Афанасий - герой республики

Глава 15

В общем, мое объяснение с юной (а может быть и не очень юной: у этих азиатов с накрашенными до белизны лицами очень сложно определить возраст) заняло около получаса. Причем, когда до девушки дошло задание, которое я перед ней поставил, это вызвало настоящий «когнитивный диссонанс». Но она быстро разобралась в вопросе и оценила мою деловую хватку: один раз потратиться на обучение, чтобы потом пользоваться всем комплексом секс-услуг бесплатно! Поэтому торговалась она отчаянно, поначалу завысив и так высокие расценки раз в пять!

Но, как я быстро понял, этот «торг» представлял собой не столько жадность, сколько азарт и желание поторговаться, раз уж дело дошло до «эксклюзивных» условий. Видимо, ей и самой немного надоела «рабочая рутина», когда бесконечно выполняешь, как подмастерье на фабрике, одну и ту же работу изо дня в день. Так что мне довольно быстро удалось сбить озвученную вначале цену почти в три раза. Впрочем, о деньгах я заботился как раз меньше всего: в конце концов, все это удовольствие оплачивает моя супруга. Даже точнее, это деньги ее отца, который щедро выделил ей средства на проживание в столице и «обзаведение нужными навыками». Тут мне впервые, кстати, пришло в голову, что эти навыки нуждаются в постоянной тренировке, для полного усвоения. И далеко не факт, что именно я надолго останусь ее единственным «спарринг-партнером» в этом виде единоборств. Почему единоборств? Смышленая японка пару раз в разговоре назвала свое учение «искусством», и каком-то словом, заканчивающимся на «-до». А мой тренер Шарль несколько раз упоминал во время занятий, что многие приемы, которым он меня обучал, взяты из какого-то то японского боевого искусства, называющегося «кен-до», или «джен-дзю-до». Где «-до» означает не то «путь», не то «борьба», что в японской философии почти одно и то же.

Причем сочетание «дзю-до» означает путь гибкости, в противовес «Джен» — твердости. В общем, подтекст понятен, и в данном случае прямо может быть использован в сексуальном смысле. В контексте сочетания «твердого» (мужского) с «гибким и мягким», то есть женским.

Но в конце концов мы договорились что они сейчас соберется, подготовится и через час будет по указанному адресу с сопровождающим. А я могу пока быть свободен, и моя очередь проходить обучение наступит, когда сядет солнце. Пожав плечами, я вышел в общую гостиную. И чуть не столкнулся с благообразным старичком, в простом, но аккуратном полувоенном мундире, с тросточкой в руках, с окладистой бородой и в очках. Кого-то он мне смутно напомнил, но я твердо сказал себе, что у меня в столице знакомых пока точно нет и выбросил встречу из головы. Несмотря на то, что старичок посмотрел на меня как-то очень удивленно и сразу же повернулся с каким-то вопросом к содержательнице борделя (он же «цветочный магазин»). Та почему-то рассыпалась в извинениях. Хотя в их переговорах пару раз мелькнуло слово «сакура», я не стал прислушиваться к их разговору. Это, по крайней мере, неприлично. Спустился по лестнице и покинул гостеприимную кондитерскую лавку. Поймать возле кондитерской лихача оказалось проще простого: кажется, они здесь дежурили постоянно. Добравшись до места жительства (чуть не назвал его «своим домом»), опять постучал и велел все той же чернокожей горничной проводить меня к супруге. Которой заявил, что примерно через час должна прибыть в гости некая дама. Затем попросил меня не беспокоить и обрисовал ситуацию, объяснив, что мое присутствие при знакомстве девушек не требуется. Мол, пусть мне приготовят ванную, и нет ли среди наших комнат пустого просторного помещения, где можно спокойно размяться, отрабатывая приемы с оружием и потренироваться в использовании дара. Например, в подвале.

Оказалось, в съемной квартире имеется не только гостиная и библиотека, но и зал для танцев. Который я могу использовать по своему желанию. С одним условием: не разносить стены и зеркала.

Зал был оборудован точно так же, как и зал, в котором я обучался танцам: натертый гладкий паркет, красочные гобелены на стенах, и зеркала во всю стену, с установленным перед ними балетным станком. Да, помню этот станок, на которым меня пытала мадам Ламоль! А в углу на штативе зачем-то стояло самое настоящее чучело, набитое соломой и обряженное в курсантскую форму. Но средина зала была совершенно свободна, так что место для того, чтобы помахать шпагой, было достаточно. Чем я и занялся, скинув надоевший камзол и ботинки и оставшись босиком, в кальсонах и тонкой нижней рубахе.

Примерно через час услышал, что кто-то грубо стучит в дверь. Не может быть, чтобы так колотила маленькая японка! Осторожно выглянул в коридор и увидел, что наша эфиопка (а вовсе не негритянка, как мне сперва показалось) открыла дверь какому-то рослому и широкоплечему здоровяку, который с хозяйским видом попытался тут же протиснуться в приоткрытую дверь. Я было схватился за шпагу, но тут из гостиной показалась Виктория, и нахал сразу же «сдулся», заявив, что обязан проверить безопасность помещения перед визитом леди Сакуры. И что в доме, куда ее пригласили, нет никаких посторонних и потенциальной опасности для его «клиентки». Мол, прошу прощения, благородная леди, но таковы правила в нашем заведении! Безопасность превыше всего. А то, знаете ли, всякие случаи бывали… такая работа, не все относятся с пониманием!

Виктория без опаски прошла к входной двери и заявила, что в настоящее время никого из посторонних в помещении нет, только они с подругой. И супруг, который занимается в тренировочной комнате — кивнула она в сторону моей приоткрытой двери. Кажется, парень уже заметил меня. Но тут же супруга добавила, что они с подругой с нетерпением ждут появления его «клиентки». И из гостиной вышла… ее подружка Элеонора. Так, не понял, а она что здесь делает?

Здоровяк-охранник понимающе кивнул, обернулся через плечо и как-то по-особенному, залихватски свистнул. Послышался звук стука по лестнице деревянных сандалий, и по лестнице поднялась уже знакомая мне «малоразмерная» японка. Охранник с поклоном уступил ей дорогу, сделав на пальцах какой-то знак. Та в ответ кивнула. Вошла в коридор и захлопнула за собой дверь.

Затем японка с интересом оглядела интерьер, на забыв отметить и приоткрытую дверь в бальный зал и меня, за стывшего за этой дверью.

— Афоня-сан, я же просила Вас появиться дома после захода солнца! — произнесла она, впрочем, без намека на раздражение или неудовольствие. — И кроме того, вы не предупредили, что у Вас две жены! Это будет стоить дороже! Хотя может быть интереснее, я еще не сталкивалась в Вашей стране с таким интересным обычаем!

— Прошу прощения, Сакура-Сэмпай, — обратилась к ней Валерия. — Разрешите представить, это леди Элеонора. Она не вторая жена моего супруга, а просто моя хорошая подруга. Я поделилась с ней своей идеей, и она упросила меня разрешить присутствовать при наших занятиях. Она хотя и не замужем, но тоже заинтересовалась тем искусством, которое Вы можете преподать. Прошу разрешить ей присутствовать при наших занятиях. С оплатой дело не станет, я оплачу разницу!

— Очень близкая подруга? — с намеком переспросила японка. — Если она ваша Тян, то я не буду возражать против ее присутствия. Если она, конечно, готова разделить с Вами двумя все наши уроки. Только сразу предупреждаю я не собираюсь ограничиваться теорией и даже показом картинок. Я собираюсь научить вас действиям, которые необходимо предпринять, чтоб свести с ума мужчину, занимаясь с ним любовью. Готовы ли Вы, леди, разделить внимание мужчины со своей подругой?

— Да, мы договорились, что у нас с ней все будет общее. За исключением, разумеется, денежных и деловых интересов! Тем более, что преподаватель, ответственный за развитие дара, советовал нам как можно больше времени проводить вместе!

— Значит, вы не просто скучающие домохозяйки, но и вместе обучаетесь?

— Да, мы курсантки Академии. И преподаватель хочет выучить нас на целителей! Говорит, что наш дар для этого вполне подходит, жар и холод взаимно дополняют друг друга!

— Очень хорошо. Значит, вы должны очень хорошо знать строение человеческого тела. В этом я тоже могу вам помочь. Ну что ж, если вы всерьез хотите взять у меня пару уроков, то мы подружимся! Называйте меня Сакура-тян, оставьте это чопорное «-сэмпай». Хотя это и показывает, что вы интересовались культурой моей страны.

— Ну преподавание анатомии у нас с Академии идет довольно специфично: нас учат, где находятся жизненно важные органы, как распознать их поражение, а также куда и чем лучше бить, чтобы наверняка убить противника.

— Это тоже полезное знание. И вполне может пригодиться, — серьезно кивнула японочка. — В наших «чайных домиках», аналогах здешнего «цветочного магазина», девочки тоже проходят подобное обучение. Ведь наша профессия, несмотря на все меры предосторожности, достаточно опасна. Иногда приходится защищать свою жизнь и в прямом столкновении с грубой физической силой.

— Ну хорошо. С этим разобрались, — оборвала себя Сакура-тян. — Теперь мне нужно с вами пошептаться, а ваш супруг, Афанасий-сан, пусть подождет своей очереди. Я вижу, он серьезно занимается боевыми искусствами? Это достойное занятие для благородного мужа! Но не тратьте все силы только на тренировку, благородный рыцарь! Оставьте немного на ночь, они Вам еще пригодятся!

И три девушки, в сопровождении смуглой до черноты служанки (да, я помню, она не арапка, а эфиопка!) скрылись в гостиной. А я поплотнее захлопнул дверь и продолжил «бой с тенью», которую тренер Шарль называл странным словом «ката номер четыре». А затем решил добавить при нанесении удара передачу дара через острие шпага. Выбрав в качестве соперника набитое соломой чучело. Получалось, честно говоря, не слишком хорошо. Ну, мы с магистром Гаркилдом уже и раньше выяснили, что на чучела, набитые сухой соломой или сухой ветошью, мой Дар действует слабо. Защищают от него и полностью металлические доспехи, и даже простая металлическая кольчуга, даже слабого плетения. А для поражения противника острие должно хотя бы касаться кожи. А лучше поникнуть в тело соперника хотя бы на полвершка. Но опять же, много зависело от места нанесения удара. А не позаниматься ли мне с супругой той частью прикладной анатомии, которую им преподают, как целителям? Возможно, это поможет лучше использовать и мои умения?

Не прошло и получаса, как в коридоре послышался негромкий разговор, шаги и шелест юбок.

— Дорогой, не скучай! Мы отправились по магазинам с госпожой Сакура-тян! — крикнула мне через закрытую дверь Виктория. — Вернемся вечером, так что готовься и будь в форме!

Раздался дружный смешок, и хлопнула входная дверь. Вот тут я совсем не понял: а как связаны их «уроки» с походом по магазинам? Впрочем, специалистам виднее. Может быть, у женщин какой-то орган начинает работать только после покупки определенных вещей, не зря же они так рвутся посещать галантерейные лавки и так много времени там проводят! Ну что ж, буду знать, что это не просто трата денег и времени, а часть ритуала.

Вернулись они, когда солнце уже начало клониться к горизонту. К счастью, Барышни не забрали с собой горничную, и та все же подала в столовой обед и даже ужин, а также нагрела воду, так что я не только ополоснулся после тренировки, но и успел пообедать и даже выпил чаю с бубликами. Наконец раздался стук в дверь, и в коридор ввалилась дружная компания, нагруженная пакетами и коробками. Вновь прошуршали юбки, и компания скрылась в спальне. И вскоре уже оттуда стали доноситься восхищенные ахи, смешки и какое-то шуршание. Кажется, тканей и разворачиваемой бумаги. А спустя какое-то время до меня донеслось: «Мой господин, входите!»

С внутренним трепетом я открыл дверь и осторожно заглянул внутрь. Половину комнаты перегораживали стоячие ширмы, за которыми чувствовалось какое-то движение. Войдя в спальню, я остановился посредине, пытаясь понять, что здесь происходит. Солнце еще не опустилось, и его лучи простреливали помещение насквозь, падая через широкие и высокие окна. Постель была застелена, и о предстоящей забаве ничто не намекало.

— Фу, по духу чувствуется, что зашел настоящий рыцарь! — раздался голосок Элеоноры.

— Для полного счастья в нем недостает нотки конского пота! — отозвалась моя Вика из-за другой ширмы.

— Ну, ничего, сейчас мы это исправим! — заявила третья ширма, с еле уловимым, но приятным акцентом.

— В смысле? — ужаснулся я. — Вы предлагаете привести сюда моего коня?

— Наоборот, — в голосе послышался смешок. — Мы собираемся наконец-то отмыть этого благородного рыцаря, чтобы его пот не впитался в изысканное белье!

— Дорогой, как тебе нравится мое новое платье? — Выскользнула из-за правой ширмы Вика в каком-то разноцветном костюме. На ней были светлые штаны для верховой езды, коричневые ботфорты и облегающий жакет, поверх рубашки с длинными рукавами.

— В этом костюме ты напоминаешь Диану-охотницу — честно признался я.

— А мое? — вышла из-за другой ширмы Элеонора. Она была в традиционной широкой юбке и платье с небольшим вырезом, украшенном по вороту и манжетам пышными кружевами.

— Тоже неплохой наряд, леди Элеонора. — отозвался я. Ну, не признаваться же, что мне как-то совершенно все равно на платья и моду! — Похоже, что вы скупили модные модели из последней коллекции наших домов моды!

— Кстати, на сегодня разрешаю называть меня просто Элли, — заявила Элеонора. — Особенно с учетом того чем мы собираемся заняться…

— Как скажете, Элли, — легко согласился я. — Но скажите, неужели мой запах настолько силен, что чувствуется издалека?

— Конечно! Это вы, мужчины, не замечаете этих амбре. А женское обоняние намного чувствительнее! Вот, понюхайте, как должно пахнут от женщины!

С этими словами оно подошла ко мне вплотную и наклонила голову в сторону, подставив тонкую нежную шею. От не и правда, исходил какой-то цветочный аромат.

— Это последняя новинка фабрики синьора Брокарда! Вам нравится?

— Не могу сказать, что умею тонко различать ароматы. Пахнет вкусно. Но мне и запах конюшни нравится!

— Фи, грубиян! — рассмеялась Элеонора (да, помню, просто Элли!) и с шутку хлопнула меня по плечу сложенным веером. — Но ничего, мы с Викой еще привьем тебе вкус к чистоте! Пойдем, мы тебя хорошенько отмоем.

— Да я только что купался! — начал оправдываться я.

— Да, знаем мы. Как ты купался! — сморщила носик Вика. — Небось вылил на себя ведро холодной воды, размазал пот по телу и успокоился! Нет уж, мыться нужно тщательно. Как объяснила нам Сакура-тян, настоящий самурай (это местный рыцарь в нихон-го) обязательно принимает ванну, прежде чем посетить свою женщину! Пойдём, мы покажем тебе, как! Надежда (так зовут нашу эфиопку) уже должна была приготовить теплую воду.

— Ну, пойдем, смутился я и сделал шаг к двери, за которой, как я знал, находится мыльня.

— Стой! — рассмеялась Вика. — Ты что, вот так, в одежде и будешь купаться! А ну, снимай все то, что на тебе надето! Оно же все потом провоняло!

Пожав плечами, я начал раздеваться прямо посреди спальни. А эта парочка остановилась рядом и с интересом наблюдала, как я снял камзол, а затем и бриджи.

— А дальше? — капризно произнесла Виктория, когда я остался в одних кальсонах.

— Да он стесняется! — рассмеялась Элеонора. — Вот видишь, я же говорила! Мужчины более стеснительны, чем женщины!

— А сами вы что, тоже будете раздеваться посреди комнаты?

— Ну что ты! Ты когда-нибудь видел вблизи строение женского платья? Его же невозможно снять самостоятельно! Придется тебе нам помогать. Особенно Элли. Видишь, у нее на платье шнуровка сзади. Как ты думаешь, сможет она это сама расшнуровать? Так что помогай даме, если ты истинный рыцарь! Я подошел к Элеоноре, повернувшейся ко мне спиной. И правда, на спине платья была сложная шнуровка, с которой самостоятельно справиться было совершенно невозможно. Вздохнув, я взялся распутывать узлы. И распускать затянутые шнурки. Зато, когда я разобрался с системой и ослабил нужные шнурочки, платье само сползло с девушки, открыв гибкую спину, перечеркнутую серной в сеточку, полосой. Оказалось, что это подобие корсета, прикрывающее груди. Правда, прикрывала эта конструкция, выполненная из черных крупных кружев, намного меньше, чем подчеркивала и приподнимала. Ареолы просвечивали сквозь кружева, а соски напряглись и впирали сквозь тонкую ткань, как вишневые косточки, закрепленные на двух крупных яблочках.

Я невольно опустил глаза и опять обалдел. Вместо привычных панталон на девушке было нечто тонкое, узенькое и полупрозрачное, выполненное из таких же кружев. Такое, с позволения сказать, «нижнее белье» не скрывало, а подчеркивало, плотно облегая, крутые бедра, упругие гладкие ягодицы и почти не скрывало ничего из того, что находится внизу живота. Да, я не первый раз видел обнаженных женщин, но здесь что-то было не так. У нее внизу живота совершенно не было привычного пучка волос! Как будто она была девочкой, ее не достигшей половой зрелости.

— А как тебе нравится новая модель нижнего белья? — отвлекла меня от созерцания странных «панталон» Вика. Я оглянулся на свою супругу и опять остолбенел. На ней был почти такой же комплект «одежды». Но только кружева были белого цвета. Сквозь эту пародию на корсет грудь просматривалась даже лучше, чем если бы она была полностью обнаженной. А белые кружевные панталончики открывали полностью, длинные стройные ноги и широкие бедра. И в низу живота у нее тоже не было волос.

— И ты только потрогай, какая нежная и приятная на ощупь ткань! — сказала она. Подходя ко мне и кладя мою руку себе на грудь, едва покрытую полупрозрачными кружевами.

— Это марсельские кружева, — произнесла она почему-то слегка охрипшим голосом. — А это Толедские!

С этими словим она взяла мою вторую руку и положила ее… на задницу Элли.

— Чувствуешь разницу? Ну да, ты же мужчина! Куда тебе оценить столь тонкие различия в работе мастериц! Вам бы только побыстрее снять их с женщины, а то, что это настоящее произведение искусства, вам все равно! И не пытайся возражать! Ну хорошо, уговорил, снимай с нас эти тряпочки! Я ведь знаю, то тебе только этого и хочется! Да это просто невооруженным глазом видно!

— И даже на ощупь! — проворковала Элли прижимаясь ко мне всем телом. И в шутку слегка стукнула пальчиком по «индикатору настроения», который явственно и однозначно выдавал сквозь тонкие кальсоны мои желания.

— Снимать? — переспросил я, чувствуя, как мой голос тоже охрип от нахлынувшего желания.

— Ну конечно! Не будем же мы тебя купать, одетые в такие дорогие шмотки! Ты даже не представляешь, сколько стоят эти пара веревочек и клочок кружевной вставки!

Я постарался быстро, но аккуратно освободить молодых женщин от столь ценных аксессуаров. И отправился, поддерживаемый под руки двум шаловливыми нимфами, в мыльню. Где уже стояла ванна, наполненная теплой водой.