Анарх

IX. ПЛОХАЯ ТЕНЬ

Олорт сделал выпад вниз ритуальным клинком. Макколл был ослеплен своей собственной кровью, которая текла из раны на голове, которую оставил графин. Его голова кружилась.

Каким-то образом, ему удалось заблокировать выпад предплечьем. Лезвие скзеррета разрезало его рукав и кожу под ним.

Все еще громко зовя на помощь, Олорт снова сделал выпад, и Макколл снова заблокировал, схватив его за запястье с ножом. Макколл был прижат Олортом. Макколл свободной рукой в ярости схватил что-то, и ударил этим.

Шлем сирдара врезался в боковую часть лица Олорта. Тот отклонился в сторону. Макколл снова ударил его, держа его левой рукой и размахнувшись шлемом, держа его за подбородочные ремни правой рукой.

Второй удар вывел из равновесия Олорта и заставил его заорать. Макколл пнул ногой и отправил его назад по комнате.

Олорт направился к нему с ненавистью в глазах. Кровь бежала по его щеке от пореза над левой скулой. Он рванул вперед с кинжалом. Макколл, едва встав на ноги, заблокировал удар верхней частью куполообразного шлема, используя его в качестве щита. Олорт снова сделал выпад.

— Сюда! Сюда! — кричал он на диалекте Архиврага.

Скзеррет пробил верхушку шлема и глубоко вошел. Макколл повернул хватку и вырвал кинжал из хватки дамогора. Шлем, с застрявшим в нем кинжалом, заскакал по полу.

С широкими глазами Олорт рванул за ним. Макколл рванул за дамогором, нанеся скользящий удар ногой, который сбил человека недалеко от его цели. Олорт приземлился на пол и пополз к шлему.

Макколл тоже рванул к шлему.

Он схватил рукой рукоять кинжала. Олорту едва удалось схватить шлем. Он вцепился в него. Макколл вырвал клинок из шлема. Руки Олорта слишком поздно добрались до этого. Все, что ему удалось схватить, это клинок, когда он вырывался из шлема. Зазубренный клинок срезал все его пальцы на правой руке.

Олорт заорал.

Макколл ударил кинжалом вниз. Тот вошел в шею Олорта. Макколл резко повернул свою хватку и разорвал горло Олорта. Крик превратился в бульканье.

Макколл поднялся с кинжалом в руке. Он был дезориентирован. Он был пропитан своей собственной кровью, а кровь Олорта все еще расплескивалась по полу, превращаясь в лужу удивительного размера. Макколл услышал поспешные шаги снаружи.

Он, пинком, убрал дамогора с пути. Олорт перекатился, все еще производя жуткие сосущие звуки. Макколл открыл дверь. Двое писцов сынов были снаружи. У одного был лазерный пистолет.

— Вой тар карог! — крикнул им Макколл, отходя в сторону, чтобы впустить их. Они ворвались внутрь, не зная, чего ожидать, и только то, что сирдар приказал им помочь ему.

Они замерли. Один почти поскользнулся в расширяющейся луже крови. Они увидели дамогора, истекающего кровью на полу с разрезанным горлом.

Макколл вонзил скзеррет в ребра писца с оружием. Левой рукой он схватил лазерный пистолет, пока человек падал на колени. Времени поворачивать пистолет не было. Вместо этого Макколл замахнулся им, ударив другого писца по лицу рукояткой оружия. Сын отшатнулся, кровь и слюни полетели с его губы, и отскочил от двери.

Еще больше шагов. Макколл засунул клинок за пояс и вышел в длинный коридор. Еще два сына бежали к нему с одной стороны, еще три с другой. Они кричали. У них было оружие. Макколл поднял пистолет и выстрелил, сбив приближающуюся пару с ног четырьмя точными выстрелами. Затем он ловко повернулся, и выстрелил в троицу. Он уронил одного и подрезал второго. Третий рванул в укрытие дверного проема. Второй попытался подняться, и Макколл убил его, попав в голову одним единственным зарядом. Человек снова плюхнулся.

Из примыкающих комнат Макколл мог слышать повышенные голоса и яростный звон ручных колокольчиков. Все здание активировалось, чтобы отреагировать.

Он вернулся обратно в комнату. Писец, которого он сбил рукояткой пистолета, все еще шевелился и стонал. Макколл выстрелил ему в голову. Он отпихнул тела писцов сынов с дороги, и закрыл дверь. Здесь не было замка, и были видны едва закрашенные отметины там, где засов когда-то был привинчен.

Он огляделся и сделал быструю оценку. Затем он оттащил тела двух мертвых писцов и сделал из них неуклюжую кучу у двери. Они едва ли удержат дверь закрытой, но они замедлят любые попытки распахнуть ее. Не было времени проверять тела на наличие чего-нибудь полезного, как, например, запасных обойм или ключей.

Он подошел к столу, наклонился, и открыл бухгалтерскую книгу, сметая осколки от хрустального графина со страниц. Он нашел страницу, которая удивила его, страницу энкил вахакан, и вырвал ее. Он сложил ее и положил в карман. Его руки оставляли кровавые отпечатки на всем.

Он слегка покачнулся, и придержался за стол. Позади его правого глаза была тупая, пульсирующая боль. Рана на черепе все еще кровоточила. Встряхнув головой, он сжал зубы и подвинул тяжелый стол к крайним полкам.

Олорт все еще дергался, пялясь на него широкими глазами, его окровавленный рот вяло открывался и закрывался.

— Вахуз вой сех, — сказал Макколл. Я благословляю тебя.

Он выстрелил Олорту между глаз.

Снаружи было больше шагов, повышенные голоса, удары в дверь, попытка плечом выбить дверь. Дверь слегка приоткрылась, но вес тел закрыл ее снова. Удары возобновились. Еще одна яростная попытка выбить дверь плечом.

Макколл забрался на стол, и забрался по полкам к высоким окнам. Здесь не было щеколд, но древние окна в своих рамах давным-давно сгнили от морского воздуха. Он толкнул оконное стекло и услышал, как оно падает и разбивается где-то далеко внизу.

Затем он подтянулся и вылез в дыру. Его встретил холодный воздух и сильный морской бриз. Он встал на подоконник. Стена уходила вертикально вниз под ним, но в трех метрах внизу слева от него была примыкающая, покрытая черепицей, крыша.

Он прыгнул.

Позади него первые лазерные заряды пробили дверь.

Баскевиль раздавал фонарики из ящика.

— Все. Проверьте заряд, хватайте оружие и начинайте искать.

— Что мы ищем, сэр? — спросил Лейр, взяв предложенный фонарик и проверяя его.

— Комиссара Фейзкиель, для начала, — ответил Баскевиль. — Она была той, кто назвал все это янтарным статусом. Так ведь, Мерин?

— Да, сэр.

— Кроме нее... я не знаю, — сказал Баскевиль.

— Это нападение? — спросил Нескон. — Я имею в виду, в подвал вторглись или...

— Мы ничего не знаем, — сказал Колеа. — Может быть, это просто отказ электрики. Разойдитесь, как Баск говорит, и проверьте подвал по секциям. Будут потерявшиеся, так что направьте их к выходной лестнице.

Темнота ощущалась ближе, как будто не было места, чтобы двигаться или дышать. Вонь от сточных вод становилась хуже, но Баскевиль подумал, что это, вероятно, просто его воображение. Это, или воздушно-циркуляционные насосы и вентиляторы тоже отключились. И царапание в их ушах было настойчивым. Это, больше чем остальное, заставляло Баска ощущать все так, как будто это было чем-то большим, чем техническая проблема.

Сама комната обладала жуткими качествами плохого сна. Она была настолько лишенной света, что было трудно сказать, с кем ты стоишь рядом, даже хотя она была битком набита. Когда фонарики включались, движущиеся лучи появлялись под случайными углами, как лучи бледно-голубого света, который показывал холодные детали, но ничего в целом. Сигналы тревоги продолжали заикаться и вопить отрывистыми импульсами, короткие пронзительные вздохи звука, появляющиеся и исчезающие, искаженные. Нескон надел свой огнемет, и воспользовался горелкой, чтобы зажигать свечки. Сейчас он передавал их, одну за другой, Бэнде и Леклану, чтобы они смогли зажечь фитили маленьких коробчатых жестяных ламп. Жестяные лампы производили только приглушенный свет, но он был более рассеянным, чем жесткие лучи фонариков.

— Раздайте их, — сказал Леклан. — Может быть, отнесите пачку к лестнице. У свиты не много ламп.

— Сделай это, Лухан, — приказал Баскевиль.

— Уже работаю, сэр, — ответил Рядовой Лухан.

— Я могу отнести их, — предложил Бленнер.

— Лухан сделает это, — ответил Баскевиль, передавая фонарик Бленнеру.

— Ну, может быть, я мог бы, по крайней мере, проверить, как все проходит, — сказал Бленнер. — Там много женщин и детей, в темноте, пытающиеся найти выход...

— Еролемев и Бонин руководят эвакуацией, — ответил Баскевиль. — У них все под контролем. Помогите с поисками.

— Хорошо, — вздохнул Бленнер. — Конечно.

— Кто-нибудь видел Далина? — крикнул Колеа. — Или Йонси?

Его голос был внезапным и громким. Все, даже Баскевиль, когда он крикнул, говорили тихо, как будто громкие голоса каким-то образом могут обидеть удушающую темноту, которая поглотила их.

— Мы найдем их, Гол, — сказал Баскевиль. — Ну же, шевелите задницами и займитесь делом!

Шогги Домор не ждал фонарика. Он просто переключил свою громоздкую аугметическую оптику на ночное видение и ушел.

Теперь он начинал сожалеть о том, что взялся за приказ Баскевиля так страстно. Он мог слышать взволнованное бормотание голосов в нескольких комнатах позади себя, пока свита спешила эвакуироваться и найти дорогу к лестнице подвала. Система тревоги продолжала визжать внезапными, лишающими присутствие духа визгами резкого звука.

Его сердце колотилось. Это было лишающим присутствия духа. Домор мог ощущать неприятный скрежет в своих ушах, как будто кто-то ерзал булавкой по его барабанным перепонкам. Он хотел, чтобы он подождал какой-нибудь компании. Он хотел, чтобы он взял оружие. Все, что у него было, это его серебряный клинок.

Он задумался, почему он чувствует себя так, как будто ему нужно оружие. Было ли это просто от необычного янтарного статуса, который был объявлен? На передовой это обычно означало, что приближается плохое дерьмо, но это не была передовая. Домора было нелегко напугать, а это все было, несомненно, всего лишь отключением энергии. Но темнота была гнетущей. Она не ощущалась, как простое отсутствие света. Она ощущалась, как вещь со своими собственными правами, как будто темнота залилась в сводчатый подвал и заполнила его, как черная вода.

— Таскейн? — позвал он. — Мастер Таскейн?

Чернота, казалось, ест его голос.

— Комиссар Фейзкиель?

Домор шел вперед, видя мир, как холодную зеленую карту. Он двигался с одной рукой на стене, нащупывая себе дорогу, даже хотя его аугметика давала ему лучшее зрение, чем у кого-либо на подвальном уровне.

— Таскейн? Мастер?

Домор вздрогнул, когда тревога снова прозвучала. На этот раз, это был умирающий визг, который закончился долгой пульсацией неисправных громкоговорителей. Он затих, но пока он продолжался, пять или шесть секунд, он звучал меньше, чем сломанная, ложно сработавшая система тревоги, и больше, как плач ребенка.

— Фес, — прошептал он сам себе.

Он пошел дальше, следуя по коридору, который вел к уборным. Каменная стена была твердой и шероховатой под его нащупывающей рукой. Прямо справа, подумал он, туннель поворачивается и...

Перед ним была чистая каменная стена. Тупик.

Домор замер на секунду, и подстроил свою оптику. Как такое было возможно?

Он выругал себя. Ты заблудился, Шогги, подумал он. Ты не туда свернул. Мах Бонин спустит с тебя шкуру, когда узнает, что Танитец смог потеряться в своем собственном фесовом размещении.

Он повернулся и пошел назад туда, откуда пришел. Тупо. Просто тупо. Просто нервы. Они были в подвале четыре дня. Он знал все фесово место.

Домор вернулся под низкий проем в один из главных жилых залов. Его оптика показывала ему ряды пустых коек, смятые простыни более яркого, почти яркого салатового цвета по сравнению с глубоким изумрудным цветом скаток. Вещевые мешки были брошены.

— Таскейн! Ради феса!

Он подумал, что что-то услышал, но это было просто чертово царапание в его ушах. Он повернулся и выбрал корректный выход на этот раз, идя наощупь вдоль другой стены.

Он спустился вниз на пару ступеней и обнаружил себя по щиколотку в воде. Она была холодной, как ад, хлынувшей в его ботинки.

— Ради феса! — выругался он.

Он прошлепал несколько метров.

— Таскейн! — Его оптика погасла.

Домор мгновение стоял, как вкопанный. Он постучал по бокам своей аугметики.

Зрение вернулось в беспорядочном зеленом шуме.

Затем оно снова отказало. Казалось, что температура резко упала.

В полной темноте, он прошлепал назад спиной и обнаружил обнадеживающую твердость стены. Возьми дыхание под контроль, идиот. Ты не боишься темноты. Здесь внизу нет ничего, чего можно бояться...

Звук разрезал темноту. Это не был треск неисправной тревоги. Это был резкий, пронзительный вой.

Он слышал его раньше. Звук, как у хирургической пилы. Пилы для костей.

Он слышал его внизу у Низкого Острия, по время поисков позади постоялых зданий Элоди и ребенка Гола.

Слышал его прямо перед... перед тем, когда что бы то ни было уничтожило отряд инсургентов из солдат Сека.

Шогги Домор вытащил свой боевой нож, и почувствовал, как он удобно лежит в его руке. Он попытался настроить свою оптику и заставить ее снова работать.

Что-то схватило его сзади.

— Рад тебя видеть, — сказал Даур.

— Я тебя тоже, — ответила Керт.

Он спустился вниз в приемный зал прямо рядом с восточной заставой дворца, как только получил весть, что прибыли раненые полка.

— Я привезла их в лазарет дворца, — сказала она, вручая Дауру список раненых. — Все стабильны. По пути потерь не было.

Даур кивнул, читая список. — Некоторые из них выглядят мрачно, — сказал он.

— У батарей было фесово брутально, — сказала она. — Некоторых из них надо было отправить с передовой дни назад. Это чудо, что трое или четверо из них выжили.

— Я представляю себе, что этим чудом была ты, — сказал Харк, присоединяясь к ним.

— Нет, — сказала она. — Просто удача и, может быть, благословение Императора. Теперь они все с медиками дворца. Лучшими командами хирургов крестового похода.

Она посмотрела на Даура.

— Я бы хотела выбраться отсюда, — сказала она. — Присоединиться в группе Паши, или Роуна. Вы отправили V или Е для поддержки?

— Это работа Гаунта, — сказал Даур. — Он сказал нам сидеть здесь, пока что.

— Хорошо, ты можешь авторизовать мое возвращение, Бан? — спросила Керт.

Харк посмотрел на нее. Она была запачкана грязью и пятнами крови, и в глазах у нее был оцепенелый взгляд, взгляд, который он видел много раз раньше. Она, очевидно, не спала днями.

— Я думаю, сначала нужен небольшой отдых перед возвращением, а, Бан? — мягко сказал Харк. Он бросил взгляд на Даура.

— Думаю, так, — ответил он.

— Ради феса, — резко бросила она. — Они направляются в... ладно, кто нафес знает во что. Никто четко не знает об этом. Весь полк был на линии практически сто пятьдесят часов без передышки. Они прошли через...

— Я знаю, — сказал Даур. — И ты тоже. По крайней мере, возьми час или два, приведи себя в порядок, и мы снова об этом поговорим.

— Я, тогда, доведу это до Гаунта, — сказала она, ее подбородок драчливо выступил.

— Удачи, — сказал Харк. — Ни один фес не сможет увидеться с ним. Он со Святой. Он – его высочество Лорд фесов Исполнитель, Анна. Мы просто получаем записки с его стола, и записки говорят: сделай это и закончи с этим.

Керт тяжело выдохнула, и ее плечи опустились.

— Это правда? — спросила она.

— Насчет чего? — спросил Даур.

— Что Эзра мертв? Что Феликс... — ее голос затих. — Дочь Гаунта или еще какое-то такое дерьмо?

— Все правда, — сказал Харк.

— Фес! — произнесла она.

— Прошло уже довольно много времени, так сказать, — сказал Харк. — Анна, идем, найдем тебе место.

— И выпивку, может быть? — спросила она.

— Ох, определенно, — сказал Харк.

Троица повернулась и начала идти по приемному залу. Он заполнялся Хеликсидскими и Кейзонскими солдатами, только что сошедшими с транспортников, которые расположились на Шестиугольном Дворе. Троице приходилось обходить толпы людей и кучи вещмешков и сложенных орудий поддержки. Работники Муниторума выкрикивали приказы и собирали толпы прибывших в порядки. Отряд Урдешских солдат поспешно прошел через зал, и бросил пренебрежительные насмешки в сторону Хеликсидцев, когда они проходили мимо.

Последовали несколько злых ответов. Несколько Хеликсидцев собрались в квадрат, блокируя больших Урдешцев.

— Вы! Да, вы! — крикнул Харк. — Достаточно. Возвращайтесь к своим делам или я вышвырну ваши задницы наружу!

— Это же настоящая хирургическая процедура, так ведь? — прошептал Даур Керт.

— Которая требует крепкую руку, но это очень эффективно, — ответила она со слабой улыбкой.

— Идиоты, — пробормотал Харк, когда повернулся, чтобы снова присоединиться к Керт и Дауру. — Это только я, или есть что-то в воздухе сегодня ночью?

— Шторм? — спросил Даур. Харк не выглядел убежденным.

— Нет, Виктор прав, — сказала Керт. — На самом деле, мрачное настроение. Я думала, что это только у меня, но вы можете затачивать сталь о некоторые взгляды здесь.

Харк кивнул. — Ага, — сказал он. — Я знаю, что у меня ублюдочная головная боль. Прямо между ушами. Грызущая.

— Вероятно, мозговые черви, — сказала Керт.

— Это сможет много чего объяснить, — сказал Даур.

— Да вы оба просто шутники, — сказал Харк.

— Сэр! Капитан Даур!

Они повернулись на звук голоса женщины, кричащей с волнением. Рядовой Ри Пердэй, игрок на геликоне из Роты V, проталкивалась сквозь толпы в зале в их направлении, махая, чтобы быть увиденной, над высокой, плотной толпой собирающихся Гвардейцев.

— Пердэй?

Она подбежала, слегка запыхавшаяся, и отдала честь.

— Сообщение от Майора Баскевиля, — сказала она. — В подвале ситуация, сэр.

— Где? — спросила Керт.

— Наше, производящее глубокое впечатление, постоялое размещение, — ответил Харк, — так же известное, как старые винные погреба дворца, которые больше никому не были нужны.

— Какая ситуация, рядовой? — спросил Даур.

— Ну, свет погас. Тотальное отключение, — сказала она.

— Тогда направьте фесову техническую команду на это, — сказал Даур. — Баску не нужно мое разрешение, чтобы позвать...

— Прошу прощения, сэр, — сказала Пердэй, — он уже сделал это. Там фе—плохое слово, как темно, как в жопе – простите, сэр. Совершенно темно. И Комиссар Фейзкиель, она обозначила янтарный статус.

Даур с Харком резко посмотрели друг на друга.

— Что? — спросил Даур. — Почему?

— Никто, на самом деле, не знает, сэр, но это то, что произошло. Сержант-Майор Еролемев послал меня прямо к вам, сэр.

— Янтарный статус – это рекомендация об опасности... — сказал Даур, озадаченный.

— «Подозревается угроза», — согласился Харк. — Но это в условиях боевой зоны. Здесь не боевая зона.

— Я думаю, что Роун не согласился бы с этим, — сказала Керт.

Харк сердито посмотрел на нее. — Урдеш – да, — сказал он. — Фесов дворец – нет.

— Луна не та, кто подпрыгивает из-за ничего, — сказала Керт.

— Нет, не та, — сказал Харк. — Как и не та, кто воспринимает неправильно технические определения.

— Согласен, — сказал Даур, — но даже в таком случае...

— Майор Баск, он приказал свите выйти, сэр, — сказала Пердэй. — Эвакуация персонала. Они сейчас выбираются наружу.

— Луна и Баск не ссутся просто так, Бан, — сказал Харк.

Даур кивнул. — Я предупрежу караульную дворца. Посмотрим, что у них есть. Затем я доложу обо всем этом Гаунту незамедлительно. Лично. Виктор, пойди вниз и посмотри. Доложись мне.

— Конечно, — сказал Харк.

— Ты думаешь, что что-то там происходит? — спросила Керт.

— Я думаю, что у кого-то трусы скатались в узел, — сказал Даур.

— Но ты донесешь это до Гаунта... — сказала Керт.

— Да, — сказал Даур, — потому что он запустит ракету в Муниторум и заставит команды специалистов спуститься туда и разобраться.

— Если это просто проблема с электричеством... — сказал Харк.

— Мы внутри защищенного пустотными щитами Урдешского дворца, Виктор, — сказал Даур, — как ты только что указал. Что еще это может быть?

Керт с Харком обменялись тревожными взглядами.

— Ну, поэтому вы собираетесь это выяснить, так ведь, комиссар? — сказал Даур.

Харк кивнул.

— Я буду внизу сразу, как только поговорю с Гаунтом, — сказал Даур, и поспешил прочь.

— На третьем этаже есть офицерская столовая, — сказал Харк Керт. — Приличный камин, достаточно амасека...

— Фес это, — ответила она. — Я иду с тобой.

Лучи их фонариков перекрещивались на стенах, пока они шли в темноту.

— Гол, посмотри там, слева, — проинструктировал Баскевиль.

Колеа кивнул, и пошел в арочный проход с отрядом солдат из Роты V.

Баскевиль поводил своим фонариком справа. — Мерин?

— Да, сэр?

— Иди через жилые помещения в том направлении.

— Ясно, — ответил Мерин. Он сказал с неохотой. Баскевиль не мог его винить. Внутреннее царапание становилось более интенсивным, похожим на сухое гудение, треск. Его собственные руки тряслись.

Мерин поводил своим фонариком вокруг, выхватывая лица Лейра, Бэнды, Нескона и санитара Роты Е, Леклана.

— Идем, — сказал он.

Баскевиль мог чувствовать нервирующее присутствие Бленнера у своего локтя, даже хотя он не мог его видеть.

— Мы пойдем по главному туннелю к зоне уборных, — сказал он.

— Не отставать, — сказал Бленнер людям из Роты Е у них позади. — Где Шогги? — спросил он. — Разве он не пошел в эту сторону?

— Я не знаю, где он, фес его, — сказал Баскевиль. Он пробовал связаться по своей микробусине несколько раз, но была какая-то интерференция.

— Домор? Домор, это Бленнер, — услышал он, как сзади говорит Бленнер. — Доложись о местоположении, Шогги. Ты нашел рабочую команду?

— Я это пробовал, — резко бросил Баск.

— Получаю в ответ только шум, — пробормотал Бленнер. Их голоса в ограниченном, темном пространстве, звучали безжизненно и приглушенно. — Это глушение?

— Здесь? — ответил Баскевиль. — Я не знаю, как это может быть возможно. — Дворец был наиболее защищенным местом Имперцев на поверхности Урдеша, и его пустотные щиты были подняты. К тому же, они были под уровнем поверхности. Подвал, может быть, и не был наиболее комфортной территорией комплекса дворца, но он был под землей и защищен фундаментом в метры толщиной. Ни одна из диспозиций Архиврага на Урдеше не была менее, чем в километрах от Великого Холма, не говоря уже о том, чтобы предпринять инженерные работы, необходимые, чтобы подорвать фундамент, не будучи обнаруженными.

Но разум Баскевиля продолжал возвращаться к двум вещам: к таинственной акустике, которую они все испытывали, и к простому факту, что Луна Фейзкиель была заслуживающей доверия и дотошной.

Баскевиль выкрикнул ее имя в темноту. Не было даже эха, только глухая тишина. Затем он выкрикнул другие имена... Домор, Далин... Йонси....

Ничего.

— Не отставайте, — сказал он остальным.

— Сэр?

Баскевиль посмотрел назад, светя фонариком. Это был рядовой Оскет.

— Что?

— Что-то не так с комиссаром, — сказал Оскет.

Баскевиль поводил лучом вокруг. Бленнер прислонился к стене коридора и тяжело дышал.

— Вэйном?

Он навел свет на лицо Бленнера. Бленнер вздрогнул. Он потел и почти задыхался.

— Вэйном? — спокойно сказал Баскевиль. — Вэйном? У тебя паническая атака. Вэйном, просто дыши со мной...

— Здесь нет воздуха, — задыхаясь, произнес Бленнер. — Здесь нет фесового воздуха...

— Вэйном, дыши со мной. Медленно. На счет три - вдох... задержи дыхание, на счет три – выдох...

— Это смерть, — задыхаясь, произнес Бленнер, его дыхание было болезненно быстрым и поверхностным. — Это смерть. Это фесова смерть. Это фесово наказание...

— Вэйном, дыши. Медленно. Медленнее, чем сейчас. Теперь, задержи дыхание. Наполни свои легкие.

— Что же я такого сделал, Баск? Я имею в виду, на самом деле, — заикаясь, произнес Бленнер. — Я этого не хотел. Ничего из этого. Просто хотел заниматься своими делами и...

— Сконцентрируйся на своем дыхании, — твердо сказал Баскевиль. Он схватил Бленнера за плечо. — Ну же. Так лучше.

— Прости, — прошептал Бленнер. — Мне так жаль.

— Не за что извиняться, — сказал Баскевиль. — Это случается со всеми нами. Просто залезает тебе в голову...

Он замолчал. Там, где он сжимал плечо Бленнера, наощупь оно ощущалось мокрым. Он убрал руку и посветил фонариком на ладонь.

— Что это? — спросил Бленнер.

— Масло, я думаю, — ответил Баскевиль. — Должно быть, было немного на стене. Ты прислонился на... — Он понюхал руку.

Это было не масло.

Баскевиль оттолкнул Бленнера с дороги и посветил на стену. Мокрые капли виднелись, как черные в резком свете. Баскевилю не нужно было видеть красный, чтобы понять, что это была кровь.

— Ты ранен, Вэйном? — спросил он. — Ты порезался или...

— Н-нет, — ответил Бленнер.

Баскевиль пробежался лучом вокруг по полу. Еще больше черных капель, блестящих в свете.

— Кто-то ранен, — сказал он. Затем он снял свою лазерную винтовку с плеча, прицепил фонарик под ствол, и привел оружие в готовое положение.

— Вторая инструкция, — сказал он.

— Я подумал... — начал Эриш.

— Что? — спросил Колеа.

Большой оркестрант Роты V замешкался.

— Просто думаю в слух, сэр, простите. Я просто подумал, что за этой комнатой была еще одна.

Отряд Колеа был в одном из маленьких залов размещения. Сорок коек в ровных рядах, от стены до стены. Колеа направил свой фонарик на дальнюю стену.

— Там, ты имеешь в виду?

— Да, — сказал Эриш.

— Тебе лучше знать, чем мне, — сказал Колеа. Это был его первый визит в подвал. Эриш и остальные были здесь уже два дня.

— Планировка, на самом деле, простая, — сказал Корес. — Просто сетка с...

Он сделал паузу.

— Что? — спросил Колеа.

— Мне не нравится это говорить, сэр, — смущенно ответил Корес. — Но Эриш прав. Я бы поклялся, что там была дверь. Арочный проход.

Колеа похлопал каменную стену рукой.

— Ну, его здесь нет, — сказал он. — Давайте вернемся назад и пойдем налево.

Отряд начал возвращаться.

— Что это было? — спросил Аррадин, маленький игрок на духовом инструменте.

Колеа не смог ничего услышать.

— Просто опять тревога? — предположил Эриш.

Колеа пошел впереди к арочному проходу по левую сторону. — Держитесь рядом, — сказал он.

Он направил фонарик в арочный проход. Ничего...

Он снова поиграл им. Он заметил дьявольскую фигуру. Кто-то стоял там, в темноте. Уже пропавший, пропавший до того, как его фонарик смог вернуться к этому.

— Йонси? — позвал он. Это была она, он был в этом уверен. Просто вспышка бледного лица в темноте. — Держитесь рядом, — сказал он.

Позади него никого не было.

— Эриш? Корес? Куда вы нафес подевались? Эриш?

Он услышал ответный крик Эриша. Он звучал отдаленно. Акустика в подвале была сбивающей с толку.

— Куда вы нафес подевались? — крикнул Колеа.

— Где вы, сэр? — крикнул в ответ Эриш.

— Я пошел налево. Вы были прямо позади меня!

— Где вы, сэр? — позвал Эриш.

— Ради феса! — прорычал Колеа. Звучало так, как будто Эриш был по другую сторону стены. Он вернулся на несколько шагов назад к арочному проходу.

— Эриш!

Арочный проход был на месте. Зал за ним был маленьким, и заполненным ящиками с боеприпасами и вещмешками.

Где, фес их, были койки? Колеа фыркнул от раздражения. Как, фес его, он это сделал? Он вошел в боковую комнату по ошибке, не в то жилое помещение, которое они только что осматривали.

— Эриш! Иди на мой голос!

— Где вы, сэр? — крикнул издалека Эриш. Это не звучало, как голом. Это звучало, как эхо голоса, эхо, медленно возвращающееся от предыдущего крика Эриша.

Колеа услышал быстрое движение позади себя и быстро повернулся. Его фонарик был достаточно быстрым, чтобы поймать бледную фигуру, метнувшуюся из поля видимости.

— Йонси!

Он побежал за ней.

— Йонси! Это я! Йонси, не пугайся! Это просто отключение энергии!

Коридор перед ним заканчивался тупиком из солидной секции стены.

— Йонси? — позвал он.

Он услышал приглушенное всхлипывание. Он, хоть убей, не мог сказать, откуда оно идет.

Рядовой Лухан шел через хвост свиты, раздавая маленькие коробчатые лампы.

— Раздайте их, — сказал он.

Они толпились в широком каменном коридоре, который вел к лестнице.

— Почему все остановились? — спросил Лухан.

— Я не знаю, — сказала одна из женщин.

— Они застряли на лестнице, — сказал пожилой портной, прижимая свою сумку для инструментов к груди, чтобы он смог взять лампу у Лухана.

Лухан отдал им последние лампы, чтобы они раздали их, и начал проталкиваться сквозь плотно набитый коридор.

— Что за задержка? — спрашивал он несколько раз, не получая в ответ ничего, кроме беспокойных пожиманий плечами. Свита была значительного размера: женщины, дети и вспомогательные ремесленники. Но они должны были уже уйти наружу, вверх по длинной лестнице к единственному выходу из сводчатого подвала.

— Мы просто остановились пару минут назад, — сказала ему Элоди, когда он проталкивался мимо.

— Может быть, кто-нибудь на лестнице упал, мэм, — ответил он. — Я имею в виду, в этой темноте.

Лухан увидел выражение на ее лице при свете коробчатой лампы, которую он держал. Жена Капитана Даура была сильной женщиной. Ему не понравился страх, который он увидел.

— Пропустите нас, — сказала Элоди, проталкиваясь вперед. Лухан последовал за ней. Элоди стала представителем и лидером свиты, частично из-за того, что она была женой Даура, но, по большей части, потому, что она была популярной и хладнокровной. Она так легко не рассыпалась. Лухан повис у нее сзади. Свита пропускала ее с большей любезностью, чем они могли бы выказать ему.

Они достигли низа каменной лестницы. Лестница была слишком забита людьми. Воздух был очень спертым. Лухан мог чувствовать пот, страх и грязные пеленки некоторых младенцев на руках.

— Почему задержка? — крикнула Элоди.

— Я думаю, что дверь закрыта, — крикнула в ответ Юнипер.

— Дверь? Дверь в подвал?

— Я не знаю, — ответила женщина.

Толкаясь и извиняясь, Элоди проталкивалась вверх по лестнице, с Луханом позади, через массу тел.

— Мах! — крикнула она. — Мах, в чем проблема?

Высоко наверху, в тени, она увидела проблески движущихся фонариков.

— Элоди? — громыхнул голос Бонина.

— В чем проблема? — крикнула она. — Мы не можем оставить всех здесь вот так! Мы, как в тисках! Давайте двигаться!

— Пусть все успокоятся, — крикнул в ответ Бонин.

Бонин посмотрел на Еролемева. Они были болезненно обеспокоены давкой тел на длинной лестнице позади них.

— Что нам делать? — тихо спросил сержант-майор.

— Я не знаю, — сказал Бонин.

— С уважением, Мах, но ты фесов разведчик.

— Эта лестница, — проворчал Бонин. — Единственная фесова лестница. Если только здесь нет другой лестницы, о которой я ничего не знаю.

— Только одна лестница, — ответил Еролемев. В его голосе было напряжение, легчайший намек на страх, вырвавшийся наружу. — Ты это знаешь.

— Точно, — ответил Бонин низким шепотом. Он посветил своим фонариком на стену. — Тогда, где же фесова дверь?

Коридор впереди был затоплен. Баскевиль направил свой луч вниз и увидел грязную жидкость, разлившуюся по каменным плиткам. Она воняла. Территория уборных была полностью затоплена. Он задумался, шел ли все еще дождь. Сколько еще воды собиралось хлынуть в древние дренажи дворца и силой пробиться на нижние уровни?

— За мной, — приказал он. Все Призраки с ним держали оружие наготове, как только он отдал приказ о переходе на вторую инструкцию. Бленнер висел позади, но он тоже вытащил свое оружие.

— Мы же не собираемся идти туда, так ведь? — спросил Бленнер.

— Конечно, собираемся, — сказал Баскевиль. — Это та территория, где работала рабочая команда.

— Ну, теперь они уже не работают, — сказал Бленнер, отступая назад, когда вода начала добираться до его ботинок.

Это было очевидно. Не было никаких звуков насосов, никаких признаков шлангов для насосов. У Баскевиля был сценарий в голове: команда Таскейна работала, чтобы откачать воду, и последовало замыкание. Оно выбило электрическую цепь и стало причиной полного отключения, и поразило Таскейна и его людей, которые стояли в воде. Несчастный случай при техническом обслуживании, вот и все, чем это было. Им нужно пойти туда и помочь. Команда Муниторума могла быть тяжело травмирована. Может быть, Фейзкиель тоже, если она была с ними, когда все случилось.

Кровь... для этого должно было быть какое-то другое объяснение.

Он сделал шаг вперед. Через несколько шагов вода уже текла вокруг его лодыжек, так как она заполняла коридор.

— Будьте начеку! — сказал он.

Они пошлепали по воде. Становилось глубже. Наклонялся ли туннель в этом месте?

— Сэр! — выкрикнул Оскет.

Луч фонаря двинулся и Баскевиль увидел объект, плывущий вместе с приливом. Рабочий сапог. Старый и поношенный, с порванными шнурками.

— Это Муниторумский, — сказал Оскет.

— Выуди его, — сказал Баскевиль.

— Зачем?

— Тогда, не беспокойся, — резко бросил Баскевиль, и сделал шаг вперед.

Он упал, не в состоянии удержать себя. Он рухнул в воду глубиной, по меньшей мере, в фут, и заметался, чтобы снова подняться. Он обо что-то споткнулся.

— Баск? — позвал Бленнер.

— Фес это! — ответил Баскевиль. Он щупал вокруг, завихряя воду, пытаясь держать свой свет и оружие в стороне.

Он обнаружил объект, о который споткнулся. Он посветил фонариком вниз.

Лицо пялилось на него из грязной воды. Мастер Таскейн. Баскевиль отпрянул.

— Трон, — выдохнул он.

— Баск?

— Я нашел Таскейна. Он мертв.

— Мертв?

Баскевиль поводил фонариком вокруг. В воде были другие очертания. Другие тела. Комбинезоны Муниторума.

— Баск? — позвал Бленнер. — Как он может быть мертв?

— Они все мертвы. Я могу видеть всех их. Всю команду.

— Как они могут быть мертвы? Они утонули?

— Нет, — сказал Баскевиль. Он медленно поднялся, его руки крепко сжимали оружие. — Они были убиты.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что никто из них не неповрежден, — ответил Баскевиль. — Они были разорваны на части.