Афанасий - герой республики

Глава 3

Ну вот, теперь могу и представиться. Итак, я барон Афанасий Матвеевич Мезенцев. Младший сын, но, в свете последний событий, старший в своем роду. Наш род достаточно древний, и служил царям, а затем и Императорам, уже несколько сотен лет. Вот только с падением Империи наш Дед, Ипполит Мезенцев, решил убраться подальше от революционной суеты в столицах (тогда это был Питер, потом Москва). Ибо хорошо представлял себе, что именно начинается после революций, бунтов и переворотов с теми, кто проявил себя на службе старым властям.

В отличие от многих преданных поклонников идеи Империи, он трезво оценил силы правящей династии, настроения революционных масс и предвидел результаты массовой резни, которая началась на просторах некогда могучей Империи. Но и уезжать за пределы страны не решился. Так что забился в самую глушь, поселился в Воронеже и начал обустраиваться на новом мете. Не примыкая, впрочем, слишком уж активно, к представителям новой власти, но оказывая ей содействие в вещах, которые считал правильными. Так что отделался 10 годами каторги «без права переписки». Что по тем, революционным, временам, считалось «легким испугом».

Сумел он спасти и своего единственного наследника: моего отца, Матвея Ипполитовича Мезенцева. Он успел записать сына в ремесленное училище, где тот выучился на столяра-краснодеревщика. И проявил в этом деле немалый талант, так что уже к 20 годам создал и возглавил «свободную артель», выполнявшую эксклюзивные заказы на изготовление и реставрацию мебели. Эта артель, превратившись в небольшую фабрику, обеспечивала нашей семье вполне сносное существование в условиях всеобщего дефицита, который внезапно охватил «самую передовую и политически правильную» экономику Республики.

Правда, я не совсем понял, чем именно новая Республика отличалась от старой Империи. Разве что старых «министров» сменили новые «наркомы», а графов и князей заменили «политагитаторы» и «комбриги» с «командармами». Но постепенно даже в Республике вспомнили и «табель о рангах», и «уложение о дворянских вольностях». Хотя на смену наследственному дворянству пришло новое, «Военно-революционное». Которое, впрочем, потихоньку тоже становилось наследственным. Да и руководство страны, в первое время заново избираемое каждые 4 года, вдруг начало единогласно избираться на 2, 3, 4 и более сроков. А мимолетно случающиеся бунты по различным поводам: нехватки калош, колбасы или свободы слова, быстро подавлялись уже не «царскими сатрапами и душителями свободы», а «Службой Охраны Революции». Которая не стеснялась применять как автоматическое оружие и тяжелую бронетехнику, так, по слухам, и боевые газы, и бактериологические бомбы, начиненные «боевыми комарами».

В общем, несколько лет назад папа рискнул напомнить руководству города о своем титуле и на нас посыпался настоящий дождь из благ, которые раньше и представить себе было страшно. Старые фамилии были восстановлены в дворянских правах, начало работать Дворянское Собрание. Конечно, заправляли сейчас в нем «новые дворяне», но старые семьи им требовались для поднятия собственного престижа и значимости. Падал отсвет дворянского ареола и на меня, Афанасия Матвеевича.

С точки зрения отца, жизнь налаживалась. Вот только, как описал в своей сказке один древний поэт африканского происхождения, его супруге всего и всегда казалось мало. И ей надоело «прозябать» на задворках, в заштатном городишке. И очень хотелось вырваться на большую сцену политики, в столицу. Или, на худой конец, в одну из «старых столиц»: Москву или Питер. Как ни отговаривал ее отец, она вбила себе в голову, что «настоящая жизнь» происходит именно там, а до нас в глубинку долетают только слабые отголоски новых веяний. И напоминания о том, что, только зарывшись в глубокий ил в этой «глубинке», дед сумел хоть как-то сохранить остатки рода, на нее не действовали никак.

Тем более, что с появлением «одаренных» политическая жизнь в республике сильно изменилась. К своему удивлению, «новые дворяне» обнаружили, что способность совершать самые разнообразные чудеса, свойственные «одаренным», намного чаще передается по наследству именно представителями старых дворянских родов. И именно за их лояльность сегодня боролись «новые дворяне» и руководство страны. Ведь один волшебник на поле боя (а к войне готовились все без исключения страны!) вполне способен в наступлении заменить когорту тяжелых конных рейтар, или в одиночку сдержать наступление полка арбалетчиков в обороне.

Да и в области административной деятельности дворянство почему-то показывало (в среднем) намного более высокие результаты, чем дети «пламенных революционеров». Хотя были и исключения, когда хорошо подготовленные простолюдины добивались намного лучших, и даже выдающихся, результатов. В общем, дворянствоо оказалось ценным ресурсом что в военном деле, что в экономике или администрировании. Поэтому и была утверждена Военно-Политическая Академия, готовившая кадры для армии, высшего руководства и отрядов «колдунов» (как политически некорректно называли в народе «Одаренных»).

Но вот что случилось сегодня, было для мня совершенно непонятным. Нет, в нашем обществе вполне себе существовало понятие «разборок» и «отжатия ресурсов». Но сегодня даже эти процессы проходили более «мирно» и «цивилизованно». Приезжали интеллигентные молодые люди с пачками документов, предъявляли претензии или просто выкупали спорный актив. Но, если после первых намеков кто-то не понимал сути вопроса, в действие вводились «маски-шоу» с классическими отрядами мушкетеров, выбиванием дверей и показательными арестами «нарушителей революционной законности»: благо, статей в Уголовном Кодексе хватало, их легко можно было подобрать на любого, даже самого законопослушного человека.

Были, конечно же, еще и религиозные фанатики: те могли легко отправить на свидание с выбранным богом, божком или идолом любое количество людей, выбравших «неправильную веру». Хорошо еще, что публичное аутодафе в законодательстве отменили, а то в первые годы вышедшего на государственный уровень религиозно-православного фанатизма и такое случалось. Но наша семья ни в каких трениях с официальными религиями, вроде бы, не замечена. Хотя упоминание в сообщении «белых», как называли сторонников Священной Конгрегации (наследницы испанского варианта «Священной Инквизиции»), немного настораживало. Конкурентов у отца тоже не было: какая может быть конкуренция, если наша фабрика создавала не массовый, а штучный товар по личным заказам высокопоставленных руководителей государства?

Оставался только непонятный вариант с папиным братом, дядей Филионом. Я и в самом деле не знал, откуда он прибыл, почему не зарегистрировался в Магистрате и откуда так хорошо знаком с тюремными обычаями? А также, сам он додумался до всех этих нововведений в технике или представляет глубоко законспирированную группу «натурфилософов», на которую почему-то так косо посматривает официальная церковь (как Православная, так и Исламисты и другие официально разрешенные направления религии, кроме буддистов).

Но, как бы то ни было, мне нужно было где-то переночевать. И мы с Юджином отправились обратною, в те же «Три Осетра». Хотя по дороге я вспомнил, что у меня нет ни копейки в кошельке: я не рассчитывал расплачиваться за обед, просто собирался «упасть на хвост» кому-то из старых приятелей. Но тут Юджин указал на мой костюм, и напомнил, что на одни только пуговицы от камзола я могу с комфортом прожить в корчме полгода на полном обеспечении. На том и порешили.

Но вот в корчме меня ждало разочарование: толстый Хорсан, владелец корчмы, хотел было загородит мне дорогу, напомнив, сколько я уже задолжал по счетам. А на попытку возразить, посетовал: мол, раньше я мог рассчитывать на капиталы своего отца, а в свете последних событий… тем более, что никто из старых приятелей не поспешил оплатить мои счета. А за оторванные пуговицы имеющие (только по используемым материалам) значительную ценность, предложил такую смешную цену, что я чуть не заехал кулаком в наглую, толстую морду. Но Юджин, вмешавшись в разговор, все же убедил Хорсана выделит нам комнату на ночь. И перейти к дальнейшим переговорам чуть позже.

Комнатка нам досталась крохотная: одна койка, узенькое окошко, мелкая сидячая ванна и отсутствие горячей воды. Даже не знал, что здесь такие крохотные номера: даже когда я снимал комнатку на ночь, которую собирался провести с подругой, пространства и удобств было больше. Но делать нечего, хоть какое-то место для отдыха. Юджину достался тюфяк, который он уложил возле дверей. Кровать была ужасно скрипучая и неудобная, так что я всю ночь крутился, не в состоянии уснуть. Да еще и Юджин на полу храпел!

Но на следующее утро ситуация не улучшилась. Правда, деньгами мы немного разжились. Юджин собрал все мои пуговицы, и отнес их в ломбард. Получил намного меньше их реальной стоимости, но все же больше, чем пытался предложить за них этот скряга Хорсан. Заодно Юджин поинтересовался ценами и условиями в других местах. Оказалось, что можно устроиться дешевле и удобнее. А что касается моих приятелей, с которыми мы вчера договаривались встретиться утром… то они куда-то исчезли. Я ждал до полудня, когда на ратуше пробили 10 склянок. Но никто из них так и не появился. Зато появился все тот же чиновник от министерства юстиции, Карташов.

— Здравствуйте, Сергей Симеонович, — поприветствовал я его. — Чем обрадуете?

— Увы, радостных новостей немного. Более того, вам сегодня придется отправиться в госпиталь, в отделение морга. Требуется официально провести опознание трупов, извлеченных из развалин в ходе разборки завалов. Я понимаю, что это тяжело с моральной точки зрения, но сделать это нужно обязательно.

— Хорошо, прямо после нашего разговора отправлюсь. Что еще?

— Еще появились новости от вашем, так называемом «дяде Филионе».

— И что с ним не так?

— Его опознали. Это действительно сын вашего двоюродного деда. Внебрачный, правда. Он находится в розыске как в нашей конторе, так и в Священной Конгрегации, как злостный и заядлый еретик. А по нашей линии он разыскивается, как активный член организации «Воля народа», признанной террористической организацией, причастной к подготовке антигосударственного переворота. Например, членов этой организации подозревают в изготовлении бомб, при помощи которых осуществлялись покушения на государственных чиновников. Не жалея при этом и попавших под удар гражданских. Так что Вам может быть предъявлено еще и обвинение в укрывании государственного преступника. Кстати, Вы ведь работали вместе с ним. Не припоминаете, не делал ли он каких-либо веществ, которые могли бы использоваться для изготовления взрывных устройств?

— Нет, такого точно не было. Он занимался исключительно мирными проектами. Его интересы были сосредоточены в области изучения свойств Электриума.

Но у него же, насколько я понял из материалов следствия, была и собственная мастерская, в которой он занимался какими-то другими проектами? В помещении, где произошел взрыв, остались детали какого-то химического оборудования.

— Нет, в эти эксперименты он меня не посвящал. Я знаю, что он занимался созданием каких-то красителей, устойчивых к выцветанию. Знаю, что в качестве исходного сырья он закупал в небольших объемах сырую нефть. Но подробностей я не знаю, просто видел результаты этих опытов: несколько клочков материи, окрашенных новыми средствами.

— Красители на основе переработки нефтепродуктов? Хорошо, я задам вопрос нашим экспертам. А вас прошу пройти в морг при больнице.

И куда деваться? Пришлось идти.

Когда мне показали тела погибших, хотя и вымытые и без следов крови, мне стало плохо. Но я не преминул обратить внимание сопровождающего меня чиновника, что далеко не все смерти произошли в результате взрыва: например, маме не только раздробило камнем голову, но и была явно видна резаная рана на горле. Сестренка Элла была убита ударом ножа (или чего-то подобного) в область сердца. Два обгоревших трупа охранников у ворот имели травмы черепа: удар нанесли сзади. На трупах отца и брата также были резаные раны, у брата была отрублена правая кисть. Похоже, они погибли как воины, сражаясь с противником лицом к лицу. Единственным, кто погиб в ходе пожара, оказался кухонный мальчонка, поваренок: он, по результатам обследования, задохнулся. Помощник дяди Филиона, Карл, был найден в мастерской, все еще хватающегося «за странный рычаг, уходящий одним концом за стену и соединенный с какими-то проводами. Сам же дядя Филион превратился в размазанное взрывом пятно на стене: видимо, какое-то устройство взорвалось в непосредственной близости от него. Но трупов нападавших и посторонних обнаружено не было. Так что доказательства нападения были только косвенные. А все «неудобные» для официальной статистики факты списали на последствия взрывных травм (все погибли в результате взрыва). Мол, при этом и не такие раны могут появиться!

Но на этом мои неприятности не закончились. На самом деле, они только начались! Прежде всего, ко мне пришел поверенный страховой компании. И заявил, что никакой страховой выплаты не будет! Так как взрыв дома одним из домочадцев — это «не страховой случай». Более того, компания может предъявить мне судебный иск по делу «о мошенничестве». Затем появился еще один поверенный, от одного из крупнейших банков города. Разумеется, принадлежавшего иудейской общине, возглавляемой Симом Хайфовичем Ройзенбергом. Оказалось, что отец пару месяцев назад взял у банка крупную сумму в кредит. Понятия не имею, на какие цели он потратил деньги, но теперь ростовщики потребовали срочно задолженность погасить. Или отдавать банку загородную резиденцию, которая бала оставлена в качестве залога по кредиту.

Но самый большой удар я получил под вечер: оказалось, что на фабрике произошел крупный пожар, начавшийся в лако-красочном цеху. Оборудование и большая часть материалов погибла в огне. Не обошлось и без человеческих жертв: трое погибших и полдюжины пострадавших во время пожара. И это не считая тех, кто кашлял, надышавшись дымом. За что профсоюз, давно точивший зубы на отцовскую фабрику, предъявил мне, как наследнику владельца, иск о возмещении ущерба здоровью.

В результате к вечеру оказалось, что я остался не только без семьи, но и без имущества, без денег и еще с кучей долговых исков. Нужно было срочно спасать ситуацию!