За океан. Путевые записки

XV. Парсонстаун

При одном взгляде на подробную карту Ирландии, почти в середине острова легко разыскать небольшой городок Парсонстаун. Тут находится имение лорда Росса и в нём величайший в мире отражательный телескоп. Чтобы попасть в Парсонстаун, нужно на станции Баллиброфи (Ballybrophy) главной линии Дублин-Корк пересесть на боковую ветку железной дороги и проехать несколько десятков верст по дикой, но живописной местности. На Парсонстаунском воксале дожидались поезда два омнибуса от гостиницы. Омнибусы были стары и грязны, но при них — весьма энергичные комиссионеры. Я оказался единственным пассажиром, пожелавшим воспользоваться услугами омнибуса, и оба комиссионера настойчиво требовали, чтобы я немедленно садился. Мне пришлось долго убеждать их, что я никак не могу сесть одновременно в оба омнибуса. Чтобы не обижать комиссионеров, я предложил бросить жребий при помощи отгадывания, в которой руке я спрятал монету. Я поехал с тем комиссионером, который не отгадал, так что отгадавший, взамен удовольствия везти меня в гостиницу, получил монету в 6 пенсов.

Парсонстаунская гостиница напомнила мне наши провинциальные «номера для приезжающих». В небольшой зале я застал целое общество за бутылками пива и в сильном возбуждении. На стенах развешены лубочные картинки, а мебель вся рваная, с торчащими из-под обивки пружинами и мочалой. Отведенный мне номер был грязен и с нестерпимым специфическим запахом. Достаточною характеристикой гостиницы может служить то обстоятельство, что здесь, впервые после моего выезда из Петербурга, я принужден был вытащить из чемодана собственную подушку, спокойно лежавшую до сих пор без употребления.

На следующее утро я очень рано был разбужен шумом, доносившимся из общей залы. Вчера вечером этот шум объяснялся спорами подгулявшей компании, но неужели эти споры продолжаются до утра? Вскоре дело разъяснилось. Весь городок находится в возбужденном состоянии. Два дня назад сюда понаехали вербовщики английской армии. На улицах, в гостиницах и везде, где это лишь возможно, расклеены огромные и ярко раскрашенные объявления, приглашающие желающих поступить в солдаты: по середине объявления изображена группа английских солдат в красивых красных мундирах, а по бокам крупным шрифтом напечатаны правила поступления, права и награды на службе и размеры пенсий при отставке. Из прочтения объявлений и из беседы за утренним чаем с другим постояльцем, я узнал довольно странные порядки вербовки английских войск. В армию может поступить каждый мужчина в возрасте от 20-ти до 40 лет, лишь бы он обладал известными физическими качествами; о нравственных никто не справляется. Приманкою поступления на службу являются 10 фунтов, выдаваемые единовременно при самом поступлении, обеспеченное содержание на службе и пенсия по истечении семи лет беспорочной службы. Несмотря на заманчивость обещаний, желающих поступить в солдаты оказывается обыкновенно не много, и вербовщики из старых унтер-офицеров употребляют особые меры, а именно: на специально для того отпускаемые суммы зазывают простодушных бедняков в кабаки и усердно потчуют их джином и грогом. В пьяном виде те подписывают условие приема, и новый солдат уже есть. Правда, после получки авансовых денег, новобранец имеет право, в течение 7 дней, отказаться от службы, но тогда он обязан уплатить 50 фунтов штрафа. Понятно, что бедняку невозможно достать такую большую сумму (около 500 рублей) да еще в столь короткий срок, проводимый обыкновенно в беспросыпном пьянстве, и тот волей-неволей принужден покориться горькой необходимости. Если вновь принятый не идет добровольно и, не уплатив штрафа, пытается скрыться, то вербовщики пускают в ход розги и даже кандалы. В самой Англии вербовка солдат идет, говорят, очень туго, но зато в Ирландии она дает обильную жатву: бедность и слабое умственное развитие населения весьма облегчают задачу. Вербовщики имеют вид свирепый: они громадного роста, одеты в красивые красные мундиры, носят большие сумки через плечо и, сколько мне удалось заметить, всегда пьяны. Понятно, что приезд таких господ в маленький, глухой городишко на время переворачивает обычное течение жизни мирных обывателей.

Еще в гостинице я узнал, что сам лорд Росс в настоящее время живет в Лондоне и заседает в парламенте; его ожидают сюда не ранее, как недели через две. Для осмотра знаменитого левиафана-телескопа мне посоветовали обратиться к астроному Беддикеру, служащему при обсерватории лорда. Пройдя несколько небольших улиц, я дошел до края города и увидел массивные, громадные ворота высокой каменной ограды, за которою начинался великолепный парк. Ворота были заперты, но привратница, живущая подле в хорошеньком домике, указала мне на джентльмена, приближавшегося к воротам на велосипеде. Это и был сам Беддикер, еще молодой человек с поразительно длинною и роскошною бородой. После нескольких слов по-английски он предложил мне перейти на его родной, немецкий. Оказалось, что г. Беддикер приехал в обсерваторию посмотреть на ход ремонтных работ и намеревался немедленно предпринять продолжительную прогулку за город. Приди я позднее, мне пришлось бы уехать ни с чем, потому что на следующее утро я предполагал уже сесть на пароход и плыть в Америку.

Поблагодарив судьбу, что я не очень долго проболтал с пьяными вербовщиками, и извинившись перед Беддикером, что внезапным появлением расстраиваю его поездку, я просил только показать мне тот телескоп, о котором слышал и читал так много, по которого никогда не видал и ради которого собственно я и заехал в Ирландию. В ответ на мои извинения Беддикер предложил себя в полное мое распоряжение и заявил, что прогулку на велосипеде может совершить и в другой раз. Между тем мы шли парком лорда и незаметно вышли на огромную площадку, посредине которой возвышались две отдельные величественные стены, стоящие параллельно одна другой, а в промежутке между стенами покоился и сам телескоп. Стены построены на старинный манер, с зубцами наверху, и снизу доверху почти сплошь покрыты густым и вечно зеленым плющом. Телескоп, несмотря на то, что стоит не внутри башни, а на открытом воздухе, производит подавляющее впечатление. Достаточно сказать, что труба имеет 8 саженей длины и почти сажень в диаметре. Передний конец трубы совершенно открыт, а в заднем укреплено зеркало шести футов в диаметре. Вес трубы около 6600 килограммов, вес зеркала 3800 кил., так что полный вес трубы с зеркалом составляет 10 400 кил., или около 650 пудов. Наблюдения производятся у открытого конца трубы, где для наблюдателя устроена особая подвижная платформа. Мы тотчас полезли наверх, и я мог подробно осмотреть приспособления для наблюдений. Тут собственно две отдельные платформы: одна в виде дугообразного балкона, двигающаяся между стенами с востока на запад и обратно, так что при любом положении самой трубы, наблюдатель может найти удобное для себя место. Другая платформа, меньших размеров, служит при наблюдениях светил с меньшею высотою над горизонтом. Несмотря на значительный вес этих платформ, они весьма легко двигаются самим наблюдателем при помощи очень остроумно устроенного механизма, изобретенного еще покойным лордом (1800–1867), отцом нынешнего (род. в 1840 г.). Механизм состоит из системы рычагов и полос с зубцами, а платформы передвигаются на катках по рельсам, вделанным в стены.

Телескоп лорда Росса.

Нижний конец трубы с зеркалом покоится на особой поворотной раме, устроенной по системе, известной под именем универсальной (universal joint), так что труба может принимать всевозможные положения от южной части горизонта, через зенит, до полюса мира; движения же в обе стороны от меридиана ограничены 20° между основными стенами. Эти передвижения производятся особым механизмом, действующим напором воды; при этом, в каждом положении, труба остается в равновесии при помощи очень остроумной системы цепей и противовесов. Все движения трубы производятся усилиями только двух рабочих, действующих на рукоятки подъемного механизма. Упомянутая сила напора воды приводит в движение трубу только по азимуту. При этом тут устроен род часового механизма, регулирующего скорость вращения, потому что, сообразно высоте светила, скорость движения трубы по азимуту должна быть, конечно, различна.

Чтобы устранить гнутие зеркала при разных наклонах трубы к горизонту, оно не приделано неподвижно в основании трубы, а лежит многими точками на концах целой системы рычагов с исправительными винтами.

Об оптических качествах этого телескопа столько уже написано, что говорить еще было бы излишне. Напомню лишь, что многие из туманностей, названных Гершелем «неразрешимыми», разделились в эту трубу на отдельные звезды, и лорд Росс пришел сперва даже к ошибочному заключению, полагая, что на небе вовсе нет неразложимых туманных пятен. Только впоследствии выяснилось, при помощи спектральных исследований, что и для этого левиафана должны существовать туманности, не разлагаемые на отдельные звезды, туманности, которые представляют не скопления звезд, а состоят из однообразной массы светящегося газа.

Осмотрев главное чудо обсерватории, мы перешли к небольшим зданиям, расположенным вокруг, где видели и прочие инструменты. Второй по величине телескоп, с зеркалом в 3 фута, в диаметре, имеет настоящую параллактическую установку и весьма удобен для производства наблюдений. Именно, для наблюдателя устроена особая корзинка, привешенная к оконечности подвижной рамы, представляющей некоторое подобие тех кранов, при помощи которых поднимаются и переносятся грузы на пароходах и пристанях. Эта корзинка может передвигаться по всем направлениям и снабжена такою искусною системою противовесов, что остается в равновесии во всех положениях и независимо от того, находятся ли в ней один или два наблюдателя, или, наконец, она совершенно пуста. Затем, в особом здании помещается малый кассегрианский телескоп с зеркалом в 18 дюймов в диаметре, меридианный круг, служащий для определения времени, и целая серия великолепных фотографических приборов. По стенам развешено множество замечательных фотографических снимков как небесных светил, так и видов отдельных инструментов обсерватории лорда. Замечательно, что тут не имеется ни одного даже малого рефрактора: по словам Беддикера, традиции нынешнего лорда, унаследованные от отца, не позволяют ему заводить рефрактора, и все инструменты обсерватории, начиная от телескопа-левиафана, а кончая маленькими трубами, рефлекторы.

В последнее время лорд Росс особенно усердно занимается измерениями количества лучистой теплоты, испускаемой Луною, и до атому вопросу напечатал уже несколько замечательных мемуаров в Анналах Дублинской Королевской Академии. Всего интереснее результат измерений, произведенных во время полных лунных затмений. Представляя количество лучистой теплоты Луны и её света графически, лорд Росс нашел, что по мере затемнения диска при затмении, свет Луны и её теплота, конечно, уменьшаются, но тепло всегда запаздывает по сравнению со светом. Точно также при окончании затмений, количество тепла и света постепенно увеличивается, но опять теплота достигает нормальной величины позднее света. Вообще количество теплоты, отражаемое лунным диском при полнолунии, незначительно и равно теплоте, испускаемой кубом в 6 сантиметров в стороне, наполненным кипящею водой и поставленным в расстоянии 35 метров. Все исследования над теплотою лунного диска лорд производил про помощи маленького термоэлектрического столбика, помещаемого в разных местах изображения, получающегося в фокусе его гигантского телескопа. При этих исследованиях попутно изучались законы изменения теплопрозрачности земной атмосферы при разных зенитных расстояниях и при разных атмосферических условиях.

После осмотра обсерватории, любезный Беддикер повел меня в самый замок лорда, где прежде всего показал огромные мастерские в подвальном этаже. Тут имеются столярная, токарная, слесарная и другие мастерские, размещенные широко и удобно; но всего замечательнее отливочная мастерская и кузница, где производится отливка и шлифовка зеркал; я познакомился здесь со стариком механиком, производившим все прежние отливки и которому ныне уже за 70 лет. Сплав для зеркал содержит медь и олово. Так как зеркала весьма скоро тускнеют и их приходится вновь шлифовать, то все телескопы лорда имеют по два зеркала: пока одним зеркалом производятся наблюдения, другое шлифуется в мастерской.

Пользуясь отсутствием лорда и его семьи, любезный Беддикер показал мне и прочие помещения замка. Необходимо заметить, что это весьма старинное здание с башнями, подъемными мостами, туннелями и даже двумя пушками у входа. Лорды Россы считаются одною из самых древних и богатых фамилий в Англии. Родоначальник их Sir Lawrence Parsons построил замок чуть не 700 лет назад; самый город, выросший вокруг богатого поместья, получил название от лорда-родоначальника и до сих пор, можно сказать, существует и живет щедротами лорда. Как знак признательности своему патрону и защитнику интересов в парламенте, граждане Парсонстауна воздвигли даже памятник покойному лорду, правда, меньше и скромнее другого памятника в городе — колонны герцогу Кумберлэндскому, но всё же весьма изящный и драгоценный. Огромные залы замка наполнены превосходною мебелью, старинными картинами и прочими принадлежностями богатого дома. Замечательнее других, на мой взгляд, роскошный кабинет лорда, все стены которого представляют сплошные шкафы с книгами, и столовая зала, отделанная резным дубом. Одно, что здесь поражает — это полное отсутствие паркетов; полы во всех комнатах, не исключая и огромного танцевального зала, сделаны из узких дощечек, на подобие пароходных палуб. Впрочем, к приезду лорда полы почти всех комнат, по общему английскому обычаю, покрываются роскошными коврами.

Из внутренности замка мы вышли особым потайным подземным ходом в прилегающий парк, где я любовался огромными старыми деревьями, превосходными лужайками, мостами через орошающую парк речку (приток Шаннона), особым фруктовым садом и оранжереями. Кроме огромного штата постоянно служащих при замке, лорд доставляет заработок сотням других людей, так что чуть не весь Парсонстаун живет исключительно работами на замок.

Осмотр обсерватории, замка и его парка заняли почти целый день, однако добрейший Беддикер не желал ограничиться этим и повел меня к себе на квартиру, в город, и много рассказывал об астрономических работах лорда и своих собственных. Из последних заслуживает особого внимания составление подробнейшей карты млечного пути, на что наблюдатель употребил целых пять лет, с 1884 по 1890 год. Теперь эта карта издана на четырех больших листах и представляет такие подробности Млечного пути, о которых раньше никто не имел и понятия. Она может принести еще большую пользу впоследствии, для изучения перемен, несомненно совершающихся в Млечном пути. Самые подробности составления этой карты весьма любопытны. Беддикер составил ее, наблюдая млечный путь по частям невооруженным глазом. Всякую ясную ночь избирались части млечного пути, наиболее благоприятные для наблюдений, т. е. части, последовательно проходящие через меридиан. Сперва на особых отдельных листах были нанесены главнейшие звезды, видимые в Млечном пути и которые должны были служить опорными или ориентировочными точками. Беддикер каждую ясную ночь ложился на спину в совершенной темноте и внимательно рассматривал какое-нибудь определенное место Млечного пути, по соседству нанесенных на бумагу звезд, и затем, при свете временно зажигаемой маленькой электрической лампочки, тотчас зарисовывал изученное место при помощи карандаша и растушевки. Погасив лампочку и погрузившись снова в темноту, наблюдатель принимался за изучение следующей части млечного пути и т. д. Для большей точности и контроля, каждый отдельный участок зарисовывался, обыкновенно, два и даже три раза в разные времена, по возможности при одинаковых обстоятельствах. Затем, по всем отдельным рисункам, была составлена общая карта в стереографической проекции. Границы млечного пути, т. е. все подробности контура, были таким образом зарисованы; но как изучить и показать на карте относительную яркость каждой отдельной части внутри контуров? На полученных сперва рисунках относительная яркость не могла быть показана уже по одному тому, что отдельные рисунки делались в разное время и без сравнения между собою. Для изучения относительной яркости неутомимый наблюдатель поступал следующим образом. Во-первых, весь млечный путь он подразделил по карте на отдельные большие участки и, рассматривая их поочередно в ясные безлунные ночи, отмечал участки сообразно яркости, причём участки одинаковой кажущейся яркости отмечал последовательными номерами. Потом яркость отдельных частей записывалась по последовательному появлению их на небе от сумерек до наступления полной темноты и по последовательному их исчезновению при восхождении Луны. Чтобы избавиться от контраста со светом ярких звезд, наблюдатель, при изучении частей млечного пути вблизи таких звезд, закрывал звезды маленькими черными дисками, помещаемыми на значительном расстоянии от глаза.

Из этого беглого обзора видно, какие предосторожности принимались г. Беддикером при исполнении предпринятой им работы. Надо лишь удивляться терпению и трудолюбию наблюдателя, производившего эту работу в промежутках между другими занятиями на обсерватории лорда Росса. При прощании добрейший Беддикер подарил мне несколько статей своего сочинения и мемуаров лорда.