Агатовый браслет

Глава 16

Пожалуй, еще никогда такой короткий путь не казался столь долгим. И если дорога к дому еще не была настолько волнующей благодаря городскому шуму, то едва нам с Генрихом стоило оказаться во дворе, как страх овладел мной с новой силой. Он зудел в голове, науськивал о худшем исходе и заставлял сердце учащенно биться. С каждой ступенькой пугающее чувство усиливалось, пока я не вошла в дом.

Аккуратным касанием к талии жених завел меня в гостиную, где на диванчике, рядом с укутанным в плед спящим мальчишкой сидела знакомая старушка. Чуть дрожащей рукой она поглаживала спину ребенка, словно заботливая мать, чем навеяла мне воспоминания о детстве. О тех днях, когда мои родители были живы и тоже так обо мне заботились…

Эх, как же мне их не хватает…

– А вот и хозяева дома подошли, – шутливо произнесла Зельда, легонько похлопав по плечу юного пациента, после чего перевела взгляд на нас. – Он пока так и не просыпался. Попил только немного, не открывая глаз, а потом снова уснул. Потрепала беднягу жизнь бродяжья… Очень хорошо, что вы его нашли.

– Спасибо, фрау Зельда, что присмотрели за ним. Мы с невестой вам очень признательны.

– Не за что, Генрих, ты же мне словно внук, – осознав суть последних слов, женщина резко просияла и улыбнулась. – Невеста? Ты сделал Эрике предложение?

Мои щеки резко залились румянцем, а Генрих неловко почесал макушку.

– Д-да, фрау Зельда, сделал. Со свадьбой пока, правда, пришлось повременить, но…

– Какая радость, Генрих! – женщина подбежала и заключила нас в объятия. Крепкие во всю мочь, словно у матери, благословляющей ребенка и его половинку на совместное счастье. – Я очень рада за вас! А свадьба – дело наживное. Главное – чтобы вам самим было хорошо друг с другом. – Ослабив объятия, женщина дружелюбно пожала мне руку. – Теперь уж точно не стесняйся ко мне ходить и по хозяйству интересоваться. Чем смогу обязательно помогу! Даже вот взять мальчишку – мне не трудно будет посидеть с ним, если вам захочется побыть вдвоем или понадобится отлучиться.

Казалось, будто я сейчас сгорю от смущения. Ох, нужно срочно перевести разговор на другую тему!

– Спасибо на добром слове. Обязательно приду к вам за помощью, если понадобится. Но сейчас помощь куда больше нужна мальчику…

– Твоя правда, лечение ему предстоит усердное. Но главное, что спасли его такие добрые сердцем люди, как вы, а остальное уже приложится. Только не бросайте его, а то в одиночестве он долго не проживет.

Насчет последнего, к сожалению, я обещать ничего не могла. Очень хотелось бы, конечно, приютить ребенка к нам, но ведь не мне одной надо принимать такие решения!

– Мы обязательно подумаем над этим, фрау Зельда, – любезно добавил жених. – Вы можете идти домой, дальше мы справимся.

– Удачного вечера, ребятки. Не болейте, – старушка помахала нам на прощание и направилась к своему дому. Генрих закрыл за гостьей дверь и, оперевшись на нее, растерянно сжал губы. – Извини, что все так неожиданно вышло. Как-то забылся совсем, вот и…

– Все хорошо, так даже интереснее получилось, – я погладила руку возлюбленного и дружелюбно ему подмигнула. – Я так понимаю, ночевка спасенного пациента в твоем доме – это и есть та самая важная новость, о которой ты хотел мне рассказать?

Мы вместе присели на диван рядом со спящим гостем: я – на сидушку дивана, а Генрих – на подлокотник.

– На самом деле не только об этом. Я раздумывал о его возможной дальнейшей судьбе и хотел бы кое-что с тобой обсудить.

– Что именно?

– Немного неловко в этом признаваться, но вчера, во время разговора с целителем, я вновь нечаянно услышал твои мысли. Ты очень хотела, чтобы мальчишка остался под нашей опекой.

По спине пронесся мурашечный холодок, будто к коже приложили кусок льда. Меня удивляла сила дара жизни и при этом смущали собственные мысли.

– Было такое, но в первую очередь ты хозяин дома. Мои мысли – это одно, а решения всегда за тобой.

– Эрика, солнце, ты должна понять главное: ты моя невеста, и имеешь право на какие-либо решения касаемые нашей жизни не меньше меня, – его рука нежно погладила мое левое плечо, пройдясь большим пальцем по шрамам. – Я и сам подумывал над возможной судьбой мальчонки, поэтому буду не против приютить его. Не знаю, получится ли у нас его воспитывать и обучать, но, по крайней мере, у него хотя бы будет крыша над головой.

Я улыбнулась и, облегченно выдохнув, погладила спящего мальчишку по спине. Мысль о том, что теперь он тоже в некоем роде часть нашей семьи, немного волновала и заставляла сердце биться чаще.

– Мы же его совсем не знаем. Получится ли нам стать теми людьми, кто изменит его жизнь к лучшему?

– Я, конечно, не сильно знаю, что нужно нынешним детям, но это мы выясним позже. Как выздоровеет и сможет спокойно стоять на ногах, сходим на рынок и купим ему одежду, а там видно будет. Ты согласна со мной?

– Хорошо, так и поступим.

Оставив ребенка отдыхать, мы занялись каждый своими делами. Я стала пытаться готовить сытный ужин, а Генрих пошел во двор. Краем уха я слышала, как он косил траву и вскапывал клумбы. Душа моя будто пела, а где-то в груди разгорелось жаркое тепло надежды и счастья. Я и вправду невеста, теперь сомнений нет! А если повезет, то мы с женихом еще подарим счастье бездомному мальчонке!

В этот раз ужина я приготовила немного с лихвой на случай, если наш гость проснется, и не прогадала. Тихонько за трапезой мы обсуждали возможные перестройки и покупки в доме, как вдруг из гостиной послышался звук, похожий на топот. Ринувшись на проверку, мы обнаружили на коврике и виновника шума. Укутанный в плед мальчишка, проснувшись в незнакомом месте, видимо, захотел убежать, но ногах устоять еще не смог. Бедняга растерянно взирал на нас, едва не трясясь.

– Где я? Кто вы? Что вы со мной сделали?! – верещал он, окидывая комнату и нас взволнованным взглядом.

Я растерянно закусила губу, не зная с чего начать беседу. Перепуганный до трясучки ребенок – это не просто гость, которому можно спокойно объяснить все происходящее. К счастью, Генрих взял это дело в свои руки. Уверенно мне кивнув, он сел на ковер напротив мальчишки. Не будь этой темной повязки, то легко можно было бы подумать, как он сейчас настойчиво смотрит на маленького гостя.

– Я тебя помню, – недовольно буркнул пациент. – Я у тебя как-то карамельное яблоко утащил. И браслет, который ты отобрал.

– Меня ты узнал, уже хорошо, – шутливо съехидничал мой мужчина, указав на календарь. – А что случилось в день фестиваля помнишь?

Паренек растерянно отвел взгляд и обхватил голову руками в надежде вспомнить тот самый день жизни, который едва не стал для него последним.

– Может, это тебе напомнит? – Генрих подошел к столу и протянул мальчишке маленькую мясную колбаску, как две капли воды похожую на отравленную.

От одного лишь взгляда на возможную отраву ребенок затрясся и беспомощно пополз спиной назад, уперевшись в диван.

– Не бойся ты так, смерти я тебе не желаю. Да и кто в здравом уме будет совершать убийство в собственном доме?

– Тогда зачем вы меня сюда притащили? Наказать хотите? – недоверчиво буркнул маленький гость.

Я не придумала ничего лучше, как преподнести ребенку небольшой кусок ягодного пирога и чай в знак примирения.

– Мы нашли тебя умирающим среди безлюдных улиц и пришли на помощь. Не волнуйся, мы не навредим тебе. Угощайся.

Мальчишка внимательно осмотрел угощение со всех сторон и принюхался, словно выискивая отраву, которой, разумеется, там не было. Убедившись, что опасности нет, пациент осторожно принял тарелку и откусил кусок пирога.

– Почему вы мне помогаете? Я же грязный ободранный бродяга, вас обокрасть пытался, да и чуть ли не весь город на меня зуб точит… Не поверю, что вы такие добрые!

Генрих улыбнулся и ласково потрепал макушку ребенка, заставив того поморщиться и одернуться.

– Вряд ли ты это осознаешь, но мы очень даже похожи. Когда-то, отчаявшись, я тоже натворил глупостей, но благодаря помощи одного доброго человека смог вернуться на праведный путь. А вот способен ли это сделать ты?

Мальчишка стыдливо сглотнул, отвел взгляд и отодвинул тарелку с обкусанным пирогом.

– Ваши красивые слова не вернут мне маму и папу! – с горечью крикнул он, обхватив руками коленки. Казалось даже, что из его глаз вот-вот потекут слезы.

Этот миг пробудил в моей памяти давно спящее чувство. Когда мне было одиноко и не хотелось признавать потерю горячо любимых людей… Я тоже плакала и пряталась в укромный уголок, где и изливала все печали. Только вот не так уж легко это было, когда вокруг тебя повсюду воспитатели или другие приютские дети. Конечно, сейчас с годами я отношусь к случившемуся гораздо спокойнее, но в те времена я думала, что сойду с ума…

Присев рядом, я дружелюбно протянула маленькому гостю угощение и попыталась заговорить с ним.

– Ты прав, никому на свете не под силу вернуть потерянных нами людей. Но вот были бы они счастливы, узнав, какую жизнь ты сейчас влачишь?

– Им теперь все равно. Они там, на небе, а я здесь, – буркнул он, шумно всхлипнув.

– Возможно. Но что, если бы вдруг они наблюдали за тобой? Что бы они почувствовали? Что бы сказали?

– Наверное, расстроились бы и отругали меня.

– А как ты думаешь, для чего они это делали? – Генрих словно уловил мою мысль и продолжил разговор.

Мальчишка вжал голову в плечи, не зная, что ответить.

– Они просто хотели, чтобы ты вырос здоровым, сильным, умным и дружелюбным человеком.

– А вместо этого я стал беспризорным, ни на что не годным бродягой-оборванцем…

– Еще не поздно измениться, если тебе хочется, – я поднесла тарелку с еще сладко-пахнущим пирогом под нос пареньку. – Да, в одиночку это сделать трудно, но теперь ты не один.

– Это как так? – юный пациент поднял голову от удивления и захлопал глазенками.

– Конечно, мы могли бы отпустить тебя на все четыре стороны после лечения, но, может, тебе будет куда приятнее иметь крышу над головой? – с улыбкой произнес Генрих, еще раз потрепав макушку ребенка.

– Не знаю, я не привык…

– Мы тоже, как видишь, не привыкли детей растить, – усмехнулся глава дома. – Давай условимся: мы дадим тебе кров, еду, причем не отравленную и полезную, одежду по мере сил, может игрушки какие, а с тебя послушание и помощь по дому. И никакого воровства!

– И обучение грамоте! – добавила я. – А то ты, наверное, даже читать не умеешь.

Паренек прожевал кусок пирога и неловко сжал губы.

– Умею, но медленно, и не все слова понимаю.

– Вот тогда и будет тебе занятие! – голос любимого обрел необычайный задор. Похоже, он и вправду рад подобному решению. – Как только выздоровеешь, так сразу займемся.

– Остался только один нерешенный вопрос, – добавила я, с задумчивым видом почесав за ухом.

– Какой же? – двое мужчин, постарше и помладше, окинули меня удивленными взглядами.

– Мы забыли познакомиться, – я протянула мальчишке раскрытую ладонь в знак дружбы. – Меня зовут Эрика.

– А я Генрих, – жених накрыл мою ладонь своей. – И сильно не расслабляйся, малец: пусть я с повязкой, а видеть еще кое-что да могу.

Ребенок растерянно взирал на наши соединенные руки, словно раздумывая над решением. Мы же с моим мужчиной смиренно молчали, давая гостю шанс подумать. Сейчас решалась его судьба, и сделать выбор он должен был сам…

– Грегором меня родители звали, – юный гость с интересом улыбнулся и осторожно накрыл своей рукой наш замок. – Если про кров и еду вы не врете, то я попробую перестать воровать!

– Не врем, – поддакнул Генрих. – Конечно, вряд ли мы когда-нибудь заменим тебе настоящих родителей, но теперь хотя бы будет кому спасать тебя от любителей самосуда за украденные колбаски.

От мысли о случившемся улыбка резко сошла с лица Грега.

– Мне и до этого иногда плоховато было, когда я еду с рынка таскал, но как-то не знал, что это отрава. Думал, что просто плохо помыл, вот и…

– Теперь все позади и ты будешь есть здоровую еду, – поднявшись с пола, я указала на чашку с уже слегка остывшим чаем и потянулась к полке, где хранились купленные у Людвига настои. – Доедай и укладывайся на диван – тебе нужно выпить лекарства.

Голос мой звучал заботливо, но при этом слегка строго, будто у матери. Интересно, станет ли мальчонка нам с Генрихом родным? Или же сбежит, как только выдастся возможность?

Разделавшись с порцией еды, ребенок послушно уселся на диван, а потом, поморщившись от вкуса горьких настоев, рухнул на подушку. Целебный сон не заставил себя долго ждать, и уже скоро мы с любимым, прижавшись друг к другу, с умилением наблюдали, как теперь мирно сопит новый член нашей будущей семьи.

– Что ж, одной бедой меньше, – его теплые губы коснулись моей щеки. – Умница! Отлично справилась!

– Это ты мне помогал, сама я бы не смогла, – прошептала я, обхватив его сильную шею и положив голову на крепкое плечо, а ответом мне стал легкий и нежный поцелуй под ушком.

– Смогла бы, солнышко, еще как смогла бы, – тихонько расцепив объятие, Генрих отстранился и направился к столу, где еще оставалась недоеденная еда. – Ладно, давай поужинаем и проведем первую тренировку твоего дара. Зря я, что ли, клумбы копал?

Вскоре мы, закончив трапезу, уже сидели на корточках возле клумбы с цветами. Розы за прошедший день дали еще один бутон, превратившись в небольшие кусты. Как-то даже немного беспокойно стало. Так, глядишь, скоро разрастутся и заполонят двор!

В свежевскопанную землю я погрузила несколько похожих на рогатые ноготки семян календулы, присыпала их с помощью лопатки и приложила к ним руку, украшенную чарующим алым браслетом. Оставалось отдать семенам приказ прорасти.

– Растите большими и здоровыми! – произнесла я четко, бросив судорожный взгляд на клумбу. Как и в первый раз, ничего за моими словами не последовало. Бегло оглядев землю в надежде увидеть хоть какие-то изменения, я поднялась на ноги и напряженно вздохнула.

«Ничего у тебя не получится, наивная!» – науськивал внутренний голос. – «То тогда случайно вышло с цветами!»

– Не переживай, цветочек, я уверен, что тут скоро будет настоящий сад, – Генрих подошел сзади и ободряюще приобнял меня. – Сад твоей мечты, созданный нашими руками. Разве не чудесно?

Тепло объятий внушало спокойствие и веру, хоть в глубине души еще дремала тревога.

– Звучит прекрасно, но вот получится ли у нас? Ведь в жизни все не так просто…

– А ты не думай об этом, – подбадривал меня жених. – Просто иди вперед, а коль трудности нагрянут – преодолеем их, причем вместе. Не забывай, теперь нас трое – теперь нельзя так легко сдаваться!

Воспоминание о мальчике, мирно спящем на диване в гостиной, заставила слегка поежиться.

– Если бы я только знала, как учить и воспитывать детей… В приюте, конечно, дети разных возрастов были, но ведь это совсем не то.

Любимый поправил повязку и улыбнулся.

– Не думаю, что семейные пары сразу с пеленок знают все азы воспитания., – своей рукой он коснулся свежей цветущей на клумбе розы. – Тем более, Грег уже большой мальчишка, ему нужны сейчас лишь забота и тепло – тогда он сам раскроется перед нами, как эти дивные цветы.

Его слова заставили меня задуматься. Мы ведь учимся всему на свете на протяжении всей нашей жизни… Может, и вправду будет не так уж трудно? Это же, в конце концов, не с грудным ребенком возиться.

– Ладно, пойдем домой. – прошептал Генрих мне на ухо. – Завтра утром уже посмотрим, какую красоту ты вырастила с помощью прекрасного дара жизни.

Кивнув в ответ, я поднялась с земли и направилась домой, а позже, проведав перед сном фиалку с толстянкой, улеглась в кровать рядом со своим мужчиной. Взгляд на воздушные цветные лепестки вызывал на моем лице улыбку, а щекотное дыхание жениха проносилось по телу приятными мурашками. Так я и погрузилась сон, целиком отдав себя объятиям человека, который несколько дней назад, можно сказать, спас мне жизнь. Легкая тревога о возможном будущем никуда не делась, но сейчас отошла на второй план.

Генрих прав, надо идти вперед! Только так мы сможем узнать, какие еще испытания приготовила нам судьба.

Испытания, которые мы обязательно преодолеем. Ради нас самих и ради юного Грега!