Анарх

VIII. РАЗВЕРТЫВАНИЕ

— Ну и ну, благословен будет Трон, — сказал Бленнер. — Майор Колеа? Восставший из мертвых?

— Восставший из ниоткуда, — ответил Колеа.

— Ладно, все равно, добро пожаловать, — сказал Бленнер. Он слегка пожал плечами, жест, предполагающий, что он уже собирался по-братски обнять Колеа, но Колеа казался отстраненным. Бленнер превратил пожимание плечами в разглаживание своего мундира, как будто это он сначала и собирался сделать. — Добро пожаловать в наш новый дом.

Колеа огляделся вокруг. Бленнер был первой персоной, на которую он случайно наткнулся после спуска в сводчатый подвал.

— Временный дом, — сказал он. — Наши дома всегда временные.

— Ну, это действительно правда, — весело сказал Бленнер. — Всегда на марше, нет такой кровати, которую можно назвать своей. Но это лучше, чем некоторые. Я вспоминаю размещение на Сорклоре, где вши, я рассказывал вам...

— Что за запах? — спросил Колеа.

— Да, здесь есть запах, — сказал Бленнер. — Аромат. Уборные, я так понимаю. Опять текут. Это фесова погода.

Колеа бросил взгляд вокруг на побеленную каменную кладку. Лампы над головой гудели и мерцали.

— А свет?

— Опять техническая проблема, я так понимаю.

— Сколько нас здесь? — спросил Колеа. — Мне сказали, что две роты...

— Эмм, Рота Е и Рота V, вместе со свитой, конечно.

— И они все размещены? Потребности удовлетворены?

— Ну, Майор Баскевиль все держит в руках. Это и технические проблемы. Я так понимаю...

— Вы так понимаете? — спросил Колеа. — Кажется, что вы много чего понимаете, комиссар, но мне кажется, что ничего не в порядке. Вы, должно быть, один из старших офицеров здесь. Почему вы не помогаете Баску и не приведете вещи в порядок?

Бленнер выглядел уязвленным. — Я делаю то, что могу, майор, — сказал он, затем добавил, — То, что они позволяют мне делать.

— Что это значит?

Бленнер опустил взгляд и понизил голос. Он казался жалким. Четыре женщины из свиты прошли мимо, неся корзины из прачечной. Когда Бленнер заговорил, это была атмосфера конфиденциальности.

— Вы слышали насчет Низкого Острия? — спросил он.

— Да, кратко. Гендлер и Вайлдер. И Эзра.

— Ну, это добавило вони вещам, — сказал Бленнер. — Мне. Прямо сейчас, я не одарен тем теплом, которым я когда-то наслаждался.

— Вы делали свою работу, так ведь?

— Это непопулярная работа. Белладонцы...

— Это грязная работа, это то, что вы имеете в виду?

Бленнер кивнул. Колеа посмотрел на него. Он никогда не считал Вэйнома Бленнера солдатом, и его отсутствие дисциплины делало его плохим дисциплинарным офицером. Колеа предполагал, что он стал частью подразделения только потому, что он и Гаунт вернулись. Теперь, когда Гаунт был повышен над Танитцами, у Бленнера не было под рукой союзника, никакой тени, чтобы прятаться в ней. Его главным достоинством всегда было его бесконечное хорошее настроение и неформальное поведение, что, Колеа должен был признать, временами было ценно для боевого духа. Даже это казалось потускневшим.

— Грязная работа, в самом деле, — сказал Бленнер.

Колеа почувствовал внезапную жалость к человеку. Бленнер был хорош в малом, но Колеа слишком хорошо знал, как это потерять статус и значимость, или, по крайней мере, оказаться на грани этого.

— Баск вам не доверяет? — спросил он.

— Нет, и я его не виню, — сказал Бленнер. — Кажется, что никто. Я слегка выпал из цепи. Вытолкнут, вы бы сказали. Трон знает, я...

Он пожал плечами, как будто не желая прекращать копаться в себе.

— Старый добрый Вэйном, знаете ли, — сказал он с печальной улыбкой. — Ходячая хохма. Любит выпить. Хорошо его иметь рядом, пока смех не прекратится.

— Вы знаете, что я думаю? — спросил Колеа.

— Пожалуйста, скажите, сэр, — сказал Бленнер.

— Я думаю, что это шок.

— У меня? — спросил Бленнер.

— У них, — ответил Колеа. — У вас репутация за... хороший юмор. Люди забыли, что вы комиссар. Вы просто напомнили им. Вы казнили убийцу. Вы поддержали законы и дисциплину Астра Милитарум. Вы показали настоящего себя им. Дайте им несколько дней, чтобы согласовать это с тем Бленнером, которого они знают.

— Ну, ладно. Любезно с вашей стороны это сказать.

— И всегда есть долг, — сказал Колеа. — Гендлер был человеком Мерина, так что я бы хорошенько присматривал за Мерином прямо сейчас, если бы я был комиссаром.

— Ах, ну, ах... Фейзкиель руководит расследованием, — нервно сказал Бленнер. — Я не могу быть вовлечен в это, потому что я был тем, кто спустил курок и все...

— Ясно, — сказал Колеа. — Но всегда есть другая работа. Вам не нужно просить. Просите сами себя. Для начала, пахнет дренажами, которые нужно открыть.

— Я не открываю дренажи, майор, — сказал Бленнер с язвительно улыбкой.

— Нет, но вы можете приказать кому-нибудь сделать это, — сказал Колеа. — Разберитесь с вещами и сделайте эту ситуацию лучше. Покажите им, что вам все равно, что они о вас думают.

— Мудрый совет, сэр, спасибо.

— Бленнер?

Бленнер посмотрел на него.

— Вы делали свою работу, и вы спасли ее, так ведь?

— Спас, да.

— Дочь Гаунта, Бленнер.

— Эх, Трон знает, что бы этот маньяк Гендлер мог сделать...

— Значит, гордитесь этим. Гаунт знает, что вы сделали. Трон всевышний, я знаю, каково это быть отцом. Несмотря ни на что.

— Несмотря...? — спросил Бленнер.

— Я имею в виду то, что это узы, которые связывают человеческую душу. Дети. Будущее, и все такое. Если бы Гендлер угрожал Йонси, или Далу, мне бы было приятно думать, что такой хороший человек, как вы, вышел бы вперед, чтобы защитить их. И я бы был чертовски благодарен за это. Вы сделали свою работу.

Бленнер выглядел почти смущенным. Или пристыженным. Было тяжело прочесть выражение на его лице. На мгновение, Колеа подумал, что комиссар собирается выпалить что-то, как будто он нес ужасную ношу, которую ему нужно было положить.

— Майор, — сказал он. Его голос был нерешительным. — Гол, я...

Громкие голоса, внезапно, эхом пронеслись по коридору, и они обернулись.

— Кто-то сердится, — сказал Бленнер с напускной легкостью.

— В самом деле. — Колеа снова посмотрел на Бленнера. — Вы собирались что-то сказать.

— Нет, ничего, — рассмеялся Бленнер. — Ничего, ничего. Ерунда... Серьезно, ничего.

— Ладно, — сказал Колеа. — Давайте посмотрим, что там такое.

Их спешка по коридору сводчатого подвала привела их в другой, идущий от помещений слева. Баскевиль спорил с мастером Муниторума, на них смотрели Бонин и Еролемев. Три человека из рабочей команды мастера, несущие сумки с оборудованием и громоздкие в своих желтых комбинезонах, скромно стояли позади своего босса. Маленькая толпа из женщин и вспомогательного персонала из свиты собралась, чтобы посмотреть.

— Там нечего открывать, сэр! — резко бросил мастер.

— Должно быть, фес его! — прорычал Баскевиль в ответ.

— Я вам говорю, я знаю свою работу, — резко ответил мастер.

— Пятнадцать сантиметров грунтовой воды во втором и третьем жилых залах, кажется, предполагают противоположное, — сказал Бонин.

— Я говорю вам, как сражаться? — спросил мастер.

— А хотели бы? — спросил Бонин, делая шаг вперед.

— Воу, — произнес Еролемев, хватая Бонина за руку крепким хватом.

— Ага, послушай старика, — сказал мастер. — Мы бы не пришли сюда, чтобы не подраться.

— Вы неправильно поняли, — сказал ему старый капельмейстер. — Я просто хотел, чтобы все было честно. Начните с меня, и поглядим, как вы справитесь с одноруким человеком. Тогда вы сможете громко заявлять о победе.

Толпа на это засмеялась. Мастер быстро заморгал.

— Мы проверили дренажи до северного водоотвода, — сказал он. — Там нет ничего закрытого. Я не знаю, откуда приходит вода.

— Что насчет света? — спросил Баскевиль.

— Электрические системы в другой заявке, — сказал мастер. — В моей говорится «разлив сточных вод».

— В вашей заявке сейчас появится «ай, мое лицо», — сказал Еролемев.

— Джентльмены, — сказал Колеа, подходя.

Они посмотрели на него. Широкая улыбка появилась на лице Баскевиля.

— Гол, — сказал он, и обнял Колеа. Бленнер смотрел с края группы. Это было то, как хорошие товарищи приветствуют друг друга. Он вздохнул.

— Назад на службу? — спросил Баскевиль.

— Назад на тяжелую работу, — сказал Колеа. — И давно пора, похоже. — Он бросил взгляд на мастера. — Как вас зовут? — спросил он.

— Таскейн, — ответил человек. — Техник, первый класс.

— Я – Колеа. Майор Колеа. Мое подразделение, мы были очень рады остаться во дворце на время. Но он едва ли роскошный.

— Ну, я допускаю...

— Таскейн, я понимаю, что у вас есть приказы. Заявки, по существу. Как и у меня. Лорд Исполнитель хочет, чтобы о его личном полку хорошо позаботились.

— Лорд Исполнитель? — спросил Таскейн.

— Вы слышали о нем?

— Ну, конечно.

— Он – абсолютный ублюдок, — сказал Колеа. — Убьет вас, как только на вас посмотрит. Мы этого не хотим. Мы не хотим заполненные жалобные отчеты, с именами на них, так ведь? Как там эта форма?

— К 50715 F, — быстро сказал Бленнер, пытаясь не ухмыляться.

— Именно она, комиссар, — сказал Колеа. — Спасибо. Ой, и комиссар? Пожалуйста, держите свое оружие в кобуре. Это не дисциплинарный вопрос. — Он посмотрел на Таскейна и скорчил рожу. — Он тоже настоящий ублюдок, — прошептал он. — Мы не хотим его рассердить.

— Не хотим, сэр, — сказал Таскейн.

— Значит, у нас вода, течет назад.

— Я объяснил это, сэр.

— Грунтовая вода тоже, значит, в туалетах не питьевая вода. Значит, это вопрос гигиены, что приведет сюда Медикае.

— Я объяснял, — сказал Таскейн. — Это погода. Несезонное количество дождевой воды толкает назад поток сточных вод. Мы проверили трубы.

— Хотя, вы можете проверить их снова? — спросил Колеа. — Я имею в виду, доскональная вторая проверка. Доскональность никогда не повредит, так ведь? Затем, может быть, воспользуйтесь удлинителями. Пропустите стержень прямо насквозь?

— Я могу это сделать... — начал Таскейн.

— Затем промойте всю систему через химический шлюз. Система старая, каменная, так что нет опасности подвергнуть ржавению металлические трубы. А если и это провалится, вы можете установить один или два насоса, и удалить воду с их помощью.

Таскейн замешкался. — Откуда вы столько знаете? — спросил он.

— Я был шахтером до того, как стать солдатом, — сказал Колеа. — Я знаю, как осушить затопленную секцию. От этого зависели жизни.

— Ну, могу представить...

— Но, я не эксперт, — сказал Колеа. — Не в таком коммунальном плане, как этот. Это ваша территория. Готов поспорить, что вы, с вашими навыками, сможете со всем справиться к ночи.

— Мы разберемся, сэр, — сказал Таскейн. Он бросил взгляд на своих людей, и направил их назад туда, откуда они пришли. — И на электрические системы мы тоже взглянем, — сказал Таскейн. — Проблемы могут быть связаны.

— Я это ценю, мастер, — сказал Колеа. — Император награждает за прилежную службу.

Мастер и его команда потащились назад по залу в направлении затопленных секций.

— Прямые приказы от Лорда Исполнителя? — спросил Бонин.

— Ну, возможно, я слегка переработал настоящую правду, — сказал Колеа с улыбкой. — Опять же, я думаю, что маленькое изобретение с формами жалоб тоже сработало.

Бленнер подмигнул. — Заставили всю фесову вещь тронуться с места, — сказал он.

— Хорошо, что ты вернулся, — сказал Баскевиль Колеа.

— В самом деле.

Колеа огляделся. Появился Далин, спокойно пробираясь сквозь развеселенную толпу зевак.

— Привет, сын, — сказал Гол.

Утро не показывало ни признака окончания. Из-за темноты снаружи окон комнаты казалось, что уже ночь, и что они просидели весь день, но Мерити понимала, что это просто гроза, нависшая над Элтатом, турбулентная, опоясанная дождем чернота, которая убивала любой признак дневного света.

Старший Тактик Байота занял комнату «по приказу Лорда Исполнителя», фраза, которую, казалось, ему нравится использовать. Комната была молитвенной часовней, примыкающей к главной военной комнате, обширному месту, битком набитому людьми, в которое Мерити только мельком заглянула, когда они проходили мимо.

Часовня была маленькой, но сюда были принесены когитаторная станция и дисплей стратегиума, вместе со старым, солидным столом, за которым могли разместиться десять человек. В качестве части территории военной комнаты, часовня была закрыта и защищена от сканирования и обнаружения. Кабельные каналы для всех кабелей были толстыми и усиленными, здесь был небольшой резервный силовой блок, а стены были грубо закрыты панелями из голых досок, которые закрывали подавляющие материалы на каменной кладке. Даже окна были обработаны антиинвазивными красками, которые еще больше затемнили их, вдобавок к мраку, хотя Мерити все еще могла видеть перемещающиеся капли дождя, бьющие по ним.

Резервный силовой блок так же был полезен. Энергия главного дворца продолжала быть неустойчивой, и дважды за утро полностью отказывала, заставляя дисплеи гаснуть. Байота привык пинать силовой блок автоматически каждый раз, когда свет тускнел, чтобы заставить его с жужжанием начинать работать. Это стало машинальным жестом: он делал это даже когда говорил, даже не смотря на него.

Ей очень понравился Байота. Она полагала, что его имя было Антонид. Он был ветераном, но не солдатом. Маленький, в очках, человек провел всю свою карьеру в Тактическом Департаменте, и он казался невероятно умным, хотя его навыки работы с людьми были неуклюжими. Она предполагала, что он был самым умным человеком, которого она когда-либо встречала. На протяжении всего утра, он прошел через множество документов, обсуждая все от «географической пригодности» до «эффективности Активов Муниторума», и показывал знания обо всем. Ему даже не надо было консультироваться со списками, чтобы быть способным называть, с точностью, конкретные дивизии, подразделения, командиров боевых единиц, или число людей, активных в любой группе. Сейчас он проводил обзор орбитальных снимков, указывая на детали, которые она не была способна засечь.

Это было очаровательно, хотя и скучно. У Мерити было приличное общее представление о ситуации в Элтате, и на Урдеше в целом, но детали были для нее потеряны. Она едва могла следовать логистическим данным, особенностям развертывая, или тактическим нюансам. Команда Байоты провела десять минут, обсуждая переносимость веса одного моста в Заракппане.

Но она всегда восхищалась видом людей, экспертов, делающих то, что они делают лучше всего. В этом было нечто удивительное. А эти люди, вручную выбранные Байотой, чтобы сформировать тактический кабинет ее отца, были лучшими. Среди лучших во всем Империуме, и, определенно, в войсках крестового похода.

Это напомнило ей о долгих днях, когда ее принуждали присутствовать на встречах конгресса Дома Часс, где вопросы политики улья и личные дела дома обсуждались в деталях. Сейчас, как и тогда, она была ничем, кроме очевидца. Белтайн заверил ее, что она скоро ухватит более тонкие моменты. Ей, определенно, нечего было предложить, кроме своего внимания и обещания прямого доступа к Лорду Исполнителю, как только появится необходимость.

У нее не было фактического места за столом. Байота смутно указал ей на ряд стульев в углу. Она начинала делать заметки, но Белтайн увидел, что она делает это, и помотал головой.

— Почему? — прошептала она тогда.

— Это попадет в ящик для сжигания, как только ты покинешь комнату. Я достану тебе зашифрованный планшет на завтра.

Мерити отложила тетрадь в сторону, и попыталась положиться на свою память.

Кроме Белтайна и Байоты здесь были еще трое. Двое носили такие же униформы тактиков, как и Байота: молодой человек по имени Виллам Рис, у которого была самая темная кожа, которую она когда-либо видела, и более высокая, высокомерная женщина по имени Женев Холт. Казалось, что никто из них не улыбается, никогда, и у них был тот же темп и знание деталей о деталях, как у Байоты.

Другой персоной была свирепая Темпестус Сцион в нательной броне по имени Релф. Релф была назначена охранять Мерити, и Сцион выбрала все время стоять на ногах, на карауле у двери. Байота прерывался несколько раз, чтобы предложить Сциону сесть.

— Спасибо вам, нет, — отвечала Релф каждый раз.

В конечном счете, около середины утра, Байота настоял, чтобы она села.

— Ты попадаешься мне на глаза каждый раз, как я смотрю на дисплей, — сказал он.

— Я бы предпочла стоять, — ответила Релф. — Стоя, я могу отреагировать более быстро на опасность у двери.

— Если опасность будет у двери, тогда дворец пал, — заметила Холт, — и, значит, мы все в заднице, и то, что ты будешь там, принесет мало пользы.

Рис, на самом деле, рассмеялся на это.

— Сядь, Сцион, — сказал Байота. — Я настаиваю. По приказу Лорда Исполнителя.

Релф, с неохотой, села, хотя она заняла стул Мерити и заставила Мерити пересесть на следующий, чтобы Релф могла быть между ней и дверью.

Мерити не спорила. Она привыкла к такому типу охраны. Это был не первый раз, когда у нее был телохранитель.

Байота заканчивал с орбитальными сканами, когда в дверь постучали. Релф тотчас отреагировала, и, после некоторого подозрительного разговора с привратниками, впустила очень свирепую женщину в форме лорда милитанта.

— Ах, Маршал Тзара, — сказал Байота. — Мы готовы к вашему докладу. Пожалуйста, садитесь.

Тзара, гет-атаман Кейзонского Воинства, и Госпожа Семнадцатой Армии, чопорно осмотрела комнату часовни и ее обитателей.

— Лорд Исполнитель просил меня доложиться вам и предоставить вчерашние данные о подавлениях в Северных Конклавах. Я не уверена, почему я не могла послать адъютанта, чтобы сделать это, как и не уверена в том, почему меня просили докладывать в шкафу для веников.

— Лорд Исполнитель желает, чтобы цепь командования была настолько короткой, насколько возможно, Маршал, — ответил Байота. — Брифинги только старших офицеров, чтобы уменьшить рассеивание данных и риск разрыва доверительной цепочки. Докладывая мне, вы можете считать, что лично докладываете Лорду Исполнителю.

— Это недостойно, — сказала Тзара. — Это его... тактический кабинет?

— Да, ну... — Байота слегка заколебался.

— Сортируйте, — прошипел ему Белтайн.

— Вы запрашивали его аудиенции несколько раз, и она была дана этим утром, — сказал Байота.

— В самом деле... — начала Тзара.

— Никому не нужно быть экспертом по человеческим образам действий, чтобы увидеть, что вы хотите втереться в доверие к новому Первому Лорду.

— Разве? — сказала Тзара. Тон ее голоса уронил температуру в комнате.

— Ну, да, — сказал Байота. — Никто не хочет впасть в немилость.

— Я не впала в немилость, — прорычала Тзара.

— Нет, — сказал Байота, — но пропасть близка и абсолютна. Вы прикрывали других в движении, чтобы лишить власти Макарота. Вы сохранили свою позицию, как Лорд Блэквуд и Лорд Сайбон, но над вами облако. Вам нужен союзник, а Лорд Исполнитель самый лучший союзник. Так что, пожалуйста, садитесь. Считайте мою вежливую просьбу приказом Лорда Исполнителя.

Тзара села.

— Ему, на самом деле, нравится говорить это, — прошептала Мерити Сциону рядом с собой. Релф слегка затряслась. Мерити осознала, что Сцион пытается подавить смех.

— Пожалуйста, расскажите нам о вчерашних мероприятиях на театре военных действий в Конклаве, — сказал Байота. — Будьте настолько конкретны, насколько возможно. Мы получили документ с кратким резюме, но у вас есть детальный список вражеских сил и так далее.

Маршал Тзара вытащила планшет из поясной сумки. Она сделала последний, ухмыляющийся взгляд на комнату.

— У Астра Милитарум есть протоколы, — заметила она. — Я боюсь, что они были позабыты. Здесь присутствует обычный линейный солдат.

Она бросила взгляд на Белтайна, который, внезапно, нашел свои заметки обворожительными.

— И что касается нее, — добавила Тзара, кивая в сторону Мерити. — Я не осознавала, что Гвардия стала семейным делом.

— Меня просили присутствовать, — ответила Мерити до того, как смог ответить Байота.

— Твой отец, — сказала Тзара. — Гвардия действует через мастерство. Тренировки, опыт, и тяжело заработанное старшинство. Не кумовство.

Мерити почувствовала, как ее щеки вспыхнули.

— Я уверена, что это так, мэм, — ответила она. — Я уверена, что именно поэтому третья, девятая и четырнадцатая роты Кейзонского воинства под командованием ваших сыновей.

Тзара заморгала. Ее рот сформировал резкую, сжатую, горизонтальную линию.

— Нагло, — заметила она, и повернулась назад к Байоте.

Байота снял свои очки и, нахмурившись, смотрел на Мерити.

— Мы рассмотрели диспозицию Кейзонцев около четырех часов назад, — сказал он. — Ты вспомнила эту деталь?

— Я пытаюсь помнить все, что могу, сэр, — сказала Мерити. — Чтобы был какой-то смысл в том, чтобы я была здесь.

Байота поднял брови, надел свои очки и повернулся назад к столу.

— Ладно, давайте продолжим, — сказал он. — Маршал, любезно расскажите нам о...

Снова раздался стук в дверь комнаты.

— Если это Люго, тогда он на час раньше, — резко бросил Байота.

Релф открыла дверь. — Это комиссар, — сухо доложила она. — Запрашивает мою леди Часс.

— Я выйду, чтобы вы могли продолжить, — сказала Мерити, вставая. Она пошла к двери, когда Тзара начала свой доклад.

Это была Фейзкиель.

Мерити вышла в коридор. Релф последовала за ней.

— Не нужно, — сказала Мерити.

— Я скажу, что нужно, — ответила Релф. Она закрыла дверь за ними, затем встала спиной к ней, пялясь на противоположную стену.

— Простите за вмешательство, — сказала Фейзкиель. — Я вижу, вы заняты.

— Чем я могу помочь?

— Я, все еще, провожу расследование. Я хочу снова опросить всех вовлеченных. Бленнера, Мерина, вас. Просто еще раз пройтись.

— Нет ничего такого, что я могу еще добавить кроме того, что у вас уже есть, — ответила Мерити. — Я была без сознания во время... убийств.

— Ну, — сказала Фейзкиель, — ваша память можешь что-нибудь выбросить, даже если это не кажется вам относящимся к делу.

— Кажется, у нее очень хорошая память, — сказала Релф сзади.

— Я не знаю, комиссар, — сказала Мерити.

— Ладно, подумайте над этим, — сказала Фейзкиель. — Я расположилась в подвале в размещении полка. Если что-нибудь вспомните, найдите меня. Что-нибудь, хорошо?

Мерити кивнула.

— И, может быть, завтра, когда вы не будете заняты, мы сможем провести еще один опрос, просто для записи.

— Конечно, — сказала Мерити.

Фейзкиель кивнула.

— Спасибо, мэм, — сказала она. — Не буду вас задерживать.

Воздушный бой шел полным ходом на юге. Большая его часть была скрыта низкими ливневыми облаками, но они могли слышать рычание двигателей и далекие хлопки и треск. Иногда становились видимыми белые дротики, устремляющиеся на фоне черных облаков, а полог ненадолго пропускал солнце. Варл сказал ей, что это Молнии, вероятно из Восточного Зарака, проводящие патруль против бомбардировщиков, чтобы удерживать воздушное пространство Элтата. Керт ничего об этом не знала, но она понимала, что бой идет полным ходом. Она сидела в кабине транспортника-10, просматривая медицинские отчеты, но случайный шум боя продолжал привлекать ее внимание.

Что-то вспыхнуло. Серебряная точка, примерно в пяти километрах к западу. Она видела, как точка вырывается из огромной темной опоры низких облаков, расплывчатая из-за дождя. Шквал крошечных огней внезапно окружил ее, облако, похожее на светлячков или искры, поднимающиеся от костра. Они покружились секунду, затем рванули прочь, исчезая в облаке. Мгновением позже вся куча облаков была освещена яростной серией желтых вспышек, огнями, расцветающими позади темных испарений. Через секунду до нее донеслись звуки множественных взрывов. К тому времени, серебряная точка исчезла. Она увидела, как что-то падает из облаков. Огненная полоса, которая падала отвесно вниз, солнечный свет отражался от крыловых панелей, пока они сгибались вокруг огненного шара и отлетали прочь. Огненная полоса исчезла за крышами.

Кто-то постучал в окно двери кабины.

Керт вышла из машины. Дождь был хуже, чем раньше.

— Они все погружены и закреплены, — сказал ей Колдинг.

— Спасибо тебе, — сказала она.

— Я могу отправиться с ними, — предложил Колдинг.

— Полковник Роун приказал мне сделать это, так что... — она пожала плечами.

Намерением Керт было выдвинуться с основными силами, но у них было сорок раненых после боя у Тулкарских Батарей, и девять были в критическом состоянии. Ее клятва доктора сделала эти души ее ответственностью, и ее позиция в качестве старшего медика полка крепко держала ее за подол. Роун это знал. Раненым нужно было больше, чем полевая станция. Им были нужны хирургические и восстановительные средства Урдешского Дворца.

На другой стороне разбитой улицы, за линией ожидающих транспортников, Роун инструктировал офицеров. Роты Призраков растянулись вдоль улицы, стоя в свободном порядке, отдыхая, и используя взорванные фасады магазинов в качестве частичного укрытия от ливня.

— Майор Паша командует основной группой, — сказал Роун.

— Мы можем сразу же выдвинуться, — уверенно ответила Ив Петрушкевская. — Три часа до места, за исключением непредвиденных случаев.

Роун кивнул. — Аса Элам и Ферди Колосим твои линейные офицеры. Цепь командования идет через них. У Паши последнее оперативное слово. Все ясно?

Все ротные командиры кивнули.

— Первое отделение, Рота Б, идет со мной ко второй цели, — продолжил Роун.

— Все лишь одно отделение? — спросил Обел.

— Не задавайте мне вопросов, — ответил Роун.

— Но это честный вопрос, — сказала Крийд.

— Мы и так растянуты, — ответил Роун. — На первичную цель нужно все, что мы можем на нее бросить, чего и так фесово мало в нынешнем виде. Короли-Самоубийцы имели дело с ним раньше, так что мы сможем справиться с ним сейчас. Туда и обратно.

Первое отделение, Рота Б, стала известной, как Короли-Самоубийцы, когда полк впервые взял под опеку вражеский актив, известный, как фегат. Никто не сомневался, что у них самый лучший уровень опыта.

— Но если там будут проблемы... — начал Колосим.

— Проблемы могут поцеловать мою Танитскую задницу, — ответил Роун. — Приготовьте свои роты выдвигаться. Вот и все.

— Никаких вдохновляющих слов, сэр? — спросил Тейсс.

Роун сделал паузу. — Я известен такими вещами? — спросил он.

— Нет, — с ухмылкой признался Тейсс.

— Тогда представьте, что я посылаю вам мысли и молитвы, — сказал Роун.

Офицеры рассмеялись.

— Вот, что я вам скажу, — сказал Роун. — Эти приказы идут напрямую от Гаунта. Этого должно быть достаточно для всех вас. Фес, представьте, что это он стоит здесь и инструктирует вас в этом фесовом дожде. Я бы предпочел это. Я был бы намного счастливее, сидя во дворце и положив ботинки на стол. Приступим к делу.

Группа разошлась. Ротные офицеры – Крийд, Колосим, Тейсс, Аркуда, Элам, Обел, Спетнин и остальные – быстро пошли назад к своим людям, выкрикивая отрывистые приказы. Промокшие насквозь Призраки начали подниматься на ноги и надевать на плечи свои вещмешки. Ладд ходил среди них, выкрикивая сильные слова ободрения.

Роун повернулся и увидел ждущую Керт.

— Готова отправляться? — спросил он.

— Честно, — сказала она, — я с большей охотой отправилась бы с группой Паши. Там обязательно будет бардак.

— У Паши будут Колдинг и санитары, — сказал Роун. — К тому же, это не связано с твоими предпочтениями. Я отдал тебе приказ.

— Отдал.

— Никакого неуважения к Колдингу, но я думаю, что ты единственная, кто может доставить их во дворец живыми.

— Ты, возможно, прав.

— Теперь, насчет эскорта, — сказал он.

Керт помотала головой. — Тебе нужны все, кого можешь заполучить. Не трать никого на охрану. Мы можем добраться туда.

Он посмотрел на нее.

— Я серьезно, — сказала она. — Мы поедем во дворец через то, что должно быть дружественной территорией. Не мы направляемся к опасности. Вы.

— Хорошо, — сказал он.

Керт повернулась, затем посмотрела назад на него, вытирая дождь с лица.

— Я не понимаю, насчет чего это все, — сказала она. — Я не понимаю, во что вы ввязываетесь...

— Присоединяйся к клубу, — ответил Роун.

Она мягко положила свою руку на его.

— Просто не умирай, — сказала она.

— Посмотрю, как пойдет, — ответил он.

Она повернулась и пошла к ожидающим грузовикам.

— Заводите! — услышал он, как она крикнула.

Жар был неимоверным. Ян Жерик мог чувствовать, как пот заполняет его ботинки. Он остановился, вытирая визор своей маски, чтобы проверить номер канала, написанный трафаретом на стене.

— Туда, — сказал он приглушенным голосом.

Впереди был перекресток. Главный вентиляционный ствол шел на северо-запад. Слева был проржавевший зарешеченный проход. Геотермальная сеть была построена давным-давно, и вторичные проходы хорошо не обслуживались. Только решетки главных каналов все еще работали, открывая и закрывая массивные клапанные диафрагмы в ответ на требования чрезмерного или недостаточного давления.

Ян Жерик остановился в супе из минеральной жижи, которая текла в основании прохода. Он поднял свой фонарь, и свет осветил старую решетку сквозь плывущий пар.

— Вот тут ваше разделение, — сказал он.

Коррод и Хадрел вышли вперед. Сирдар сверился со своей картой. Ян Жерик мог слышать влажное, скрежещущее дыхание их, покрытых толстым слоем слизи, морд.

— Это идет ко второму месту? — спросил его Коррод.

— До конца, — кивнул Ян Жерик.

Коррод с Хадрелом посмотрели друг на друга.

— Выбери себе команду, — сказал Коррод.

Хадрел кивнул, и начал указывать на сынов в линии позади себя. Семь воинов Архиврага отделились от основной группы и встали рядом с Хадрелом.

— Он умрет, — сказал Коррод.

— Он умрет, — согласился Хадрел.

Они оба подняли ладони ко ртам в кратком отдании чести.

Коррод повернулся к Яну Жерику.

— Главный канал приведет нас к первому месту? — спросил он.

— Да, — сказал Ян Жерик. — Я покажу вам...

— Нет, — сказал Коррод. — Вы, и ваши люди, больше не нужны. Мы найдем отсюда дорогу.

— Но мы еще не... — начал Ян Жерик.

— Идите назад. Вы сделали свою часть. Забудьте о нас. Ничего не говорите. Если варп одобрит наши усилия, тогда мы вернемся, и голос нашего лорда наградит тех, кто послужил ему в этом. Храбрость Дома Гентези не будет забыта.

— Ладно, — заколебался ординат. — Его голос... его голос заглушает все остальные.

— Теперь, идите назад, — сказал Коррод.

Ян Жерик кивнул. Он подал сигнал своим людям, и они начали шлепать назад, возвращаясь туда, откуда пришли. Он обернулся через плечо, и увидел, что Хадрел повел свою команду через ржавую решетку.

Он продолжал идти. При каждом шаге, он ждал, что люди-демоны Коррода нападут на него сзади, убьют его и его субординатов, чтобы убедиться в их молчании.

Никакого нападения не было, но он больше никогда так и не смог избавиться от ощущения смерти, идущей по пятам, до конца своей жизни.

Он снова посмотрел назад. Сквозь темноту и пар неоновые глаза наблюдали за его уходом.

— Значит, ты в порядке? — спросил Колеа.

— Да, — кивнул Далин. — Ты?

— Было много событий, — сказал Колеа. — Йонси?

— Она где-то тут, — сказал Далин. — Она немного потрясена.

— Я бы хотел увидеть ее, — сказал Колеа. — Она будет напугана, особенно сейчас, когда здесь нет Тоны. Слушай...

— Что?

Колеа выглядел не в своей тарелке. — Дал, я... я никогда, особо, не был отцом для тебя, для вас обоих...

Далин засмеялся и поднял руку. — Серьезно? — сказал он. — Откуда появилось все это сентиментальное дерьмо? Сейчас не время и не место, и, вероятно, никогда не будут. Мы Призраки. Это наша жизнь...

— Я просто хотел сказать... — настаивал Колеа.

— Не нужно, — сказал Далин. — Из-за чего все это? Это не конец мира... ну, не больше, чем всегда.

Колеа улыбнулся. — Вещи сами по себе не говорят, знаешь ли? — ответил он. — Не те вещи, которые важны. Всегда слишком поздно. Дни проходят и, внезапно, кто-то уже не здесь, чтобы говорить. Слишком много раз за прошедшие годы я осознавал, что уже слишком поздно, чтобы с кем-нибудь поговорить.

— Ты ожидаешь умереть? — спросил Далин.

— Нет.

— Ты ожидаешь, что я умру?

— Нет, — сказал Колеа. Он пожал плечами. — Мой разум был в беспорядке несколько недель. Гаунт помог мне разобраться. С Йонси, на самом деле, все в порядке?

— Кажется так.

— Дал, ты когда-нибудь думал, что с ней что-то не так?

— Она моя сестра. Она сводит меня с ума.

— Лучше мне найти ее, — сказал Колеа. — Возможно, она выслушает меня с большим терпением, чем ты.

— Слушай, я ценю, что ты пытаешься...

— Дал, фес побери сантименты, я хочу, чтобы ты знал... ты и твоя сестра... я бы пошел в ад за вас обоих. Я это и имею в виду. Пока я дышу, я буду стоять между вами и тем...

— Я знаю, — сказал Далин.

— Тогда, хорошо.

— Теперь мы можем обратно стать нормальными? Это неловко.

Колеа рассмеялся.

— Гол! — голос Баскевиля эхом разнесся по коридору. Колеа повернулся и, за двумя рабочими Муниторума, раскатывающими гибкие шланги для насоса, он увидел машущего ему Баскевиля и показывающего бутылку.

— Идем, присоединяйся к нам, — крикнул Баскевиль.

Колеа пожал плечами «может быть».

— Иди, — сказал Далин. — Это пойдет тебе на пользу. Я пойду, найду Йонси и приведу ее к тебе.

— Хорошо. Я, на самом деле, хочу увидеть ее.

Появилась Фейзкиель, быстро идя по коридору, ловко перешагивая через раскатанные шланги.

— Запах не стал лучше, — сказала она.

— Они работают над этим, — сказал Колеа.

— Рада, что вы вернулись, майор, — сказала она. — Рядовой Далин?

— Да, мэм?

— Я бы хотела провести некоторое время с тобой. Через полчаса или около того?

— Да, мэм. По поводу?

— Инцидент в размещении. Ты был последним с... Феликс перед нападением.

— Она в порядке? — спросил Далин. — Мерити, я имею в виду.

— С ней все, кажется, нормально.

— Мне нужно выполнить задание. Значит, через полчаса?

Фейзкиель кивнула. Все трое пошли в разных направлениях.

В боковой комнате поблизости, Мерин прислонился в холодной каменной стене рядом с открытой дверью.

— Она непреклонна, — тихо сказал он.

Бленнер не ответил. Он сел на грязную койку, и опрокинул таблетку, запив ее глотком амасека Мерина.

— Вот так, — сказал Мерин. — Проглоти ее. Будь спокоен.

Бленнер посмотрел на него с плохо замаскированным презрением.

— С нами все в порядке, Вэйном, — сказал Мерин. — Пока что. Но она снова вернется к нам обоим тоже. Еще больше вопросов. Так что прямо придерживайся истории и сохраняй ее простой.

Бленнер поднялся на ноги. — Иногда, — сказал он, — ты должен спросить себя, стоит ли оно того. Трон знает, я не хочу потерять то, что у меня есть. И забудьте о дерьмовом назначении или понижении в должности. Это? Это будет для меня выстрелом в голову.

Он посмотрел на Мерина.

— Но Луна хороша. У нее зоркий взгляд на детали, — сказал он. — Я не думаю, что она может уловить все, но если она сможет...

— Мы придерживаемся истории.

— И живем с чувством вины? Я жил со стыдом большую часть своей карьеры, Флин, так или иначе. Но чувство вины? Вины, настолько тяжелой?

— Прими еще таблетку, Бленнер, — сказал Мерин.

— Ты разве никогда не хотел просто покончить со всем этим? — спросил Бленнер. — Независимо от последствий, просто покончить со всем? Сбросить этот груз с себя?

— Нет, — сказал Мерин. — Потому что я не фесов идиот.

Бленнер печально улыбнулся. — Нет, я не думаю, что ты идиот.

— Ты собираешься донести на меня? — спросил Мерин. — Ты говоришь, как трус, который готов сдаться. Хотя, ты всегда им был. Ты, внезапно, собираешься отрастить фесов хребет и набраться мужества?

Бленнер покачал головой. — Нет, — сказал он. — На самом деле, я не беспокоюсь насчет себя. Что меня беспокоит, так это ты.

— Я?

— Ты меняешь истории, как одежду, и у тебя хватает ума, чтобы продать их тоже, — сказал Бленнер. — Я думаю, что, когда все приблизится, ты бросишь меня под колеса, чтобы спасти себя. Фес, ты сделал это с этим идиотом, Вайлдером. Что бы не потребовалось, чтобы прикрыть твою задницу. Трон, я могу это представить.

Бленнер изобразил серьезный, но вкрадчивый голос.

— «Это все был план Бленнера. Мы должны были подчиниться, потому что он комиссар. Он угрожал нам грубой силой Префектус. Казнью, если бы мы не согласились с ним. И он, так же, сидел на таблетках. Я был настолько напуган, чтобы рассказать об этом, сэр, но теперь мне нужно очистить совесть...».

Бленнер улыбнулся Мерину.

— Я могу слышать, как ты это делаешь. Моргаешь этими большими, красивыми глазами. Я имею в виду, что ты никому не нравишься, Мерин, кроме того, они все думают, что ты змея. Эгоистичный подонок. Они понятия не имеют, насколько ты токсичен.

— И не будут знать, — сказал Мерин. — Так ведь?

— Нет, — сказал Бленнер. Он надел свою фуражку. — Я буду придерживаться истории. Но если будешь продолжать опираться на меня, я могу решить, что вина и все остальное дерьмо не стоят этого.

Он похлопал Мерина по плечу.

— Фес, — ухмыльнулся он, — может быть, я, в конце концов, отрастил хребет. Как насчет этого?

У Луны Фейзкиель была маленькая комната в северном конце сводчатого подвала. Просто достаточное место для койки и складного стола. Она разложила пикты на нем, все снимки, которые она сняла на месте преступления в Низком Острие. Было чертовски жаль, что они не смогли сохранить место действия, а изучение тел, доставленных из Низкого Острия – Гендлера, Вайлдера и Эзры – не раскрыло ничего полезного.

Низкое Острие. Сама мысль об этом месте заставляла ее напрягаться. Кроме дела, касающегося Гендлера, там был инцидент с женой Вайлдера и девочкой, Йонси. Фейзкиель была одной из первых на месте действия. Нечто разорвало тела на части. Какой-то монстр.

Она его тоже слышала. Она слышала пронзительный звук, который оно делало. Фейзкиель была сильным солдатом, но тот звук потряс ее до основания, что ее беспокоило. Это было чем-то большим, чем опасность – они сталкивались с этим постоянно. Это вызвало в ней какую-то первобытную реакцию.

Она не спала. Воспоминание о пронзительном звуке играло на ее нервах, и она боялась, что это может открыть некоторые из ее старых тревог, которые она училась слишком много лет сдерживать и контролировать.

Неизвестное заставляло ее беспокоиться. Данные утешали ее. Твердые факты давали ей способ понять мир и продолжать работать. Дело Гендлера было обнадеживающим. Оно помогало отвлечь ее разум от загадок, которые она не могла разгадать.

Она села, и стерла невидимую пыль с края стола. Пикты ничего ей не говорили. Никаких явных противоречий не было, никаких коллизий. Она проведет каждый опрос – Мерити, Бленнера, Мерина, Далина – вероятно еще два раза, чтобы увидеть, если что-нибудь выплывет. Но она уже была уверена, каким будет ее отчет. Данные подтверждали версию, которую предоставили Мерин и Бленнер.

Лампы над головой заморгали.

Фейзкиель вздохнула. Ей хотелось, чтобы она принесла с собой какую-нибудь еду из столовой. Это был второй раз за два дня, когда она забыла поесть.

Свет снова заморгал.

Она встала, чтобы разобраться со светоэлементом, и замерла. У нее, внезапно, появилось серьезное некомфортное ощущение, как будто нечто царапало ее барабанные перепонки и носовые пазухи.

Она закашлялась и попыталась очистить нос. Вероятно, сырость в подвале добралась до нее...

Свет погас.

Чернота. Свет не вернулся. Она на ощупь пробралась к двери, и выглянула наружу. В коридоре тоже было черно, как смоль. Она могла слышать жалующиеся голоса из других комнат.

Чертова проблема с электричеством, в конце концов, стала окончательной.

Она, наощупь, пошла назад к своему столу, села, и выудила фонарик из своего снаряжения. Он не хотел включаться. Она похлопала им по ладони в перчатке, и появился луч, светящий холодным голубым кругом на противоположную стену. Она быстро поводила лучом вокруг. Ее ушные перепонки снова зазудели.

Луч прошел дверной проем. На секунду, он осветил лицо, пристально смотрящее на нее.

Фейзкиель вздрогнула от удивления.

Она снова поводила лучом.

Йонси стояла в дверном проеме, держа руки по бокам с невыразительным лицом. Она пристально смотрела на Фейзкиель.

— Йонси, ты меня напугала до усрачки, — сказала Фейзкиель.

Девочка не ответила. Она пристально смотрела на Фейзкиель еще несколько секунд, затем просто повернулась и ушла.

Фейзкиель быстро встала, слегка споткнувшись о свой стул.

— Йонси?

Она добралась до дверного проема, и вышла в коридор. Еще больше протестующих и жалующихся голосов разносились эхом по подвалу. Скребущее ощущение в ее ушах стало хуже. Она направила луч налево, затем направо. Там никого не было.

— Йонси?

Она начала идти налево. Лампы над головой внезапно загудели и ожили. Тревога завыла на секунду, затем отключилась. Фейзкиель заморгала от яркого света.

Мерин стоял в нескольких метрах, морщась от света.

— Капитан, — сказала она.

— Ой, мэм. Я... я просто выяснял, что случилось со светом.

— С клинком в руке?

Мерин посмотрел вниз. Он держал свой боевой нож.

— Ну, если честно, я подумал, что что-то услышал, — сказал он.

— Ты видел Йонси?

— Что? Нет, — сказал Мерин. Он почесал левое ухо.

— Ты это чувствуешь? — спросила Фейзкиель.

— Что?

— В своих ушах. Зудение.

Он кивнул.

— Это напоминает мне...

Она резко остановилась. Она могла чувствовать поднимающуюся в ней тревогу, и быстро сфокусировалась на ментальных стратегиях преодоления трудностей, которым ее научили, чтобы помочь ей справиться с ее навязчивой натурой. Она подавила тревогу.

— Что? — сказал Мерин, осторожно смотря на нее.

— Иди и найди Баскевиля или Колеа.

— Зачем? — спросил Мерин.

— Что-то неправильно, — сказала Фейзкиель.

— Что вы собираетесь...

— Я собираюсь найти Йонси. Она была прямо здесь, и она, вероятно, напугана. Иди и приведи Баскевиля. Сейчас же, пожалуйста.

Мерин убрал в ножны свой боевой нож и поспешил прочь.

— Посоветуй ему янтарный статус! — крикнула она ему вдогонку.

В офицерской комнате лампы снова включились с шипящим звуком в кратком вое тревоги. Баскевиль стоял с бутылкой в руке.

— Как я говорил... — сказал он.

— Они не отключались так надолго раньше, — сказал Домор.

Колеа пожал плечами. — Может быть, Муниторум отключал линию для переподключения или теста? — сказал он.

— Хотите, чтобы я пошел и проверил? — спросил Бонин.

— Ладно, я почти собрался открыть эту драгоценную бутылку сакры, чтобы отпраздновать возвращение Гола, — сказал Баскевиль. Он поставил ее. — Но мы, вероятно, должны.

Остальные встали со своих мест вокруг его походного стола.

Еролемев и Бленнер вошли из зала снаружи.

— Много шума в жилых залах, — сказал Бленнер. — Отключение было по всему подвалу.

— Иди, успокой их, — сказал Баскевиль. — Это был просто отказ сети.

Бленнер взглянул на бутылку на столе. — Частная вечеринка? — спросил он.

— Иди, успокой их, Бленнер, — сказал Баскевиль, — и, может быть, ты получишь приглашение присоединиться к нам.

Бленнер кивнул и поспешил наружу.

— Что с вами такое? — спросил капельмейстера Бонин.

— Разве вы не слышите это? — спросил Еролемев.

— Что слышим? — спросил Домор.

Еролемев нахмурился. — Похоже на... свист. Нота. Высокотональная.

Они помотали головами.

— Ты провел слишком много лет рядом с целой духовой секцией, — сказал Домор.

— Вы, серьезно, не слышите это? — спросил Еролемев.

Бонин огляделся. Он посмотрел на одну из рюмок, стоящих на столе рядом с бутылкой.

— Что, Мах? — спросил Колеа.

Бонин вытянул руку и положил ладонь на рюмки.

— Они вибрировали, — сказал он.

— Ну, это должно быть это, — сказал Еролемев. — Звук сейчас пропал.

Бонин поднял руку.

— Теперь вернулся, — сказал Еролемев.

— Какого феса? — сказал Домор. Звук заставлял его чувствовать себя не в своей тарелке. Он напомнил ему кое-что, что он недавно слышал.

— Мои, ух, уши зудят, — сказал Баскевиль. — Какого гака происходит?

Поспешно вошел Мерин. — Вы нужны Комиссару Фейзкиель, — сказал он Баскевилю.

— Зачем?

— Что-то происходит. Она сказала «янтарный статус». Она чего-то испугалась.

— Что? — с удивлением сказал Домор.

— Янтарный? — спросил Колеа. — На каком основании?

Мерин молча пожал плечами.

— Давайте вернем назад немного контроля в эту ситуацию, пожалуйста, — сказал Баскевиль. — За дело! Действуйте так, как будто вы знаете, что делаете. Успокойте и обезопасьте свиту, поднимите роты на ноги. Шогги, найди рабочую команду Муниторума и спроси их, знают ли они, в чем проблема. Еролемев, пошли гонца наверх и выясни, это только у нас или во всем дворце. И отправь его к Дауру, чтобы посоветовать ему, что у нас здесь, кажется ситуация. Гол, Мах, за мной...

Лампы снова погасли.

На этот раз они снова не включились.

Она думала об этом все время, пока Байота расспрашивал Маршала Тзару о целостности мостов и дамб, обслуживающих каналы Заракппана и Клантина.

Далин ждал ее снаружи душевого блока. Стоял на страже у двери, чтобы защитить ее стеснительность. Когда она вошла в душевую кабинку, она услышала его голос за дверью. Далин с кем-то разговаривал.

Это было так смутно. Просто частичное воспоминание, которому, она чувствовала, не может доверять.

Но другая личность звучала, как Капитан Мерин.

— Я уверена, что это может подождать, — сказала Релф.

— Я ни в чем не уверена, — сказала Мерити. — Но Комиссар Фейзкиель просила докладывать обо всем ей. Вообще обо всем.

— Но, сейчас? — спросила Релф, следуя за Мерити вниз по каменной лестнице в подвал.

Мерити повернулась к ней.

— Могу я спросить? — сказала она. — Я получаю приказы от тебя, или ты просто следуешь туда, куда бы я не пошла?

— Эмм, последнее, — ответила крупная Темпестус Сцион.

— Так я и думала, — сказала Мерити, и продолжила идти.

Они достигли низа лестницы и последовали по оштукатуренному коридору в залы сводчатого подвала дворца. Мерити мельком бросала взгляд в жилые залы свиты через боковые арки. Казалось, что здесь какое-то общее волнение.

— Здесь внизу воняет, — сказал Релф.

— Неважно, — сказала Мерити. — Давай спросим у кого-нибудь, где разместилась Фейзкиель.

Они завернули за угол, и Мерити отпрянула. Пол в коридоре впереди был залит водой. Это была не просто стоячая вода. Пенящиеся сточные воды быстро текли в ее направлении, как будто в них подавались галлоны за раз из-за какой серьезной утечки.

— Идем, — сказала Релф.

Свет погас.

Мерити замерла. Она услышала тревожные голоса, донесшиеся из жилых залов.

— Есть только одно обстоятельство, при котором ты принимаешь приказы от меня, — сказала Релф позади нее в темноте.

— Да?

— Встань позади меня и делай то, что я говорю.

— Вы, ваше святейшество, ничего не знаете о местоположении Анарха? — спросил Вон Войтц.

— Нет, — ответила Беати.

— И никаких данных о его плане нападения? — добавил Вон Войтц.

— Нет, — сказала Беати.

— Но, он, все еще, жив?

— Он жив, Лорд Генерал, — сказала она.

Вон Войтц отступил и бросил взгляд на Гаунта. Они втроем стояли у стола стратегиума в конфиденциальной комнате галереи, возвышающейся над военной комнатой. Казадер и заместители Беати были с ними. Санкто и его Сционы стояли на страже снаружи.

Гаунт не был уверен в том, что было не так. Беати могла быть непредсказуемой, но за последние десять минут, ее манера поведения стала рассеянной и отдаленной. Он знал, что она устала. Он мог видеть это. Она прибыла прямиком из боя в Уреппане.

Он желал, чтобы они могли дать ей время восстановиться, но синхронизация разведданных была приоритетом.

Гаунт повернулся к Капитану Аурбен. — Вы доставили отчеты из Уреппана?

— Да, Лорд Исполнитель, — ответила Аурбен. — Полные полевые отчеты о победе и последующих выдающихся событиях в Гереппане, и дополнительные доклады и снимки с рейда на Остроконечный Пик.

— Тогда, давайте загрузим и рассмотрим их, по крайней мере, — сказал Вон Войтц. — И, может быть, нам нужно пригласить сюда Блэквуда и Уриенца?

— Давайте сначала просмотрим их, — сказал Гаунт. — Потом мы проинструктируем высшее командование, как группу. У Блэквуда с Уриенцем есть много чего, с чем нужно разобраться.

Гаунт посмотрел на Беати.

— Что-то не так? — спросил он.

Она посмотрела на него. Он был удивлен отдаленностью в ее глазах.

— Я думаю, что слышала голос, — сказала она очень тихо. — Сердитый, в моей голове. Его голос. Скребущий...

— Что?

— Ибрам, — сказала она. — Тень падает. Что-то плохое готово произойти.

— Нападение? — спросил Гаунт.

— Нет, — сказала Святая. — Это уже здесь, с нами.

Олорт вошел в комнаты записей. Это все выглядело, как старая библиотека, которая была конфискована Сынами Сека. Писцы сынов работали за старыми деревянными столами, очищая страницы старых судовых книг, чтобы их можно было повторно использовать в качестве палимпсестов.

Здесь не было электронной активности или приборов. Темные комнаты с высокими потолками были освещены только свечами и фитильными лампами.

— Мне нужна информация о пленниках, — прошептал Макколл Олорту.

— Пленниках?

— Вы сюда многих доставили. Здесь будут списки.

Олорт казался сомневающимся.

— Когда мы найдем это, потом карты и схемы. Планы всего Оплота.

— Ты звучишь, как этогор, планирующий кампанию, — сказал Олорт.

— Может быть, я и есть.

— Ты, так же, звучишь, как безнадежный дурак.

— Уваж этого дурака, и дурак не убьет тебя.

Олорт поговорил с двумя сирдарами, и был направлен в боковую комнату. Это было маленькое место, разлинованное полками, с высокими окнами, выходящими на пустой интерьер горной лагуны. Здесь был навигационный стол, с пустым хрустальным графином на серебряном подносе. Макколл представил себе, что это когда-то был офис начальника порта или судового барона.

Макколл закрыл тяжелую дверь.

— Здесь? — спросил он.

Олорт повернулся к полупустым полкам. Все книги были старыми, бухгалтерскими книгами с кожаными переплетами. Свежие ярлыки, отмеченные шипастыми символами архиврага, были приклеены к их корешкам. Макколл расстегнул свой шлем и снял его.

Олорт взял том с полки, положил его на стол, и открыл.

— Этот, — сказал он.

Макколл подошел ближе, чтобы посмотреть. Он положил шлем на стол рядом с бухгалтерской книгой, кивая Олорту, чтобы тот отошел.

Страницы бухгалтерской книги были обработаны и потерты, чтобы удалить старые чернила. Слабые призраки оригинальных надписей сохранились. Поверх были добавлены свежие письмена, зубчатые буквы племенных языков Архоната. Символы украшали края палимпсеста, и, в некоторых местах, большая работа была проделана для украшения слов и букв, которые начинали главы или секции. Светящиеся изображения, выполненные различными цветными чернилами, иногда с намеком на сусальное золото или яичную темперу. Звери с рогами и крыльями и раздвоенными копытами выглядывали из теней позади больших заглавных букв.

— Это будет бессмысленным для тебя, кха? — спросил Олорт, развлеченный.

Текст был плотным, и надписи было тяжело прочесть. Но год на Гереоне научил Оана Макколла большему, чем рудиментам разговорного языка. Он начал переворачивать старые страницы, пробегая пальцем. Он нашел списки. Страницы списков, с деталями рядом того, что казалось именами.

— Это слово означает «захваченные в плен», так ведь? — спросил он.

Олорт кивнул.

— Это обозначает имена. Это – Имперские имена. Здесь, место пленения. Названия Имперских подразделений, к которым приписаны люди, где возможно.

— Мы доскональны, — сказал Олорт.

— Здесь, должно быть, тысяча имен, — сказал Макколл. — А это слово, это означает зачисление на службу? Или готовность к зачислению на службу?

Олорт подошел ближе и посмотрел на страницы.

— Кха, — сказал он. — Желающие содержаться здесь...

Он провел пальцем по странице.

— ... грузовые помещения под главным домом. Эти остальные, они сопротивляются, но многообещающие. В противном случае мы бы не доставили их сюда. Их держат на территории для домашнего скота.

— Тысяча или больше... — прошептал Макколл, читая.

— Ты предполагаешь, что у тебя будет армия, Призрак? — спросил Олорт, широко улыбаясь. — Это твой безнадежный план? Освободить их? Что потом? Мобилизовать их, чтобы сражаться? Поднять мятеж в Оплоте?

— Тысяча человек – это тысяча человек, — сказал Макколл.

— Тысяча голодных людей, невооруженных. Побитых. Побежденных. Тысяча сынов- предателей Императора. Они не последуют за тобой. А даже если последуют, они достигнут очень немного. Невооруженные люди? Сломанные люди? Если это твой план, ты не этогор. Я снова повторю, сдайся, Мах-колл. Позволь мне доставить тебя. Ты один в сердце бастиона моего Анарха. Сыны окружают тебя. Отдай мне скзеррет и избавься от этих безнадежных мечтаний.

Макколл проигнорировал его. Он продолжал пролистывать страницы.

— Нен, теперь я вижу, — сказал Олорт. — Не армия. Отвлечение. Кха, кха... отвлечение. Это твой план. Заключенные освобождены, хаос и смятение. Резня. Ты не беспокоишься за жизни этих пленников. Ты используешь их. Используешь их жизни в качестве прикрытия для своих собственных действий. Но не побег. Ты бы попытался сделать это давным-давно. Не побег, но...

Он резко посмотрел на Макколла.

— Ты пришел, чтобы убить, — сказал Олорт с широкими глазами. — Нен мортекой, гер тар Мортек. Эти слова ты сказал мне. Ты видишь свою судьбу в качестве возможности.

Макколл продолжал игнорировать его. Он читал, и дошел до маленькой отдельной секции, отделенной от остальных списков.

— Энкил Вахакан. Так ты меня назвал. Те, кто держит ключ победы. Здесь три имени.

— И? — спросил Олорт с ухмылкой.

— Содержаться на борту корабля, — сказал Макколл. Он пристально посмотрел, чтобы прочитать имена. Он заморгал от неподдельного удивления. — Фес, — прошептал он.

Олорт сделал выпад. Старый хрустальный графин ударил в боковую сторону головы Макколла, и бросил Макколла на стол. Он перекатился, кровь текла по его шее, куски разбитого хрусталя падали с него, и упал на пол. Шлем и бухгалтерская книга упали со стола вместе с ним.

Олорт вырвал скзеррет из его руки.

— Помогите мне здесь! — проревел Олорт на вражеском языке. — Помогите мне здесь! Нарушитель! Нарушитель!