658 зенитно-ракетный полк особого назначения

Глава 2. Советская ПВО в первые годы после Великой Отечественной войны

По окончании войны Красная (с 1946 г. Советская) армия, в том числе и Войска противовоздушной обороны страны, переводятся на штаты мирного времени. В 1945–1946 гг. осуществляется первая послевоенная реорганизация всей системы противовоздушной обороны СССР. Имевшиеся к концу войны 4 фронта и 3 армии ПВО были переформированы в 3 округа и 2 армии ПВО, значительное количество соединений и частей ПВО расформировано. В результате сокращения к октябрю 1946 года численность Войск ПВО уменьшилась до 147287 человек (в конце войны она составляла около 637 тыс. человек).[28]

В феврале 1946 г. была введена должность командующего Войсками ПВО страны, который непосредственно подчинялся командующему артиллерией Вооруженных Сил Советского Союза. Этим частично исправлялся просчет в организационной структуре Войск ПВО страны, допущенный в 1943 г., когда командующим Войсками ПВО страны по совместительству состоял командующий артиллерией Красной Армии, что, по существу, означало шаг назад в организационном развитии Войск ПВО страны по сравнению с решением Государственного Комитета Обороны от 9 ноября 1941 г. Просчет исправлен частично потому, что Войска ПВО страны необоснованно продолжали оставаться в подчинении командующего артиллерией Вооруженных Сил.

Командующим Войсками ПВО страны был назначен генерал-полковник М. С. Громадин. Начальником штаба Войск ПВО страны оставался генерал-полковник Н. Н. Нагорный.[29]

В то же время, ещё в мае 1946 г. Совет Министров и ЦК ВКП(б) обсудили состояние противовоздушной обороны страны после сокращения ВС и приняли решение о её значительном укреплении и усилении. В июле 1946 г на Высшем Военном Совете принято стратегическое решение о её развёртывании на всей территории СССР – даже там, где её не было и в войну против тактической авиации Германии. Командованию Войсками ПВО страны поручили разработать план усиления противовоздушной обороны в районах Поволжья, Урала и Сибири и её создания в Средней Азии.[30]

В конце июня 1948 г. была одобрена новая система организации противовоздушной обороны страны. В соответствии с новой организационной структурой задачи по противовоздушной обороне страны возлагались на Войска ПВО страны, на средства ПВО Сухопутных войск и Военно-Морского Флота. Вся территория страны делилась на приграничную полосу и внутреннюю территорию.[31]

Ответственность за противовоздушную оборону приграничной полосы была возложена на командующих военными округами, в подчинение которых передавались все средства ПВО, расположенные в этой полосе. В штаты приграничных военных округов вводились соответствующие органы управления средствами ПВО. При штабах военных округов создавались главные посты ВНОС, а в соединениях округа – посты ВНОС, оснащенные радиолокационными станциями. Противовоздушная оборона военно-морских баз возлагалась на войска ПВО соответствующих флотов.

Считалось, что внутренняя территория страны в случае войны станет в основном полем действия стратегической авиации неприятеля, а также объектом ударов ракетами дальнего действия. Поэтому самостоятельные операции стратегических ВВС противника против тыловых объектов страны явятся весьма существенной частью ведения войны в целом. Эти операции враг будет проводить с целью разрушения важнейших военно-экономических объектов страны, дезорганизации тыла и подрыва морального духа населения. В таких условиях обеспечение воздушной безопасности страны будет составлять важнейшую часть войны в целом и станет главной задачей Войск противовоздушной обороны страны, как самостоятельного вида Вооруженных Сил. В 1948 г. впервые в наших уставах было записано, что Войска противовоздушной обороны страны наряду с Сухопутными войсками, Военно-воздушными силами и Военно-Морским Флотом являются видом Вооруженных Сил. Это положение полностью вытекало из опыта Великой Отечественной войны и отражало объективную закономерность о возрастании роли Войск противовоздушной обороны страны в послевоенный период в связи с совершенствованием средств воздушного нападения и способов их применения.

В этом же году Войска ПВО страны были изъяты из подчинения командующего артиллерией Советской Армии. Командующим Войсками ПВО страны был назначен Маршал Советского Союза Л. А. Говоров.[32]

В связи с бурным развитием авиации повысились требования к зенитной артиллерии. В годы Великой Отечественной войны основным зенитным орудием среднего калибра советских зенитчиков была 85-мм зенитная пушка образца 1939 года КС-12. Пушка КС-12 имела вес в боевом состоянии 3057 кг и дальность поражения по высоте до 10,5 км. Скорострельность составляла до 15 выстрелов в минуту, управление зенитным огнём осуществлялось ПУАЗО-3 и стереоскопическим дальномером. К концу войны грубое целеуказание осуществлялось от радиолокационной станции РУС-2. ПУАЗО-3 позволял решать задачу встречи и вырабатывать координаты упрежденной точки цели в пределах по дальности 700-12000 м, по высоте до 9600 м. Данные с ПУАЗО поступали на принимающие приборы орудия; при этом на приборах вращались «электрические» стрелки. Номера орудийного расчета, работая механизмами наводки и маховиком установщика взрывателей, совмещали «механические» стрелки с «электрическими» и этим осуществляли наводку орудия и установку взрывателя. Вес снаряженных осколочных зенитных гранат составляет 9,2–9,54 кг (в зависимости от типа), вес помещенного в них разрывного заряда – 0,66-0,74 кг. Гранаты могут использоваться для стрельбы как по самолетам, так и по наземным целям. При стрельбе по самолетам разрыв гранаты происходит в точке траектории, соответствующей установке дистанционного взрывателя. Наличие в гранате шашки ТДУ способствует получению при разрыве гранаты яркой световой вспышки и густого облака коричневого дыма. Это обеспечивает хорошую видимость разрыва на всех боевых высотах и на расстояниях до 10 км как днем, так и ночью. Поражение целей осуществляется за счет образования до 500 осколков весом от 5 грамм.[33]

К концу войны 85-мм зенитная пушка была модернизирована. Новое орудие получило название КС-18 и имело более длинный ствол и увеличенный пороховой заряд, что позволило увеличить дальность поражения по высоте до 12 км. Но прибор управления огнём остался прежним. Исходные данные для ПУАЗО-3 получались при помощи оптического стереодальномера, что затрудняло прицеливание в условиях плохой видимости и ночью, поэтому приходилось переходить от прицельного огня к заградительному.

В условиях Великой Отечественной войны, когда средние скорости бомбардировщиков были в пределах 400 км/ч, практический потолок до 8000 метров, а навигационное оборудование позволяло использовать бомбардировочную авиацию в ночное время ограниченно, такие характеристики основной зенитной пушки среднего калибра были приемлемы. Но против разведывательных самолётов, которые шли на высоте до 12000 метров, 85-мм орудия были бессильны. В качестве разведчиков немцы использовали специально переоборудованный бомбардировщик Юнкерс-88.

Уже в конце войны рабочие высоты бомбардировщиков превысили 10000 метров, скорость поднялась до 500 км/ч, а навигационное оборудование и бомбоприцелы позволяли совершать прицельное бомбометание в любую погоду. В связи с этим в 1947 году на Свердловском машиностроительном заводе под руководством конструктора Льва Вениаминовича Люльева была разработана 100мм зенитная пушка КС-19.[34] Орудие было принято на вооружение в 1948 году и позволяло поражать воздушные цели, имеющие скорость до 1200 км/ч и высоты до 15 км. Батарея КС-19 включала в себя 8 орудий, станцию электропитания СПО-30, систему гидросиловых приводов ГСП-100М, РЛС орудийной наводки СОН-4, прибор управления артиллерийским зенитным огнём ПУАЗО-7. Радиолокационная станция СОН-4 имела дальность обнаружения воздушных целей до 60 км, что позволило вести огонь в условиях плохой видимости и ночью. Координаты цели, определённые станцией орудийной наводки, передавались в ПУАЗО-7. Наведение пушки в упреждающую точку производится гидросиловым приводом ГСП-100М от ПУАЗО-7, но оставалась возможность наведения огня вручную. Система гидросилового привода позволяла автоматически дистанционно управлять наводкой по азимуту и углу возвышения до восьми орудий, а также автоматически устанавливать время срабатывания взрывателя зенитного снаряда по данным ПУАЗО. Обстрел следующей цели возможен не менее чем через 2,5 минуты. Для стрельбы из КС-19 применяются выстрелы патронного заряжания массой 29,4 кг прежде всего с осколочными снарядами: 0-4-15 (вооруженными часовыми механическими взрывателями ВМ-30 и ВМ-45) и 0-415Р (с радиовзрывателем АР-21). Кроме того, используются выстрелы от 100-мм танковых пушек. Все элементы комплекса на боевой позиции связаны между собой электропроводной связью. Создатели комплекса КС-19 в 1948 году были награждены Сталинской премией. С 1948 по 1955 год было выпущено 10151 орудий КС-19.

В конструкторском бюро Люльева в 1947 году началась разработка 130-мм зенитной пушки. В 1948 году был изготовлен опытный образец орудия, получивший название КС-30. Орудие имело досягаемость по высоте до 20 км и скорострельность 25 выстрелов в минуту, вес орудия в боевом положении 23,5 тонны. Заряжание орудия раздельно-гильзовое, вес снаряженной гильзы (с зарядом) – 27,9 кг, вес снаряда – 33.4 кг. Расчёт одного орудия – 10 человек. Скорострельность орудия – 12 выстрелов в минуту. Батарея КС-30 состояла из 8 орудий, станции электропитания ЭСД-50ВСА, ПУАЗО, систему ГСП-30, РЛС орудийной наводки СОН-30. На вооружение частей ПВО эти комплексы начали поступать в 1953 году.

В 1948 году в КБ Люльева началась разработка 152-мм зенитного орудия. В 1949 году после рассмотрения технического проекта работы были прекращены. В 1951 году работы по 152-мм орудию были возобновлены под руководством главного конструктора Цырульникова. Новое орудие получило название КМ-52 и имело досягаемость по высоте до 23 км, вес в боевом положении 33,5 тонны. В 1957 году было изготовлено 16 орудий, из которых были сформированы две батареи в районе г. Баку.

В Войсках ПВО страны проводились опытные учения с привлечением на них всех новых образцов вооружения. На учениях решались многие вопросы боевого применения войск. Так, с 15 июля по 1 августа 1947 г. под руководством генерал-полковника Н. Н. Нагорного проводилось учение с привлечением всех родов войск ПВО. В июне 1949 г. было проведено учение с боевой стрельбой на тему «Управление огнем зенитного артиллерийского полка при отражении одиночных и групповых воздушных целей». Продолжением его явилось проведенное в августе 1949 г. учение на тему «Управление огнем трех зенитных артиллерийских дивизий при отражении налета крупной группировки авиации противника на важный стратегический объект страны». В том же году проводилось учение и в истребительной авиации Войск ПВО страны под руководством генерал-лейтенанта авиации Е. Я. Савицкого.

Большое место в практической работе штабов, соединений и частей Войск ПВО страны занимали вопросы изучения и обобщения боевого опыта, полученного войсками в годы Великой Отечественной войны. В этой связи следует особо подчеркнуть значительную роль командующего артиллерией Войск ПВО страны генерал-полковника артиллерии А. Ф. Горохова. Обладая высокой теоретической подготовкой и незаурядными организаторскими способностями, он много сделал для внедрения опыта в практику оперативно-тактической и боевой подготовки войск, а также для дальнейшего совершенствования вооружения зенитной артиллерии и разработки теоретических основ применения новых зенитных артиллерийских систем.

В результате проведенных конференций, специальных сборов руководящего командного состава Войск ПВО страны и опытных учений были выработаны единые взгляды на вопросы боевого применения различных родов войск противовоздушной обороны. Обобщенные материалы по всем этим мероприятиям широко освещались в периодической печати и использовались для разработки уставов, наставлений и инструкций для Войск ПВО страны.[35]

На Войска ПВО страны в тот период возлагалась задача обороны важнейших промышленно-экономических центров СССР. Успешное решение этой задачи требовало сосредоточения большого количества сил и средств ПВО, умелого взаимодействия соединений и частей родов войск ПВО, отличной слаженности всех звеньев управления войсками в бою.[36]

Зенитная артиллерия наряду с истребительной авиацией являлась активным родом войск противовоздушной обороны. Положительными качествами зенитной артиллерии являлись ее высокая огневая мощь, гибкость и маневренность огня, полная независимость действий от погоды и времени суток и постоянная готовность к немедленному открытию огня по противнику. Однако зенитная артиллерия не могла совершать маневр колесами в ходе сражения с воздушным противником вследствие малой своей подвижности по сравнению с подвижностью воздушных целей. Маневр зенитной артиллерией совершался, как правило, только в период между сражениями.

Указанные особенности определили общий характер оперативного применения зенитной артиллерии, который заключался в создании жесткой и непреодолимой для противника обороны на ближних подступах к обороняемым объектам.

На зенитную артиллерию возлагались следующие основные задачи: уничтожение авиации противника, прорвавшейся к ближним подступам обороняемых объектов; уничтожение беспилотных средств воздушного нападения (самолетов-снарядов, воздушных торпед), проникающих в зону зенитного огня; в отдельных случаях создание огневых засад на маршрутах полетов вражеской авиации.[37]

Для повышения плотности и эффективности огня новых 57-, 100- и 130-мм комплексов стали создаваться зенитные батареи не четырех, а восьмиорудийного состава. В это же время применяются уплотненные боевые порядки зенитной артиллерии, группы зенитных батарей и спаренные батареи на одной огневой позиции.

Спаренные зенитные артиллерийские батареи, имея в своем составе две станции орудийной наводки и два ПУАЗО, имели значительно большие огневые возможности, чем те же батареи, расположенные на различных огневых позициях. В то время как шестнадцать орудий двух спаренных батарей вели интенсивный огонь по одной цели по данным одной СОН и одного ПУАЗО, вторая станция орудийной наводки со своим ПУАЗО готовила данные для обстрела последующей цели. Время на перенос огня с одной цели на другую резко сокращалось.

Была выработана единая, более рациональная схема оборудования командных пунктов зенитной артиллерии, их связи и система управления огнем.

Если при старой системе управления целеуказание и все боевые распоряжения проходили по линии соединение – часть – подразделение, то в новой системе целеуказание и боевые распоряжения поступали с командного пункта полка непосредственно на батарейные командные пункты (БКТ1).

В результате этого управление стало более гибким, точность передачи целеуказания увеличилась, а время на передачу целеуказания и боевых распоряжений уменьшилось.

Большое внимание уделялось также повышению точности стрельбы зенитной артиллерии. Приборы управления зенитным огнем новых 57-, 100- и 130-мм зенитных артиллерийских комплексов позволяли производить точный учет отклонения баллистических и метеорологических условий стрельбы от табличных. Перед стрельбами начали практиковать обстрел контрольных точек, с помощью которого определялись более точные поправки на условия стрельбы.

Все это повышало эффективность зенитного артиллерийского огня.[38]

Войска ПВО страны имели свою систему подготовки и совершенствования офицерских кадров, начиная от командира взвода и кончая высшим командным звеном. Необходимое количество командного и инженерно-технического состава для наземных войск ПВО давали военные учебные заведения Войск ПВО страны и военные учебные заведения других видов Вооруженных Сил. Подготовка и совершенствование офицерских кадров истребительной авиации ПВО страны проводились через систему военно-учебных заведений Военно-воздушных сил Советской Армии.

Кроме того, в 1946 г. Высшая военная школа ПВО Красной Армии была реорганизована в Военную академию артиллерийской радиолокации (позднее – Артиллерийская радиотехническая академия имени Маршала Советского Союза Л. А. Говорова), ставшую крупным учебным и научным центром Войск ПВО страны. В 1949 г. для Войск ПВО страны были дополнительно созданы два зенитных артиллерийских училища и одно радиолокационное техническое училище. Однако и эти мероприятия не удовлетворяли растущего спроса на подготовленные квалифицированные кадры в системе ПВО страны. Особенно большой недостаток ощущался в кадрах военно-технических специальностей. Поэтому в 1953 г. создается Гомельское высшее инженерное радиотехническое училище (ныне Минское высшее инженерное радиотехническое училище) и Киевское высшее инженерное радиотехническое училище, перед которыми была поставлена задача подготовки инженеров радиотехнических специальностей.[39]

Вспоминает Гнилобоков Николай Степанович, ветеран в/ч 86611:

«Я оканчивал Житомирское училище. Оно называлось ЖКЗАУ – Житомирское Краснознамённое зенитно-артиллерийское училище. В 52-м я поступил, закончил в 53-м году. Там сильнейшее училище было. Пушку КС-19 я изучил досконально, я сдавал по ней экзамен и получил пятёрку, за первый курс, за эту материальную часть. Пушка была хорошая. Когда первый курс закончился, то всё училище – имеется в виду курсанты, командный состав – выезжали в Евпаторию на летние лагеря. И были мы в 30 метрах от Чёрного моря, слева от нас был маяк какой-то там, главный маяк. И там же мы съездили на полигон, и там мы проводили стрельбы. Прежде чем стрелять из КС-19, нас возили к расчёту восьмидесятипятки – 85-мм зенитной пушки, и они пять или шесть выстрелов делали, чтобы нам привыкнуть. До этого 85-мм пушку я видел в действии в войну как свидетель. Я не воевал, но как ребёнок видел, как они стреляют.

Значит, стрельбы были такие – стрельба по светящимся авиабомбам. То есть противник вывешивает авиабомбы, они светятся, стрельба по этим светящимся авиабомбам. Я по ней не стрелял. Потом стрельба по конусу, я забыл, как она называется. И стрельба по танкам. По танкам мне очень понравилась. Я тебе расскажу, почему понравилась. Потому что, во-первых, стрелять по наземным целям из 100-миллиметрового орудия – это очень тяжело. До того бьёт на уши, до того неприятный придавливает лязг, что поневоле затыкали уши. И второе – настолько она била хорошо, 100-миллиметровая эта пушка, что деревянный макет танка, который тянулся тросом, при попадании разваливался на части. Там тянется макет вот этого танка, а за ним было Чёрное море. Расстояние я сейчас уже не помню, но это не меньше, чем километр. И вот полигонщики просят – ребята, ну только чуть-чуть, не по перекрёстку бейте, ну бейте чуть-чуть в сторону, чтобы он не разваливался, потому что снаряд как е…т, так всё развалилось. Снаряд просто прошивает мишень, и она разваливается, а разрывается снаряд там, в море уже. И вот что ещё мне нравилось – что почти все снаряды, которые пускаются, отскакивают от воды, и как галька – раз, два, три иногда бывает, по воде.

Участвовал в стрельбах по штурмовикам. Очень печальное, так сказать, явление в борьбе со штурмовиками. Вот так у нас горело желание показать наши знания, и вдруг без какого-либо объяснения со стороны моря на бреющем полёте МиГ-15, или какой, проскочил, мы даже лётчика в кабине видели. И никто, никто не сообщил, никакие данные, при наших радиолокационных средствах этих. Никто не сообщил, что прёт на нас самолёт. И вот как стояли орудия сюда, он прошёл, и всё. Не успели ничего.

Это одна стрельба была. Вторая стрельба – стрельба по самолёту с зеркальным отворотом, то есть точка упреждения для стрельбы выбирается с отворотом в 90 градусов от курса цели. Стрельба, я тебе скажу, небезопасная. Стреляли, конечно, боевыми. Небезопасная с точки зрения самого пилота. Ему задан определённый маршрут, и он не должен от него отклоняться. С земли его действия корректирует штурман по радиосвязи. И такая ситуация была у нас, вот на моей памяти это было. Лётчик вдруг отклонился влево, и снаряды вокруг него разорвались. Но, к счастью, всё удачно кончилось. Он резко пошёл вниз, спикировал на нашу батарею. Я такого страха больше никогда в жизни не испытывал! А штурман, который на земле был, передал, что вам привет от лётчика, что лётчик сказал: «Ну вас нах…! Всё, я ухожу!». Ну вот кто там виноват, кто-чего – курсанту не объяснят. Я же был курсантом. От нас, я считаю, мало чего зависело, потому что следующую стрельбу проверяли при тех же параметрах – всё нормально. То есть может расчёт неправильный был со стороны этих всех данных, которые давались – нет, эти данные, которые давались по следующему полёту, всё совпадает. То есть пилот вёл неправильно, много перепил, и где-то отклонился от маршрута. И все его высказывания через штурмана в отношении нас я до сих пор не признаю.

Когда создаётся система заграждения зенитной артиллерией, она не предполагает, эта система, прямое попадание в цель. Имеются расчётные данные встречи снаряда с целью. Но поскольку там залповый огонь, то одновременный взрыв нескольких снарядов создаёт облако осколков, в которое входит самолёт. Стрельба идёт как бы в упреждённую точку. И чем слаженнее залп, то есть одновременный залп, тем большая плотность осколков там. И таких залпов три, четыре, пять по одной цели, больше там не получалось.

Цель проходит, и там сбили – не сбили, может быть, она отвернула, не дали ей пройти. Вот такой пугающий эффект от стрельбы. Для того, чтобы увеличить эту зону огня и эффективность батареи, начали делать спаренные батареи. Были такие, когда одновременно бьют не 8 орудий, а 16 орудий. Это имело неплохой эффект. Я в таких стрельбах не участвовал и не знаю, но имело это довольно-таки неплохой эффект, потому что если правильный залп и всё отработано, то масса поражения большая, то есть во время залпа, полёта снаряда до цели возможны любые манёвры лётчика, а там такая масса, что он не сможет увернуться».

После окончания Великой Отечественной войны Москва не осталась без противовоздушной обороны. В конце 1945 года в Москву прибыл 5-й корпус ПВО. В последние месяцы войны он входил в состав Западного фронта ПВО, участвовал в Висло-Одерской операции 12 января – 3 февраля 1945 г. Сразу после окончания войны, 9 мая 1945 года, Западный фронт ПВО расформирован.

28 декабря 1945 года 5-й корпус ПВО убыл в Москву, где приступил к несению боевого дежурства по противовоздушной обороне столицы. В состав корпуса в то время входили 3 зенитные артиллерийские дивизии (12 зенитных артиллерийских полков), зенитная прожекторная бригада (3 зенитных прожекторных полка), бригада ВНОС (2 полка ВНОС), полк связи и полк аэростатов заграждения. Была организована плановая боевая подготовка, проводились мероприятия по увольнению военнослужащих старших возрастов в запас и замене их молодежью. С 7 июня 1946 года в командование корпусом вступил генерал-майор артиллерии Васильков Николай Корнилович.[40]

В 1946–1948 гг. части корпуса неоднократно выполняли плановые учебно-боевые артиллерийские стрельбы, принимали участие в различных учениях, тренировках и командно-штабных играх, подвергались инспекторским проверкам со стороны штаба Северо-Западного округа ПВО, которому в то время подчинялся корпус. По результатам всех этих мероприятий личный состав корпуса традиционно получал высокие оценки. Кстати, все праздничные салюты, производимые в столице в 1946–1948 годах производились зенитной артиллерией 5-го корпуса ПВО.[41]

В июне 1948 года Политбюро ЦК ВКП (б) и Совет Министров СССР определили новую структуру системы и Войск противовоздушной обороны. Округа и армии ПВО расформировывались и на их базе создавались районы ПВО. В соответствии с этим решением в январе 1949 года из Москвы в Свердловск прибывает управление 5-го корпуса ПВО, на базе которого было начато формирование оперативной группы Уральского района противовоздушной обороны. Ее командующим (командиром 5-го зенитного артиллерийского корпуса) в августе 1949 года назначается генерал-майор артиллерии Бондаренко Михаил Трофимович.[42]

В сентябре 1948 года на базе Северо-Западного округа ПВО был создан Московский район ПВО 1-й категории. Командующим районом ПВО был назначен генерал-полковник К. С. Москаленко, начальником штаба – генерал-майор П. Ф. Батицкий.

В начале 50-х годов непосредственное прикрытие столицы осуществляли шесть зенитных артиллерийских дивизий: 1 гвардейская, 52, 74, 76, 80 и 96. Каждая из них представляла значительную силу: 288 зенитных пушек 100-мм калибра, 36 СОН-4 (станции орудийной наводки), дивизион МЗА, техслужба – около 100 человек инженерно-технического состава и младших специалистов.[43]

С 1953 г. на вооружение Московского округа начали поступать 130-мм зенитные комплексы и через три года их уже насчитывалось до полутора десятков. И по весу, и по габаритам это были далеко не «сотки». Один ствол восемь метров длиной и весом в 4,3 т, а вся пушка около 30 т. Для разборки «КС-30» требовались специальные мастерские. Их построили в Павшино, Вешняках и Никулино.

Во второй половине 50-х годов в Московском округе ПВО в эксплуатации находилось почти две с половиной тысячи зенитных орудий 100 и 130-мм калибров.[44]

Боевые позиции зенитчиков располагались на тогдашних окраинах, ныне вошедших в границы Москвы. Например, штаб 76-й ЗенАД находился в небольшом ветхом деревянном доме на окраине деревни Крылатское. Рядом располагались два полка – 237-й гвардейский и 1287-й, а третий, 242-й гвардейский, дислоцировался в Баковке.

Штаб 52-й ЗенАД размещался в деревне Бирюлево, в 2 км от станции «Красный строитель», а рядом два полка: 59-го и 1281-го ЗенАП, третий, 291-й, дислоцировался в Орехово-Борисово. Штаб 52-й дивизии в 1952 г. вернулся из Китая, где под руководством П. Ф. Батицкого обеспечивал ПВО Шанхая от налетов авиации Тайваня.[45]

А вот как выглядел огонь советской зенитной артиллерии из кабины американского реактивного самолета:

«Сандерс, находившийся в носовом отсеке самолета, продолжал информировать, что радарная система работает нормально. Ферз сидел в кресле второго пилота и следил за работой приборов. Крэмптон вдруг увидел сполохи света, которые временами отражались на облаках и казались похожими на отблески взрывов, какие он наблюдал в ходе ночных бомбардировочных рейдов. Вреда от них не было, но Крэмптона они беспокоили. RB-45C шел на высоте 11000 метров на скорости, близкой к максимальной. Он пролетел над большой частью намеченных объектов и поворачивал на юг, к Киеву, когда Крэмптон заметил, что отблески света на облаках стали интенсивнее; вспышки происходили прямо под самолетом. Это не было похоже на какой-то природный феномен и больше напоминало вспышки разрывов снарядов зенитной артиллерии; накануне вылета офицеры разведки на инструктаже ничего не говорили о зенитном заградительном огне, но именно так рвались снаряды рядом с самолетом, когда много лет назад Крэмптон летал в небе над нацистской Германией. И вдруг целая гроздь золотых разрывов полыхнула прямо по курсу самолета, примерно в 200 метрах впереди и как раз на той же высоте, на которой летел RB-45C. Крэмптон среагировал бессознательно: он увеличил скорость до максимальной и развернулся на запад. Самолет набрал предельную скорость и завибрировал от рева двигателей. Только выйдя из зоны разрывов, Крэмптон начал постепенно сбрасывать обороты.»[46]

Речь идёт о разведывательном полёте трёх вылетевших из Англии RB-45C над территорией СССР в ночь с 28 на 29 апреля 1954 года. Артиллерийский зенитный огонь не причинил вреда реактивному RB-45C. Попытка навести истребители на перехват нарушителя также не увенчалась успехом.

Такая нерезультативность артиллерийского зенитного огня объясняется несколькими причинами. Во-первых, реактивный самолёт на скорости в 900 км/ч быстро минует зону огня зенитной батареи, ширина которой на высоте 11000 метров не превышает нескольких километров. Самолёт минует зону поражения за несколько десятков секунд. Во-вторых, зенитные снаряды поражают воздушные цели не прямым попаданием, а осколками. Чем дальше разрыв зенитного снаряда от цели, тем меньше осколков попадёт в самолёт. А вероятность того, что несколько осколков весом в 5 грамм, даже если и попадут в самолёт размером более 30 метров, причинят ему серьёзный ущерб, крайне невысока.

В те годы истребители-перехватчики только начали оснащать радиолокационными прицелами, да и дальность бортовых РЛС была невысока. Поэтому наведение истребителей на воздушную цель осуществлялось по командам с земли, по показаниям наземных РЛС. Истребитель должен был выйти на расстояние прямой видимости с целью, после чего уже атаковать её. Учитывая большую высоту полёта и высокую скорость реактивного самолёта-нарушителя, даже если пилот истребителя смог обнаружить его визуально, шансов провести удачную атаку, сблизившись с целью на дистанцию несколько сот метров, было очень мало.

Для успешной борьбы с самолётами противника нужны были новые средства, в качестве которых могли выступать зенитные ракеты.

Забегая вперёд, следует отметить, что практически до начала 60-х годов зенитные артиллерийские дивизии прикрывали Москву и ближнее Подмосковье одновременно с зенитной ракетной системой С-25. И только в самом конце 50-х – начале 60-х годов в московские зенитные артиллерийские полки стали поступать зенитные ракетные комплексы, сначала С-75, а чуть позже – С-125.

Например, с 1945 по 1961 годы на территории военного городка в Павшино под Красногорском Московской области дислоцировались 236-й гвардейский, а затем и 47-й зенитно-артиллерийские полки первой зенитно-артиллерийской дивизии Московского округа ПВО. В 1960-м году 236 гвардейский ЗенАП был переформирован в 236 гвардейский зенитный ракетный полк, но местом его дислокации так и осталась расположенная недалеко от Павшино деревня Митино (ныне район Москвы). А 47-й ЗенАП в 1961 году был передислоцирован в Дмитров, где был переформирован в 47-й зенитный ракетный полк и получил на вооружение ЗРК С-125. А до этого на вооружении 47-го ЗенАП были 130-мм зенитные орудия КС-30.

Вот как об этом вспоминает ветеран в/ч 92598 подполковник Анатолий Михайлович Распеченюк, в 1960-м году старший лейтенант, командир батареи: «Ещё когда в Химках стояла батарея, я стрельнул со 130-ки поражающим залпом, и после этого сделали батарею открытой для печати. И моя фотография попала на первую страницу «Красной Звезды». Стояли в то время в Химках, там есть Куркинское шоссе, от Ленинградки отходит, если в Москву едешь – направо, и радиополе там у них было, вот против радиополя как раз была батарея. Вокруг ничего не было – чистое поле, а заезд на батарею был не с Куркинского шоссе, с сверху, с севера».

Мне удалось найти номер «Красной Звезды» от 12 июня 1960 года с фотографией А. М. Распеченюка.

А осенью 2015 года решили съездить туда и посмотреть – что осталось от позиций батареи. По описанию А. М. Распеченюка я попытался определить местонахождение батареи. Для этого я взял снимок 1966 года той местности с американского спутника-шпиона:

И нашёл на нём очень похожий объект. Окончательно меня убедили отчётливо виднеющиеся на снимке восемь кольцевых валов – обваловки под орудия, которых в батарее было именно восемь штук.

Тогда я сравнил спутниковый снимок 1966 с современной картой. Выяснилось, что на полях севернее батареи выросли многоэтажки 5-го микрорайона Куркино, а дорога, некогда ведущая к батарее, превратилась в улицу Соловьиная Роща. Но на месте обваловок под орудия, различимых на снимке 1966 года, ныне значится заманчивое «Лесной массив»:

Антенна, торчащая за многоэтажками в другом конце улицы Соловьиная Роща – это именно то самое радиполе, которое упоминал Анатолий Михайлович!

Пока всё сходится. Углубляемся в «Лесной массив». Если моё предположение верно, то здесь должны быть остатки обваловок под орудия. Ныне это фактически обычный городской скверик, только дорожки не выложены плиткой и листва не убрана. Хорошо слышны детские голоса с территории детского сада, расположенного неподалёку. Довольно быстро набредаем на заросший холмик высотой метра 2–2,5. Склон со стороны дороги пологий, с противоположной – довольно крутой:

Да это же аппарель для станции орудийной наводки! Саму её и дорогу к ней хорошо видно в левой верхней части спутникового снимка позиций батареи. Рядом обнаруживаются довольно глубокие выемки явно искусственного происхождения. Идём дальше, где за кустами виднеются ещё какие-то насыпи. Да, это что-то похожее – вал высотой с метр огораживает площадку диаметром метров 12–15. Орудие КС-30 вполне поместится. Супруга лезет на вал, спотыкается и начинает громко возмущаться – из земли торчит арматура. Прутья диаметром примерно 5 мм и гладкие. Похоже, внутри земляного вала каркас-основание из металлической арматуры. Кое-где попадаются куски бетонных плит:

Что это – остатки фундаментов под орудия, или же что-то более позднее? Непонятно. Но в целом приходим к выводу – да, это позиции зенитной артиллерийской батареи, которой в 1960-м году командовал старший лейтенант Распеченюк.