщин — я бы с радостью занялся этим!

В ту ночь мне приснился странный сон. Будто я вновь очутился в доме, в котором жил с матушкой, но самой Унис нигде не было. Сколько бы ни звал и ни обегал скромное жилище, она не приходила, а я был всего лишь маленьким мальчиком. Дома было на удивление чисто — при жизни я ни разу не видел его таким опрятным. Унис по-прежнему нигде не было. И мне вдруг сделалось так грустно и тоскливо, что я заплакал. Сначала тихо, а потом навзрыд. Наверное, именно тогда я, наконец, осознал, что матушки больше нет, и какой бы мрачной, ворчливой и строгой она время от времени ни была, я буду скучать по ней. Очень… очень сильно.

И тогда, когда я сидел на коленях на полу дома, ко мне вдруг явилась странная фигура. Мужская, одетая в недорогой и потрепанный халат, сидевшая на корточках передо мной. Однако стоило мне заглянуть ей в лицо, как я тут же в страхе отпрянул — там не было ничего кроме пугающей черноты.

— Кто ты?! — воскликнул я, однако мужчина не ответил. Лишь поднялся с корточек и пошел к выходу. — Постой!.. эй! — я вскочил и помчался за ним, но не успел нагнать: стоило только незнакомцу выйти за порог, как он исчез, растворившись, словно дымка.

Помедлив, я выбежал из дома и вдруг очутился не на знакомой улочке, а на заснеженной тропинке снаружи города с видом на реку и раскинувшуюся вдаль столицу. Я все еще был маленьким мальчиком, и это был один из тех редких годов, когда в нашей обыкновенно теплой (а летом — жаркой) восточной стране пошел зимой снег. Поля, деревья, крыши храмов и домов — все было засыпано им и поражало своим великолепием. Я стоял рядом с мамой, смотревшей куда-то вдаль, и держал ее за руку. Она была на удивление холодной. Отследив траекторию взгляда Унис, я заметил удалявшуюся от нас мужскую фигуру, шедшую прочь от столицы. Невысокий, в теплой накидке поверх халата, с большим шарфом, повязанным на шее, и с внушительной котомкой за плечом.

Унис сильнее стиснула мою руку.

— Теперь будем только ты и я, — сказала она, глядя вслед мужчине. Лицо матушки было грустным, но в глазу не было ни слезинки. Она не любила плакать, считая это глупым.

Вздрогнув, я проснулся. Стояло раннее весеннее утро — холода отступили, но и тяжелая летняя жара еще не нагрянула. Было прохладно, но терпимо. Тихо вздохнув, я сел на матрасе и огляделся. Лампа давно уж не горела, а поднос с опустошенными мною тарелкой и чашкой пропал: наверное, кто-то до рассвета забрал. Лицо почему-то было мокрым. Дотронувшись до него, я понял, что плакал во сне… Почему?.. И что это было за сновидение?.. забытое воспоминание?..

Рисунок дракона лежал рядом с постелью. Отерев слезы, я взял его в руки и снова провел пальцем по мифическому созданию, словно на ощупь пытаясь понять, чьей кисти принадлежит творение. Конечно, данное нисколечко не помогло.

Вздохнув, я отложил рисунок и улегся обратно на матрас.

«Этот мужчина… — мрачно подумалось мне и затем, поморщившись, лег на бок и накрылся с головой. — Не хочу о нем вспоминать! Пусть лучше я буду нарисованным Унис, чем его!..»

Обуреваемый неприятными мыслями, я и сам не заметил, как вскоре уснул. На этот раз мне ничего не снилось.