За океан. Путевые записки

XI. Оксфорд и Кембридж.

Дорога из Лондона в Оксфорд весьма живописна и непрерывно пролегает по долине реки Темзы. В 30-ти верстах от Лондона, на возвышенностях влево виднеется королевский замок Виндзор, построенный еще Вильгельмом Завоевателем. Замок утопает в роскошной зелени окружающего его парка.

В Оксфорде на воксале было полное спокойствие и тишина, тут даже не оказалось извозчиков, и тащить мои вещи взялись два мальчика не из служащих на станции, а так — местных обывателей. Хотя в Оксфорде насчитывается до 40 000 жителей, но это весьма тихий и совершенно не торговый город; интересы обитателей тесно связаны с здешним университетом.

Наскоро пообедав в гостинице, я поспешил в роскошный университетский парк, обильный зеленью и восхитительными цветами. Тут я на каждом шагу встречал студентов в черных накидках и оригинальных шапочках (trencher-cap) с большим четырёхугольным дном и черною шелковою кистью сбоку. Погуляв по парку, я присел на скамейку и разговорился с одним из студентов, от которого узнал не мало интересных подробностей о здешней университетской жизни.

Оксфордский университет один из старейших в Европе и основан еще в XII веке. Ныне здесь около 3000 студентов, живущих почти исключительно в особых общежитиях — колледжах, которых тут 24. Каждый колледж имеет свои особые здания, церковь, библиотеку и пр. Эти колледжи обладают большими средствами, пожертвованными в разное время королями и местными тузами. Самый богатый колледж Christ Church имеет около 250 000 рублей годового дохода. Высшая власть в университете принадлежит выборным канцлеру и вице-канцлеру. Канцлером избирается обыкновенно лицо королевской фамилии или какой-нибудь знатный лорд, и потому, фактически, делами университета управляет вице-канцлер. За внутреннею жизнью студентов наблюдают «прокторы» и их помощники «пропрокторы»; последних студенты называют попросту бульдогами.

Виндзорский замок.

Колледжи, в которых живут студенты, весьма различны по роскоши убранства; это зависит от богатства самих студентов или, вернее, их родственников. Помимо общих комнат, каждый студент, а чаще двое студентов имеют по две отдельных комнаты, из которых одна представляет спальню, а другая кабинет, или комнату для занятий. Студентам предписано возвращаться домой не позднее 12 часов ночи. Впрочем, есть студенты, живущие не в колледжах, а на вольнонаемных квартирах, но это допущено только недавно, и таких студентов не более одной десятой общего числа. Обыкновенно студенты носят простые черные костюмы, во время же праздников поверх их одевают широкие белые мантии. Профессора и начальство в праздничные и торжественные дни носят роскошные красные мантии.

Оксфордский университет считается самым аристократическим в Великобритании. Плата за слушание лекций и готовое житье в колледже составляет от 150 до 200 фунтов в год; вот почему бедные или менее состоятельные предпочитают жить на частных квартирах. Впрочем, в Англии вообще высшее образование доступно лишь богатым, так как оно считается роскошью. В связи с колледжами тут существует несколько студенческих клубов, где студенты предаются разнообразным видам спорта: гимнастическим упражнениям, музыке, театру, карточной и шахматной играм и т. п. Большим почетом пользуются также студенческие гонки на лодках. Ежегодно бывают особые «boat-race», т. е. гонки на призы между студентами Оксфордского и Кембриджского университетов. Ко времени этих гонок в Оксфорд съезжаются многочисленные родственники и знакомые студентов, и все пользуются тогда широким гостеприимством в самых колледжах. Наконец имеются особые команды из студентов, которые обучаются обращению с оружием.

Курс учения продолжается три года, после которых, по выдержании установленных экзаменов, студент получает звание бакалавра (Bachelor of Arts). Смотря по избранной специальности, каждый студент подвергается экзаменам по одной из следующих групп предметов: 1) греческая и римская история и философия, 2) английский и новые языки, политическая экономия и законы, 3) математика, механика, химия и физика и 4) богословские науки. Эти четыре группы соответствуют нашим факультетам. Во всяком случае, кроме предметов специальных, каждый студент экзаменуется еще из истории или философии и из одного из новых языков (французского или немецкого). После четвертого дополнительного года учения студент подвергается вторичным экзаменам и получает тогда звание или степень магистра (Master of Arte). Порядок экзаменов заключает в себе оригинальную черту: из математики, например, дают только несколько задач и предлагают решить их в присутствии экзаменующего профессора, пользуясь книгами и собственными записками, так что здесь экзамен не может быть случайным успехом или неуспехом; испытывают не память, а уменье пользоваться своими знаниями и уменье найти в книгах то, что требуется; словом, экзамен сближен с теми случаями, которые действительно встречаются в жизни при разрешении разных научных вопросов. Известно, что книги могут выручить только того, кто долголетнею практикою привык с ними обращаться.

Простившись с моим случайным, но любезным собеседником, я вышел из парка и пошел побродить по улицам. Оксфорд раскинут довольно живописно по левому холмистому берегу реки Айзис (Isis), как здесь называют верховье реки Темзы. Проходя разными узкими улицами, я совершенно случайно вышел к церкви Christ Church, около которой стояла большая толпа народа, слушавшая медленные удары церковного колокола. Из расспросов оказалось, что главный колокол, весящий 7¹/₂ тонн, ежедневно, в 9 часов вечера, отбивает 101 удар, по числу студентов, бывших в Оксфорде при основании университета. Эти 101 удар продолжают, вот уже столетия, собирать толпу народа.

На следующий день, рано утром, я подходил уже к обсерватории, называемой Radcliffe Observatory. Она построена в обширном парке, в северной части города; парк окружен высокою каменною стеной, сплошь заросшею плющом. У ворот вместо всяких вывесок или объявлений я увидал только синоптическую карту с предсказаниями погоды. Через несколько минут я был уже в кабинете директора обсерватории, почтенного, теперь уже умершего, старца г. Стона (E. J. Stone), и слушал поучительную историю этого учреждения. Обсерватория построена в 1771 г. на средства Радклиффа, придворного врача прошлого столетия. Надо заметить, что Оксфорд сохраняет много памятников этого достойного человека, и тут благодарное потомство окрестило даже одну из улиц Радклиффовою. Со времени основания последовательными директорами обсерватории были Hornsby (1772–1810), Robertson (1810–27), Rigaud (1827–39), Johnson (1839–59), Main (1859–78), а после краткого управления Притчарда (Pritchard), в 1878–79 гг., обсерватория поступила в заведование Стона.

Здание Оксфордской обсерватории построено с большим вкусом и оканчивается вверху (на высоте 110 футов) огромным глобусом, поддерживаемым красивыми статуями Атласа и Геркулеса. Внутренность здания представляет много величественных зал и отдельных помещений с инструментами. Между прочим тут хранятся ветераны обсерватории: большой двойной Квадрант Бёрда, зенитный сектор и два старинных пассажных инструмента с длинными, но очень тонкими трубами. В новом меридианном зале находится великолепный меридианный круг работы Траутона и Симса (объектив 5 дюймов, фокусное расстояние 5¹/₂ футов). Он отсчитывается 8 микроскопами с микрометрами; лимб сделан из чистого золота и разделен через 5'. Подобно гринвичскому, этот инструмент употребляется без уровня при горизонтальной оси, и наблюдения делаются прямые и при помощи отражения в искусственном горизонте. Особенность окуляра этого инструмента заключается в том, что при нём имеется двойной микрометр, с движением подвижных нитей и по прямому восхождению, и по склонению. Вся труба покрыта снаружи черным сукном, а для наблюдения надира имеется еще особая большая, тоже черная, мантия. На вершине здания под упомянутым уже глобусом установлены метеорологические приборы.

Кроме главного здания, в обсерваторском парке расположено несколько небольших помещений новейшей постройки. Башня для экваториала Кука (объектив 10 дюймов, фокусное расстояние 12 ф.), пожертвованного сюда известным богачом и любителем астрономии Барклеем (Barclay), снабжена весьма оригинальною крышей. Это не купол с люками, как его устраивают обыкновенно, а сплошная крыша, которая на катках, по особым горизонтальным рельсам отодвигается совершенно в сторону, так что во время наблюдений открывается весь горизонт. При таком устройстве наблюдатель не нуждается в прислуге для вращения купола и открывания люков и имеет возможность обозревать всё небо на случай появления какого-нибудь нового светила. В другой небольшой башне помещается новый гелиометр Репсольда (объектив 7¹/₂ дюймов, фокусное расстояние 10¹/₂ ф.). Обе половинки разрезанного объектива двигаются по дугам кругов, центры которых находятся в окуляре трубы; предельное раздвигание половинок доходит до 2¹/₄ градусов. Взаимное положение частей объектива отсчитывается на шкалах при самом объективе, помощью длинных микроскопов от окуляра. Этот гелиометр употребляется здесь главным образом для микрометрических измерений положений двойных звезд.

Кроме обсерватории Радклиффа, в Оксфорде существует еще университетская обсерватория, но вследствие болезни её директора Притчарда мне не удалось ее осмотреть. Главные работы этой обсерватории — небесная фотография. Как известно, Притчард особенно прославился определением звездных параллаксов при помощи фотографии.

Не останавливаясь на подробном изложении всего виденного в Оксфорде, замечу лишь, что Оксфорд издавна славится своею ученостью и известен под кличкою link of England to the learned of Europe (звено, соединяющее Англию с учеными в Европе). Опишу теперь мое краткое пребывание в другом, тоже старом, университетском городе Кембридже. Это более многолюдный и торговый пункт. В Оксфорде я не видал извозчиков и с воксала в гостиницу и обратно следовал пешком в сопровождении мальчишек-носильщиков; в Кембридже оказались такие же кэбы, как в Лондоне. Я приехал сюда поздно вечером и остановился в старинной гостинице Old Castle, где тотчас спустился в общую залу обедать. Даже в большом обществе и за общим столом можно заметить примерную религиозность англичан. Каждый из них, садясь за стол, благоговейно склоняет голову и шёпотом произносит молитву или, по крайней мере, молча сосредоточивается на несколько мгновений и мысленно обращается к Богу.

Общий обед уже кончился, но мне тотчас приготовили и подали обычные английские явства: яичницу с ветчиною, кровавый ростбиф и пуддинг. От супа я, конечно, отказался, потому что английские густые супы — это просто рвотное, после которого уже ничего не будешь есть. За обедом, сколько я мог заметить, англичане мало пьют вина или пива, но любят выпить по стакану джину с водою. Впрочем, необходимо заметить, что английская водка — джин — хороша и без воды.

На следующее утро я прежде всего отправился на почту сдать несколько писем и книг. В почтовых конторах служат почти исключительно молодые девушки, и надо удивляться их выносливости: конторы открыты от 7 ч. утра до 8 ч. вечера. Это должно быть весьма утомительно для почтовых барышень, но зато очень удобно для путешественников.

Кембриджская обсерватория находится не в самом городе, а в трех верстах от него, к северо-западу, на так называемой Madingly road. Дорогою я любовался чистотой и исправностью английских шоссе. Они окаймлены прекрасными липами и кленами, а владения по бокам отделены от дороги превосходными каменными или железными оградами с очень красивыми и иногда даже затейливыми калитками. По-видимому, железо тут ни по чём: даже отдельные поля того же владельца разграничены решетками из толстых железных прутьев. Обсерватория построена на возвышенной площадке вправо от дороги. Войдя в ворота и миновав не длинную, но парадную аллею, я очутился перед зданием, у которого не заметно было людей. Только спустя несколько минут я увидал садовника, перекапывающего какие-то гряды; этот садовник не замедлил проводить меня к молодому астроному Г. Ньюолю (Н. F. Newall), который временно заведовал обсерваторией впредь до прибытия уже назначенного сюда нового директора Боля. Хотя я, видимо, явился не вовремя и прервал сложные вычисления, но г. Ньюоль тотчас вызвался показать мне всё, что можно.

Прежде всего я осмотрел исторически-замечательный стенной круг, которым Чаллис в 40-х годах нынешнего века производил свои наблюдения для разыскания неизвестной еще тогда планеты Нептуна. В настоящее время главным инструментом для наблюдений служит меридианный круг Траутона и Симса, поставленный в 1870 г. Его объектив, работы Кука, имеет 8 дюймов в диаметре и фокусное расстояние в 9 футов. Самый круг имеет 3 фута в диаметре и отсчитывается 4-мя микроскопами. Очень хорошо здесь устроено освещение: одною небольшою лампочкой, при помощи системы призм и зеркал, освещается не только поле зрения трубы, но и все микроскопы. Для ослабления освещения поля, что необходимо при наблюдения слабых звезд, здесь употребляется просто красное стекло, вставленное снаружи между лампочкою и — осью инструмента. По четырем сторонам от инструмента поставлено четыре коллиматора: два на севере и юге, для вывода гнутия и азимута, и два на востоке и западе, для исследования правильности цапф. Этим превосходным меридианным кругом произведены между прочим наблюдения зоны звезд между склонениями +25° и +30° и определено положение 10 299 звезд. Инструмент приобретен и установлен на деньги (10 000 фунтов), пожертвованные какою-то богатою мисс — любительницею астрономии.

Краса и гордость Кембриджской обсерватории — это недавно поставленный огромный рефрактор Кука с объективом в 25 дюймов в диаметре. Он помещается в отдельной башне в обсерваторском саду и употребляется как для непосредственных наблюдений, так и для астрофотографии. Для перехода от непосредственных наблюдений к фотографированию необходимо лишь передвинуть окуляр при помощи остроумного механизма. Разность фокусных расстояний светлых и химических лучей составляет в этом рефракторе значительную величину ³/₈ дюйма. Здесь я впервые увидал также особый стул для наблюдателя, приделанный к самой трубе, так что наблюдатель не должен передвигаться с места на место, а переносится механически, по мере вращения трубы часовым механизмом.

Кроме описанного нового рефрактора Кука с немецкою системой установки, обсерватория имеет еще два других рефрактора меньшей величины с английскою установкой, подобною виденной мною еще в Гринвиче. В заключение этого беглого обзора обсерватории нелишне прибавить, что она построена в 1820–24 гг., и первым её директором до 1827 года был Удхауз (Woodhouse). Затем последовательно были директорами Airy (1827–36), Challis — (1836–61) и Adams (1861–92). В настоящее время, как я заметил выше, сюда назначен Ball — бывший директор Дублинской — обсерватории.

Любезность г-на Ньюоля не ограничилась сопровождением меня по обсерватории; он вызвался съездить со мною еще и в самый Кембридж, чтобы показать и там всё достойное внимания. Между прочим дорогой он, по моей просьбе, объяснил историческое происхождение колледжей при университетах, которыми английские университеты так резко отличаются от университетов континента. Дело в том, что старейшие университеты Англии, именно Оксфордский и Кембриджский, были основаны еще в те времена, когда городская жизнь не походила на нынешнюю. Помещики и вообще зажиточные люди избегали городов и проживали в своих замках, в городах же ютились только торговцы и ремесленники, и притом в такой жалкой обстановке, что о принятии постояльцев-студентов нечего было и думать, особенно студентов — сыновей богатых лордов. Вот почему такие студенты, соединившись в общину, покупали или строили себе отдельный дом и жили в нём общею семьею, имея отдельные спальни и общие комнаты для трапез и занятий. Для бедных студентов подобные же общежития устраивались впоследствии самим университетом или на пожертвования короля и частных лиц. С течением времени такие общежития постепенно расширялись, обогащались и наконец обратились в величественные здания, которые составляют ныне красу Оксфорда и Кембриджа. Здесь каждый колледж представляет как бы отдельную крепость; по большей части это большое квадратное здание с огромным внутренним двором и единственными воротами. Часть двора обыкновенно занята тенистым садом, внутри которого построены еще отдельные здания: церкви, часовни и т. п. Всё это было выстроено и теперь поддерживается в древне-готическом стиле. Нельзя не сознаться, что самое пребывание в таких колледжах уже располагает к правильным и непрерывным занятиям.

Благодаря любезности моего сопутника, я посетил один из старейших и богатейших колледжей, именно колледж Св. Троицы (Trinity College), в котором жили, между прочим, Ньютон, Маколей и Байрон. Над мраморными величественными воротами начертано: То the glory of God and advantage of the realm, for the promotion of science, philosophy, liberal arts and theology (Во славу Бога и на пользу государства для преуспеяния науки, философии, искусств и богословия). Из-под ворот мы вошли в старинную церковь колледжа. Тут много таинственных закоулков и надгробных памятников, так как здесь хоронят некоторых профессоров и благотворителей, обогативших колледж своими пожертвованиями. Затем мы осмотрели великолепную актовую залу, громадную библиотеку (80 000 томов) с превосходными конторками и скамьями, весьма располагающими к тихим научным занятиям, и пр. Вообще колледж Св. Троицы один из замечательнейших в Англии; он основан королем Генрихом VIII-ым в 1546 году, через слияние в одно целое нескольких колледжей, основанных еще раньше. Кроме главного двора, около 50 сажен в стороне квадрата, имеется несколько меньших со старинными и таинственными переходами. Фасады зданий, выходящих на главный двор, представляют красивые аркады, по которым беспрестанно бегают студенты в своих традиционных костюмах и с книгами под мышкой. В особой небольшой часовне я осмотрел великолепный бронзовый бюст Ньютона; в одном из боковых зданий — студенческую кухню, где ежедневно изготовляется пища на 700 человек.

Кроме колледжа Св. Троицы, Ньюоль показал мне еще колледж Кавендиша, последний по времени основания (в 1873 г.); в этом колледже живут преимущественно менее состоятельные студенты; при нём имеется превосходная лаборатория (Cavendisch Laboratory).

Сознаюсь, что предыдущий очерк студенческих колледжей в Оксфорде и Кембридже слишком краток; но всё же из него видно, насколько заботятся англичане о своих древнейших университетах, основанных нарочно не в больших городах, а в уединенных провинциальных уголках, сделавшихся исключительно научными центрами. Тут имеется всё, чтобы способствовать успехам занятий, и устранено всё им препятствующее.