Анарх

XV. В ОГОНЬ

Жукова сделала жест, и Крийд повела огневые команды вперед. Воздух в вентиляции вонял серой, и было так жарко и тесно, что это заставляло их легкие сжиматься. Со всех них пот лил ручьями.

Вся окружающая обстановка ощущалась токсичной в самом худшем смысле. Время от времени, отвратительное дыхание воздуха проносилось по каналу издалека внизу. Крийд продолжала ожидать выброс сверхгорячего газа, который изжарит их на месте.

— Отсюда вниз, — сказала Жукова. Широкий вертикальный канал соединялся с горизонтальным, по которому они шли. Ржавые поручни бежали вниз с одной стороны, для использования рабочими командами сервиторов. Спуск светился биолюминисцентными водорослями.

— Ты уверена? — спросил Обел.

Жукова поводила по узорам на своей ладони указательным пальцем. Она кашлянула и кивнула.

Маггс уставился вниз.

— Прямо вниз? — спросил он.

— Да, — сказала Жукова. — Пятьдесят метров или около того. Он соединяется с главным термальным стоком. Мы можем перехватить врагов.

— Как мы спустим вниз орудия поддержки и огнеметы? — спросил Ифван.

— Осторожно, — сказала Крийд.

Она перелезла через выступ, поставила ногу на первый поручень и посмотрела на них.

— Идем, — сказала она.

Паша прекратила ходить туда-сюда. Она посмотрела на Спетнина у люка галереи.

— Там становится тише, — сказал он. — За последние несколько минут никаких атак.

Паша кивнула. — Мы дали им достаточно времени. Готовьтесь. Мы берем этот Репозиторий Гносис.

Ее отряды приготовили оружие. Паша перепроверила антикварное ружье, которое она изучала последние несколько минут. Она была уверена, что поняла принцип действия. Она забрала сумку с боеприпасами с одного из трупов скитариев. Ее будет нужна приличная останавливающая сила.

У компрессионного люка, отряд Моры был готов, выстроившись в линию для штурма. По ее кивку, Ладд ударил кулаком по ключу люка.

Компрессионный люк вздохнул на своей гидравлике и открылся.

В Репозитории Гносис было тихо. Тела их мертвых лежали там, где упали. Отряд Моры пошел вперед, двигаясь быстро, водя оружием в поисках движения. За ними последовал первый отряд Элама, с Ладдом. Паша вела третий штурмовой отряд.

Ничто не двигалось. Никакой стрельбы не было в их направлении от сети трубопроводов в дальнем конце.

Ладд бросил взгляд в открытую крипту-сейф.

— Этруин, — сказал он.

Паша бросила взгляд внутрь на труп Версенджинсира, лежащего лицом вверх на полу крипты. Ее лоб наморщился от отвращения.

— Продолжаем идти, — проинструктировала она.

Отряд Моры приблизился к дальнему концу Репозитория. Пар валил из нескольких субканалов, которые были принудительно открыты, чтобы сбросить давление. Тяжелая крышка главного канала была сорвана, и лежала на полу. Сломанные болты были разбросаны на полу вокруг нее.

Паша протолкнулась вперед и наклонилась, чтобы посмотреть вниз, в канал.

— Ради феса, — сказал Элам. — Не суйте туда голову!

Она с сарказмом посмотрела на него.

— Голова все еще на месте, — сказала она ему, показывая на свою шею. — Враг – там, и убегает. Я молю Трон, чтобы Тона и Ланни привели свои силы и поставили их перед ними. Мы запрем их, как крыс в трубе. Так что, Аса, я собираюсь засунуть туда не только свою голову.

Она слезла на лестницу канала, металлическую раму, которая уходила в темноту внизу.

— Ты идешь, — спросила она, — или мне придется сделать это в одиночку?

Легкий дождь начал падать из низкого, чернильно-черного неба. Позади них, последний треск перестрелки с инсургентами отдавался эхом с конца подъездной дороги.

Брэй подал сигнал, и первый из отрядов выдвинулся вперед, передвигаясь быстро и низко по рокритовой площадке в направлении заставы. Чирия и Халлер замыкали, таща .20 и ящик с боеприпасами, передвигаясь шаркающей рысью.

Брэй подал сигнал остановиться, и кинул камень в направлении заставы. Он застучал по открытому двору, в зоне досягаемости сенсорной сети заставы.

Ничто не пошевелилось. Никакого включения света, никакого гула автоприцельных орудий.

Место было мертво.

Брэй выдохнул. Если бы застава функционировала, это бы, вероятно, намертво остановило их. Взломать такой бункер было нелегко. К тому же, если бы застава открыла огонь, управляемые рабами орудия в его амбразурах могли легко попасть в грузовик с бомбой, который они оттолкали за зону досягаемости инсургентов и оставили на подъеме дороги.

Они пошли вперед. Брэй ждал, нервно, пока Маккойн прожигал замок внешней двери резаком. Он носком открыл тяжелую дверь, механизм замка все еще светился, и с него капали большие капли расплавленной стали.

Призраки вошли внутрь, в стиле зачистки.

Командный пункт заставы был мертв, как и двое Урдешских Стальных в нем. Все место было разорвано на куски интенсивной перестрелкой. Стены были усеяны дырами, и пол был покрыт латунными гильзами. Дым висел в воздухе. Экраны мониторов висели, разбитые и покрытые трещинами. Те, которые все еще были подключены и функционировали, показывали мертвый эфир. Нездоровый запах доносился от мертвых существ в клетках, находящихся в каждой из орудийных амбразур бункера.

Они проверили тела. Оба Стальных были изрешечены пулями с близкого расстояния. Разбитые останки орудийного сервитора лежали рядом с дверью. Одна из многоствольных пушек мертвого автоматона все еще вращалась с сухим, перемалывающим шумом. Он полностью израсходовал свои контейнеры с боеприпасами.

Чирия положила тяжелый .20 и избавила одного из мертвых Урдешцев от короткоствольного .30, прикрепленного ремнями к гироустойчивому каркасу.

— Легче нести, — сказала она. Халлер кивнул, и забрал другой короткоствол. Они растянули толстые, бронированные подающие ленты. Автоматические подающие бункеры тоже были мертвы, но Чирия нашла защелки и сняла бункеры с их креплений. Они были тяжелыми, но она и Халлер подняли их, как корзины.

Брэй прошел через внутреннюю дверь и вошел на дорожку между рвов. Шел дождь, звеня на металлической сетке. Он возглавил продвижение огневой команды. За рвами был огороженный клеткой внутренний загон. Сеть здесь была сорвана.

— Что-то было здесь внутри, — сказал Маккеллер.

Брэй кивнул. Что-то бы это ни было, оно вырвалось.

Рядовой Армин крикнул Брэю, что что-то было на земле рядом с дверью в главную стену. Это выглядело, как большая собака. Они осторожно приблизились.

Это была биомеханическая тварь, четвероногий защитный сервитор со строением собаки. То, что на нем было органического, изначально было человеческим. Вид этого вызвал отвращение у них обоих.

Это лежало на боку. Они могли сказать, что это все еще было живым, хотя его жизненно важные органы разрушались.

— Пристрелить? — спросил Армин.

Брэй помотал головой. Густая черная слизь стекала со стальной челюсти создания, и пленка из нее покрывала глаза твари. Системы этого сломались. Оно было скомпрометировано и испорчено, и эта порча теперь убивала это.

Брэй переключил микро-бусину.

— Брэй Колосиму.

— Говори.

— Мы добрались до внутренних ворот. Место мертво. Никаких контактов. Могу подтвердить признаки того, что Механикус повернулись. Вероятно, какая-то механическая инфекция. Я не знаю правильного слова, но это забралось в их системы, свело их с ума, а затем отключило.

— Мертво?

— Выглядит так, сэр. Выжгло их, на самом деле, очень быстро, но они одичали. Никаких признаков оружейного огня внутри.

— Сколько до главного входа?

Брэй и Армин попытались открыть массивную противовзрывную дверь. Она была наглухо запечатана.

— Три, может быть, пять минут, чтобы прорезать вход.

— Принято. Продолжайте.

Позади транспортников на подъездной дороге, Колосим посмотрел на людей позади себя, готовых к развертыванию.

— Выдвигаемся, — сказал он. — Брэй почти впустил нас в место. Пока все тихо, но будьте настороже.

Он повернулся, чтобы посмотреть на ЭМ 14.

— Вперед, — приказал он.

Позади него, две полные роты Призраков начали приближаться к заставе.

Планы Эли Роуна всегда склонялись к простоте. Этому его научила жизнь. Чем больше движущихся частей, тем больше шанс, что нечто обернется очень плохо. Он любил скудные планы, которые были достаточно гибкими, чтобы впитать мерзкие сюрпризы.

Его план для Лагеря Зенос был настолько скудным, что на нем не было даже кусочка жира. Прийти, забрать Маббона, уйти. Но жизнь, или какая-то великая внешняя сила, веру в которую Роун не выбирал, смеялась над ним из пустоты. У нее были другие мысли.

Он ожидал инсургентов Сека или, самое худшее, отряды сынов. Он выбрал пойти налегке, со, всего лишь, одним отделением, чтобы максимально использовать скорость.

Вместо этого, твари, с которыми он столкнулся – «Кимурах», как назвал их фегат – были той разновидностью уродов, которая заставляла эти Великие Внешние Силы В Пустоте явно гикать с ликованием. Великие Внешние Силы В Пустоте не были тем, что Роун собирался узнать на личном уровне. Для начала, у Великих Внешних Сил, вероятно, было лицо, как у сморщенной задницы грокса. Но, иногда – в такие времена, как сейчас – Роун ощущал горячее желание, похожее на слиток свежеотлитой стали, который погружается глубоко в его кишки, встретиться с этим смеющимся фесом лицом к лицу и обменяться словами.

Крепкими словами. Крепкими словами, подкрепленными серебряным клинком каждый раз, как Роун делает ярко выраженную точку зрения.

С Варлом и Бростином на хвосте, он едва завел Маббон в главное караульное помещение, когда территория двора впереди осветилась. Кардасс крикнул, что стрелков четверо, минимум. Они были прижаты. Их транспортник находился во дворе, рядом с воротами. Всего лишь тридцать метров, но рокритовый двор был полностью открыт. Он мог бы, с таким же успехом, быть припаркованным на Балгауте.

Роун быстро оценил ситуацию. Большая часть гарнизона Лагеря Зенос была мертва к тому времени, как он прибыли. Он потерял несколько хороших людей, просто войдя внутрь. За то время, что ему понадобилось, чтобы обеспечить безопасность Маббона, Рядовые Окел и Макфарег тоже были жестоко убиты. В Ойстин, его адъютанта, так же попали. Она выжила, но лазерный заряд уничтожил ее передатчик вокса.

Это означало, что наружу не выйдет никакого предупреждения. Никакого сообщения Паше о том, что устрашающе прочные твари, в настоящее время убивающие его людей, так же, вероятно, идут к ней. В большем количестве.

Это, так же, означало, что нельзя позвать на помощь. Ойстин была очень зла из-за этого. Если бы было время, Роун бы наслаждался, видя, как его обычно кроткий и педантичный адъютант возмущается.

— Я только что настроила этот кусок феса! — проворчала она. Он помог ей снять разбитый передатчик вокса со спины. Еще выстрелы прорвались внутрь сквозь окна и внешнюю дверь.

— Кажется, ваш выход заблокирован? — спросил Маббон.

Роун бросил на него взгляд.

— Достаточно странно, но в тюрьмах не делают много выходов, — ответил он.

Он подал сигнал Бростину выдвинуться вперед, чтобы присоединиться к Призракам, обороняющим переднюю часть караулки. Варл держался рядом с фегатом.

— Нам бы не помешал еще один стрелок, знаешь ли? — сказал Варл Маббону.

— Я не хочу оружие, — ответил Маббон.

— Не тебе решать, — сказал Роун, перестреливаясь через оконную щель.

— Странно, но, это так, — сказал Маббон. — Я был заключенным слишком долго. Полковник, сколько лет уже прошло? И каждый день, вы и ваши Призраки активно мешали мне иметь что-либо, вообще, что могло бы хоть отдаленно быть использованным в качестве оружия?

— Я оставил тебе твой рот, разве нет? — фыркнул Роун.

Рядовой Каэллин издал хрип, когда точный лазерный заряд нашел его лоб и отбросил его от окна. Он был мертв до того, как упал на пол.

Роун выругался. Архивраг был невероятно эффективным, а его отряд был зажат в целевом здании, которое разрушалось вокруг них по одному лазерному заряду за раз. Короли-Самоубийцы, его отличное первое отделение, уменьшилось до восьмерых: него, Ойстин, Варла, Беллевила, Бростина, Кардасса, Лайдли и ЛаХарфа.

Конец целой эпохи. Конец печально известных Королей. Будь он проклят, если это так, как он собирается уйти.

С другой стороны, подумал он, я, вероятно, давным-давно уже и так проклят.

— Я говорил это Сержанту Варлу, и я говорю это вам, полковник, — сказал Маббон. — Им нужен я. Им плевать на вас, если только не убить вас, чтобы добраться до меня. Позвольте им добраться до меня и...

— Нет.

— Роун...

— Нет, Маббон, — сказал Роун. — У меня есть приказы. Долг. И у долга только два конца. Выполнение или...

— Я знаю другой, — сказал Маббон.

Роун присел рядом с Лайдли, который сжигал свои боеприпасы у другой оконной щели.

— Кардасс говорит четверо, — сказал Роун.

— Я тоже насчитал столько, сэр, — сказал Лайдли. — Один на крыше того бункера там. Двое в блокгаузе рядом с ним, один у ворот...

Лазерный залп прошелся по щели. Лайдли прекратил указывать, и он с Роуном пригнулись. Куски рокрита и металлические фрагменты посыпались на них.

— Вам придется поверить мне на слово насчет последнего, — сказал Лайдли.

— Чем тебе представляется тот бункер? — спросил Роун.

Лайдли пожал плечами. — Силосная башня, может быть?

— Так я и думал, — ответил он. Зенос было тюрьмой, не крепостью. Оно не было спроектировано, чтобы сдерживать атакующих, оно было спроектировано, чтобы держать людей внутри. Жизненноважные элементы, такие, как караульное помещение и любые территории гарнизона или арсенал должны были быть на безопасном удалении от блока камер.

— Беллевил! — крикнул Роун.

Рядовой Беллевил удерживал еще одну оконную щель в нескольких метрах слева от Роуна.

— Сэр? — крикнул в ответ Белладонец.

— Думаешь, сможешь забросить одну на тот бункер?

Беллевил скривился, оценивая свой очень ограниченный угол стрельбы.

— Не знаю, сэр, — сказал он.

— Дай мне перефразировать, — сказал Роун. — Закинь одну на бункер, Беллевил.

Беллевил кивнул. Первое отделение, Рота Б – Короли-Самоубийцы – были личным отрядом Роуна. Каждый Призрак в нем был вручную отобран им. В ранние дни, они все были Танитцами, потому что Роун питал антипатию к любым вливаниям с Вергхаста или Белладона. Но он смягчился с годами. Навыки и талант значили для него больше, чем какое-то представление о лояльности миру, которого больше не существовало. Это, и тот факт, что так много из первоначальных Танитцев в первом отделении растворились в дыму за годы, означало, что он нуждался в замене.

Как и личный состав разведчиков Первого, первое отделение Роты Б следовало своим собственным правилам. Это было частью привилегий членства. Роун позволял огромную свободу в выборе оружия. Ему нравилась отличительная применимость многообразия. Короли-Самоубийцы отправлялись на дело, упакованные большим диапазоном огневой мощи, обычно свойственной элитным штурмовым взводам. Окел, Трон упокой его, нес автоган большого калибра, который был заряжен бронебойными пулями. Конглан, теперь уже мертвый где-то во дворе, предпочитал хеллган. Ойстин, вместе с передатчиком вокса, таскала оружие для подавления беспорядков и сумку с пробивными патронами. У Кардасса был стаббер, калибра .20 с патронным ящиком и укороченный дробовик, прикрученный под основным стволом.

У ЛаХарфа и Беллевила были стандартные лазерные винтовки, как у Варла, но обе были утяжелены на треть дополнением из подствольных гранатометов.

Беллевил вставил толстую крак-гранату и прицелился в щель, стремясь подобрать лучший угол. Мощный вражеский огонь продолжал облизывать его позицию, заставляя его приседать.

— Не торопись, — сказал Варл. — Никакой фесовой спешки.

Потолок обрушился.

Кимурах упал на них в ливне досок и обломков каменной кладки. Он приземлился на ЛаХарфа, сломав человеку обе ноги. ЛаХарф все еще кричал, когда Кимурах ударил его кулаком, полным когтей. Удар оторвал ЛаХарфа от земли, закрутив его в воздухе, кровь била струей во всех направлениях из его разорванного горла. Он тяжело приземлился.

Кимурах дотянулся до оружия ЛаХарфа.

Игнорируя ограниченное пространство, Кардасс открыл огонь в комнате из .20. Оглушительный залп из тяжелых пуль вырвал куски из груди и плеча Кимураха, и отбросил его на стену караулки. Несмотря на серьезные раны, которые бы мгновенно убили обычного человека, Кимурах прыгнул вперед с ревом, неоновая кровь хлестала из его ран, и открыл огонь из оружия ЛаХарфа. Беллевил был убит у оконной щели. Ойстин взлетела. Кардасс был ранен в левое бедро, и потерял баланс.

Бростин ударил Кимураха сбоку головы. Он использовал одну из емкостей своего огнемета в качестве дубины. Два удара сбили тварь с ног, и Бростин продолжил бить, врезая тяжелый металлический цилиндр в ее череп снова и снова.

— Вот, — сказал он в конце концов, отбросив емкость в сторону. Она была скользкой от неоновой крови. У Кимураха ничего не осталось выше шеи, кроме осколков кости и желтой пасты. — Я знал, что есть больше, чем один способ, убить этих ублюдков с помощью огнемета.

Ойстин уже поднялась, кровь сочилась из ее плеча. Она с Роуном подбежали к Кардассу.

— Я в порядке, — сказал Кардасс. Он не был. Его бедро был разорвано в лоскуты. Ойстин потянулась за полевыми повязками, но Кардасс сказал ей, куда она может их засунуть. Он тяжело поднялся обратно к оконной щели, и начал снова стрелять из своего стаббера.

Варл рванул к позиции Беллевила.

— Прости, — сказал он трупу Беллевила. Варл почувствовал себя неуютно насчет этого. Ни один человек не заслуживал, чтобы над ним подшучивали сразу после смерти. Варл поставил свою винтовку, и поднял винтовку Беллевила. Он проверил, что граната все еще была в трубе.

— Вижу! Бункер? — спросил он, пристально смотря в щель.

— Сможешь? — крикнул в ответ Роун. Продолжившиеся очереди били по фасаду караулки.

Варл навел оружие и выстрелил из подствольника. Он запустил гранату со звуком, похожим на плевок огрина в оловянную плевательницу. Граната полетела вверх, описала арку над двором, и приземлилась на крышу бункера.

Она взорвалась в яростном пламени, которое было полностью поглощено секундой позже взрывом самого бункера.

Роун был прав. Лагерь Зенос держал свой запас боеприпасов подальше от главного здания.

Взрыв был значительным. Он потрепал территорию ворот, поглотил их транспорт в расширяющемся пламени, и разнес блокгауз рядом с бункером. Конус огня поднялся от бункера, расцветая в ночном небе, как шляпка гриба. Дождем посыпались обломки. Они могли слышать вторичные хлопки и взрывы, когда хранящиеся на складе боеприпасы и силовые ячейки занимались и поджаривались.

Что-то приземлилось во двор вместе с обломками блокгауза. Кимурах, один из стрелков, использовавший блокгауз в качестве укрытия, был разорван надвое. Он обгорел и из него вытекала желтая жидкость. Его голова свесилась, и он начал тащить свою верхнюю половину по двору к направлении караулки спазмирующими руками.

— Убей это! — сказал Роун Кардассу.

— Он был разорван надвое...

— Он выглядит мертвым? — спросил Роун. — Мне он не кажется мертвым.

Кардасс направил свой .20 и поливал ползущую массу из своего стаббера до тех пор, пока она не перестала двигаться.

— Идем! — крикнул Роун. — Мы уходим сейчас же! — Взрыв, определенно, убил одного. Может быть, больше. Какими бы ни были их потери, отряд Кимурахов был ослеплен и контужен. Для них наступил благоприятный случай.

Варл схватил Маббона. — Грузовик? — сказал он.

— Его нет, — ответил Роун. — Направляемся к сетке и наружу.

Варл пропихнул Маббона в дверь. За ними последовал Лайдли, затем Ойстин. Бростин схватил большой автоган Окела и выбежал за ними.

Роун посмотрел на Кардасса.

— Жадд! Уходим! — рявкнул он.

Кардасс улыбнулся.

— Вам понадобится огонь прикрытия, сэр, — сказал он. Он встретился глазами с полковником. Роун понимал, что он, на самом деле, имеет в виду Я не могу идти. Бедра нет. Я истекаю кровью и вас недостаточно, чтобы нести меня и оставаться функциональными. Это то место, где вы меня оставите.

— Кардасс...

Кардасс проигнорировал его, выравнивая свой .20.

— Огонь прикрытия через три, — сказал он. — Два...

Короли-Самоубийцы, подумал Роун. Как старая карточная игра. Когда-то это казалось умным названием.

Он побежал по двору за остальными, низко пригнув голову. Повсюду были горящие обломки. Мощный огонь Кардасса вырывался из оконной щели караулки и повреждал ворота и переднюю часть объятого пламенем блокгауза.

Варл добрался до забора. Высокая сетка и ров отделяли передний двор тюрьмы от периметра соседствующего парового завода. Завод неясно вырисовывался, бледный в ночи, выпускающий огромные, ползущие перья белого пара из своих труб.

Ночь была холодной. У них был жар от пожаров позади и ночной бриз, дующий в их лица. Взрыв бункера снес несколько секций защитного ограждения. Варл шел впереди, пробираясь через опрокинутую сетку.

Роун был последним, кто добрался. Лазерные заряды хлестали вокруг него, пока он бежал. Он упал.

Он попытался встать. Позади него, Кимурах медленно вышел из ада блокгауза. Его покрытая пузырями фигура все еще была объята огнем, обломок перекладины крыши пронзил ему грудь. Он стрелял из лазерной винтовки от бедра, как будто это было самое высокое положение, на которое он мог поднять ее.

Роун услышал грохот стаббера Кардасса. Продолжительный залп отбросил Кимураха назад в огонь.

Бростин схватил руку Роуна и поставил его на ноги.

— Идем, шеф, — крикнул он.

— Хорошо, — сказал Роун.

— Ты уверен? — спросил Бростин.

— Да, — сказал Роун. Он решил не упоминать, что лазерный заряд прошел сквозь его живот. Он мог ощущать, как кровь бежит по его бедру и стекает в пах.

Они направились к сетке.

Позади них, оружие Кардасса затихло. Оружейный огонь от оставшихся воинов Кимурахов преследовал их в ночи.

— Это не спасение, — сказал Макколл, когда третья стазисная емкость закончила опустошаться.

Майло кивнул.

— Я понимаю, — сказал он.

— Тогда, что это? — спросил Мажо.

— Благоприятное стечение обстоятельств, — сказал Макколл.

Полковник Мажо был первым заключенным, на освобождении которого настоял Майло. Он был коренастым офицером среднего возраста из Четвертого Урдешского Легкого «Испепеляющий Шторм», который был прикреплен к Святой в качестве военного посредника высшим командованием после ее прибытия на мир-кузницу. С тех пор он служил с ней, что сделало из него энкил вахакан. Его и Майло захватили вместе.

— Как это произошло? — ранее спросил Макколл.

— Уреппан, — сказал Майло. — Святая достигла чуда в Гереппане. Архивраг отступал. Она стала убеждена, что Сек был где-то поблизости. Уреппан. Место под названием Остроконечный Пик. Так что мы быстро отправились туда, чтобы не потерять момент. Это была ловушка.

— Ловушка? — спросил Макколл.

— Для нее. Вихрь варпа. Его, на самом деле, там не было, понимаешь? Он проецировал себя, используя псайкеров. Тем не менее, ловушка провалилась. Она выжила. Вихрь дестабилизировался. Отдача ранила Сека, я думаю. Сильно его ранила. А мы были слишком близко. Нас притянуло на его сторону. В мгновение ока мы оказались на корабле.

Последнее из питательной суспензии хлынуло из третьей емкости. Мажо сидел на ржавой палубе, пытаясь стряхнуть боль от стазисного шока. Он пристально осматривался, полуслепой и потрясенный. В конце концов, он залез в карман мундира и вытащил очки без оправы. Одна линза треснула. Он лишился почти всего, кроме своей оборванной Урдешской формы, но, каким-то образом, его очки уцелели.

Он поднялся, чтобы помочь им, когда Макколл открыл люк третьей емкости. Понадобились усилия всех троих, чтобы вытащить тело. Оно было массивным тяжелым мертвым грузом. Они положили тело на палубу, и Майло выдернул вокс- штекеры из его висков.

— Болевые стрекала, — сказал Макколл. — Они не собирались рисковать.

Они посмотрели вниз, на тело. Катер Холофернэс, из Железных Змей Адептус Астартес, был избавлен от своей пластинчатой брони и был оставлен в изорванном комбинезоне из плотной сетки. Броня не была удалена эффективно, и многие из подкожных разъемов и точек присоединения были повреждены. Тело Змея усеивали стальные шипы, каждый был воткнут в главную мускульную группу или сустав. Шипы были болевыми стрекалами, разработанными, чтобы парализовать и выводить из строя. На каждом была маленькая руна, светящаяся на основании.

Холофернэс двинул головой и испустил тихий стон. Жидкость бежала из его рта, а его глаза с морганием открылись, остекленевшие.

— Он обездвижен, — сказал Макколл. Он вытащил свой скзеррет.

— Ты собираешься прекратить его боль? — спросил Мажо.

— Конечно нет, — сказал Майло.

Держа зазубренный край клинка горизонтально, Макколл начал вытаскивать стрекала из плоти Холофернэса. Как только каждое выходило, дрожь от боли пробегала сквозь Космического Десантника. Кровь и другие биожидкости сочились из каждой раны. Они напомнили Макколл о стигматах, которые, как он слышал, показывали некоторые святые существа.

Это собиралось занять время. Требовались усилия, чтобы высвободить и убрать каждое стрекало. Макколл достал лазерный пистолет из-за пояса и отдал его Майло.

— Присматривай за люком, — сказал он.

— Сколько у нас времени? — спросил Мажо.

Макколл не ответил. Мажо, хромая, обошел комнату и пристально посмотрел во все емкости. Двое из остальных заключенных были товарищами из Уреппана, оба из соединения Мажо. Она не пережили вихрь неповрежденными. Было невозможно освободить их из суспензии. Мажо отвернулся и закрыл глаза.

— Кто ты? — спросил Мажо.

— Это Макколл, — прошептал Майло от двери.

— Призрак? — Мажо казался заинтригованным. — Брин рассказывал истории о тебе.

— Они все были правдой, — прошептал Майло.

— Итак, сколько еще вас на борту? — спросил Мажо.

— Я вам сказал, что это не спасение, — сказал Макколл, вытаскивая еще одно стрекало.

— Сколько?

Макколл посмотрел на него. Что-то в его глазах заставило Полковника Мажо слегка отшатнуться.

— Только я.

— Как ты забрался сюда? — спросил Мажо.

— Чистое слепое везение и своевольная природа, — сказал Макколл.

— Ставлю на это, — прошептал Майло.

— Они знают, что ты здесь? — спросил Мажо. — Они тебя ищут?

— Хватит задавать вопросы, — прорычал Холофернэс. Он открыл глаза и посмотрел вверх.

— Макколл, — сказал он тихим голосом.

— Боевой брат, — ответил Макколл, кивая.

— Пришел убить меня? — спросил Холофернэс.

— Ты был бы мертв, — сказал Макколл, выдергивая последнее стрекало из тела Космического Десантника.

Холофернэс засмеялся, но смех превратился во вздрагивание.

— Болевые стрекала, — сказал Макколл, перемещаясь к его ногам. — Я вытащу оставшиеся за несколько минут. Затем должно вернуться некоторое ощущение.

— Я не уверен, что хочу этого, — сказал Железный Змей. Он сел.

— Уже? — сказал Мажо, пораженный.

— Боль фокусирует разум, — сказал Холофернэс, разминая руки.

— Правда, что ли? — ответил Макколл.

Холофернэс протянул огромную руку Макколлу.

— Дай мне это, — сказал он. — Я закончу.

Макколл отдал ему кинжал. Холофернэс наклонился вперед с хрипом, и начал вытаскивать стрекала из своих парализованных ног.

Макколл встал.

— Что ты имел в виду, когда сказал благоприятное стечение обстоятельств? — спросил Мажо, тоже вставая.

— Я здесь из-за слепой удачи. Вы здесь из-за плохой удачи. Одна удача привела меня к вам, — ответил Макколл.

— Не уверен, что это была удача, — прошептал Майло. — Влияние Беати течет...

— Не здесь, — сказал Макколл.

Майло посмотрел на него.

— Этот корабль находится в сердце главной крепости Архиврага на Урдеше, — сказал Макколл. — Враг здесь силой в бригаду, повсюду вокруг нас. Ближайшие Имперские силы в девяноста плюс километрах отсюда, и никто из наших не знает об этом месте.

— Значит, мы в тылу врага, отрезанные, и без поддержки? — спросил Холофернэс, выдергивая стрекало из колена. — В центре гнезда дьяволов?

— Шансы не в нашу пользу, — сказал Макколл.

— Отсюда есть выход? — спросил Мажо.

— Нет, — просто ответил Макколл.

— Значит, все, что важно – это то, что мы сделаем, пока мы здесь? — спросил Майло. — Чего мы достигнем до того, как они обнаружат нас и убьют?

— Да, — сказал Макколл.

— Я так полагаю, ты уже решил, что это будет? — сказал Холофернэс.

— Да, — сказал Макколл.

Железный Змей вытащил последнее стрекало, и попытался встать на ноги. Он гримасничал, пока заблокированные мышцы расслаблялись и сгибались. Он встал прямо, затем, тотчас, осел, тяжело прислонившись к люку своей емкости. Макколл метнулся, чтобы поддержать его и не дать упасть.

— Спасибо тебе, брат, — сказал Холофернэс, его голос был пронизан болью. — Через мгновение я буду снова собой, я обещаю.

— Обопрись на что-нибудь, — проворчал Макколл сквозь сжатые зубы. — Ты слишком фесово тяжелый, чтобы держать тебя прямо.

Холофернэс тихо засмеялся, и сместил свой вес, получше ухватившись за край тяжелого люка. Макколл выпрямился.

— Ну так расскажи мне, — сказал Холофернэс.

Макколл задумчиво нахмурился.

— У нас три варианта, — сказал он. — Первый – попытаться уничтожить эту крепость изнутри. Я думаю, что найти средства для этого будет почти невозможно. Второй более жизнеспособный. Мы попытаемся захватить коммуникационную станцию или что-то такое. Отправим сообщение. Предупредим командование крестового похода об этом месте в надежде, что удары с воздуха или орбитальная бомбардировка смогут сравнять его с землей.

— Это сработает, — сказал Холофернэс. — Код Астартес сможет подтвердить нас и усилить значимость нашего сигнала. Если высшее командование не спит у руля, единицы флота смогут триангулировать это место и определить его за семь или восемь минут.

— Потеря этой крепости сможет нанести ущерб усилиям Сека на Урдеше, — согласился Макколл. — Так что в этой стратегии есть много чего.

— А какова третья идея? — спросил Мажо.

— Сек, — сказал Макколл. — Он – ключ. Какой бы урон не нанес крестовый поход его армиям, они будут продолжать быть угрозой все время, пока он жив. И он здесь. На этом корабле.

— Но удар флота... — начал Мажо.

— Всегда есть шанс, что он сможет сбежать, — сказал Холофернэс.

— Он не сможет сбежать, если будет мертв, — сказал Майло.

— Так что, если мы можем попробовать только одно, и если мы хотим добиться максимального эффекта... — сказал Макколл. Он позволил остальному повиснуть невысказанным.

Никто какое-то время не говорил.

— Что бы мы не выбрали, — сказал Мажо, — нам конец.

Макколл посмотрел на него.

— Вам нужно понять, сэр, — сказал он, — что нам уже конец.