Адреналинщик

Глава 6

Сердце будто бы замерло, а я весь окаменел, готовясь с головой окунуться в смертельно опасную дрянь.

Но когда до нее оставалась всего пара сантиметров, я завис в воздухе, а тело окутало коконом из желтого света. Внутри было горячо, я не мог ни вдохнуть, ни пошевелиться. Все, что мне оставалось – смотреть вытаращенными глазами на жуткое содержимое бассейна и пытаться понять, что произошло.

Спасен? Но благодаря кому?

Полный боли крик Лестера, донесшийся с острова, был ответом. А спустя секунду, по-прежнему находясь внутри кокона, я стал медленно приближаться к спасительной суше.

Как только я оказался среди цветов, кокон исчез и ко мне сразу же вернулась способность дышать и двигаться. Я вскочил и метнулся туда, где должен был стоять старик.

Твою мать…

Лестер лежал на земле. Налитые кровью глаза старика готовы были в любой момент вывалиться из глазниц, сам он хрипел и бился в конвульсиях.

Я кинулся к нему. Упал на колени, перевернул Лестера на бок и кое-как разжал ему челюсти. Из раскрытого рта тут же хлынула кровь, и старик закашлялся.

Вот ведь старый дурак… Спасая меня, он явно перестарался – и теперь расплачивался. А я, вновь окаменевший, смотрел на него и пытался понять, насколько все плохо.

Сможет ли Лестер прийти в себя?

Или же это конец?

Старик продолжал трястись, но хотя бы перестал выкашливать кровь. А во взгляде появилась осмысленность, и это немного меня успокоило.

Только теперь я заметил, что Бернус стоит рядом и наблюдает за происходящим с каким-то злым любопытством. Ну, да и хрен с ним. Сейчас куда важнее, чтобы Лестер выжил и пришел в себя.

Я понятия не имел, что за магию он использовал. Наверняка что-то очень сильное, вот и…

Волна стыда накрыла меня с головой. Какой же я все-таки идиот: почувствовал силу – и тут же на радостях потерял голову. В итоге и сам едва не подох, и старика чуть не погубил.

Или же все-таки погубил? Лестеру определенно становилось лучше, но вдруг это лишь временное облегчение?

Вопреки опасениям, спустя минут десять старик успокоился. Ушла дрожь, выровнялось дыхание, и вскоре он смог сесть.

– Ох-х, – выдохнул Лестер и с трудом сглотнул. – Великие маги прошлого, давненько я так не перенапрягался. Да и телекинез никогда не был моей сильной стороной.

От этих слов чувство стыда лишь усилилось. Я опустил голову, сжал кулаки и тихо произнес:

– Прости. Я думал, что сила вернулась окончательно, но…

Никогда прежде я не чувствовал себя настолько глупо.

– Ничего, Матвей. Чего-то подобного и следовало ожидать. То, что ты сделал, было невероятно. Однако печать, – Лестер коснулся собственной лопатки и болезненно сморщился. – Она не позволит вновь стать самим собой ни мне, ни тебе, ни кому бы то ни было еще. Адриана знает, как обезопасить себя.

При упоминании черноволосой суки стыд сменился злостью. Рано или поздно эта тварь заплатит за все. Да, сегодня я облажался. Но это не значит, что я остановлюсь в попытках вернуть свои способности. И когда я добьюсь своего…

– Давай-ка вернемся к работе, – Лестер начал подниматься, и я поспешил ему помочь. – Если мы не наберем достаточно семян, Руфс обязательно продемонстрирует нам свое недовольство.

Руфс… Еще один ублюдок, которого я обязательно накажу.

Он явился спустя пару часов. К этому моменту наши с Лестером мешки были наполнены, так что о случившемся свидетельствовали только следы крови на лице и груди старика. Некоторое время Руфс внимательно изучал его, затем спросил что-то. Лестер ответил, и коротышка брезгливо скривился.

Всю дорогу до камер низкорослый говнюк снова развлекался, «стреляя» в меня молниями. А перед тем, как уйти, стиснул магией мое горло, развернул к себе и заговорил, с ненавистью цедя каждое слово.

Разумеется, я ничего не понял. Но судя по тому, как потемнело лицо стоявшего рядом Лестера, ничего хорошего Руфс не сказал.

Оказавшись в камере, я сел и кое-как очистил правую руку от пыльцы пучком соломы. Затем, когда находиться под взглядом Лестера, полном боли и сочувствия, стало невыносимо, вздохнул и коротко произнес:

– Ну? Чего этот говнюк наговорил?

– Адриана возвращается послезавтра, Матвей. И скорее всего она сразу же займется тобой. Будет исследовать твой дар, экспериментировать. Она превратит тебя в подопытного кролика. Не знаю, останешься ли ты в живых после ее экспериментов, но… Самим собой ты перестанешь быть совершенно точно. И Руфс ждет не дождется, когда ему выпадет возможность ассистировать Адриане. Он пообещал делать тебе больно при любом удобном случае.

Какое-то время я просто сидел, переваривая услышанное. Потом внимательно посмотрел на Лестера. Старик нервничал: его дрожащие пальцы завязывали на бечевке очередной узел.

– Значит, ждать дальше нельзя, – сказал я. – Бежать нужно в ближайшее время.

Старик прикрыл глаза и покачал поникшей головой. За все время нашего вынужденного соседства я десятки раз поднимал вопрос побега, и Лестер неизменно отвечал, что это просто бессмысленная авантюра. Не поменял он своего мнения и сейчас.

– Ты даже не понимаешь, о чем говоришь, Матвей. Убежище Адрианы находится в другом слое реальности. Попасть сюда и выбраться отсюда невероятно трудно.

– Но не невозможно, – я приблизился к старику. – И я почему-то уверен, что ты знаешь, как это сделать.

Лестер промолчал.

– Ты знаешь, – повторил я, глядя старику в глаза и чуть заметно кивая самому себе. – Ты столько времени помогал этой твари… И должен был изучить это место вдоль и поперек.

– Предположим, – нерешительно ответил старик.

– Тогда давай сделаем это, – я повысил голос. – Рискнем.

– Риск слишком велик, Матвей. То, что ты хочешь затеять, смертельно опасно.

– А ты так боишься умереть? – я прищурился, чувствуя, что начинаю злиться. – Считаешь, что тебе есть что терять? Да ты уже мертв! Вот здесь! – я с силой вдавил указательный палец в собственный висок. – Гниешь за решеткой, прислуживаешь черноволосой суке и наверняка ждешь, когда все это дерьмо закончится.

Судя по вытянувшемуся лицу старика, я попал в самую точку. И почему-то от этого злость только усилилась.

– Я ведь рассказывал тебе про своего племянника. Про Илью. Он болен – смертельно и неизлечимо. У него нет ни шанса, но… – я покачал головой, – Илья безумно хочет жить. И если бы вы с ним поменялись местами, он бы не сомневался. Он бы сделал все, чтобы выбраться отсюда. Так какого хрена ты сидишь на жопе и смотришь на меня обреченным взглядом?! – последнюю фразу я прорычал, схватив старика за плечи и как следует встряхнув.

Надо отдать Лестеру должное, он не испугался. Более того, по глазам старика я видел, что внутри него будто бы что-то просыпается. Он хотел было по привычке взяться пальцами за узлы на бечевке, но в последний момент передумал.

– Одному мне будет очень сложно это сделать, – продолжал я. – Но вдвоем вероятность успеха гораздо выше, Лестер. Поэтому я прошу: помоги. Даже если тебе самому это не особенно нужно, хотя я в такое попросту не верю.

Пока я говорил, то хорошенько накачал собственный организм адреналином. И сейчас вновь был близок к «режиму зверя», что очень радовало. Теперь главное – чтобы старик согласился рискнуть.

Тот молчал. Долго. Глядел мимо меня, хмурился, сжимал зубы. А затем наконец произнес:

– Что ж, Матвей. Ты умеешь быть убедительным. Давай попробуем.

– Не попробуем, Лестер, – я не сдержал улыбки и покачал головой. – Мы обязательно выберемся отсюда.

– Хорошо. Но нам нужен очень надежный план. Продуманный до самой последней мелочи.

– Да, я знаю. И кое-какие идеи у меня уже есть. Правда, – я помрачнел, прокручивая в голове кое-что из того, что точно предстояло сделать, – это будет очень жестко.

***

Как бы я ни ненавидел говнюка Руфса, кое за что его все-таки следовало поблагодарить. А именно – за то, что он плюнул мне в еду.

Удивительно? Возможно.

Но когда это произошло, я лишь притворялся, что действую исключительно на эмоциях. Старательно изображая гнев, я «умыл» его содержимым тарелки, после чего разбил саму посудину. Обезумевший от ярости коротышка в тот момент жаждал только одного: наказать меня. Про осколки на полу он попросту забыл. И теперь один из них, тот самый, который я задвинул под солому, должен был стать ключом к успеху нашего с Лестером плана.

Сейчас осколок уже находился в левой руке старика, а сам он морально готовился к предстоящей «операции».

– Если боишься, то я могу и сам это сделать, – сказал я, нащупывая клеймо. – Дотягиваюсь без проблем. Ты, главное, направляй меня.

– Нет-нет, Матвей. Здесь нужна предельная аккуратность. Если повредить печать, сработает одно очень опасное заклинание. Оно убьет тебя, и происходить это будет долго и мучительно.

– Хорошо, – я кивнул и повернулся к старику спиной. – Тогда действуй, Лестер. Я готов.

Вскоре я ощутил прикосновение осколка к коже над лопаткой. Стиснул зубы, готовясь к тому, что кусок керамики вот-вот вопьется в плоть, но вместо этого услышал, как Лестер выругался.

– Проклятая правая рука, – в голосе старика очень явственно чувствовалось напряжение. – Едва шевелится. Придется резать левой, но это будет дольше. Приготовься, Матвей.

– Все в порядке, Лестер, – я старался говорить бодро, хотя мне было не по себе. Не столько из-за предстоящей боли, сколько из-за того, что Лестер мог растерять решительность или сдаться на полпути. – Даже если мне вдруг вздумается поорать, не обращай внимания. Просто режь, договорились?

– Договорились, – ответил старик и наконец-то взялся за дело.

Да, осколок был острым, но хирургический инструмент из него вышел все равно дерьмовый. Он не резал, а рвал, и иной раз Лестеру приходилось попросту пилить мою кожу.

Кровь сочилась по спине. Растущая рана полыхала болью. Но я молчал, боясь, что любой стон или крик заставят старика остановиться.

– Как ты? – звенящим от напряжения голосом спросил тот спустя минуту.

– Вполне себе неплохо, – я заставил себя усмехнуться. – Слегка чешется, а так нормально.

В организм поступала одна порция адреналина за другой, так что вскоре боль действительно сошла на нет.

– Так… – снова заговорил Лестер. Судя по всему, мое спокойствие придало ему уверенности. – Теперь самый ответственный момент, Матвей. Нужно отделить печать.

– Действуй, – кивнул я и ощутил, как старик запустил пальцы под мою взрезанную кожу.

Он сделал все одним рывком.

Чавкнула плоть, кровь хлынула еще сильнее, и меня тут же затрясло. Да так, что я не удержал равновесия и повалился на пол.

Со стороны это наверняка смотрелось жутко.

– Матвей? – донельзя встревоженный Лестер мигом оказался передо мной. – Что происходит? Как ты?

– Все… великолепно… – от силы, переполнявшей тело, перехватывало дух, и говорить было сложно. – Похоже… у нас… получилось.

Однако радоваться я пока не осмеливался, прекрасно помня, чем все закончилось несколько часов назад – в «оранжерее». Поэтому следующие пару минут просто сидел, боясь, что «режим зверя» сойдет на нет.

Но этого не произошло.

– Матвей? – все еще напряженный Лестер тронул меня за плечо. – Ты в порядке?

– Более чем, – я расплылся в счастливой улыбке и выпрямился.

Благодаря «режиму зверя» боль в освежеванной лопатке ощущалась едва-едва, а кровь почти перестала течь. Однако она нам с Лестером очень понадобится, так что надо спешить.

– Ты готов? – я серьезно посмотрел на старика, и тот нервно кивнул.

Вскоре окровавленный осколок миски оказался у меня в руке. Лестер опустился на колени ко мне спиной, вновь принявшись перебирать узлы на бечевке, и я начал «операцию».

«Режим зверя» давал мне не только невероятную силу, ловкость, выносливость, но и ясность мышления. Поэтому сейчас я действовал будто опытный хирург и спокойно, почти не прерываясь, чертил вокруг проклятого клейма кровавую окружность.

Лестеру было больно. Пару раз он вскрикивал, шипел и вздрагивал. Но не просил меня остановиться, и это главное.

На полпути я заметил, что Бернус внимательно наблюдает за всем происходящим. Темные глаза мага-пироманта азартно блестели, сам он улыбался, а перехватив мой взгляд, подмигнул и показал большой палец.

Спасибо, конечно, за поддержку, но… Главное, чтобы рыжий громила не ляпнул что-нибудь, когда явится Руфс.

– Ну что, Лестер, – сказал я, закончив взрезать кожу вокруг печати. – Ты готов?

– Д-да.

– Отлично. Тогда на счет три. Один… – и я сорвал изуродованный печатью лоскут кожи с лопатки старика.

Лестер взвыл и завалился вперед, мелко дрожа.

Он приходил в себя долго и тяжело. Трясся, с трудом заглатывал воздух. Пару раз его вырвало.

Все, что оставалось мне – напряженно наблюдать за муками старика. И в голове за следующую, невероятно долгую минуту возникло немало мрачных мыслей.

Вдруг я сделал что-то не так? Нарушил целостность печати, и теперь таившаяся там магия убивает Лестера. Или же он просто слишком стар и слаб для таких испытаний? Вдруг он умрет?

– Ни… когда… – просипел Лестер, не меняя позы.

– Что? – теперь настала моя очередь заглядывать старику в лицо.

– Никогда я не чувствовал себя… так погано и… – совладав с дрожью, тот приподнял голову, посмотрел на меня и улыбнулся, – так хорошо…

В ответ я лишь облегченно выдохнул и грязно выругался. А затем, поймав неодобрительный взгляд Лестера, рассмеялся.

Впрочем, веселиться было еще очень рано.

– Ну что, – произнес я, как только старик более-менее пришел в себя, и оглядел сначала свои окровавленные руки, а затем серые стены камеры. После чего несколько раз резко дернул левым плечом, и уже заживающая рана вновь закровоточила. Вот и замечательно. – Давай, Лестер. Пора переходить к следующему этапу.

***

Дурнота, слабость и озноб никак не ослабевали. Несмотря на литры зелий, что Руфс выпил и влил себе в вены. И от этого ему было страшно.

Неужели все?

Неужели ему придется навсегда расстаться с былым могуществом?

Неужели он снова станет «кургузым недочародеем», как его и сестру называли некоторые зубоскалящие сокурсники в магической академии?

Неужели, неужели, неужели… Да провались это слово в глотку самому Георгу Волчеглазу в его звериной ипостаси!..

Руфс сжал кулаки, зашипел, и его снова начало трясти от отчаяния. И ярости.

Все из-за белобрысого червя! Иномирового выродка, который чуть не порушил все планы госпожи Адрианы, его богини и повелительницы! Если бы не он, Руфс с сестрой справились бы с заданием в два счета! А главное – им не пришлось бы вступать в бой и…

В памяти Руфса вновь всплыл образ погибшей Руфаны. Растерянность на лице, мертвая пустота в глазах… На теле сестры не обнаружилось ни одной раны, но магия тех тварей в масках превратила все ее органы в месиво. И у той единственной, кого Руфс действительно любил, не было ни шанса.

Так сказала ему позже сама госпожа Адриана. Хотя этого и не требовалось: Руфс понял все еще в другом мире, когда начал стремительно терять силы, дарованные его богиней и повелительницей. Те самые, основой для которых служила его связь с сестрой-близнецом.

Чудом ему удалось сразить последнего врага, но теперь…

Теперь он снова «кургузый недочародей», и от одной мысли об этом хотелось отчаянно завыть.

Перестать быть собой… Проклятье, да это гораздо хуже смерти!

Не меньше боли причиняли и воспоминания о том, через какие мучения Руфсу и его дорогой сестре пришлось пройти, чтобы стать по-настоящему сильными магами. Десятки невероятно болезненных обрядов и ритуалов… Литры зелий и эликсиров, от которых все внутри жгло и выворачивалось наизнанку… Несколько смертельно опасных магохирургических вмешательств – и во время каждого Руфс и Руфана вынуждены были находиться в сознании…

И ради чего? Чтобы потерять все могущество за один проклятый вечер?

Дерьмо!

Хоть как-то утешало лишь одно: почти все, кто был виновен в случившемся, уже наказаны. Но именно почти. Кое-кто пока еще продолжал дышать, ходить и мыслить.

Твареныш из другого мира…

Руфс делал все, чтобы тот сломался. Но парнишка оказался неожиданно силен – как благодаря магии, так и духом. И тщетность собственных попыток заставляла Руфса еще больше ненавидеть пленника. Впрочем…

Уже завтра госпожа Адриана возвращается в убежище. А значит, в жизни белобрысого выродка начнется еще более черная полоса.

Некрасивую физиономию Руфса исказила предвкушающая улыбка. Он прекрасно знал: когда дело касалось исследований, его богиня и повелительница напрочь забывала о такой шелухе, как жалость, нормы морали и так далее. Госпожу Адриану волновали только результаты, и ради них она была готова на все. Так что ублюдку из другого мира скоро будет очень несладко.

И Руфс этому обязательно поспособствует.

Вдохновленный мыслями о мести, низкорослый маг улыбался всю дорогу до камер. Но там, внизу, ему стало не до смеха.

Руфс и подумать не мог, что недоносок из другого мира и Лестер – эта старая развалина, угодившая в плен за то, что попыталась предать госпожу Адриану, вытворят… подобное.

Пол и стены их камеры пятнали огромные кровавые кляксы. Старик, тоже покрытый кровью, лежал возле темной дыры нужника и конвульсивно вздрагивал. Его сосед, и вовсе неподвижный, обнаружился в углу.

Какого хрена?.. Они ведь ни разу не показали неприязни друг к другу… Что же тогда заставило их?..

– Что, цыпа, удивлен? Таращишься так, будто пытаешься в штаны наложить.

Услышав низкий голос Бернуса, Руфс вздрогнул и резко развернулся. Отморозок-пиромант пристально смотрел на него своим жутким темным взглядом и ухмылялся.

– Что… Что здесь произошло? – кое-как справившись с растерянностью, спросил Руфс. – Ты наверняка видел. Говори!

– Да ничего особенного, – Бернус пожал плечами. – Просто голубки повздорили. Никак не могли решить, кому из них выпадет честь первым трахнуть такую красотулю, как ты.

Пару мгновений Руфс недоуменно смотрел на пленника. Тот, крайне довольный собой, скалил черные зубы.

– Ах ты, тварь… – Руфса затрясло от ярости.

Он оскалился, вытянул обе руки, и Бернуса окутало коконом из молний. Здоровяк задергался, закатил глаза и вскоре упал, потеряв сознание от боли.

– Так-то, – процедил Руфс и снова повернулся к камере со стариком и ублюдком из другого мира.

Проклятье. Если они мертвы, госпожа Адриана будет недовольна. Нужно проверить и, если есть шанс, спасти хотя бы одного.

С этой мыслью Руфс приложил ладонь к печати-замку, и дверь камеры с привычным мерзким лязгом начала отъезжать в сторону.

Первыми в залитый кровью каменный мешок зашли двое зомбированных стражников, сопровождавших Руфса.

Следом порог камеры переступил и он сам.