Черный хлеб

13. КУЕТСЯ ГОРЯЧЕЕ ЖЕЛЕЗО

Кузнец Иван Капкай — русский. Настоящая фамилия этого человека Подкопаев, но чуваши величают его на свой лад. В Утламыше он появился несколько лет назад, приехал вместе с семьей из Нижнего Новгорода в поисках работы. В деревне же работы хоть отбавляй. День и ночь стучат молотами Капкай и его старший сын Миша: мастерят топоры, делают гвозди, ладят сохи, бороны, зубрят серпы.

Утламышские приняли нижегородца приветливо. Помогли поставить кузню, срубить дом. Ведь теперь в деревне без кузнеца не обойтись. Соху с лемехом из дубового корня, которую мог сделать с помощью топора каждый, заменила соха с железным лемехом и отвалом, у богатеев появились плуги, состоятельные мужики стали натягивать на колеса телег железные шины. Гораздо выгоднее иметь собственного кузнеца, чем ходить по другим деревням. А руки у Капкая золотые, что бы ни делал он — все получается добротно, прочно. Мастер пользуется уважением не только в Утламыше, но и во многих окрестных селениях. Утламышские даже побаиваются, как бы Капкая не переманили к себе соседи. Поэтому обещали ему отрезать надел земли. В прошлую ревизию Капкая еще не было здесь, но в будущую он обязательно получит землю.

Не легко жить Капкаю: семья-то — сам седьмой. Старшая дочь учится в Симбирске, трудно содержать ее вдалеке от дома. Кроме Володи, с которым Ильяс познакомился на Агадуе, у Капкая еще два малыша — они родились уже в Утламыше.

Деревенские богачи посматривают на кузнеца искоса, недоверчиво. Они поговаривают, что он покинул город не только из-за безработицы, были, дескать, на то и другие причины. Когда арестовали Палюка, у Капкая делали обыск, все вверх дном перевернули и в доме, и в кузнице. Однажды подвыпивший староста проболтался, что урядник наказывал ему позорче приглядываться к нижегородцу. Выполняя поручение начальства, Элюка одно время частенько наведывался в кузницу, но вскоре ему надоело это занятие, да и не заметил он ничего предосудительного: стучат мастера молотами весь день, только и всего.

Особенно близко сошелся Капкай с Имедом. Иногда до полуночи просиживали, калякая о житье-бытье. Мишу Имед обучал приемам борьбы. Поэтому и удалось победить парню на Агадуе нескольких опытных батыров.

Дом Капкая стоит в овраге, на том его конце, который выходит к перешейку, пролегающему между озерами. От холма, что высится на степной стороне озер, раньше начинались заросли Сен Ыра. Теперь весь кустарник выкорчеван и луговина сплошь перепахана. Только в одном месте сохранился зеленый островок. Сломался здесь плуг Каньдюка. Случилось это на совершенно ровном месте, где не было ни камней, ни корневищ. Дед Каньдюк приезжал сам и осматривал землю. В деревне все говорят, что плуг сломали разгневанные духи…

Когда Тухтар с Ильясом пришли в кузницу, там работал один Миша. Увидев гостей, он прислонил молот к наковальне, вытер фартуком руки, приветливо поздоровался. Мальчугана погладил по голове. Потом внимательно осмотрел борону.

— Работенка пустяковая, — сказал он. — При вас же наладим. А пока я передышку сделаю.

Присели на лежащие около кузницы бревна.

— Один нынче работаешь? — спросил Тухтар.

— Нет, с отцом. Только он сейчас освежиться пошел на озеро.

— Да вроде не так жарко сегодня.

— Не скажи. Помахай-ка молотом рядом с горном — сразу запаришься. Мы каждый день купаемся. Я еще давеча ходил.

— Говорят, ты и зимой купаешься?

— А как же. В проруби. В любую погоду.

— Да ведь замерзнешь.

— Привычка. С детства так приучен. На Волге ведь жил. Знаешь, она какая?

— Слыхал. Шире нашей улицы, сказывают.

Миша улыбнулся и указал рукой с отрубленным пальцем в сторону Куржанок.

— Видишь село? Вот такой ширины Волга. А ты любишь плавать?

— В жару купаюсь.

— Лучше по утрам, когда солнце только всходит. Вода свежей и чище. По вечерам тоже хорошо. Заходи, вместе купаться будем. Покажу, как по-волжски плавать и нырять надо. Быстро научу.

— Ладно, — пообещал Тухтар.

— А вот и отец возвращается.

К кузнице приближался коренастый плечистый человек в белой, туго стянутой поясом рубашке и коротких сапогах. Из-под ловко сидящего на большой голове картуза выбивались изрядно поседевшие волосы. Лицо морщинистое, суровое, но глаза смотрели молодо, с веселой хитринкой. Кузнец вел за руку мальчика.

— Володя идет! — обрадовался Ильяс.

Капкай пожал руку Тухтару, Ильяса несколько раз подкинул выше головы, задорно приговаривая:

— Не трусь, герой! Не трусь, герой!

По-чувашски кузнец говорил свободно, словно это был его родной язык.

Миша объяснил отцу, зачем пришел Тухтар. Капкай надел прокопченный фартук, рукавицы, вошел в кузню. Миша бросил зубья в горн. Глубоко, шумно задышали мехи, посыпались искры.

Капкай длинными клещами ловко выхватил из огня раскаленный добела кусок железа, положил его на наковальню. Замахнулся молотом и нанес первый удар, потом — второй, третий… Удары сыпались все чаще. На озаренных пламенем руках красиво играли мускулы. «Так-так! Так-так-так!» — бойко выбивал звонкую дробь молот, высекая из железа снопы искр.

Тухтар смотрел как завороженный. Его так и подмывало попросить у Капкая молот и самому приняться за дело. «Взял бы меня кузнец в ученики, — подумал парень, — вот бы здорово было!»

— Ну, видал, как работает мой отец? — спросил Володя Ильяса, замершего в двери кузницы.

— Ага! Очень интересно! А железо-то раскаленное, как хлеб, мнется. Как глина. Что хочешь можно сделать из него.

— Теперь айда к нам домой! — пригласил его Володя.

У входа в сени играла со щенятами серая собака. Щенята, смешно повиливая хвостами, бросились к мальчикам. Мать настороженно поднялась, ее желтоватые глаза недоверчиво поглядывали на Ильяса. Уши у собаки длинные, широкие, точно меховые рукавицы. Ноги голенастые, туловище поджарое, морда вытянутая, заостренная.

— Найда! — ласково позвал Володя.

Собака медленно двинулась к нему. Ильяс испуганно попятился.

— Не бойся! Она не тронет. Знаешь, какая умная — охотничья.

— Ну? Вот здорово! И маленькие тоже охотничьи? Красивые какие, ласковые.

— Конечно, охотничьи! Ведь это ее дети.

— А зачем вам столько собак?

— Да жалко отрывать щенят от матери. Пусть живут вместе, веселей им так. Но если хочешь, возьми одного себе.

Ильяс задумался, огорченно вздохнул. Ему вспомнился убитый отцом кот. Тоже красивый был и ласковый. Все равно не пожалел его отец. «Но ведь щенка можно держать у Тухтара», — решил мальчик и сказал:

— Возьму обязательно. На охоту буду ходить. А от отца тебе не попадет, не заругает он тебя?

— Что ты! Бери, бери. Охотиться он будет хорошо. Думаешь, сколько этой зимой Найда зайцев поймала? Восемь штук! Во какие! — Володя во весь размах раздвинул руки, потом нагнулся, поднял с земли щепку и бросил ее: — Найда!

Собака кинулась за щепкой, вслед за ней наперегонки помчались щенята. Обнюхав щепку, Найда подождала их. Подбежавший первым щенок схватил щепку зубами и принес Володе. Найда довольно замахала пушистым хвостом.

— Видал?

Ильяс слова не мог вымолвить от восхищения.

— Когда пойдешь домой, возьми вот этого щенка. У него на ухе черное пятно. Запомни.

Они вошли в сени. Здесь было чисто, прохладно. Пахло свежевымытыми полами и полевыми цветами. За маленьким столом сестра Володи читала книгу.

— Аня! Это Ильяс пришел ко мне.

Девушка подняла голову, окинула взглядом мальчика. Ильяс застеснялся, хотел поздороваться, но смутился окончательно.

— Ильяс? Хорошее имя. Можно называть Илюшей. Сколько тебе лет? Семь? Значит, в школу в этом году пойдешь?

— Конечно, пойдет! — уверенно ответил Володя.

— Да не знаю я еще ничего про школу. То ли буду учиться, то ли нет… Дома никто не говорил про это, — проговорил Ильяс.

— Обязательно надо учиться, обязательно пойдешь! — настаивал Володя.

— А что там делают?

— Читать научат, писать, считать. Знаешь, как интересно читать книги? Не оторвешься! Аня, прочти нам про Руслана и Людмилу!

— Но ведь Илюша не знает русского языка.

— Тогда расскажи по-чувашски.

Девушка встала, поправила платье, подошла к ребятам. Ильяс почувствовал на своем плече ее теплую ладонь и смутился еще больше. Аня сказала:

— Пошли в сад!

Перед домом был небольшой палисадник, густо засаженный цветами. Ильяс с любопытством разглядывал их — никогда еще не видел он таких красивых и крупных цветов. Они были самой разнообразной окраски — аж рябило в глазах.

Тихонько жужжали пчелы, басовито гудели бархатистые шмели.

Аня усадила ребят на лавочку и вернулась в избу. Через минуту она пришла с книгой.

Сказка о Руслане и Людмиле была очень интересной. Ильяс жадно ловил каждое слово.

Иногда Аня, забыв что-нибудь, раскрывала книгу и читала по-русски. Володя повторял вслед за ней на память. Ильяс не понимал смысла произносимых девушкой слов, но все равно слушал с удовольствием. По-русски сказка звучала, как красивая песня.

«Счастливый Володя, — позавидовал мальчик. — Каждый день ему читают книги». Ильясу очень захотелось выучиться русскому языку и научиться читать и писать.

Когда Аня кончила рассказывать, он робко спросил:

— Можно мне приходить к вам каждый день слушать сказки?

— Конечно! Приходи, когда захочешь! — ободряюще улыбнулась девушка. — Я другие книги почитаю. И Володя тебе может сказки рассказывать, если я буду занята. Он их наизусть знает.

— Приходи, приходи! Я и про золотую рыбку расскажу, и про царя Салтана! — подхватил Володя.

Аню позвала мать. Ильяс начал прощаться.

— Борона уже готова, наверно. Если Тухтар задержится, то ему от отца попадет. Сердитый нынче отец. Околдовать нас хотели. Беду к нашему дому приманивали. Но мы позвали другую колдунью, какая добро приваживает. Ох, что она делала, когда злых духов выгоняла! Плевалась на них, веником, кочергой била! Страсть!

— А мой папа говорит, что колдуны и колдуньи только в сказках бывают.

— Да ведь я сам видел, своими глазами. И все наши тоже.

Володя верил и не верил. Коли отец сказал, значит, правда. Он все знает. Но ведь было бы очень интересно, если бы колдуны существовали взаправду.

— Ты приходи к нам завтра. Обязательно! Ладно, Ильяс? Расскажешь все поподробней. А я тебе разные книги покажу. У Ани много. С картинками есть. Придешь? В школу вместе будем ходить. Ты скажи матери.

— Обязательно скажу.

— Щенка-то не забудь!

Володя подозвал собаку, отвел в сарай, запер. Потом взял щенка с черным пятном на ухе и отдал Ильясу. Тот бережно прижал подарок к груди. Щенок приподнял морду и лизнул мальчика в подбородок.

— Признал хозяина. Ишь, как ластится! — сказал Володя.

Они подошли к кузнице. Тухтар уже прощался с мастерами. Подбежала Аня. Разговаривая о чем-то с отцом, она несколько раз с интересом посмотрела на Тухтара. Он смутился под пристальным взглядом ее опушенных густыми ресницами глаз и заторопился.

Всю дорогу домой Ильяс не умолкал, звенел, как колокольчик. У самого двора он тихо попросил:

— Дядя Тухтар! Ты скажи отцу, что собаку взял себе. Пусть она у тебя живет. А я каждый день приходить к ней буду.