За океан. Путевые записки

XVI. Куинстаун

Все английские и германские пароходы, совершающие правильные рейсы между Европою и Северною Америкой, заходят по пути в Коркский залив, лежащий на южном берегу Ирландии. Здесь, в городке Куинстауне, по пути в Америку, они забирают всю европейскую почту и отсюда же, на обратном пути, извещают о своем благополучном переходе океана. Так как морской переезд между Куинстауном и другими английскими портами продолжается почти сутки, то многие путешественники, желающие сократить время пребывания на пароходе и вообще ускорить дорогу, предпочитают садиться на океанский пароход в Куинстауне. Из Лондона через Холихед (Holyhead) и Дублин можно прибыть в Куинстаун в одну ночь. Лично мне пришлось избрать этот же пункт местом отправления в Америку уже потому, что я очутился в Ирландии, ради желания посетить описанную выше обсерваторию лорда Росса.

Переезд из Парсонстауна в Куинстаун я совершил вечером и прибыл на место в 12 часов ночи. Тут случился со мною довольно забавный эпизод, характеризующий простоту нравов и бедность ирландцев. Когда поезд остановился в воксале, мои вещи были подхвачены каким-то юрким молодым ирландцем и вынесены не только из вагона, но и из воксала. На улице, слабо освещенной редкими фонарями, я начал кричать носильщику, что надо взять извозчика, но тот отвечал, что мне будет выгоднее пройти пешком, так как до гостиницы тут очень близко, а вещи он донесет в руках. Однако мои вещи были не легки, и носильщик стал утомляться. Мне пришлось самому взять мелочи и предоставить ему тащить на плечах один чемодан. Мы пошли немного скорее, прошли уже две ярко освещенные гостиницы, но носильщик не останавливался и скоро свернул в какой-то узкий переулок. Я начал терять терпение и спросил, куда же он меня ведет и не имеет ли какого-нибудь злого умысла. В ответ носильщик сказал, что ведет в хорошую и недорогую гостиницу у самой пристани, так что если теперь мне придется пройти лишнее, то завтра будет ближе перейти на пристань. Когда мы миновали наконец ряд небольших домиков, обитатели которых, очевидно, давно уже спали, носильщик остановился у домика с освещенным окном и предложил мне войти. Я заявил, что не намерен тут останавливаться, но носильщик с добродушною улыбкой объяснил, что это дом его матери, и он сам тут живет.

— Так вы не носильщик при станции железной дороги?

— Нет, я просто ежедневно хожу встречать поезда и привожу путешественников к моей бедной матери; это почти единственный источник нашего пропитания.

— Хорошо, это очень похвальное сыновнее чувство, но здесь ведь не гостиница, и где же я буду спать?

— О, не беспокойтесь, сэр, у нас есть превосходная комната, вы останетесь довольны, вам будет дешевле и лучше, чем в любой роскошной гостинице.

Сперва я в самом деле опасался какой-нибудь западни, но услужливость и простодушие молодого ирландца взяли верх, и я решился воспользоваться приглашением, тем более, что мне нужно было только переночевать, и на следующее утро я предполагал покинуть Куинстаун. Носильщик проводил меня в комнату наверху, где действительно оказалось довольно чисто и прилично, но, судя по обстановке, это была просто спальня его матери. Вскоре появилась и маменька, старая добродушная ирландка; она устроила постель и просила не тревожиться: «дом наш так далеко от станции, что без маленького обмана никто не зашел бы сюда, а вот таким невинным способом мой сын почти ежедневно приводит какого-нибудь доброго иностранца. Сегодня Бог послал особое счастье: еще днем остановились у меня два путешественника, и обе комнатки для приезжих заняты; для вас остается наша лучшая комната — моя спальня».

Рано утром вчерашний носильщик принес мне завтрак, очень прилично изготовленный его заботливою мамашей; затем мы вместе отправились на пристань справиться о пароходах и запастись билетом. Оказалось, что сегодня ожидаются два парохода: один английский «City of Paris» из Ливерпуля, другой немецкий из Бремена. По справкам выходило, что английский пароход во всех отношениях лучше, и я решился избрать его для перехода через океан. На «City of Paris» имеются места трех классов: первый стоит 12, второй — 8 и третий — 4 фунта (с продовольствием). С одной стороны, не желая бросать напрасно лишние четыре фунта, а с другой, убедившись из последнего опыта, что дешевый ночлег оказался лучше многих дорогих, я порешил взять место 2-го класса и тотчас получил билет, на котором прописали мою фамилию и номер койки. Обратная сторона билета содержала довольно пространно изложенные правила пароходного общества, из которых, между прочим, можно было видеть, что общество отнюдь не отвечает за целость и безопасность пассажиров и их багажа, и в случаях войны, бурь и других стихийных причин имеет право высаживать пассажиров не в пункте назначения парохода, а где ему, т. е. в данном случае капитану парохода, будет угодно и наиболее удобно.

До прихода, а тем паче до отхода «City of Paris» оставалось еще около трех часов, и потому я направился с пристани назад в город. Теперь при дневном свете я убедился, что весь Куинстаун представляет, собственно, одну большую улицу — набережную залива и несколько коротких боковых переулков. На конце города построен небольшой форт, на котором можно различить издали пушки и солдат. Громадный залив считается удобной стоянкой для судов, и вот почему сюда заходят все пароходы сказала Европе последнее «прости» перед уходом в Америку. Однако, залив у берегов не глубок, и большие пароходы останавливаются, в двух верстах от берега, в месте, совершенно, впрочем, защищенном от морского волнения.

Побывав на почте и сделав кое-какие покупки, я вернулся к моей хозяйке и, распрощавшись, вместе с вещами перебрался на пристань. Хозяйка и её сын провожали меня как родного и поразили умеренностью требований. Это последнее свидание с ирландцами в связи с впечатлениями предыдущих дней дало мне весьма выгодное понятие об Ирландии, этой забитой, но милой стране.

Пароход «City of Paris».

На пристани я застал несколько семей эмигрантов, собирающихся покинуть отечество. Все они были с малыми детьми и целыми кучами домашнего скарба. Подле них теснились родственники и провожающие. Тут происходили самые оживленные беседы, часто прерываемые плачем и рыданиями. Тяжелое впечатление усугублялось пасмурною и даже мрачною погодою; по временам начинал накрапывать дождь. Глаза всех были устремлены на широкие вход в бухту, между двумя утесами, где появился океанский гигант, который скоро сделается нашим общим жилищем. Сперва показались из-за утеса только мачты, затем дым, а наконец и весь величественный корпус «City of Paris». Между тем палубные пассажиры запасались жестяною посудою, теплыми платками, одеялами и т. п.; всё это продавалось тут же на пристани странствующими торгашами.

Вскоре мы перешли с пристани на стоящий подле маленький пароход «America» и двинулись в путь. Однако мы идем не пряно к цели, поперек залива, а медленно ползем вдоль берега. Дело скоро разъяснилось: пароход снова пристал к пристани у самой железнодорожной станции, куда вскоре подошел также поезд из Дублина и привез несколько элегантных пассажиров, прямо из Лондона, и европейскую почту. Почта заключалась в бесчисленном множестве кожаных и холщовых мешков, перевозкою которых на маленьких ручных тележках занималось человек двадцать, но всё же эта перевозка тянулась более четверти часа. Наконец мы снова тронулись; раздались крики радости и горя. К счастью, меня никто не провожал, и потому я мог быть простым зрителем довольно тяжелых сцен разлуки.

По мере приближения к «City of Paris» размеры этого гиганта делались всё более и более внушительными. На трех открытых деках или палубах толпилось множество людей, желающих взглянуть на новых пассажиров из Куинстауна. Вот наконец мы плотно пристали, к нам бросили сходни с самой нижней палубы и началась пересадка. Пароход оказался столь обширным, что сперва тут трудно было ориентироваться. Мне указали помещения 2-го класса и, спустившись по нескольким трапам вниз, я нашел номер моей койки в маленькой, но чистенькой каюте на четыре человека. Под койками оказалось совершенно достаточно места для помещения всех моих вещей.

Выйдя на палубу, я наблюдал за продолжающимся переходом пассажиров и переноскою вещей и почтовых мешков. Через полчаса всё это кончилось, «America» отвалила, и мы начали поднимать якорь. Теперь путь отступления отрезан. Несколько минут назад я мог еще передумать и отказаться от рискованного путешествия, но теперь уже поздно. Надо плыть туда, куда пойдет пароход, а первая его остановка будет в Нью-Йорке. Панорама берегов зашевелилась, и мы медленно стали подвигаться к широким естественным воротам, образуемым двумя высокими и голыми скалами. Сейчас выступим в открытый океан!

Из разговоров с новыми товарищами по путешествию я мог вывести заключение, что попал, хотя и совершенно случайно, на очень хороший пароход, по величине один из наибольших в мире. Еще в Лондоне меня предупреждали о необходимости запастись вперед билетом на хороший пароход, иначе де трудно получить место. Но не желая стеснять себя днем выезда, я нигде не записывался, и вот сама судьба привела меня на один из лучших пароходов. Мало того, так как пароходы в Америку отходят не ежедневно, а только 4 раза в неделю, то я мог бы попасть в Куинстаун неудачно и напрасно потерять здесь целые сутки, но и это обошлось благополучно. Словом, всё предвещало счастливое путешествие, только погода стояла хмурая, но довольно тихая.

Прежде чем описывать переход через океан, приведу здесь несколько цифровых данных о скорости путешествия между крайними точками материков — именно между Куинстауном в Ирландии и маяком Санди Хук (Sandy Hook) при входе в устье реки Гудзона подле Нью-Йорка. Данные эти взяты из толково составленного путеводителя Гульда под заглавием Over the Ocean (Через океан). Расстояние между указанными пунктами, равное 2730 морским или 3248 анг. милям (около 4900 верст), еще в 1880 году проходилось самыми быстроходными океанскими пароходами в 7 суток; теперь же на это расстояние тратится менее 6 суток. Постепенное увеличение скорости перехода видно из нижеследующей таблички:

В настоящее время срочные трансатлантические рейсы совершаются 13-ю компаниями, из которых большая часть английские, но есть 2 германские и по одной: бельгийская, французская и голландская. Но далеко не все компании обзавелись хорошими и быстроходными судами. Лучшими считаются Inman Line (из 6-ти пароходов лучшие: «City of Paris» и «City of New-York»), White Star Line (тоже из 6-ти лучшие: «Majestic» и «Teutonic») и Cunard Line. Затем следуют компании: французская и две германские, но их пароходы идут вообще медленнее и даже теперь то же расстояние между Куинстауном и Санди Хуком они совершают еще в 7 и даже в 8 суток. Прочие компании содержат почти исключительно грузовые пароходы, лишь частью приспособленные для перевозки пассажиров, преимущественно эмигрантов.

Время основания главнейших трансатлантических компаний: Cunard Line в 1840 г., Inman Line в 1850, Allan — 1853, Гамбурго-Американская — 1856, Anchor — 1856, Северо-германский Ллойд — 1857, Французская — 1862, Guion —1864, White Star — 1870, Нидерландская — 1872 и Red Star Line в 1873 г. Таким образом избранный мною пароход принадлежит к одной из стариннейших и надежнейших линий.

В том же путеводителе я вычитал множество курьезных предостережений и наставлений для пассажиров, собирающихся совершить плавание через океан. Позволю себе привести здесь некоторые из них, могущие ободрить самого боязливого путешественника.

В числе «запрещений», под общим заглавием Some «don’ts» for passengers заключаются следующие:

Под рубрикою Never! (никогда) имеются такие:

Нельзя не согласиться, что многие из этих советов не мешало бы соблюдать не только во время плавания по океану, но и при других жизненных обстоятельствах. Не менее занимательны вопросы, не требующие ответов, под общим заглавием «Почему?»