Заклинатель кисти

Эпилог II. После пожара

На следующее утро…

Мори.

Божество очнулось в знакомой гостевой спальне, располагающейся в доме Иро в аристократическом квартале. Не было более ни запаха гари, ни шума взволнованной толпы, ни звука потрескивания дерева, умирающего под яростным натиском огня… были лишь тишь да спокойствие, а раздвижные двери, ведущие в сад, были открыты, и оттуда веяло свежестью, и доносилось пение одинокой птички. Лицо господина было перевязано бинтами, однако Мори ощущал, что более в них нет необходимости — все раны давно уж зажили.

Сев на разложенном на полу матрасе, божество неспешно размотало бинты и отложило их в сторону. В тот самый момент, когда уж закончил, в комнату вошла женщина, которую он, сказать по правде, не ожидал здесь увидеть, думая, что она давно отбыла обратно в мир богов. Ею оказалась Онмё, или Суи, как ее некогда звали. Все такая же прекрасная и ему недоступная. Как далекая, но необычайно красивая звезда на ночном небе.

Приметив, что Мори уже пробудился, женщина нежно улыбнулась, подошла к нему и села рядом с матрасом.

— Похоже, твои раны исцелились.

— Оболочка да, но не душевные раны, — помрачнело божество.

— Для тебя не должно быть секретом, что Унир в любом случае предал бы тебя. Рано или поздно.

Мори промолчал. Умом он, конечно, осознавал это, да только сердце не желало принимать такой истины. Онмё не стала терзать его более, развивая эту тему разговора, и переключилась на другую, однако не менее болезненную.

— Почему ты пожелал спрятать от Ясу его прошлое? — казалось, на лице богини на мгновение промелькнула печаль, однако стоило только моргнуть, как она по-прежнему спокойно и улыбчиво глядела на него.

— Потому что ему не следует тяготиться им.

— Однако то, что ты вложил ему вместо него, тяготит его не менее.

Мори поджал губы и помедлил. Этой женщине и вправду непросто солгать. Ну что ж… Мори вздохнул и грустно усмехнулся.

— Похоже, ты меня подловила… Ха… Наверное… все дело в том, что я до сих пор не могу простить себя, что потерял тебя. Когда я смотрю на Ясу, меня захлестывает сильное и жгучее чувство, — божество помедлило. Отчего-то ему стыдно было сознаваться в этом. — Когда смотрю на него… мне хочется, чтобы он был моим сыном. Нашим сыном. А не сыном Иаду. Твоим и Иаду.

Мори ожидал, что Онмё возмутится, но женщина оставалась на удивление спокойна.

— В таком случае, почему же ты не заложил ему в голову такую историю?

— Я… — Мори помедлил и в неуверенности пожевал нижнюю губу, — у меня не хватило духу.

— Именно поэтому ты решил остановиться на урывчатой истории о том, что он был рожден ходячим оружием у бедной человеческой женщины? — в голосе Суи послышалась насмешка, и это сбило божество с толку. Мори-то ожидал, что она будет сердиться.

— Да…

— И, судя по всему, Иаду решил немного подыграть тебе, когда встретился с ним?

— Я… не уверен… Наверное? — Мори, действительно, видел и слышал их разговор, и ему было невдомек, почему друг, видя, что натворило божество, не попытался опровергнуть ложь и пробудить истинные воспоминания сына. Подчас действия Иаду сложно… или даже невозможно предугадать.

Между ними воцарилось короткое молчание, которое прервал смешок Онмё. Искренний, светлый, как солнечное утро после дня не стихаемой бури.

— Какие же вы оба болваны.

Мори непонимающе посмотрел на нее, но Суи ничего более ему на это не ответила. В тот момент ему вновь сделалось непростительно обидно, что тогда, давным-давно, эта женщина избрала не его, а Иаду. Может, случись иначе, и ничего бы этого не произошло… может быть…

— Что случилось?.. — Мори сделал неопределенный жест в сторону сада. — С городом…

— Иаду разрушил проклятье, Рун пришел в себя и прекратил бесчинства, а Рин тут же потушил все пожары в столице.

Рин… водный дракон… он увидел Уни, когда тот призвал его. Нужно будет поговорить с ним, чтобы существо держало рот на замке и не проболталось Даиде.

— Хорошо, — задумчиво произнес Мори и снова взглянул на сад. — Унир ведь скрылся, да?..

— Да.

— Думаю… он направился на юг, — Онмё на это ничего не ответила. — Я пойду за ним. Мне нужно исправить свою ошибку.

— И как же ты намереваешься исправить ее?.. — Мори опустил голову, и между ними повисло гнетущее молчание. По правде говоря, божество и само не знало ответа на этот вопрос. — Как-нибудь… — наконец, проронил Мори неуверенно.

Онмё, помедлив, произнесла:

— Делай, что считаешь нужным. Даида недовольна тем, что творишь, но я и несколько других божеств встали на твою сторону, и пока что она не рискует применять против тебя каких-либо открытых действий.

Мори с печальной улыбкой посмотрел на женщину, затем взял ее за руку и благодарственно поцеловал тыльную сторону ладони. Она была такой теплой и мягкой. Мори тут же захотел большего, но одернул себя и отпустил руку. Онмё отныне и вовеки веков принадлежит Иаду — так она решила, и так будет, покуда сама Суи желает этого.

Уджа.

Уджа снился странный сон — о событиях, которые никогда с ним не приключались. О просторных комнатах дворца, о покоях женщины с лицом Суи и вереницей служанок, о том, как черноволосый воин, называемый его отцом, учил мальчишку Ясу управляться с мечом… Таинственные, но чарующие сновидения, которые вызвали в нем тоску, горечь и боль. Путаясь в них, как в паутине, Уджа все-таки нашел в себе силы проснуться.

Он лежал в своей спальне, оформленной на западный манер. Судя по пробивавшимся через немного приоткрытую занавеску слабым лучам солнца, было раннее утро. Похоже… он потерял сознание после того, как… В голове вновь всплыли болезненные воспоминания о гибели Унира и явлении Иаду, и Уджа, поморщившись, поспешил отогнать их и сел на постели.

— Ах, поглядите-ка, кто очнулся, — вдруг раздался неподалеку знакомый насмешливый голос.

Мужчина, напрягшись, посмотрел в сторону говорившего. Им оказался Линж, сидевший неподалеку в кресле и раскуривавший его трубку. Уджа нахмурился.

— Положи на место.

Линж фыркнул, потушил трубку и положил ее на близстоящий комод.

— Вечно ты тот еще жадина.

— А ты, я погляжу, сама щедрость, — огрызнулся в ответ Уджа. — Что я здесь делаю? Я потерял сознание?

Линж улыбнулся, поднялся с кресла и подошел к кровати.

— Да, я и Йой отправились на твои поиски после того, как толчки стихли, и с неба вдруг хлынул такой дождина, что и пожарные больше не понадобились. Мы нашли тебя на одной из улиц, лежащим рядом с… ээээ… в общем, с этим заклинателем, не помню его имя, ну, который тебе приглянулся. У него была сломана шея, и он не особо-то был похож на живчика, — мужчина помедлил. — Это ты его так?..

Уджа не спешил с ответом, однако в конце концов произнес сухое:

— Да.

— Понятно… — это был не первый раз, когда Линж становился свидетелем того, как рыжеволосый убивал кого-нибудь. Причем без особо понятной на то причины. Линж обычно говорил на такое: «Ну, у всех свои тараканы. Ты только ненароком меня не пришиби». Этот человек никогда не отличался особым добросердечием, да и мораль у него очень своеобразная. Иными словами, идеальный партнер для Уджа.

Между ними воцарилось недолгое молчание, затем Линж, кашлянув, произнес:

— Тут это… мой бордель сгорел.

Рыжеволосый сначала посмотрел на него с удивлением, которое быстро сменилось недовольством. Уджа вздохнул.

— Ну ты и болван! Я же сказал тебе следить, чтобы он не сгорел!

— Да знаю я! — возмутился Линж. — Я и следил! Да только кто-то поджег его! Пламя нельзя было потушить, сколько бы мы ни старались!

«Негасимое пламя?» — напрягшись, подумал Уджа, но решил ничего на этот счет не говорить и не спрашивать мужчину. Досадно, конечно, что бордель сгорел, но ничего уже с этим нельзя было поделать, а снова лезть в пучину магических странностей рыжеволосый не желал — и так уже повидал там немало всякого за последние дни. Нужно было немедленно отстраниться от всего этого и вернуться к работе, а то скоро и он сам все потеряет в погоне за мистическим.

— В общем… это… — помедлив, неуверенно начал Линж, затем улыбнулся. — У тебя не найдется местечко для меня и моих воинов? А то ты знаешь, у меня хоть и есть заработок на стороне, но без прочного стержня эти вояки ведь могут и начать предавать, да и ненароком зарубить меня.

Уджа вдруг кратко рассмеялся.

— Зарубить? Тебя? Да тебя, как по мне, и пуля промеж глаз не возьмет! Встанешь и пойдешь себе как ни в чем не бывало.

Линж уверенно усмехнулся. Шутка господина звучала, скорее, зловеще, чем смешно. Хотя, если честно, в данной ситуации мужчина боялся более отказа Уджа и гнева жены, чем смерти. Однако боги сегодня были к нему благосклонны.

— Что ж, ладно. Сделаю тебя своим управляющим в борделе. Будешь еще помогать мне с другими делами. Условия старые: не будь жадным и не лезь, куда не просят. Ослушаешься первый раз — лишу руки.

Линж насмешливо усмехнулся. На самом деле, они и до этого оставались начальником и подчиненным: по сути их соперничество было лишь прикрытием и театром, чтобы не создавать реальных конкурентов. Что ж, похоже, этой уловке подошел конец. Для Линжа, если честно, происходящее не особо что-то радикально меняло — как был подчиненным Уджа, так им и остался. Может, конечно, некоторые сочтут, что его понизили, но только пусть попробуют открыть и сказать об этом в присутствии мужчины — порежет наглеца на мелкие куски.

— Вот и отлично. Будут ли какие-то приказания, босс?

Уджа задумчиво глянул на него.

— Да, но сначала скажи, где Йой.

Линж немного похмурел.

— Грустит. Сначала Саки зарубил какой-то псих, а теперь этот псих еще и пропал. Более того, этот больной ублюдок, как я понял, был знаком с ней, а ты знаешь, какая наша девочка порой бывает ранимая и сентиментальная.

— Пусть грустит. Это пройдет. Пусть твои воины найдут парнишку и убьют его. Никакого суда. Убийцу зовут Энки. Остальное о нем выведаешь у старшего персонала.

— Будет исполнено, — улыбнулся Линж. — Вот это звучит уже больше, как ты!

— Прошу прощения? — вскинул недоуменно бровь Уджа, однако мужчину не напугал такой жест.

— В последнее время ты был каким-то кислым и неуверенным. Уж подумал, хватку теряешь.

— Вздор.

— Ах да, чуть не забыл. У этого заклинателя, которого ты придушил, родня, оказывается, есть, и они похороны устраивают. Это я так узнал… на случай, если захочешь их посетить. Не волнуйся, тебя никто не заподозрит — я уже замял все следы и повесил вину на одного из моих воинов. Как раз ряды надо подчистить.

— Я не пойду, — сухо ответил Уджа. — Линж…

— Да?..

— Тебя не расстраивает, что Саки умерла?

— Меня? — удивился Линж, затем рассмеялся. — Что ты! Если бы не этот сумасшедший, то ее рано или поздно прибила бы моя разгневанная жена! — отшутился он, однако Уджа прекрасно понимал, что куртизанка не была ему безразлична. Ну… это его личное дело…

— Кстати, передай Дзи, что он уволен. Жирная такая свинья с поросячьими бегающими глазками. Мимо не пройдешь. Главный среди работников-мужчин. Если будет упираться, дай в рожу и выстави за порог.

— Будет исполнено! В рожу-то я всегда рад дать!

— Еще мне понадобятся твои связи с Дэвидом Роули.

— Что, планируешь избавиться от него? — ухмыльнулся Линж.

— По-твоему, я похож на идиота? — усмехнулся Уджа. — Мне нужны его деньги, влияние и будущие фабрики, а не труп без каких-либо гарантий… Кстати, что ты там говорил насчет его сестры? Она дорога Дэвиду, не так ли? Она незамужем?

— Насколько мне известно, нет.

— Хмммм… — задумчиво протянул Уджа. — Хорошо, можешь пока идти.

Линж отвесил поклон и вышел, похоже, заинтригованный и не до конца понимающий, что задумал рыжеволосый.

Оставшись один, Уджа тяжело вздохнул и улегся обратно на кровать. В тот момент его, однако, более прочего терзали две мысли: первая — что это были за странные сновидения? Вторая — если он не пойдет на похороны Унира и не будет хоронить его в своем сердце, то, может… заклинатель когда-нибудь вернется к нему?

Мужчина еще немного повитал среди грех, снов и надежды, но затем заставил себя опуститься на землю — жизнь продолжалась, и ему нужно было работать. Сколь прекрасны ни были иллюзии, реальность, однако, заготовила для него кое-что интересное. Пора перестать распускать сопли и становиться еще богаче и влиятельнее — чтобы затем затмить этим весь мир и, может, стать выше самих богов. А для этого ему нужно отринуть все эти глупые и ненужные иллюзии.

Пока Уджа лежал на кровати и задумчиво глядел перед собой, на постель запрыгнул кот с черепаховым окрасом и по-хозяйски разлегся рядом с ним. Слабо улыбнувшись, господин погладил его.

Однако никто… никто не запретит мне мечтать о том, как его рука сжимает мою… Как мы стоим бок о бок на холме близ столицы и смотрим на закат. Моя рука сжимает его. Его рука сжимает мою.

Этого никогда не было. И никогда не будет. Однако никто, никто не запретит мне мечтать…

Однако… если это всего лишь мечта? Всего лишь иллюзия… Почему меня не покидает ощущение, что это было на самом деле?..

Пару дней спустя…

Пьер.

Погода стояла чудесная — теплая и приятная, и даже не верилось, что была только середина весны. Потихоньку начинали цвести деревья, а трава зеленеть и покрываться первыми бутонами разнообразных цветов.

Вчера состоялись похороны Унира, на которые Инур попросил меня придти. Я не мог ему отказать, тем более мне сделалось намного лучше. На них присутствовали только я, Инур да какая-то девушка по имени Йой. Ниур же не смог придти, потому что не до конца оправился и чувствовал сильную слабость. Не могу сказать, что знал этого Унира… Хотя о чем это я? Мы вообще ни разу не встречались — мне приходилось лишь слышать от Инура восхищения в адрес сводного брата. Наверное, он был очень умелым мастером, хотя возлюбленный порой сетовал на неуверенность и робость Унира. Воочию же я увидела заклинателя только перед тем, как его тело кремировали, а затем собрали прах и кости в урну, которую захоронили на кладбище.

Королевство Син очень дорожит своими землями, и поэтому много веков назад было принято решение сжигать покойных перед захоронением, чтобы экономить место. Кощунственное дело по рамкам западного мира, однако здесь… многие вещи иные. Что-то, что вызывает на Западе смех, здесь превозносится и уважается, а то, чем дорожат на моей родине, здесь принимается за должное и отпускается так же легко, как и принимается. Например, жизнь и смерть. Местные легко прощаются с покойными, потому что в полной мере осознают неизбежность конца. Это одновременно так необычно… и грустно. На Западе по покойным держат неделями или месяцами трауры, а здесь он может длиться от силы пару дней, а потом все возвращается на круги своя.

То же самое и с пожарами. Пускай столица только пару дней назад страшно горела, но уже сейчас большая часть разрухи пропала, а вместо нее выстроены временные убежища барачного типа. Вскоре строители возведут на их месте новые строения, которые по прочности ничем не будут уступать старым. Инур в шутку как-то сказал мне, что если какое-то здание, кроме королевского дворца, простояло в столице невредимым более десяти лет, то это считается чудом. Точнее… тогда мне показалось это шуткой, но сейчас понимаю, как истинно было сказанное возлюбленным. Люди здесь не так сильно цепляются за вещи и людей, как мы на Западе. Естественно, они стараются дорожить этим, но если и потеряют, то не впадают в месяцы уныния, а находят в себе силы идти дальше. Бывают, конечно, исключения, но время, проведенное здесь, показало, что таковых не очень много. Может… и мне стоит последовать их примеру и отпустить свое прошлое?..

Вчера я набрался храбрости и пришел в резиденцию брата короля, у которого, согласно слухам, гостит сильный заклинатель кисти. Может, в любой иной ситуации просто разыскал бы лекаря, но мой случай… оказался особенным. К сожалению, заклинатель меня не принял, но вместо него явилась невиданной красоты женщина, которая выслушала мои симптомы, какими бы абсурдными они ни были, осмотрела меня, затем спросила с задумчивым выражением лица:

— Возможно, мой вопрос покажется вам странным, но, часом, не поглощали никаких сомнительных листков?

Может, любой другой человек на моем месте бы рассмеялся и изумился такой чуши, но… я, действительно, съедал лист с заклинанием. Когда только прибыл сюда и слег с сильной лихорадкой. Похоже, в пути я подхватил что-то сильное и, может, смертельное, но боялся умирать и молил в бреду всевозможных богов о помощи, и однажды ночью в мой сон ворвался чей-то голос, сказавший, что если хочу жить, то должен написать на листке какие-то странные символы, а затем съесть его. Мне, действительно, вскоре сделалось легче, но затем начали происходить странные и пугающие вещи. Например, кровь сделалась черной. Естественно, я принялся скрывать это, боясь как бы меня ни заклеймили одержимым или проклятым. Однако, сказать по правде, испугался, что так оно и было… А затем, когда встретился в день пожара с обезумевшим каннибалом, кровь которого была так же черна, как моя, и вовсе не на шутку перепугался. Что, если я стану таким же, как он?..

Я поведал обо всем этом женщине без утайки. Может, глупо было разбалтывать незнакомому человеку, но что-то в ней было… располагающее… Глядя на нее, внутри чувствовал спокойствие и доверие, словно мы давно знакомы, словно она выслушает все-все с пониманием, ни за что не предаст и никому не расскажет… Дослушав, женщина спросила:

— Как давно вы проглотили этот лист бумаги?

— Как давно?… может… неделю назад. Может, больше. После этого мне даже очки не нужно носить. Знаете, раньше я плохо видел, а теперь прекрасно…

Незнакомка улыбнулась.

— Тогда вы будете в порядке. Если вы не чувствуете никакой необъяснимой агрессии и жутких желаний, то ваше сердце оказалось чистым, и вы побороли темную сторону заклинания.

— Но… моя кровь…

Женщина взяла лист и написала на нем какие-то иероглифы, которые я никогда не видел и не знал, как читать. Затем она скомкала его и протянула мне.

— Съешьте. Это вернет вашей крови прежний вид и, может, облегчит другие симптомы.

— Может? — я неуверенно взял лист. Происходившее было безумным… но… это безумство продолжалось уже так долго, что стало чем-то… нормальным…

— Да, — просто кивнула женщина и улыбнулась. Ее улыбка была околдовывающей… дарившей уверенность и спокойствие… и я, помедлив, сделал то, что она велела. Удивительно, но во рту бумага перестала быть жесткой и не оцарапала.

Проглотив ее, я, однако, не почувствовал никаких изменений. Женщина, поднявшись, велела ждать здесь, затем вскоре вернулась с иглой для шитья. Она попросила меня протянуть руку, и я, сначала помедлив из-за неуверенности и опаски, все же протянул ее. Женщина тотчас уколола мне палец, и я, вздрогнув, отстранил руку. Из ранки вытекла капля крови… и она была красной, как и должно! Я заворожено глядел на нее, а незнакомка тем временем вытерла и убрала иглу.

— Теперь вы будете в порядке, — улыбнулась она.

Я был так восхищен и объят необъяснимым радостным чувством, что, горячо отблагодарив ее, ушел, даже не спросив имени. Лишь позднее тем же днем понял, какую глупость совершил, не расспросив, что со мной вообще было. На следующее утро, купив недешевый съестной и красиво украшенный подарок, явился уж было снова, чтобы вновь отблагодарить женщину, подарить ей купленное и аккуратно расспросить о том, о чем должен был еще днем ранее, но, к своему разочарованию, не застал ее. Хозяин усадьбы, Иро, улыбчиво сказал мне, что незнакомка ушла из столицы еще вчера, и он не знает, где она может быть. Пришлось отдать подарок брату короля в качестве благодарности, что позволил вчера увидеться с этой удивительной женщиной.

— Господин, не могли бы вы ответить мне на один вопрос? — помедлив, все-таки решился спросить его я.

Иро непонимающе глянул на меня.

— Конечно, спрашивай.

— Как… нуууу… как звали ту женщину?

Брат короля понимающе улыбнулся.

— Суи.

Вместе с чернотой крови исчезли и лихорадка, и кашель. Я полностью исцелился.

Сейчас же был разгар дня, и мы с Инуром сидели на нагретых камнях неподалеку от кладбища. Не то чтобы явились сюда наблюдать за вереницей людей, пришедших похоронить или навестить умершего родича, а потому, что отсюда обычно открывается красивый панорамный вид столицы. Увы, похоже, сегодня им особо не насладиться из-за столпотворения. Инур, приметив это, возмущенно цокнул языком:

— Точно же! Пожар унес много жизней, и теперь тут некоторое время будет достаточно многолюдно!.. Вот ведь!.. Обычно-то здесь немного людей — столпотворение только, пожалуй, во дни поминания усопших.

Однако меня не особо разочаровало известие, что на город с высоты холма особо будет не посмотреть: я был рад любой возможности побыть с Инуром, который нередко занят авантюрами и, к сожалению, не может уделить мне особо много времени. Однако кольцо, которое подарил ему, носит, и это согревает мне душу.

Инур с кислым видом сидел рядом на камне и жевал шарики из рисового теста на палочке.

— Вот ведь… теперь и не посидеть особо в тишине и не посмотреть на хороший вид. Только разве что на кучку грустных людей со свечами и процессии… — ну, по крайней мере, он более не был особо сильно грустным: вчера (и тем более позавчера), когда узнал о гибели Унира, заклинатель пребывал в печальном расположении духа. Даже то, что ему удалось спасти Ниура, и тот вскоре очнулся, не сильно изменило ситуацию. Даже шутливые заверения немолодого заклинателя, что ему свою левую руку не жалко, потому что она никогда ему не нравилась.

— Ничего… мне главное, что ты со мной.

Инур посмотрел на меня, игриво улыбнулся и тут же схватил за руку. Я смутился, но не отпустил и вскоре одарил его ответной улыбкой. Два пальца на руке — там, где были вырваны ногти, — у него были забинтованы, но заклинатель сказал, что это ерунда, заживет, и он видывал вещи и похуже. Ожоги на лице пропали, и еще вчера Инур успокоил меня и объяснил, что это не следствие пыток, а родимые пятна, которые он почти всегда прячет заклинаниями.

Несмотря на то, что столица пережила сильный пожар, жизнь продолжалась. Господин Дэвид Роули, пускай и поворчав немного для виду, вернул меня на должность переводчика. Аристократ упорно делает вид, что ему все равно, но на деле, похоже, рад моему выздоровлению и тому, что смог, наконец, избавиться от Раниша, вовсе не пришедшегося ему по вкусу. Жизнь, какой бы странно она ни была, налаживалась.

— Жалко только, — держа меня за руку, задумчиво сказал Инур, глядя на множество людей, идущих на кладбище. Мужчина в черном халате, который, похоже, там работает, заметил заклинателя и с кислой физиономией помахал ему рукой. Инур, мягко улыбнувшись, помахал тому в ответ. Похоже, они знакомы… или это знакомый его приемного отца. Не помню.

— Что жалко?

— Что Рюу внезапно ушел, так ничего мне и не рассказав. Похоже, он все-таки что-то знал о том, из-за чего произошел пожар и все это волшебное. Нуууу… с драконами и всем таким…

— Ах… это… — сказать по правде, я до сих пор не мог поверить в реальность увиденного. Как, похоже, и многие в столице, до сих пор продолжая судачить и сочиняя одну небылицу краше другой. — Но… он же вернется, да?

— Ага, но когда именно — сложно сказать. Рюу всегда был таким: то вернется, то опять уйдет на несколько лет в странствия. Перед тем, как уйти, он, однако, сказал, что ему нужно все хорошенько обдумать и только после этого вернется и все мне расскажет. Пфффф… Рюу в своем репертуаре. А ничего, что наш с ним дом сгорел?.. — принялся ворчать Инур.

— Вы жили вместе? — непонимающе вскинул бровь я.

— Ага, но как слуга и мастер. В общем, это долгая и сложная история. Не факт, что ты мне поверишь.

— Я хотел бы послушать, — улыбнулся ему.

Инур одарил меня хитрой ухмылкой.

— Может быть, когда-нибудь… когда ты будешь хорошим мальчиком…

— Что это значит?! А я что, плохой?! — смутился. Отчасти наигранно, чтобы повеселить его.

Это сработало — Инур рассмеялся и сильнее сжал мою ладонь в своей.

— Кто знает, кто знает, — загадочно произнес он и запихнул мне в рот палку с одним-единственным оставшимся на ней шариком из рисового теста. Затем немного театрально вздохнул. — Похоже, мне придется некоторое время пожить со старым одноруким ворчуном. Он, знаешь ли, решил на некоторое время остаться в столице.

— Знаешь, у меня на Западе есть один знакомый, художник. Очень талантливый, но робкий и ранимый, — прожевав шарик из теста, задумчиво произнес, сам не зная толком зачем. Может, просто чтобы поддержать разговор.

— Мммм? — с интересом протянул Инур, затем улыбнулся. — Что, прямо как Унир?

— Не знаю, — честно ответил, потому что никогда не встречался лично с его сводным братом. — Может, если исходить из твоих рассказов, даже хуже…

Инур рассмеялся.

— Да ну? Правда?! Даже хуже?! Я хочу на это посмотреть! Хочу, хочу! Вот, наверное, умора! — смех и шум заклинателя привлекли внимание некоторых скорбящих, и они с недовольством посмотрели в нашу сторону. Инур, приметив это, немного притих, однако продолжая улыбаться и негромко хихикая. — Ты ведь познакомишь нас? — он с любопытством посмотрел мне в лицо. От одного его взгляда сердце в груди пустилось в пляс.

— Д-да, — подавляя смущение, выдавил из себя. — Если он согласится приехать сюда…

— Хмммм… — задумчиво протянул Инур, — хорошо, я буду ждать! — затем радостно произнес и поцеловал меня в губы.

Раниш.

Раниш сидел понурый на пыльной земле рядом с одной из забегаловок и пребывал в гнетущих мыслях. После того, как странный рыжеволосый и усатый верзила вырубил его, мужчина очнулся в кабинете Дэвида Роули, куда его притащили воины Линжа. Точнее… ему просто надавали пощечин и заставили придти в себя. Роули был зол, как злой дух — бесился, орал, даже употребил некоторые крепкие выражения по отношению к Ранишу, а затем назвал бестолочью, которая не может выполнить даже простейшее задание, уволил и велел собирать вещички. К счастью, на сборы ему вдруг великодушно дали весь прошлый день — наверное, это было связано с волокитой, недавним огромным пожаром и поиском замены мужчине. Ха… в итоге Дэвид, скривив физиономию, заплатил ему небольшую сумму за прошедшие полторы-две недели работы и велел тотчас выметаться.

— И чтобы духу твоего здесь больше не было! — кажется, так он сказал. Скотина с Запада…

Раниш сидел на земле и задумчиво смотрел, как рабочие возводили какой-то дом.

«Может, в строители податься на время? — подумал он. — Немного деньжат сколочу. Как раз тут все в руинах».

Проклятье… лишиться такой хорошей работенки из-за какого-то дурацкого шпиона и его друзей. Самое обидное, что его ведь так и не поймали, а затем Дэвид и вовсе прервал поиски по неизвестной Ранишу причине.

«И что же теперь делать?» — вздохнув, подумал он.

Конечно, подорожная грамота со всеми необходимыми подписями у него была, и он волен был отчалить из столицы в любой момент, но… куда дальше-то?.. Не возвращаться же понурым домой, на Дальний Восток, где тоже особо не заработать, а народ свой кормить нужно.

Раниш был так погружен в свои мысли, что не сразу и заметил человека в поношенных одеждах, подошедшего к нему. В руках у него был посох, а выглядел он все так же молодо и свежо, как в их прошлую встречу.

— Пустынник, давно не виделись! — радостно воскликнул он.

Раниш, вздрогнув, удивленно посмотрел на него. Это был тот самый! Фардаан! Потолковав немного, давний знакомый угостил его сытным обедом в закусочной, а затем предложил, раз у того не было никаких особых дел, попутешествовать с ним по Югу.

— Понимаешь ли, есть одно у меня там важное дело и мне не помешал бы такой умелый спутник, как ты, — говорил Фардаан, когда они сидели за столиком, и Раниш с аппетитом поглощал лапшу с бульоном. — Я обязательно оплачу тебе все хлопоты и дорожные расходы… — и затем знакомый назвал такую крупную сумму, что мужчина чуть не подавился едой. Да это путешествие обещало просто баснословную прибыль! Даже лучше того, что гарантировал ему богач Дэвид Роули! Однако жизнь научила Раниша, что любое слишком хорошее предложение всегда содержит в себе…

— В чем подвох? — придя в себя от изумления, нахмурился мужчина.

Фардаан понимающе улыбнулся ему.