Афанасий - герой республики

Пролог

Что-то эта прогулка перестаёт быть просто развлечением, — пробормотал Толстый. — Мы точно должны просто выгнать стаю на номера?

— Таково задание. В округе завелась стая под руководством матерого вожака. Сперва резали скот на выпасах, потом пару раз напали на коровники. Скот больше режут, чем жрут! Крестьянской общины по всей округе несколько раз подавали запрос в Магистрат, но тем просто не было дела до жалоб простых крестьян. Предложили объединиться в артель и выделить от каждой деревни охотников. Мол, как браконьерить по графским угодьям, так это запросто, а с обычной волчьей стаей не справитесь? — донес Длинный до отряда информацию, котрую получил в ходе инструктажа в магистрате.

Только из идеи с артелью ничего не вышло. Стая легко уходила от охотников, и все больше наглела. И даже начала нападать на проходящие по столбовым дорогам караваны с продовольствием. Даже пару возниц задрала. В народе решили, что дело нечисто, и прозвали стаю "Лютой". А на прошлой неделе стая распотрошила воинский обоз, что вёз провиант в Первый Тамбовский Кавалерийский. Причём, обоз сопровождала вооружённая охрана. Из показаний выживших, которые те дали под протокол, следовало: нападали огромные волки, пудов по дюжине каждый, и пули из мушкетов их не брали! А второй выстрел сделать они стрелками не дали: порвали на тряпочки, даже самые опытные солдаты не успели перезарядиться. Но это понятно: у страха глаза велики. Но заинтересовало комиссию другое: несколько солдат охранения погибли не от зубов и клыков, а от огнестрельных ранений. Получается, вместе с волками на обозначил нападали люди! А значит…

— Значит, среди разбойников имеются Одарённые, которые и наводят стаю на цель, — закончил я мысль Длинного. Хотя и не положено перебивать командира группы, но у нас с Длинным, вроде бы, наладились почти приятельские "неуставные" взаимоотношения. Да и нечего делать такие длинные паузы в монологе. Не в театре выступает.

— Или это не звери, а одарённые, с навыком перевоплощения в зверей. Тогда и размер зверюшек — реальный. Кстати, эта версия объясняет и размер следов, и невероятную силу укусов: пару бойцов буквально перекусили пополам.

— Прямо, драконы какие-то, а не обычные волки, хоть и Тамбовские, — вступила в разговор молчаливая обычно Ледышка.

— Ты не переживай, — постарался успокоить бойца Длинный. — Обычные звери, просто крупненькие. Наша задача немножко пошуметь, спугнуть зверей с лежки и погнать вон в ту сторону. С остальных сторон их флажками ещё вчера огородили. А там их лучшие снайперы из той самой воинской части встретят. Ни один не уйдёт! Главное, чтобы мимо нас не прорвались!

— А если они не мимо, а прямо через нас рванут? — не унималась Ледышка. — Сам же слышал на инструктаже, стая действует на удивление неожиданно, как будто проявляя признаки разума?

— Тем более, если это "Оборотники", — добавила Светлячок. — тогда вся надежда на ваши мечи. Мы с Ледышкой её сосульками и моим светлячком их вряд ли остановим! Не тот у нас уровень!

— И правда, кто придумал навстречу настоящей стае выгонять первокурсников, с нестабильным Даром, — поддержала подружку Ледышка. — Да еще и с таким непонятным вооружением.

— Да бросьте вы паниковать, — успокоил девчонок Длинный. — Мы страхуем обычных загонщиков. Роль которых выполняют идущие впереди дикие крестьяне с палками и кастрюлями.

— Ага, но только в этот раз крестьян не смогли в достаточном количестве согнать. Уж очень их напугали слухи об этой стае, которые они сами же и распускают! — Хохотнул Толстый, придерживая на плече здоровенный алебарду. Он единственный с курса, кто выбрал вместо меча этот экзотический топор на длинной рукояти. Хотя, как им махать в густо лесу он, видимо, не подумал. Вообще, планирование и раздумья были далеко не самой сильной его чертой. Зато он отличался исполнительностью, неутомимостью и огромной физической силой.

В этот момент опять раздался леденящий душу вой. На этот раз, кажется, ближе. Или это только кажется от страха?

— Чу! Слышите! Что-то ломится прямо в нашу сторону через бурелом. И это не волк, — насторожился самый мелкий и слабый, но наиболее умный и осторожный член нашего отряда, Рэбе.

Вообще-то в бою на открытой местности его лук представляет собой страшное и дальнобойное оружие, но не в этой чащобе. Зато у него отличный слух и, несмотря на очки, прекрасное зрение и чувство ориентации. Видимо, он все же Одаренный, хотя Кристалл Определения упорно отказывается это признавать. Да и вообще, с этим Кристаллом какая-то ерунда. Дар Рэбе, даже проявляющийся физически, он игнорирует. А меня, который не способен ни к каким видимым фокусам, упорно отмечает аж третьим уровнем! Что заставляет преподавателей издеваться надо мной самыми разнообразными способами, пытаясь вывести мой Дар наружу.

Заодно, мне приходится посещать лекции "по теории магии", где приходится выслушивать все эти дикие фантазии современных философов, пытающихся, опираясь на труды древних богословов и чернокнижников, объяснить возникновение и действие странных феноменов, связанных с "Одаренными". Начиная от Божественного Вдохновения и до проявления козней Врага рода человеческого. Но как можно объяснить то, что невозможно понять? То, что не вписывается в установившиеся рамки природных явлений? Да к тому же эти "исследователи" разбились на группировки, ненавидящие друг друга и обвиняющие конкурентов не только в безграмотности, но и в попрании нравственных и Божественных норм, а также строчащие друг на друга доносы и в Службу Защиты Республики, и в Священную Конгрегацию, и просто в ближайшие жандармские отделения!

В общем, в области "Теории Магии" царит полный разброд и шатания. Настолько явные, что чуть ли не каждый практикующий Одаренный разрабатывает собственную теорию применения подчинённых ему Сил и скрывает её от "коллег" по одаренности. И часто выдвигает совершенно дикие теории. Некоторые из которых внезапно оказываются рабочими, между прочим!

Но что-то я отвлёкся. А на охоте, даже в роли загонщика, долго размышлять и отвлекаться не рекомендуется. Тем более, теперь и я, не обладая чувствительностью Рэбе, услышал, как какая-то могучая тварь ломится через бурелом. Фантазия тут же нарисовала какое-то жуткое чудовище с когтями и ядовитыми клыками, ростом с лошадь, покрытую непробиваемой чешуей, и к тому же огнедышащую, которая ломится на наш небольшой отряд.

— С той стороны! — Закричал Рэбе, наводят лук с наложенной стрелой куда-то в сторону густого кустарника. До него локтей двести! Уже полтораста! Сто двадцать! Меньше сотни!

Рэбе продолжал отсчёт, зажмурив глаза и отслеживая направление и дистанцию на слух. Мы с Длинным достали мечи и прияли оборонительные стойки. Девчонки прижалась друг к дружке, "спрятавшись" за спиной Толстого, который поудобнее перехватил алебарду двумя руками и приподнял над плечом.

Но, несмотря на приготовление, тварь появилась внезапно.

Кусты раздвинулись, и на открытый участок вылетел эдакий холм неопрятно — коричневого цвета, как будто покрытый глинистой почвой, с запутавшимися в покрывающей его щетине веточками и листиками. В передней части холмика блестели бусинками мелкие красные глазки, чуть ниже них отсвечивали матовым костяным блеском крупные, чуть загнутые клыки. Тварь, выскочив из кустов, и не подумала замедляется. Она чуть довернула и ускорилась, нацелившись точно на Длинного, определив в нем командира противника. Коротенькие, на первый взгляд, лапы с прочным копытцами, с новой силой ударили в землю, ускоряя эту живую торпеду. Дикий секач (между прочим, один из самых смертоносных обитателей наших лесов!) мчался прямо на соперника. А Длинный, как зачарованный, выставил меч перед собой, намереваясь встретить лобовой удар противника. Идиот! Куда он хочет ударить мечом матерого дикого кабана? В лоб? Да проще наковальню в кузнице пробить мечом, чем его лобовую кость! Да его такой таран просто сметет и отбросит на ветви ближайшей сосны, вместе с мечом! А сам разве что шрам над бровью получит. Нет, это медведя, если повезет, можно взять на рогатину, но не кабана. Этого нужно бить сбоку, под лопатку. И изо всей дури, чтобы пробить жёсткую шкуру, покрытую слоем глины, а потом пройти через плотные мышцы, связки, не завязнуть в подкожном сале и добраться до сердца. И то, даже смертельно раненный зверь попытается (и успеет!) расправиться с незадачливым охотником.

— В сторону, идиот! — заорал я, наплевать на субординацию и армейское единоначалие и зачем-то изо всех сил прыгнул в его сторону.

Кажется, с перепугу я побил все существующие рекорды по прыжкам с места, врезался в плечо Длинного и едва не покатился вслед за ним. Зато в последний момент убрал командира с траектории живого тарана, да и сам оказался чуть сбоку, в удобной позиции для удара.

Картинка перед глазами словно замедлилась, я в лёгком ступоре наблюдал, как смертоносные клыки скользнули в нескольких пядях от моей ноги, а острые копыта взрывают место, где ещё не распрямилась трава, не которой доли секунды назад стоял Длинный. Мелькнула налитый кровью глаз. За ним место, где у остальных животных была бы шея, затем меня качнул ветром, который создавала пролетающая мимо туша. Взгляд автоматически упёрся в точку, единственное уязвимое место этого монстра. Оно размещалось чуть выше моего пояса, намного выше, чем у обычного секача. Но я все же успел сделать единственное, что могло бы меня спасти: успел поднять меч и до упора, налегая всем телом и упираясь подошвами сапог в грунт, вонзил его туда, где у зверя должно находиться сердце. Меч вошёл в тугую плоть больше, чем на локоть. Затем я ощутил рывок, и рукоять вырвало из моей руки. Зверь, не замедляясь, промчался мимо, пытаясь затормозить всеми четырьмя. Домчавшись, замедляясь, до противоположных кустов, это живое исчадие Аида развернулось и уперло в меня ненавидящий взгляд мелких красных глаз. Кабан готовился вернуться и уничтожить обидчика. Ситуация повторялась, но на этот раз я был почти безоружен. Не считать же оружием в данном случае дагу, с совершенно смешной длиной лезвия. Ей можно разве что в зубах этого монстра поковыряться, когда он будет жрать тот мешок с фаршем, который от меня останется после его удара. Но зверь почему— то не нападал. Он стоял и смотрел на меня. В какой-то момент мне показалось, что выражение чистой ненависти в его взгляде сменилось недоумением. А в следующий момент его передние ноги подогнулись, и монстр ткнулся мордой в землю. А затем новость о том, что пробитое мечом сердце перестало биться, дошло и до тщательно упрятанного в глубине черепа мозга. Глаза монстра заволокло мутной пеленой, он рухнул (даже земля под нашими ногами вздрогнула!) на бок, пару раз дернулся и затих. В этот момент пришёл в себя Толстый. Он подскочил к поверженному противнику и изо всех сил опустил топор на его голову. Сказать по правде, особого эффекта это на покойного не произвело: все-таки его череп оправдал надежды. Прочная конструкция!

— Успокойся, Толстый, — окликнула его Ледышка. — Искр его прикончил, пока ты в себя приходил и размахивался.

— Может, это и есть твоя скрытая способность, а? — обратилась ко мне Светлячок. — Уж больно ты быстро двигался! А даже моргнул не успела, а ты уже кончил!

— Главное, чтобы эта его способность в семейной постели не появлялась, кончать с такой скоростью, — схохмила Ледышка, разрядив обстановку.

— Насчёт кончать до срока, это я лично проконтролирую, — не ведясь на подкачки, ответила Светлячок. А тебе до наших половых проблем дела не должно быть никакого.

— Так, закончили пустой трёп, — оборвал начавшуюся пикировку Длинный. — не забывайте, наше дело не этот кабанчик-переросток, а Лютая Стая. Сами слышите, вон они вдали переговариваются. Так что собрались в кучку, и готовимся к неожиданностям!

Но приготовиться мы не успели. Я только сделал шаг к тушёный погибшего в неравной схватке кабанчика, как по ушам ударил запредельно силы и высоты свист. Запредельно громкий, да ещё и модулированный, он буквально врезался с мозг, даже не через уши, а через кости черепа. А ещё заставлял вибрировать внутренние органы. И прежде всего воздействовал на пищеварительную… а точнее, шлаковыделительную и мочеиспускательную системы. И я изо всех сил напряг сфинктер и сжал ягодицы, чтобы не обделаться. Честно говоря, опасение испачкать штаны уверенно конкурировало с вполне естественным инстинктом самосохранения, и даже перекрывало чувство опасности.

Доносится этот ужасный звук, казалось, со всех сторон. Подборов минутную слабость, я, прижав ладони к ушам в попытке заглушить звук, оглянулся вокруг.

Уши пытались зажать почти все наши. Четыре фигуры: Длинный, Толстяк и обе девчонки присели, прижав ладони к ушам. А вот Рэбе, хотя и самый чувствительный и пострадавший от свиста больше всех, стоял прямо и, не обращая внимания на расползающееся по штанам тёмное пятно, выпускал стрелу за стрелой куда-то вверх.

Затем он на секунду замедлился, набирая в лёгкие воздух и задерживая дыхание (видимо, готовясь у ответственному выстрелу) и почти одновременно произошло несколько событий: перекрывая свист, испуганно заверещала Светлячок; Рэбе пустил стрелу почти горизонтально; раздался сдвоенный удар: стрела пробила что-то мягкое и с характерным звуком врезалась в дерево. А затем, почти сразу, зловещий свист сменился жалобным писком, в сопровождении хрипов и бульканья.

Проследив за направлением полёта стрелы, я не сразу рассмотрел, что стрела прибила к стволу сосны, на высоте чуть выше моего роста, странную крылатую тварь. Наверное, это был какой-то подвид летучей мыши: чёрное тельце, покрытие короткой жёсткой шерстью, уродливая морда и пасть, полная острых мелких зубов, раскрытая в жалобном вопле, и широкие кожистые крылья, одно из которых повисло сломанной тряпкой после удара о дерево. Крылья казались тонкими парусами, или перепонками, растянутыми между растопыренными пальцами. Эти длинные, гипертрофированные пародии на пальцы заканчивались острыми, черными, загнутыми когтями. И на сломанном крыле с когтей стекали тягучие капли красного цвета.

Взглянув ещё раз, обнаружил источник крови: Светлячок лихорадочно пыталась закатать стремительно пропитывающийся кровью подранный рукав. Это ж надо: одним движением летающая тварь не только порезала крепкую ткань охотничьего куртки, но и рукав защитного комбинезона и глубоко взрезала мышцы руки.

Я бросился на помощь своей… подруге, но та остановила меня, показав жестом: "Не паникуй, ничего страшного, сама справлюсь!" С другой стороны, к ней развернулась Ледышка и начала накладывать на рану "заморозку". Ну ладно, не буду мешать. В конце концов, медицинскую помощь у нас в отряде оказывают как раз девушки, так что лучшая помощь, которую я могу оказать, это не вмешиваться.

— А это ещё что за чудо с крылышками? — задал вполне уместный вопрос Толстый.

— Похоже, обычный Крылан, — отозвался все знающий Рэбе. — только в этом лесу завелась что-то, что всех их изменило, и усилило. И банальная летучая мышь превратилась в такого вот "Соловья-Разбойника".

— Да уж, свистит он и правда, мощно. Я аж обосрался немного, — простодушно сообщил Толстяк.

— Да я тоже немножко не сдержался, — согласился с ним Рэбе. — И шустрый, зараза! Пять стрел мимо пролетело. Если бы Светлячок его не задержала, то не уверен, что вообще попал бы!

— Но все хорошо, что хорошо кончается, — с облегчением подвёл итог Толстый.

— Эй, не расслабляться в строю! — оборвал их беседу Длинный. — не забываем, что основное задание ещё не выполнено! Наша цель — Стая. А учитывая, какие изменения мы видим у этих зверушек, я все больше начинаю верить в крестьянские сказки о размерах и силе этих тварей. Собрались! Сейчас будет финальная схватка! И Искр, забери свой меч!

Я подошел к все еще пугающей туше кабана, взялся за рукоять и потянул на себя. Ну да, меч застрял в прочных мышцах надежнее, чем оружие знаменитого древнего рыцаря в каменной плите!

Стянув перчатки, ухватился за рукоять надежнее, уперевшись одной ногой в тушу зверя, и потянул оружие на себя, пытаясь его немного раскачать оружие из стороны в сторону. Как пробку из бутылки с вином в родительском погребке. Но как только меч начал понемногу поддаваться…

— Вот и они! — воскликнула Ледышка, разворачиваясь лицом к чаще, из которой свернули несколько пар кроваво-красных пар огоньков. Разум подсказывал, что это, видимо, глаза волков, которых мы вместе с загонщиками должны загонять на номера. Но сознание отказывалось прислушиваться к голосу разума. Для начала, огоньки были слишком высоко от земли, так что принадлежали, как минимум, лошадям. Или животным, равным лошадям по росту. Хотя вой, раздававшийся почти рядом, заставлял все же принять сторону разума. Который, в свою очередь, призывал залезть на ближайшее дерево и спрятаться поближе к верхушке: сражаться с монстрами таких размеров, или, тем более, убежать от них он полагал невозможным.

Тем временем Толстый, удобнее перехватив алебарду и описав топориком пару восьмерок в воздухе, смело двинулся в сторону чаще и заорал:

— Что, попрятались? Боитесь честного боя, волкИ позорные? Правильно делаете! Только попробуйте показаться! Я с вас живо шкуру спущу! А хвост к беретке пришью, самый модный на деревне буду. А ну, выползайте из кустов, шавки подзаборные!

— Справа! — пискнула Светлячок, такая пальцем чуть ли не в тыл нашего построения.

Она была права. Пока основная группа отвлекала нас «вокальным представлением», поглядывая из кустов, несколько зверей бесшумно обошли нашу группу и вышли в тыл. Да, их было всего трое, но это были отборные экземпляры!

Впереди стоял старый, но далеко не дряхлый, матёрый зверь. Серая шкура была местами тронуть сединой, на морде были видны парочка старых шрамов, один из которых чуть не стоил в свое время этому бойца глаза: он пересекал глазницу, начинаясь на высоком лбу и заходя за нижнюю челюсть. Это с кем же такому гиганту сцепиться пришлось? — невольно подумал я. Второй была молодая, но крепкая волчица. Которой тоже не впервой было драться. Ну, а третьим был молодо, сильный волк, который так и стремился в бой. Ростом и статью он не уступал старому, матерому вожаку. Но, видимо, старался проявить себя, чтобы завоевать более высокое положение в иерархии.

Я потянулся к мечу на поясе и только сейчас осознал, что мой полуторник так и торчит в туше гигантского кабана.

— А вот это пи@дец, — заявил совершенно спокойным тоном, констатируя сложившейся положение, наш Рэбе. При этом держа неожиданный «десант» под прицелом натянутого лука.

— Ну, не драматизируй, — поправил его Длинный. — Это ещё не полный пи@дец. Полный будет, когда подойдут укротители этих собачонок.

И тут неожиданно в бой вступила Светлячок. Она взмахнула перевязанной рукой и в старого волка полетел, сорвавшись с её ладони, комок огня. Нужно сказать, снаряд у неё получился (должно быть, с перепугу) даже больше по размеру, чем достигал на тренировках. Вот только это не слишком помогло: ударившись в покрытый шерстью бок зверюги, огонь зашипел и потух, не причинив видимых повреждений. Волк даже не шевельнулся, а вот его подруга щёлкнул зубами и издала звук, похожий на хихиканье.

Волчица и молодой хищник двинулись в нашу сторону, и в бой вступила Ледышка. В зверей полетели сосульки, но результата не достигла и эта атака. А вот молодой волк ускорился и бросился на обидчицу.

Рэбе моментально выпустил две стрелы подряд: одна летела точно в глаз старому волчаре, но тот вовремя мотнул башкой, и стрела отскочила от крутого лба вожака. Вторая предназначалась молодому волку, но волчица ухитрилась перехватить её пастью на лету. Короткое движение челюстями, и на землю упали две половинки стрелы.

— Эй, ты чего творишь! — обиженно завопил лучник. — ты хоть представляешь, сколько труда нужно, чтобы сделать хорошую, ровную и сбалансированную стрелу? А такие вот серые их… зубами…

Но похоже, воздействовать на совесть малограмотного зверя было бесполезно.

Более доходчивым оказался аргумент Толстого. Он опять описал алебардой круг, и, перехватив древко вытянутой рукой, прочертил острием длинную полосу по боку и задней ноге молодого волчка. Тот сразу же сменил приоритет, оставив в покое незадачливую Ледышку с ее сосульками и повернулся к новому противнику, который нанес ему болезненную рану. Девчонками же занялась волчица. А старый вожак кинулся на Длинного, признав в нем достойного себе соперника.

Без присмотра остался только я, да еще Рэбе: видимо, волки не спешили признавать его лук опасным оружием. Я решил потратить время до подхода «основных сил» с пользой, выдернув меч из дохлой туши. Но продолжал посматривать по сторонам, максимально расширив (как учил Мастер) поле зрения и не концентрируясь на деталях. Поэтому первым обратил снимание на некую странность: от каждого зверя (а на поляну из зарослей вышло не менее дюжины здоровенных монстров) тянулась что-то похожее на тонкую раскаленную проволоку. Причем эта красная, как разогретый металл «проволочка», не замечала стоящих на ее пути кустов и деревьев. Никак их, не тревожа и проходя насквозь сквозь стволы, не повреждая их.

И все эти ниточки сходились воедино на совершенно пустом, на первый взгляд, месте, в двух шагах от Длинного, прямо за его спиной!

— Осторожно! Сзади! — заорал я. — Там укротитель этих зверюг! Длинный, прямо за тобой!

Проявившийся невидимка был прозрачныим, как будто колеблющийся воздух надо догоревшим костром. Сейчас длинному достаточно было развернуться и махнуть мечом. Длинный даже однял оружие размахнулся, чтобы перерубить наглого невидимку… но в тот момент из почти пустого пространства вылетело что-то темное, моментально впилось в спину Длинного и тут же налилось темно-красным цветом, как сунутая в горн проволока. Командир отряда остановился, опустив руки, затем обвел взглядом поле боя и двинулся к замершему на месте Рэбе, заново поднимая меч. Он собрался без разговоров зарубить мелкого лучника. А что он будет делать потом? Что самое интересное, что волк, который как раз готовился прыгнуть на бойца, как будто утратил к нему интерес. Он отвернулся и зевнул, а затем опустился на пузо и опустил башку на скрещенные лапы. Кажется, вожак стаи записал попавшего под контроль невидимой сущности бойца в разряд «своих», и решил перейти в разряд «зрителей», при подавляющем численном превосходстве своей команды.

— Толстый, командир под управлением! Выруби его, только аккуратно! Тюкни обухом по темечку, но, чтобы жив остался!

— Тебя понял, — прорычал Толстый продолжая удерживать молодого волка на расстоянии, и, описав топором замысловатую фигуру в воздухе, опустил обух на затылок командира. Тот, не успев сообразить, что опасность пришла, откуда не ждали, рухнул мордой в землю и перестал подавать признаки жизни.

— Эй, Толстый, ты не перестарался?

— Да нет, все тютелька в тютельку, как говорил своей жене один лилипут.

— Тогда помоги девчонкам, а я займусь этой невидимой тварью!

И двинулся навстречу странному пятну колеблющегося воздуха.

Если смотреть не точно в центр колеблющегося воздушного пятна (теперь оно было видно отчетливо), а чуть выше и правее, то можно было рассмотреть стоящего внутри человека. Точнее, не совсем человека, а нечто странное: голова у него была, а вот рук было несколько, но очень тоненьких, выходящих из средины туловища и переходящих в те самые красные нити, ведущие к каждому из зверей. А нить, попавшая в спину Длинного, выходила, казалось, из самой головы. Через пару секунд, удостоверившись, что жертва не подает признаков жизни, нить «смоталась» и втянулась в голову. Затем сверкнул единственный красный глаз, и что-то темное метнулось в мою сторону, сильно ударив чуть выше ключицы, но не пробив кожаный доспех с подбитыми изнутри железными бляшками. Между нами протянулась точно такая же нить.

Однако в отличие от Длинного я видел, что в меня прилетело и даже ухитрился ухватить эту нить правой рукой, закованной в металлическую кольчужную перчатку. На ощупь это что-то напоминало намазанную мылом или жиром веревку, толщиной с палец. Пока веревка не натянулась и не разогрелась, я пару раз повернул кисть, наматывая «веревку» на кулак. А затем сделал единственное, что смог придумать в этой ситуации: вызвал в руке ощущение «искры», которая появляется, когда гладишь кошку, или, скорее, когда перед тобой крутится огромный шар из серы, и в протянутой к нему руке начинают формироваться длинные бегущие огоньки. Кажется, угадал: невидимке эти искры совершенно не понравились, и он попытался выдернуть веревку (скорее, это было что-то вроде щупальца, как у осьминога, только длинное и гладкое) из моей руки. Но я держал тварь крепко и потихоньку продолжал наматывать «веревку» на кулак, сокращая расстояние между нами.

Тварь заволновалась, и тонко завизжала. К тому же, красные нити, ведущие от него к подчиненным волкам, начали исчезать, и монстр пытался достать новыми туманными «щупальцами» меня. А маскировка типа «невидимости» при этом ослабевла.

— Светлячок, видишь эту тварь? — крикнул я, опять ориентируясь на интуицию. — Попробуй влупить по нему огоньками! Оставь в покое несчастную зверюшку, она уже не под контролем! Сейчас укротителю не до нее!

Светлячок оказалась послушной девочкой. Она отвернулась от здоровенной морды волчицы, что пыталась прорваться к девчонкам, разрушив ледяной барьер, который ухитрилась возвести перед ними Ледышка, и швырнула комок огня в бок непонятному «укротителю». И на этот раз эффект превзошел ожидания! Тварь уже не визжала, а верещала, и от места попадания пламени в его бок разбегались огненные полоски, полностью выводя тварь из невидимости и превращая блестящую черную кожу в обугленную древесную кору, которая очень скоро начала отваливаться кусками, оставляя пылающие раны. Сходства с человеком в ней оказалось значительно меньше, чем казалось ранее: когда рассеялся морок выяснлось, что больше всего тварь похожа на толстую змею, с двумя редуцированными передними лапками, стоящую на своем хвосте. Точнее. на кольце, в которую свился конец хвоста. Средина туловища, возвышающегося на пол-сажени над землей, была толщиной в пару пядей. А венчала это чудо голова, отдаленно напоминающая человеческую, с единственным глазом посреди лба и двумя отростками, свисающими по сторонам пасти вроде длинных «усов»: именно одним таким «усом» она меня и пыталась захватить.

Тем временем я подобрался к твари на расстояние в два локтя. Она пыталась вырваться, но хватка на «усе» не ослабевала, кольчужная же сетка не позволяла «веревке» скользить и отлично пропускала в нее искорки, которые формировались в моей ладони. Нашарив левой рукой рукоять даги с лезвием в форме фламберга, вытащил клинок и попытался ткнуть непонятную тварь в корпус. Но, даже обгоревший и с отпадающими кусками кожи, корпус по прочности не уступал березовому полену. Бесполезно ткнув пару раз в тело и не добившись успеха, решил опять применить «искру». Скинул левую рукавицу, чтобы обеспечить контакт кожи с металлом и вызвал уже знакомое ощущение. По лезвию от металлической рукояти пробежали искорки, похожие на электрические, от вращающегося комка серы. Усилив искрение до максимума, я взмахнул клинком и, о чудо! без труда рассек ранее не поддающийся корпус твари на две части. Верхняя, вместе с головой, осталась висеть на одном усе, намотанном на кулак. А нижняя рухнула на землю и рассыпалась прахом. Сильно размахнувшись, врезал головой чудовища по стволу ближайшего дерева, да так, что только ошметки полетели во все стороны. И в этот момент прочная веревка, которую я держал в кулаке, превратилась в вязкие, мягкие, расплывающиеся в руке сопли. Разжав ладонь, я брезгливо вытер слизь о кожаные штаны. И только после этого оглянулся на сидящих рядом в расслабленных позах здоровенных волков.

Звери, что удивительно, совершенно не собирались нас атаковать. Я бы сказал, что они смотрели на нас вполне доброжелательно. И цвет глаз их медленно менялся с кроваво-красного на желто-янтарный. А некоторые трясли башками и огладывались вокруг, как будто удивлялись: что сейчас происходит и как они здесь очутились? Первым пришел в себя старый вожак (как и положено командиру отряда). Он поднялся на лапы, подошел ко мне и дружески боднул в живот головой, так, что я чуть не упал. Затем оглянулся на стаю и что-то прорычал. И стая начала разворачиваться и уходить обратно: туда, откуда появилась. Только один, видимо, молодой волчара, попытался что-то возразить вожаку и даже сделал пару шагов в сторону наших девчонок. Но вожак пристально взглянул нарушителю в глаза и еще раз коротко рыкнул, более басовита. Не знаю, что именно он сказал, но даже меня продрало до печенок. Так что неповиновение было пресечено на корню, и стая быстро исчезла в чаще. Последним шел старый вожак. Он оглянулся в нашу сторону, уже стоя перед непроходимым кустарником, что-то пролаял на своем языке и исчез в зарослях. На поляне остался только тот раненный молодой волк, которого все же успел зацепить алебардой Толстяк. Как только распался в прах «укротитель» со своими «поводками», подранок свалился на раненную ногу и начал задыхаться: видимо, рана была намного сильнее, чем ему казалось, пока он был под управлением.

— Толстяк, не издевайся над зверюшкой, — крикнула Ледышка. — Добей животное, чтобы не мучилось. Видишь, не жилец он!

— Да и нам башку хоть одного волка нужно будет притащить в Академию, как доказательство выполненной работы. — А заодно и башку этого Крылана захватим, — тут же сориентировалась хозяйственная Светлячок.

— А кабанятину, что, просто так оставим? — возмутился Толстяк. — Это же пудов десять мяса!

— Постойте, голову волка и правда, захватить нужно. Тут твоя алебарда точно пригодится. Мечами мы ее часа два пилить будем, — начал распоряжаться я, как заместитель пребывающего в обмороке командира. — Тащи мешок, что нам выдали для припасов. И башку крылана туда же. И коробочку дайте, что нам для странных найденных вещей выдали, с вензелями на крышке!

— Не с «вензелями», а с охранными рунами! — поправила меня Ледышка. А для чего?

— Соберу в нее то, что осталось от этого невидимого «укротителя». Пусть наши яйцеголовые порадуются.

Среди оставшегося от рассыпавшейся головы нашлось два изогнутых, острых и длинных зуба (похожих на ядовитые зубы змеи, даже с канавками в них для впрыскивания яда), куски обгорелой шкуры и (едва не пропустил!) какой-то здоровенный, с пядь длиной и три-четыре пальца толщиной, слизняк, который норовил уползти с места гибели твари. На знаю, что это такое, но я его изловил, сунул в шкатулку и на всякий случай пригвоздил к донцу одним из клыков. Второй отдал Рэбе: он любит все странное собирать.

А затем Рэбе, не способный сопротивляться своей природе, упросил-таки Толстяка отрубить кабану заднюю ногу, и погрузил ее вотдельный мешок. Обязавшись отволочь добычу на кухню Академии самостоятельно, и выпросить под это дело у поваров особое к себе отношение. На этом наш первый «полевой прогулочный выход» закончился. Сложнее всего оказалось привести в норму Длинного: все-таки толстяк немного перестарался, нанося удар по черепу командира.