Анарх

VII. ПРИБЫТИЕ

Они прошли под тенью скалы и вошли в Оплот. Глубокие воды канала терлись об огромную нависающую скалу, взбаламученные течением и разрезанные прохождением судна. Под тенью было оживленно и холодно, а рычание работающих на пределе двигателей эхом отражалось от скалы.

Макколл не знал Урдешского названия для острова, и под рукой не было карт. Когда они вышли из тени, природа Оплота стала очевидной. Это был громадный вулканический пик, давно потухший. В какой-то момент его долгой истории, море вторглось в мертвый конус сквозь расщелины, как та, которую они только что прошли. Безмерное внутреннее жерло стало морским озером десяти километров в диаметре. Вокруг него, внутренние стены конуса поднимались, как скалы, в полтора километра высотой. Выше, конус был открыт небесам, зазубренному кругу серого неба, окаймленному испарениями.

Династические конклавы Урдеша и сельскохозяйственные флотилии использовали Оплот в качестве естественной гавани. Обширные внутренние воды, достаточно глубокие, чтобы справиться с осадкой любого судна, были защищены со всех сторон каменным бастионом конуса, защищая его от плохой погоды и океанических штормов. От ватерлинии, внутренние скалы были облицованы строениями: доками и причалами, береговыми платформами, стоянками для лодок и складами. Над этим росли жилые здания, административные залы, мастерские, товарные склады и машинные отделения, все построенные над водой на ржавых металлических сваях, и расположенные один над другим, как блоки, цепляющиеся к скальным стенам и соединенные открытыми лестницами и висячими переходами. Маленький город, собранный за годы вокруг внутренней окружности мертвого жерла. В некоторых местах, нагроможденные структуры достигали почти четверти расстояния вверх по скалам. Все было покрыто толстым слоем водорослей.

Холодный воздух вонял морской водой, прометиумом и выхлопными газами. Макколл видел флотилии судов – грузовых барж и потрепанных сельскохозяйственных лодок – собравшихся у пристаней, выгружающих боевые машины, груз и сотни солдат Сека. Это была безопасная гавань Архиврага, точка для сбора обширных сил, отступающих после драки на материке. Краны и промышленные подъемники переносили самые тяжелые предметы на погрузочные платформы с сельскохозяйственных лодок, тяжеловесно маневрируя танками и бронетранспортерами, чтобы доставить их на площадки на береговой полосе. Горны выли, их басовые ноты эхом раздавались по скрытому озеру, и штандарты хлопали вдоль стен по ватерлинии, боевые штандарты, боевые флаги и баннеры адских сил, гордо выставленные напоказ для приближающихся судов. Из мастерских на берегу доносился скрежет и стук станков.

Наиболее приковывающим внимание видом, доминирующим над всем остальным, был корабль. Это был крейсер Архиврага, грубый и рубцеватый, варп-судно среднего водоизмещения, больше мили в длину. Как и крошечные сельскохозяйственные лодки под собой, он укрылся в конусе Оплота. Он висел на месте на своих гравитационных якорях и суспензорных лучах в тридцати метрах над водой, и его громада, казалось, заполняет открытую пустоту внутренней части конуса. Трубопроводы снабжения тянулись с его бортов и фюзеляжа к береговым заводам и фабрикам. Закрепляющие кабели из плетеной проволоки, такие же толстые, как бедро человека, были туго натянуты между якорными точками на корпусе и окружающими скалами, такие же натянутые, как струны на лире. Испарения и пар поднимались густыми, медленными, грязными облаками от кормовых двигателей корабля. Трюмная вода и грязная жидкость водопадами лилась из нижней части. Он, явно, недавно был в Оплоте. Поверхность озера под кораблем, черная в необъятной тени корабля, рябила муаровыми узорами, вызванными невидимым воздействием суспензорных полей.

Нижние огни крейсера горели, освещая ближайшие пристани мерзким сиянием прожекторных лучей. Группы прожекторов, так же, были установлены на платформах, направленные под углом, чтобы освещать ободранную краску корабля и обожженную варпом обшивку. Макколл мог видеть очень маленькие фигуры людей, двигающихся, как вши, по верхней части корпуса корабля, рабочие команды, занятые полевым ремонтом и починкой обшивки. Там были случайные бело-синие проблески от сварочных горелок и плавильных резаков.

Структуры, напоминающие осадные башни, выдвинулись из погрузочных площадок, создавая мост в промежутке и связывая корабль с берегом. Когда сельскохозяйственная лодка прошла под одной, Макколл смог увидеть внутренние подъемники, поднимающие груз наверх к уровням доступа, и команды стивидоров и сервиторов, тянущих грузы по мостам в открытые шлюзы корабля. Маленькие корабли-подъемники и лихтеры кружились, как мухи, перемещаясь между зияющими подфюзеляжными грузовыми отсеками корабля и грузовыми платформами на берегу. Один пролетел над головой, моргая ходовыми огнями, сложив крылья под углом для режима низкого полета, и сельскохозяйственная лодка закачалась от воздействия его двигателей.

Двигатели сельскохозяйственной лодки начали бормотать новую ноту, и корабль начал скользить в бок в направлении ожидающих доков. Другие лодки в маленькой флотилии замедлились и двинулись за ней. Там были команды дока, сервиторы и солдаты, ожидающие на причале.

Макколл услышал бормотание. Оно было в его голове, постоянное шипение, подобно тысяче мягких шепотков.

Олорт посмотрел на него, отмечая его реакцию.

— Он говорит со всеми нами, — сказал он, — со всеми и с каждым.

Макколл слегка поморщился. К псионическому фоновому гудению надо было привыкнуть. Оно ощущалось так, как будто ногти царапают его барабанные перепонки и забивают его пазухи.

Он был здесь. Близко.

Они двигались к доку. На носу лодки люди стояли наготове, чтобы поймать швартовые тросы.

— Я не понимаю, как ты ожидаешь... — начал Олорт.

— У тебя есть безотлагательное дело, дамогор, — ответил Макколл.

— Дело? — спросил Олорт.

— Доклады. Заявление о направлении. Ты будешь изобретательным. Мы пойдем прямо через толпу и войдем.

Олорт вздохнул. Он посмотрел на Макколла с почти дружелюбной улыбкой.

— Это – конец. Ты понимаешь это? Какие бы планы ты не вынашивал, они заканчиваются здесь. Ты доставил себя. Твой выбор. Ты здесь и все такое. Выхода нет, и нет возможности ни для какого действия, кроме сдачи.

Макколл не ответил.

— Ну же, — сказал Олорт. — Подчинись сейчас. Я возьму тебя прямо туда и доставлю тебя. Это будет перо в моей шляпе, кроме того, это сделает вещи легче для тебя. Я прослежу за этим. Мы пришли к пониманию, так ведь? Ты пожалел меня, я пожалею тебя.

— Пожалеешь меня?

— Избавлю тебя от худшего. Ты – трофей. У тебя есть ценность, и по этой причине, с тобой будут обходиться с осторожностью.

— И призовусь на службу?

— Если ты так решишь. Я понимаю, что ты, возможно, не сможешь довести себя до этого. Но ты – энкил вахакан, Призрак. Тебе будет дан особый статус.

Макколл посмотрел на него.

— Дай мне клинок, — сказал Олорт.

— Нет.

— Ты уже пленник, — сказал Олорт. Он пожал плечами. — Посмотри вокруг. Ты вошел в наше сердце. Ты поместил себя в наш бастион и среди нас. Твоя личность не останется скрытой надолго. Выхода нет. Дай мне нож, и я сделаю так, что вещи для тебя пройдут так хорошо, как смогут.

Сельскохозяйственная лодка ударилась о причал, скрежеща по буферам. Люди выкрикивали инструкции, тянули канаты, и перепрыгивали через зазор, чтобы привязать. Двигатели лодки с кашлем дали обратный ход.

— У тебя есть безотлагательное дело, — сказал Макколл.

Олорт опустил голову. — Нож у моей спины? Ты думаешь, что это приведет тебя туда? Что это сохранит тебе жизнь?

— Пока что это работало.

— Я - всего лишь одна жизнь...

— Но ты не хочешь потерять ее. Я уверен, что ты умрешь во имя своего лорда.

Закричи, и приведи их всех к моему горлу. Но ты хочешь жить, дамогор. Ты бы лучше жил. Я вижу это в тебе. Ты видишь цель и личную славу в этом, и пока этот шанс существует, ты будешь держать рот на замке. Поэтому... у тебя и твоего сирдара есть безотлагательное дело.

Сельскохозяйственная лодка со скрежетом остановилась и осталась качаться на месте. Солдаты на борту начали выбираться с нее, передавая снаряжение и сложенные орудия поддержки, и протягивая руки к предложенным рукам. Сыны рявкали приказы и поднимали пленников в кандалах на ноги.

Макколл дал почувствовать Олорту твердость клинка в основании позвоночника.

— Пошли, — прошептал он.

Олорт пошел вперед.

— С дороги! — крикнул он. — У меня безотлагательное дело!

Они шли по пристани, и Макколл оставался рядом с дамогором. На всем сооружении был слой водорослей, жесткий от многих лет роста. Он был розовым, пурпурным и охряным. Толпы были многочисленными. Повсюду сыны стояли отдельными группами, некоторые отдыхали, некоторые обменивались историями. Несколько стояли на коленях в тех небольших местах, которые были доступны, чтобы молиться и наблюдать. Офицеры Сека и гротескные экскувиторы ходили сквозь толпы, сортируя прибывших, и отправляя их неровными шеренгами по пристани к грузовым зонам. Партии заключенных уводили. Макколл насчитал более шестидесяти захваченных человек, выгруженных с лодок. Сколькие еще уже были доставлены сюда к своей судьбе?

Огромные горны ревели над ними. Грузовой лихтер пронесся мимо, его тень дрожала в лучах прожекторов.

— Продолжай идти, — прошептал Макколл.

Сирдар с планшетом приблизился к ним. Он отдал беглый салют Олорту, быстро прижав руку ко рту, непроизвольный жест, который Макколл начал читать, как воздушный поцелуй. Танитец нашел культурную не-связь этого жеста тревожной. Сирдар и Олорт обменялись несколькими словами. Вражеский язык был быстрым и за ним было трудно уследить, но Макколл услышал фразу «срочное дело» больше одного раза. Сирдар кивнул, и указал в направлении зданий на сваях, нависающих над пристанью.

Скребущие шепотки в черепе Макколла продолжались.

За перилами пристани, он увидел рокритовую береговую полосу, где Сыны Сека с огнеметами поджигали кучи того, что выглядело, как подлесок. Густые облака черного дыма поднимались от горящих куч. Запах был острым и сладким.

— Что они делают? — спросил Макколл.

Олорт ответил, используя слово, которого Макколл не знал. Времени расспрашивать не было. Они пересекли оживленный двор и вошли в ближайшее здание.

Место было старым. Светосферы висели на цепях, прикованных к потолку. Это было частично модульное здания и частично вырезанное из каменной стены. Промышленные мельты были использованы, чтобы сплавить камень и модульные плиты вместе. Коридор был большим и в нем звучали эха голосов и стук шагов.

Стены коридора были разлинованы гравюрами, высокими и узкими. Место, предположил Макколл, было центром администрации конклава. Гравюры изображали Урдешскую лояльность Терре в виде изображений Бога-Императора, кроме того они отражали интересы Урдеша. Здесь был Император в аспекте морского бога, с чешуйчатыми щупальцами, и здесь он поднимался из Урдешских глубин в обширном букете водорослей. На другой панели, он был украшен гирляндами из орудий, ликуя над плодами кузниц военных заводов. На другой, он был настолько аугметирован кибер-имплантами, что напоминал собой боевого Титана с единственным, человеческим глазом. Девизы были намалеваны желтой краской под каждым изображением, высказывания Архиврага. Но сами изображения не были испорчены.

— Почему их не сорвали? — спросил Макколл Олорта.

Олорт казался удивленным. — Они показывают его таким, как он есть, — ответил он. — Зачем нам разрушать это?

— Я не понимаю.

— Урдешцы знают более глубокую правду, — сказал Олорт. — Они родственны нам. Они понимают текучесть. Ты не можешь стоять рядом с границей поколениями и не видеть обе стороны.

Олорт бросил взгляд на одно из изображений. — Видеть его тут, не в качестве ложного императора, окруженного святыми. Он изображен, как машина, как изменение, сила войны. Он всегда был созданием глубокого варпа, искаженный варпом, как мы. Ты знаешь его только так, как ты хочешь видеть его.

Олорт сделал жест уважения гравюрам.

— Ты поклоняешься ему? — спросил Макколл.

— Нен, мы уважаем, — ответил Олорт. — Он не бог, как и не император. Но пророк? Кха. Да. Он видел просвещенность Восьми Сил и стал свидетелем правды варпа. Призрак, твой вид... они следуют слепо. Они видят то, что хотят видеть. Святой Лорд, самый благословенный, отвергающий тьму. Но он остается во тьме, за гранью смерти, питаемый варпом и измененный им. Он – брат для нас, брат, с которым мы, прискорбно, должны сражаться, пока он не откажется от своего мятежа.

Олорт посмотрел на него.

— Ты ничего об этом не знаешь? — спросил он.

— Это бессмыслица.

— Это из-за твоего воспитания. Обучения вашей еретической культуры. Ты... ты понимаешь, почему мы сражаемся?

— Вы сражаетесь, чтобы уничтожить.

Олорт печально покачал головой.

— Ты – человек войны, Призрак, — сказал он. — Ты провел всю свою жизнь, держу пари, служа вашему Трону на поле боя. И ты никогда не останавливался, чтобы задуматься о том, во что те, с кем вы сражаетесь, верят? В чем наше дело?

Макколл не ответил.

— Мы сражаемся, чтобы вернуть вас назад, — сказал Олорт. — Мы сражаемся, чтобы сломать ваш образ мыслей и вашу слепую веру. Чтобы вы увидели правду и обняли ее. Ваш лорд-пророк видел ее, но он не может больше говорить ее, так что ваш вид, они сражаются, полагаясь на древние директивы и окаменевшие законы, вещи, в которые он бы хотел, чтобы вы верили. Он из нас, и он будет радушно принят назад в тот день, когда его последователи, в конце концов, сложат свои мечи и примут правду варпа. Ваша вера в человека, который никогда не был богом, ослепила вас на десять тысячелетий.

— Нет, — просто сказал Макколл.

— Как то так, — ответил Олорт. — Ты думаешь, что мы тьма. Но вы – тьма. Ваше невежество – это тень на ваших глазах и туман в ваших разумах. Мы сражаемся, чтобы вытащить вас из этого. Мы сражаемся, Призрак, чтобы спасти вас.

Они пошли дальше, мимо административных комнат, где рубрикаторы работали у систем когитаторов, затем снаружи, по подвесным мостикам в направлении следующего нагроможденного комплекса зданий у скалы.

— Ты знаешь это место? — спросил Макколл.

Олорт кивнул.

— Ты здесь бывал раньше?

— Дважды, не так давно.

— Я хочу найти... информацию, — сказал Макколл. — Данные о месте. Расположение личного состава. Те комнаты позади...

Олорт покачал головой.

— Просто старые рабочие центры Урдешских династий, — ответил он.

— Там работали люди. Использовали когитаторы...

— Они давно закончили очищать ядра памяти династических конклавов. Собирать данные. Теперь те машины просто используются для набора и распространения наших литаний.

— Тогда, предполагая, что твоя жизнь зависит от этого... — сказал Макколл.

— Что, я знаю, так и есть, — с некоторым сарказмом ответил Олорт.

— Куда бы ты пошел?

Олорт указал на здания, которые располагались перед ними. — Комнаты записи, — сказал он. — Там мы собираем подробности о размещении и складываем данные вручную. Машинам нельзя доверять на этом мире.

— Веди меня.

— Что ты ищешь, Призрак? Ты вынашиваешь какой-то план, какую-то великую схему, в которой один человек с ножом может уничтожить это войско? Сколько ты еще будешь витать в этих фантазиях?

— Веди меня. Я знаю, что ищу. И ответ на твой вопрос, пока моя жизнь не закончится. Император защищает.

— Нет, здесь нет, — сказал Олорт. Он пожал плечами. — Тогда, идем.

Они начали идти по мостику. Внизу, вода бухты мерцала подобно радуге там, где прожекторы выхватывали разлившийся по поверхности прометиум.

Сыны приближались с другой стороны, таща металлические носилки, нагруженные мертвой растительностью. Еще больше фуража для костров на рокритовом берегу. Когда они проходили мимо, Макколл увидел, что это была за растительность.

Ислумбин. Он был вырван в огромных количествах, листья, цветки, стебли и корни.

— Они относят его, чтобы сжечь? — спросил Макколл, когда солдаты с носилками прошли мимо.

— Я говорил тебе это.

— Зачем?

— Это – вергохт, — ответил Олорт, снова используя незнакомое слово. — Цветок вашей Святой. Он никогда не рос здесь, не на Урдеше. Он не был...

Он замешкался, пытаясь найти правильное слово.

— Родным? — спросил Макколл.

Олорт кивнул. — Хотя, теперь он растет везде, — сказал он. — Как сорняк. Мы срезаем его, и он снова растет. Поэтому мы срезаем его и сжигаем.

— Зачем беспокоиться?

— Потому что это ее цветок, — сказал Олорт. — Это священные аспект ее ереси. Мы должны избавиться от этого, потому что пока он растет и цветет, это означает, что она здесь.

— Сэр? — позвала Ойстин. Она протянула гарнитуру своего вокса.

Роун втянул воздух носом и потащился к ней, натягивая воротничок вверх против непрекращающегося дождя. Он промок до яиц, и его настроение было плохим. Снизу мокрой, заваленной каменными обломками улицы доносились случайные звуки оружейного огня. Он надеялся, что там останется кто-нибудь, кого можно будет убить, когда он доберется туда. Ему было нужно чем-то поднять настроение.

Он взял гарнитуру и надел.

— Роун, — сказал он. Он посмотрел на Ойстин, которая кивнула. — Связь безопасна, — продолжил он. — Говорите.

Сигнал выл и жужжал. Взрыв статики. Затем пробился голос.

— ...как слышно? Повторяю, Полковник Роун...

— Даур? Это ты?

— Так точно, сэр. Эта связь плохая.

— Согласен. Погода. Скажи мне, что ты позвал меня, чтобы сообщить об отводе.

— Отрицательно, сэр. Простите. У меня для вас новые приказы.

— Я только что получил новые приказы, Даур, от какой-то подтирки из бригады Гризмунда. Я не понимаю, какого феса происходит, но мы застряли в рядовой работе, зачистке улиц, и...

— Эти приказы прямиком от Лорда Исполнителя, и они отменяют все остальные.

Роун вытер рот.

— Почему он не говорит со мной лично? — спросил он.

— Не будьте задницей. Потому что он Лорд Исполнитель, и у него дерьма навалилось. Это жизненноважная работа, Роун. Я собираюсь вас проинструктировать, так что приготовьтесь.

— Жди, — ответил Роун, махнув рукой в сторону Ойстин. Она подскочила и дала ему планшет и стилус.

— Хорошо, — сказал Роун. — Продолжай.

— Первое. Танитский Первый теперь очищен на уровне вермильон. Приняли?

— Я слышал.

— Гаунт приказывает вам отойти из района Старого Города, незамедлительно.

Отведите всех. Реквизируйте транспорт, если вам будет нужно. Оставьте любых раненых в полевых станциях, или отправьте их во дворец.

— Понял.

— У вас две цели, обе внутри границ Элтата. Приказы – обезопасить оба места. Оба засекречены. Местоположение первое...

Роун записал детали в планшет на коде подразделения, затем зачитал их назад, чтобы убедиться, что ошибок нет.

— Обезопасьте обе позиции, — сказал Даур по связи. — Камни в первом месте.

Пошлите главные силы туда. Фегат во втором. Туда маленькую, мобильную группу. Гаунт подумал, что вы захотите разобраться с этим лично.

— В самом деле.

— Вам все ясно?

— Да. Насчет чего все это дерьмо?

— Я сам половины не знаю, — ответил Даур. — Но это напрямую с верха, закодированное специальное задание. Я рекомендую держать это при себе. Вам дана власть проходить там, где вам нужно будет пройти, но не обсуждайте детали с любыми другими подразделениями.

— Мы скомпрометированы, Даур?

— Мы ничего не знаем, Роун. Ситуация текучая. Но это специальное задание.

Гаунту нужны люди, которым он может доверять, чтобы осуществить это, и вы единственные в зоне досягаемости.

Последовала долгая пауза. Дождь лился.

— Всегда единственные, — добавил Даур. — Это о нас. Теперь Призраки отдельная единица под личным руководством Лорда Исполнителя.

— Значит... вне командной структуры Гвардии?

— На время. Эти два места имеют высочайшие рейтинги доверия. Доложитесь по этому каналу, как только сможете. И, не облажайтесь.

Роун прочистил глотку.

— Насколько глубоко мы в этом, Бан? — спросил он.

— Предполагайте, что это конец мира и ваша жопа в огне, тогда и действуйте соответственно, — сказал Даур. — Император защищает...

— Фес, да. Роун, отбой.

Роун стоял мгновение, читая пометки, которые он сделал. Затем он снял гарнитуру и кинул ее назад Ойстин, которая ее ловко поймала.

— Ты не планировала жить вечно, так ведь? — спросил ее Роун.

— Сэр? — ответила его адъютант, сбитая с толку.

— Забудь. Созови Призраков. Всех. Выйти из боя и отступить на мою метку. Сейчас же.

Даур отдал свою гарнитуру назад Белтайну. Дождь хлестал по высоким окнам дворца и фонари над головой слегка мерцали, как будто сырость пробралась в электропроводку.

— Они отправлены, — сказал он.

— Я проинформирую Лорда Исполнителя, — ответил Белтайн.

— Это может подождать, — сказал Харк.

Они повернулись к нему.

— У него назначена встреча, — сказал Харк.

Гаунт повел свой маленький почетный караул в приемный зал. Это была одна из великолепнейших комнат дворца, с выложенным плиткой полом, с позолоченными колоннами и карнизами. Мистические звери древней Киберзойской Эры стояли на задних лапах на огромных потолочных фресках, окружающие сияющее изображение Бога-Императора, на которого они, казалось, смотрят со смесью аппетита и страха. Бог-Император смотрел вниз, с поднятым мечом, одна защищенная броней нога покоилась на голове побежденного василиска.

Ряды полковых и бригадных знамен были принесены в зал и установлены вдоль его длины специально для этого момента. Многие все еще были сырыми, и с них капала вода. В дальнем конце, огромный гидравлический люк был открыт, позволяя смотреть на экстерьер посадочной платформы. Гаунт мог чувствовать ветер, дующий по залу, и видеть вуаль сильного дождя снаружи.

Он шел дальше. В шаге позади него были Колеа, Грае, Инквизитор Лакшима и отряд Темпестус.

В дальнем конце, прямо рядом с люком, ждал Лорд Генерал Бартол Вон Войтц. На полу рядом с люком был мокрый полукруг там, где ветер задувал дождь внутрь. Вон Войтц надел свою лучшую форму, грудь украшали медали. Сопровождали его дюжина других старших офицеров и адептов, и фаланга Урдешских тяжелых штурмовиков. Гаунт узнал их лидера, Казадера из 17-го.

Штурмовики стояли по обе стороны от люка, строго по стойке смирно с оружием.

Они были такими же неподвижными, как гранит. Казадер стоял в точно такой же позе, но Гаунт мог сказать, что Казадер смотрит, как он приближается, уголком глаза. Казадер был одним из внутреннего круга Вон Войтца. С ним были трения.

Вон Войтц повернулся, когда Гаунт подошел, и группа офицеров повернулась вместе с ним. Все резко, в унисон, отдали честь. Салют Вон Войтца был на наносекунду медленнее, чем у остальных. Это не было потому, что Бартол был стариком, подумал Гаунт. Он не был медленным. Эта крошечная задержка была микро-агрессией. Способом показать его чувство обиды без того, чтобы быть прямо непокорным.

Гаунт отдал честь.

— Вольно, — сказал он. — Император защищает.

Вон Войтц подошел ближе, делая уважительный поклон с улыбкой на лице. Все, ради шоу.

— Мой лорд, — сказал он, как старый друг.

Он протянул руку, и Гаунт пожал ее. Как будто мы приятели, подумал он. Никакой обиды, никакой горечи. Он хотел оставаться значимым внутри командной структуры, и если это означало сделать дружеское шоу для человека, который заблокировал его планы, человека, которого он когда-то регулярно посылал делать смертельную работу...

Гаунт улыбнулся. Неформальное рукопожатие не было в его пользу. Это не был жест примирения. Это было для смотрящих офицеров. Посмотрите на меня. Я – Вон Войтц, старый боевой пес. Я настолько крепко связан с Лордом Исполнителем, что могу обойти протокол и пожать ему руку.

— Транспорт прибыл? — спросил Гаунт.

— Он приземлился несколько минут назад, — сказал Вон Войтц, — но из него пока еще никто не вышел. — Гаунт отметил, как Вон Войтц избегает почтительное «сэр» или «мой лорд», хотя не может заставить себя рискнуть произнести «Ибрам».

— Ожидают разрешение службы безопасности из военной комнаты, — сказал Гаунт.

Вон Войтц кивнул. — Я уверен, — сказал он.

— Значит у нас есть минутка, Бартол, — сказал Гаунт, отводя его в сторону. Вон Войтц резво пошел с ним, но выражение его лица было напряженным.

— Есть разногласия между нами, Бартол, — тихо сказал Гаунт.

— Вовсе нет, вовсе нет...

— Нам нужно работать вместе, Бартол, — твердо сказал Гаунт. — Сейчас шаткое время. Высшему командованию нужно быть единомыслящим и с одной целью. Так что не отвергай это. Между нами разногласия.

— Ну...

— И всегда были.

Вон Войтц выглядел, как шокированным, так и уязвленным. — Сэр...

— После Яго, и там был урок. Я выучил его тяжелым способом. Долг и служба выше дружбы. Моим долгом тогда было подчиняться твоим приказам, и что было, то было. Я вижу большую картину, которую ты всегда постегивал меня принимать во внимание. Теперь у тебя долг передо мной. Наши роли поменялись местами. Это некомфортно для тебя, но, по крайней мере, я не посылаю тебя в зону поражения.

Вон Войтц прочистил глотку и слегка расслабился.

— Я ценю это, — ответил он.

— Ты был на пути к бесчестию, Бартол. Макарот хотел твою голову на палке.

— Я просто ставил безопасность крестового похода на первое место...

— Я знаю. Я это знаю. Вот почему я уговорил Старика, и нашел тебе место в штабе, которое позволит тебе сохранить твое звание и привилегии. Не прямое командование, я знаю, но это со временем может прийти.

— Если я буду вести себя хорошо, — проворчал Вон Войтц.

— Ради феса, это могло быть командование на далекой планете для тебя. Сраная глушь. Или штрафной полк. Я прикрыл твою спину, потому что я знаю, что ты отличный офицер. Не ссы на этот шанс. Что произошло в командном центре...

— Тебе не нужно объясняться, Ибрам, — с длинным вздохом сказал Вон Войтц.

— Не нужно. И не буду, — сказал Гаунт. — Я отвел тебя в сторону, чтобы сказать, что мне не нужно объясняться. Мы пришли к пониманию?

Вон Войтц кивнул. Он увидел взгляд в глазах Гаунта, холодных, как сталь, глазах, которыми приказы Вон Войтца давным-давно прокляли Гаунта.

Он выпрямился и отдал честь.

— Да, мой лорд, — сказал он.

Гаунт посмотрел назад на люк. Дождь все еще шел.

— Кто-нибудь, проверьте транспорт, — сказал он. Санкто сделал движение, но Казадер решительно покинул шеренгу, поднял руку, чтобы остановить Сциона, и быстро вышел в дождь.

— И держи его под контролем тоже, Бартол, — прошептал Гаунт Вон Войтцу. — В нем больше негодования, чем у тебя.

— Казадер хороший Гвардеец, — ответил Вон Войтц. — У него задатки для большой карьеры. Генеральский чин через несколько лет. На самом деле, осмелюсь сказать, он напоминает мне тебя.

— В точности моя точка зрения, — сказал Гаунт.

Гаунт вернулся к своему эскорту.

— Это необычно, — сказала Лакшима.

— Вы обнаружите много этого, если это касается нее, — ответил Гаунт. Он бросил взгляд на Колеа. Гол выглядел напряженным и беспокойным.

— Гол?

Колеа пожал плечами. — Она не там, сэр, — сказал он. Он кивнул в сторону приемной, примыкающей к залу.

— Серьезно? — спросил Гаунт.

Колеа снова пожал плечами.

— Идем со мной, — сказал Гаунт. — Оставайтесь здесь, — твердо добавил он остальным.

Пара подошла к боковой двери. Гаунт увидел единственную дождевую каплю на золотой ручке.

Он открыл дверь. Сместившийся воздух заставил дрожать сотни свечей, горящих в приемной. Было темно, как при сумерках, но глаза Гаунт автоматически подстроились.

Она стояла в центре комнаты. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и опустила капюшон своего простого шерстяного плаща. Ее боевые ботинки и одежда были равно поношенными и грязными, а серебряный нагрудник, который был на ней – часть составного, сделанного на Урдеше боевого панциря, который так же закрывал ее руки и верх бедер – был тусклым и со сколами. Единственными вещами, которые сияли, были эфес меча в ножнах на ее левом бедре, золотая рукоять автоматического пистолета в кобуре на правом, и – каким-то образом – ее лицо.

Гаунт упал на одно колено и склонил голову.

Она вышла вперед, взяла его за руку и подняла.

— Ибрам, — сказала она. — Лорд Исполнитель.

— Беати, — ответил он. — Мы ждали вас снаружи.

— Мне не нужны формальности, — сказала она.

— Магистр войны шлет свои извинения, что он не может поприветствовать вас лично...

— Опять же, никаких формальностей.

— Будут пиршества и церемонии в свое время, — сказал Гаунт. — Как только нас минует кризис...

— И я вытерплю их. Сейчас же, есть работа, которую нужно сделать.

Она была маленькой. Она смотрел вверх в его глаза. Казалось, что она не изменилась. Возможно, прожилка серого в ее коротких черных волосах. Она выглядела, как девочка Эшоли, которую он впервые встретил на Херодоре. Сания. Зеленые глаза не изменились.

Ее присутствие. Комната ощущалась заряженной, как будто какую-то мощную электрическую или магнитную силу выпустили в нее. Здесь был слабый запах ислумбина.

— Для нас прошло много времени, — сказала она. — Наши пути разошлись, теперь они снова вместе.

— Я надеюсь, что есть цель для этого воссоединения, — сказал Гаунт.

— Да. Чтобы засвидетельствовать победу. Анарх разбит.

— Он продолжает сражаться.

— И поэтому он наиболее опасен. Вместе мы одержим победу, ради Трона. Я столкнулась с ним. Он поставил ловушку для меня, но я расстроила ее и я ранила его.

— Ранили?

— После Гереппана. Мы разрушили его злобные усилия там. Разбили их и разрушили его контроль над полем боя. Тотчас, я рванула в Уреппан, веря, что это его крепость. Это было своевольно, я полагаю. Но был шанс. Не просто победить его на поле боя и отбросить его силы, но чтобы покончить с ним.

Гаунт осознал, что она выглядит очень уставшей. Она прибыла в Элтат прямо из пекла боя. У нее не было времени отдохнуть или очистить свой разум. Он задумался, насколько, на самом деле, была неисчерпаема ее божественная сила.

— Я возглавила штурм Остроконечного Пика в Уреппане вчера рано утром. Это была ловушка для меня. Капкан варпа. Но она не сработала. Он сбежал. Его корабль был поврежден, как и он сам. Он спрятался, чтобы залечить раны.

— Но он близко?

— Слишком близко. Наш фокус теперь переместился сюда. Последняя часть этого дела.

— Ваши войска?

— Перемещаются по стране. Я оставила хороших людей за главных. Гереппан защищен. Уреппан будет к завтрашнему дню. Бригады, которые были со мной там, теперь гонят Архиврага из Лартэйна и Северных Конклавов. Они будут с нами, вероятно, через десять дней. Я хотела вести их лично, но магистр войны призвал меня.

— И вы пришли.

— Конечно.

Гаунт заметил, что в комнате были другие. Два солдата-Гвардейца, стоящие вне кольца свечей. У них наготове у грудей было штурмовое оружие. Одним была низкая женщина с угловатым лицом и лоснящимися черными волосами. На ней был темно- багровый длинный плащ Йованского Авангарда, и Гаунт отметил знак Коллегии Тактика на ее воротничке. Другим был мужчина, в простой темном и рваной боевой одежде.

На мгновение Гаунт подумал...

Беати повернулась, и жестом показала им расслабиться. — Мои заместители, — сказала она Гаунту. — Капитан Аурбен и Майор Сариадзи. Все остальные из моих избранных людей с основными силами движутся на север.

Пара убрала свое оружие, и отдала честь, простое приветствие солдат, которые устали от поля боя и которые видели все. Они маршировали со Святой. Лорд Исполнитель не был чем-то впечатляющим.

— Мой лорд, — сказали оба.

Гаунт принял их приветствие.

— Вы помните моего офицера, Майора Колеа... — начал он.

Беати уже повернулась к Колеа с яркой улыбкой.

— Гол, — сказала она.

Он попытался снова поклониться, но она взяла его запястья и удержала.

— Рада тебя видеть, — сказала она.

— Да? — спросил Гаунт.

Она бросила на него взгляд с насмешливой улыбкой.

— Я прошу минутку вашего терпения, Беати, — сказал Гаунт. Он открыл дверь приемной и крикнул в приемный зал.

— Инквизитор?

Лакшима быстро вошла, за ней проследовал Грае. Гаунт закрыл дверь перед лицами Вон Войтца и всех остальных.

Грае и Лакшима мгновение пристально смотрели на Беати, как будто удивленные ее видом. Им понадобилась секунда, чтобы отметить значимость ее присутствия и увидеть, что она была намного больше, чем грязная девушка, одетая, как траншейная пехота.

Грае упал на колено. Лакшима уважительно склонила голову. Гаунт увидел непроизвольную слезу, появляющуюся в ее глазу.

— Официальное представление может подождать, — сказал Гаунт. — Беати, я хочу, чтобы вы поручились за этого человека, за Гола, перед этими людьми. Пусть они засвидетельствуют это.

— И если вы не можете поручиться за меня, — сказал Колеа, — тогда говорите эту правду тоже. Прямо здесь. Пусть это все закончится.

Беати нахмурилась. Она глубокомысленно смотрела на Колеа, как будто видела его насквозь. Он отвел взгляд, дрожа, как человек, ожидающий в окопе падения снаряда.

Она сделала шаг ближе к нему, расстегивая манжетную застежку ее панциря и снимая перчатку. Обнаженной рукой она потянулась вверх, и повернула его лицо, чтобы он посмотрел на нее. Она пробежалась пальцами вниз по его щеке, затем по линиям на черепе, считывая карту его старых шрамов под его линией волос.

— Знайте, что я знаю этого человека, — мягко сказала она. — С Херодора. У него поразительная отвага, как и у многих печально известных Призраков, и не в последнюю очередь у их командира. Но в Голе Колеа из Улья Вервун, необычайная сила. Сила духа, которую я видела только в одном из каждой сотни тысяч. В тебе, Сариадзи, в тот день на Калибровом Пляже.

Позади нее, мрачный майор слегка покраснел.

— И, возможно, в тебе, Аурбен, — добавила она. — Мы недолго друг друга знаем, но я чувствую в тебе потенциал.

Женщина засмеялась. Оливковая кожа ее лица была отмечена от воротничка до скулы старым пирохимическим ожогом.

— Посмотрю, что смогу сделать, моя леди, — сказала Аурбен сухим хрипом.

— Эта сила – это то, чего я жажду, — сказала Беати. — Это... я не могу это объяснить. Но те, кого я выбрала, чтобы они были рядом со мной, те, кого я сделала своими заместителями и своими инструментами, у них у всех это есть. И Гол Колеа был, я думаю, первым инструментом, который я создала.

Беати посмотрела на Лакшиму.

— У вас есть сомнения, леди, — сказала она. — Я вижу их в вас. Вы подозреваете.

— Репутация Майора Колеа значительная, — сказала Лакшима, — но есть опасения, что Губительные Силы коснулись его. Сделали его проводником...

Беати покачала головой.

— Нет, — категорически сказала она. — Ну, тьма касалась его. Выжгла его. Мучила его. Но он не ее часть. Сила духа осталась нетронутой. У вас нет причин не доверять ему.

Она убрала руку. Слезы катились по лицу Гола.

— Я думаю, что этого будет достаточно, — сказал Гаунт Лакшиме.

Инквизитор сделала паузу.

— Я не могу подвергать сомнению этот вердикт, мой лорд, — ответила она. Она вытерла уголок глаза костяшкой.

— Никаких извинений? — спросил Гаунт.

— Она не должна извиняться за то, что выполняет свой долг, — сказала Беати. Она бросила взгляд на Лакшиму. — Но Майор Колеа отныне должен быть принят в ваш круг доверия.

Лакшима кивнула.

— Ждите снаружи, — сказал Гаунт Лакшиме и Грае. Когда они ретировались, он повернулся к Колеа.

— Твой разум теперь спокоен? — спросил он.

Колеа кивнул.

— Тогда, иди вниз. Присмотри за подразделением там. Повидайся с детьми.

Колеа снова кивнул. — Спасибо вам... — начал он говорить.

Гаунт покачал головой.

— Давай уже, — сказал он.

Колеа улыбнулся, энергично потер свои покрасневшие глаза, и вышел.

— Какие вещи тут происходят, — сказала Беати. — Чтобы существовали такие большие подозрения, такие...

— Есть такое, — сказал Гаунт. — Нам нужно будет поговорить. Подробно.

Он замешкался.

— Я подумал, — сказал он. — Когда вы прибыли сюда, я подумал, кто будет с вами. Я подумал, если Брин...

Она положила свою руку на его.

— Брин Майло погиб, — мягко сказала она. — Прости, Ибрам. Он был рядом со мной во время штурма в Уреппане. Храбрый до последнего. Он, и многие другие, включая воина, которого ты знаешь. Холофернэс из Железных Змей. Это был адский бой. Мы победили в тот день и ранили Магистра Анарха, но они были потеряны в той битве. Попались в ловушку варпа и не вернулись.

Беати сделала жест Сариадзи, который вышел вперед с маленьким свертком из ткани цвета хаки. Она взяла его и отдала Гаунту.

— Только... вчера? — спросил Гаунт. — Майло умер вчера? После всех этих лет, и...

Беати кивнула. — У меня не было времени обдумать эту потерю, — тихо сказала она. — Брин был рядом со мной дольше, чем кто-либо еще. Я буду оплакивать, когда эта война позволит мне сделать это.

Она прижала руки Гаунта вокруг свертка.

— Я чувствовала, что должна была принести это тебе, — сказала она.

Гаунт посмотрел вниз, и медленно раскрыл сверток. Это была Танитская волынка, старая и потертая, та же самая, на которой играл Брин Майло в тот день, когда Гаунт впервые встретил его.