Анарх

XI. КОНТАКТ

Ручные колокольчики все еще звенели вдоль береговой линии. Отряды сынов спешили по пологим улицам маленького, настроенного кучей, расположенного на скале, городка, осматривая здание за зданием и останавливая каждого на своем пути, что опросить.

Макколл наблюдал с верхушки штабеля тюков в одном из амбаров пристани. Крыша открытого амбара возвышалась над ним, препятствуя тому, чтобы кто-нибудь заметил его сверху, и он забрал полотно брезента из погрузочного дока и накрылся им.

Каждые его дюйм болел. Его рана на голове, в конце концов, прекратила кровоточить, но все место рядом с его ухом было слишком больно трогать. Засохшая кровь покрывала коркой его череп, сторону его шеи и его плечо. У него не было зеркала, она он знал, что сторона его лица была, вероятно, пурпурной от травмы.

Он был скован усталостью. Он передохнул под брезентом часок, но он не осмелился поспать. Усталость была просто чем-то, через что он прорывался. Он делал такое раньше. Это был вопрос воли. Усталость тела не имела значения. Усталость разума была убийцей. Его разум был острым. Боль сделала это.

Он наблюдал за сценой под собой, желая, чтобы полевые очки Олорта все еще были при нем. Весь Оплот был в состоянии бодрствования – эквивалент, воображал он себе, янтарного статуса тревоги в Имперском гарнизоне. Поисковые команды не сильно интересовали его. Они придерживались верхних уровней города, вокруг здания записей. У них было мало идей насчет того, кого они ищут. Их добыча безрассудно сбежала по крышам высокого города. Он либо прятался где-то там наверху, либо упал насмерть в одну из канав между настроенными друг на друга зданиями. Они, вероятно, уже тащились за его телом.

Что интересовало его, так это территория прямо внизу, участок пристани вокруг основания одного из погрузочных кранов. Внутренние грузовые подъемники непрерывно поднимали грузы на уровень мостов, где команды сервиторов катили их в грузовые отсеки крейсера. Шестьдесят или больше людей работали на рокритовом берегу под ним, в основном сервиторы и стивидоры, плюс небольшие группы Имперских рабов. Над ними надзирали несколько офицеров Сека. Они катили металлические тележки из амбаров под ним, тележки, нагруженные ящиками и тюками, и завозили их на подъемники. Несколько человек отправлялись наверх вместе с тележками. Остальные ждали, когда пустые тележки спустятся вниз, затем толкали их назад в амбары, чтобы снова загрузить.

Лихтер проревел над головой на низкой высоте, направляясь к кораблю. Макколл держал голову под краем брезента. За маленьким самолетом неслась тень, которая мерцала на рабочем доке, а затем на дрожащей воде. Дневной свет исчез. Над горлышком конуса небо было беззвездно серым. Тень отбрасывали группы прожекторов, которые окаймляли край пристани. Макколл уже думал насчет лихтера или маленького лифтера, но он не был уверен, откуда они прилетают. Посадочная зона будет охраняться, и было тяжело оставаться анонимным среди маленького экипажа.

Он наблюдал, как лихтер повернулся и опустился, моргая огнями, в грузовой отсек еще дальше по борту огромного корабля.

Приближались еще больше сельскохозяйственных лодок, тяжело заходя боком в следующий док вместе с дымом, вырывающимся на уровне воды из их напряженных моторов. Они, так же, были загружены личным составом, несколькими дрожащими пленниками, и несколькими единицами легкой артиллерии с мешковинами на их дулах и закрепленными лафетами.

Тысячи шепотков в его голове появились снова, как мертвый канал вокса. Голос говорил, гудящее шипение, которое он мог чувствовать в своих пазухах и челюстной кости.

У меня для тебя тоже есть пара слов, подумал он. Я скажу их лично.

Внизу, еще один состав из тележек прогрохотал по рокриту, группы управляли ими, крича и обмениваясь комментариями. Сервиторы тащили пустые назад к амбару от подъемника. Один из офицеров, сирдар, поговорил с группой стивидоров, затем побрел к амбару, делая заметки на планшете.

Сирдар вошел в освещенный лампами амбар и проинструктировал сервиторов, какой груз забирать с грузовых стеллажей следующим.

Один из его людей позвал его. Он закончил то, что говорил, и обошел кипу тюков, чтобы выяснить, что хотел человек.

Там никого не было.

Макколл спрыгнул позади него, и свернул ему шею опытным движением. Ноги сирдара задрожали, и он обмяк. Макколл оттащил его за кучу мотков колючей проволоки, и снял его мундир, все время наблюдая, чтобы убедиться, что больше никто не идет. Приличный мундир, и лучшие ботинки, чем те, которые были на Макколле, но ботинки были слишком маленькие по размеру. Он взял мундир, шлем и оружейный пояс, у которого был единственный наплечный ремень. Патронные сумки на ремне были заполнены обоймами с патронами, потому что у сирдара был автоган с длинным дулом. Не было не одной лазерной ячейки, подходящей пистолету, который у него уже был. Но у него был маленький ручной вокс, прибор малой дальности, и три маленьких гранаты. Они были маленькими серебряными цилиндрами. Две были помечены красными точками, которые, предположил он, означали дым. Оставшаяся, со слегка рифленым корпусом, была помечена черной точкой. Фрагментарная. Противопехотная.

Макколл заткнул лазерный пистолет за пояс сзади, затем надел рубашку и мундир сирдара, и поверх надел пояс для оружия.

Он вышел между мотков проволоки. Двое сынов из рабочей команды прошли мимо грузового прохода. Как только они ушли, он надел перчатки сирдара и полностью закрывающий лицо шлем, слегка рыгнув от прикосновения дубленой кожи и кислотного запаха слюны сирдара. Затем он взял планшет и стилус.

Сирдар вышел обратно в док. Рабочая команда ждала рядом с нагруженным рядом тележек. Клетка подъемника возвращалась на уровень дока, дребезжа пустыми тележками.

— Ктах хез дворе вой? — спросил его стивидор, когда он проходил мимо.

— Нен, нен, — ответил сирдар, выглядящий занятым своим планшетом. — Кхен вах.

Сын с обнаженной грудью поднял дверь клетки подъемника, и сервиторы, с грохотом, вывезли пустые тележки наружу.

— Киез! Да тса херц! Киез! Киез! — произнес сирдар, махая рукой, чтобы подстегнуть грузчиков к загрузке.

Люди начали загонять тяжелые тележки в подъемник. Один из сынов посмотрел на сирдара.

— Хин бачат Сирд Элоз? — спросил он. Где Сирдар Элоз?

— Тса ворхун тер ган, — ответил сирдар. Ушел отдыхать.

— Тиах к’хер хетт! — усмехнулся сын. Так рано?

— Кхен тор Сирд Элоз фаграх, — ответил сирдар. Сирдар Элоз ленивый ублюдок.

Рабочие засмеялись. Она затолкнули громоздкие тележки вверх по рампе, проклиная друг друга, пока размещали их в клетке. Еще один лихтер просвистел над головой, направляясь к крейсеру. Его тень пронеслась по доку.

Три сервитора и двое сынов зашли в клетку с новым грузом. Один пошел, чтобы опустить дверь клетки.

— Нен, корахт! — рявкнул сирдар, поднимая свою руку.

Он вышел вперед и дернул большим пальцем, приказывая одному из сынов выйти.

— Шет, магир? — спросил человек.

— Хса гор тре шет, — ответил сирдар, заходя в подъемник на его место. — Вой шет тса кхен веркахн. — Мне нужно наверх. Идите, готовьте следующий груз.

Сирдар закрыл клетку. Подъемник начал подниматься, медленно и тяжеловесно, стальные тросы визжали на плохо смазанных шкивах.

Сыны в клетке вместе с ним ничего не говорили. Три сервитора переключили свои системы в нейтральное состояние, и согнули свои руки-манипуляторы в положение готовности, чтобы возобновить работу.

Подъемник достиг уровня погрузочного моста, и остановился с тряской и тяжелым ударом тормозов. Сын распахнул дверь клетки в дальнем конце.

Сирдар ждал, пока сервиторы выкатывали первые тележки. Еще больше команд сервиторов и несколько потеющих рабочих приняли их, и начали катить по мосту.

Сирдар вышел из клетки. Он проверил предметы на своем планшете. Два офицера Сека стояли неподалеку с экскувитором, обсуждая варианты загрузки. Никто из них не узнал его.

Сирдар пошел рядом с громыхающими тележками и последовал с ними по мосту.

Никто не окликнул его.

Грузовые ворота крейсера Архиврага были широко открыты, чтобы принять его.

— Как мы откроем дверь, которой нет? — спросила Керт.

— Может быть, мы не должны, — сказала Лакшима.

— Повторите, — сказала Керт.

Лакшима повысила голос, чтобы посостязаться с постоянным воем клаксонов красного состояния.

— Я сказала, может быть, мы не должны, доктор, — сказала она.

Керт бросила на нее злобный взгляд.

Гаунт пробежался рукой по старой каменной кладке.

— Может быть, нам нужен бур, — предложил кто-то.

Гаунт обернулся. Рядовой Пердэй залилась румянцем.

— Я имею в виду, как в Пределе, сэр, — нервно добавила она. — Ну, знаете, подходящий бур. Просто думаю вслух... — Ее голос затих.

— В расположении дворца есть пробивное оборудование? — спросил Гаунт. — Аиды?

— Должны быть, — сказал Белтайн.

— Подумайте, подумайте, — перебил Харк. — Как мы доставим фесовы Аиды сюда, вниз? Некоторые проходы между этим местом и транзитными площадками слишком узкие, и еще лестницы...

— Может снаружи? — предложила Керт.

— Не жизненноспособно, — сказала Аурбен. — Даже если бы мы смогли собрать одного там.

— Согласен, — сказал Санкто. — Толщина фундаментных стен. На это потребуются дни.

— И где мы будем бурить? — спросила Аурбен.

— Кто-нибудь, найдите фесов план подвала, — сказал Гаунт никому в частности.

— Заряды, — прямо сказал Сариадзи.

— Вот это лучшая мысль, — сказал Харк, кивая.

— Стоп, — сказала Лакшима.

Все посмотрели на нее.

— С уважением, ваши дебаты предполагают, что мы хотим открыть подвал, — сказала она.

— Идите нафес, — сказала Керт.

— Шлите меня нафес сколько хотите, — ответила Лакшима. — Это вопрос безопасности. Вторжение варпа. Там что-то есть. Я думаю, что мы будем халатными в нашем долге Трону, если вскроем эту стены и позволим этому пробраться во дворец, в котором находится основная масса высшего командования крестового похода и персона магистра войны.

Даур отвернулся. Харк сжал его плечо.

Сционы резко развернулись, подняв оружие. Грае возвращался, ведя с собой ученого инквизитора Онабель и двух дознавателей в робах.

— Пропустите их, — сказала Лакшима. Она взяла под локоть пухлую маленькую женщину и осторожно сжала его. — Грае проинформировал тебя? — спросила Лакшима.

— Да, мэм, — ответила Онабель. Она провела пальцами по своим кудрявым серебряным волосам. — Все наши приборы зашкаливает. Это вторжение серьезного уровня.

— Достаточно серьезного, чтобы эвакуировать дворец? — спросил Гаунт.

Онабель опустила плечи. — Я не в праве говорить, высокий лорд, — ответила она. — Но я бы здесь не оставалась. Я здесь только потому, что меня призвали на работу. Я бы рискнула предположить, по крайней мере, что удаление на безопасное расстояние высшего эшелона может быть мудро. Это будет включать и вас, сэр.

— Я остаюсь, — сказал Гаунт. — Белтайн, иди в военную комнату и... — он замешкался. — Нет, это должно исходить от кого-то с полномочиями. Вон Войтц не будет действовать по слову оператора вокса. Инквизитор?

Лакшима кивком подозвала двух дознавателей. Она отдала им розетку своего ордоса. — Передайте Лорду Генералу Вон Войтцу все, что Лорд Исполнитель скажет вам.

Они кивнули.

— Сообщите ему о немедленной эвакуации, включая старший состав, — сказал Гаунт. — Скажите ему, чтобы он вынес Макарота на своих плечах, если придется. Скажите ему... что Ибрам сказал вас это. Это безоговорочный приказ от Лорда Исполнителя.

— Да, лорд, — ответили они, и поспешили назад туда, откуда пришли, подолы их роб поднимались позади них.

Онабель положила руки на стену.

— Здесь? — спросила она.

— Да, — сказала Лакшима.

Маленький ученый закрыла глаза. Она убрала одну руку от стены и прижала ее к груди. Другую она оставила на месте, ее указательный палец стучал по стене.

Они тотчас почуяли мерзкую ауру псионики. Пердэй закрыла свой рот. Сционы сделали шаг назад, обеспокоенные.

Чистая жидкость начала сочиться из каменной кладки, появляясь и стекая по стене вокруг ее руки, как тяжелые капли конденсации. Это ощущалось так, как будто кто-то открыл дверь морозильной камеры.

— Вода? — сказал Даур. — Потоп настолько высоко? — Он потянулся к каплям.

— Не надо, — сказала Лакшима.

— Это слезы, — сказала Онабель. Она продолжала стучать пальцем, зажмурив глаза.

— Слезы? — спросила Керт.

— С другой стороны этой стены много боли, — сказала Онабель. — Скорбь. — Ее голос был мягким, но крошечная пауза выдала ее увеличивающийся дискомфорт. — Я получаю голоса, — сказала она. — Люди... там мертвые люди. Другие кричат.

— Мы можем услышать? — спросила Лакшима. — Ты сможешь вынести это?

Онабель кивнула. Когда ее рот снова открылся, это был не ее голос, который появился.

— ...не можем найти дверь! Здесь нет двери!

Нельзя было ошибиться в голосе. Это был Мах Бонин. Они никогда не слышали его таким взволнованным, но это, неопровержимо, был он. Ученый не пародировал. Голос Бонина, продукт совершенно отличного набора вокальных звуков, исходил из ее рта.

— Мах? — сказал Гаунт, выходя вперед. — Это Гаунт. Скажите ему, это Гаунт.

— Он на другой стороне стены? — спросил Санкто.

Лакшима помотала головой.

— Здесь нет фесовой двери, Еролемев! — сказал Бонин через рот Онабель. — Как такое нафес возможно?

— Я не знаю, Мах. Мах? Мах? Там что-то, на лестнице. — Речь Онабель плавно переключилась на грубые, богатые модуляции Белладонского капельмейстера. Они, так же, никогда не слышали его паникующим. — Мах, это на лестнице. Это все тени. Женщины кричат.

— Сержант-майор! — закричал Гаунт на стену и ученого. — Сержант-Майор Еролемев! Это Гаунт! Вы меня слышите?

— Сэр? Сэр? — губы Онабель продолжали двигаться, но голос Еролемева затих, как будто он ушел прочь. Громкость повышалась и снижалась, как передатчик, закольцованный на приеме и потере сигнала. — Мах, ты это слышал? Бонин! Я слышал кого-то. Я слышал Гаунта!

Звуки от ученого стали невнятными. Приглушенные звуки. Эха слов.

— Бонин! — выкрикнул Даур, подходя к Гаунту. — Бонин? Это Даур! Дай мне знать, что ты можешь нас слышать.

Голос, идущий от Онабель, внезапно захихикал. Отличный голос в другом диапазоне. Ребенок.

— Фес, — пробормотал Харк.

Керт кивнула. — Йонси.

Хихиканье прекратилось. Рот Онабель продолжал беззвучно двигаться. Затем, внезапно, резко...

— Бан?

Даур задрожал. Он изо всех сил боролся, чтобы взять под контроль искривление своего лицо. Его глаза наполнились слезами.

— Бан? — Голос был громким и очень четким.

— Элоди? — ответил Даур.

— Бан, вытащи нас. Бан? Тень здесь. Мы не можем найти дверь. Все... все движется.

— Элоди... мы пытаемся...

— Все рассеялись. Женщины и дети. Здесь не было двери. Двери, просто, здесь не было. Тень поднялась. Плохая тень. Заполняя все. Люди – Бан? Ты все еще здесь?

— Да, — прошептал он.

— Бан, любовь моя, — произнес голос Элоди, как будто она была просто по другую сторону шторы. — Бан, это убивает людей. — Она начала всхлипывать. Слезы текли из глаз Онабель и несколько капель стекли вниз по стене. — Я так напугана. Здесь везде кровь. Это прорезалось сквозь свиту и—Бан? Я думаю, что оно голодно. Я думаю, что оно ест, чтобы... чтобы стать сильнее. Чтобы вырасти. Оно заполняет все. Уровень крови поднимается...

— Она имеет в виду уровень потопа, — прошептал Санкто.

— Нет, не имеет, — сказала Лакшима.

— Элоди? — состроил гримасу Даур сквозь слезы. Его кулаки сжимались. — Элоди, оставайся на месте. Прячься. Мы проберемся внутрь.

— Уровень крови поднимается. Тьма внутри нас. Она производит звук, который я слышала. Звук у Низкого Острия. Звук мясника. Юнипер говорит, что это пахнет, как машина скорби. Я так напугана. Вытащи меня отсюда. Вытащи меня нафес. Пожалуйста. Мне так жаль, Бан. Так жаль. Я была права. Я была права насчет нее, и я должна была сказать об этом раньше. Я должна была сказать. Я знала, чем она была. Я должна была заставить кого-нибудь прислушаться...

Голос Элоди упал до отдаленного шепота.

— Ох, Трон, — выдохнула она. — Она прямо здесь.

— Элоди?

— Бан? Я люблю тебя. И всегда буду.

— Я люблю тебя, Элоди. Я...

Онабель затихла. Ее губы перестали двигаться.

— Элоди? — прошептал Даур, пристально смотря на ученого.

Онабель позволила своей руке соскользнуть со стены. Она повисла у нее сбоку. Она повернулась очень медленно и открыла глаза. Она уставилась прямо на Даура.

И открыла свой рот. И, каким-то образом, произвела звук, который было невозможно скопировать человеческим голосом.

Пронзительный визг пилы для костей.

Светосферы над головой разбились вдребезги со звуком выстрелов из автогана.

Онабель закашлялась, и кровавая слизь хлынула с ее губ. Она упала, дергаясь.

Даур осел на колени.

— Святой, фесов, Трон, — прошептал Белтайн.

Лакшима встала на колени рядом со своим раненым ученым. Керт подбежала к Дауру, и попыталась поднять его. Он отказывался двигаться, поэтому она, вместо этого, присела рядом с ним и обхватила руками.

— Принесите заряды, — сказал Гаунт. — Виктор? Принеси заряды, сейчас же. Взрывную команду. Мы снесем эту стену.

— Мой лорд, мы не можем позволить этому выбраться, — сказала Лакшима. — Ни при каких обстоятельствах. Это ваш полк, я понимаю. Я понимаю ваше отчаяние. Но мы не можем позволить этой твари выбраться из подвала.

Гаунт посмотрел на нее.

— Я думаю, что если это захочет выйти, то выйдет, — ответил он. — Я думаю, что оно может пройти сквозь эту стену, или любую стену, так же легко, как оно смогло запечатать дверь. Я думаю, что убить это нафес – единственный вариант. Таким образом, инквизитор, заткнитесь нафес.

— Я принесу заряды, — сказал Харк.

Аурбен положила руку на руку Гаунта. Он посмотрел на нее. Она кивнула в конец группы позади них.

Беати сидела на полу рядом с уничтоженным передатчиком Вокса Белтайна все время. Она не произнесла ни слова. Она не произвела ни звука. Она просто сидела, как будто хроническая усталость, в конце концов, полностью ее поглотила.

Она поднялась на ноги.

— Если мы оставим это там, оно будет продолжать питаться и становиться сильнее, — сказала она пустым голосом. — Я пыталась сфокусироваться. Пыталась... пыталась узнать.

— Узнать? — спросил Гаунт.

— Узнать, что я должна делать.

— Вы должны уйти, — сказал Грае. — Вы и магистр войны. Весь жизненноважный персонал. Оно здесь, чтобы убить, чтобы уничтожить командную структуру...

— Да, — кивнула Беати. — Это оружие Херитора. Старое. Редкое. Асфодель создал его. Его самая лучшая и наиболее кошмарная работа. Машина скорби, не похожая ни на одну другую. Она росла все это время, училась, взрослела.

— Откуда, фес вас, вы все это знаете? — резко бросила Керт.

— Он мне сказал, — сказала Беати. — Потому что я спросила, и я ждала, и он ответил.

— Кто? — спросила Керт.

Беати посмотрела на нее с печальной улыбкой, как будто ответ был недвусмысленным.

— Унесите своего бедного ученого, — сказала она Лакшиме. — Капитан Даур? Мне нужно, чтобы вы тоже ушли. Отступить. Поднять оружие.

Лакшима и Грае унесли Онабель. Даур встал, и позволил Керт отвести себя в сторону. Остальные подняли оружие со стуком заряжающихся зарядов, убирающихся предохранителей и вставляющихся обойм.

Беати приблизилась к стене.

— Погодите, — сказал Гаунт. — Вы слишком ценны.

— Никто не слишком ценен, Ибрам, — ответила она, — и ни одна жизнь не одноразовый предмет.

Она протянула руку и прикоснулась к точке, по которой стучала Онабель. Не было никаких церемоний, никаких фанфар, никакого предупреждения. Каменная кладка раскрошилась. Она рухнула под ее кончиками пальцев. Блоки упали наружу и поскакали по полу. Некоторые рассыпались в пыль. Пролом расширился, расходясь от ее прикосновения. Секция побеленной стены, в три метра в ширину, изогнулась, сложилась и упала в темноту с грохотом, подобным лавине.

Пыль кружилась вокруг них, сверкая в красных прицельных лучах направленного оружия Сционов.

Появилась зазубренная дыра, похожая на вход в пещеру. За ней, воздух был мягкой чернотой с оттенком красного. Они могли чуять дым, зловоние сточных вод. Кровь.

Беати вытащила свой меч. Она выглядела истощенной и слабой, как будто рухнувшая стена высосала ее уменьшившиеся силы еще больше, но ее голос был сильным.

— Мы убьем это, — сказала она. — Мы убьем это до того, как оно наестся и станет достаточно сильным, чтобы убить нас.

Ординат Ян Жерик снова проверил свои часы. Чуть больше часа до середины ночи. Согласно расписанию, силы Коррода должны быть сейчас в точках выхода. К рассвету, Урдеш может стать другим миром, местом новых шансов и возможностей. В самом деле, облик Миров Саббат, как целого, должен был начать меняться.

Он резко захлопнул украшенную гравировкой серебряную крышку часов и положил их назад в карман своего жилета. Час до середины ночи. Было тихо. Залы Дома Гентези были почти тихи, и только ночной персонал был на своих местах. Снаружи, дождь утих, и восточный ветер дул над Великим Заливом, гоня огромные группы темных облаков вдоль юго-западных границ города, черных на фоне грифельно-черного неба. Кромешная тьма. Так, как он понимал, называли это солдаты.

Все это казалось слишком тихим и спокойным для такого значимого момента. Мир, подумал он, должен был разваливаться на части, когда происходили такие фундаментальные перемены.

Будут трудные и сбивающие с толку времена впереди, конечно же. Он это понимал. Экзистенциальные переходы были болезненными. Но Урдеш претерпел множество таких переходов за свою историю. Он стал эластичным. Его усилия будут фокусироваться на поддержании безопасности дома, и на обеспечении гарантий того, чтобы Архонт и его магистры ценили и помнили должным образом роль его конклава. Это будет эра обновления, и конец долгого конфликта, который продолжал заставлять их прятаться, как голодных собак, и концом десятилетий войны, которая сотрясала Миры Саббат. Душащий контроль тиранов Культа Механикус будет разрушен, и конклавы будут свободны, чтобы процветать снова так, как они процветали поколения назад. Они будут мастерами-творцами мира-кузни, и Урдеш будет драгоценным, бьющимся сердцем новой эпохи. Нового Архоната.

Это было объяснено и обещано ему неоднократно посредниками, которые часто посещали его за последние два месяца. Некоторые были главарями мятежников, другие вольными техно-разбойниками из пустошей. Один или два раза, офицеры Сека в дождевиках с капюшонами появлялись на погрузочных площадках дома глухими ночами. Некоторые говорили на языке Яна Жерика, в то время, как другие приводили с собой сервиторов в качестве переводчиков. Один говорил голосом, который вылетал из него, как хрип порванных мехов.

Обещания были однообразными. В ответ на его помощь и особые разведывательные данные, Гентези будет сбережен и награжден. В последствие, у него будет приоритетный доступ к еде и ресурсам, а после этого, будет заключен договор, гарантирующий ему право приоритетного выбора контрактных проектов и заказов на производство. Ян Жерик уже составил всеобъемлющий список кузнечных активов и индустриального оборудования, которые он потребует в качестве соответствующей компенсации для Гентези, так же, как и заказы на поставки рабочей силы, которая ему потребуются.

Война подходила к концу. Она не закончится сразу же, и последуют тяжелые годы, пока разбитые силы побежденных не будут извлечены из Миров Саббат и не будут обращены в бегство. Но это будет победа, долгожданная победа, и она начнется в эту самую ночь. Разгромленные и опозоренные, крестоносцы не предпримут попыток вернуться в ближайшие поколения. Им потребуется целая жизнь, чтобы оправиться от проигрыша, и собрать силы, достаточные, чтобы обдумать перспективу новой кампании.

Целая жизнь, если не больше.

Ян Жерик снова вытащил свои часы, проверил их, и снова убрал. Коррод должен быть на позиции. Хадрел должен быть на позиции. Будущее зависело от этих сверхъестественных созданий. Не было никакого способа узнать, что и ними. Один незапланированный продув термальной сети мог уже с ними покончить, и никто бы не узнал. Настанет рассвет и будущее будет неизменным. Надежда на победу невидимо пройдет мимо.

Но вещи должны были продолжаться в предположении, что они преуспели. Планшет с данными лежал рядом с его стаканом амасека на лакированном боковом столике. На нем был пакетный код, написанный на шифре Архиврага, предназначенный, чтобы распространятся через широкочастотный вокс на нижнем частотном канале, используемом коммуникационной сетью Архоната. Призыв к оружию. Приказ подняться всем силам инсургентов на изорванных окраинах города и за ними. Элтат был уязвимым месяцы. Здесь были ячейки, окопавшиеся везде, даже во внутренних кварталах, вместе с боевыми отрядами Сека, которые залегли в городе вместо того, чтобы сбежать вместе с общим отступлением несколькими днями ранее. Пакетный код одобрял их отвагу и смелость, обещал им духовные награды и освобождение, и обозначал критические цели.

Они не будут чем-то большим, чем шумом, насильственным вмешательством, направленным на то, чтобы затуманить ситуацию и оттянуть внимание Имперцев от ключевых целей.

Конечно, если Коррод был уже мертв, восстание будет бессмысленным рычанием, без промедления подавленным дивизиями Милитарума без каких-либо результатов. А передача пакетного кода будет отслежена, и Гентези будет стерт по обвинению суда крестового похода.

Ян Жерик подумал о Корроде, о мерзости, которая раскрыла себя в грузовом элеваторе. Образ заставил его вздрогнуть. Он связал свой Дом с нечеловеческими созданиями. Это был страшный выбор. У него было множество сомнений за последние несколько недель, и не в последнюю очередь при виде несомненно бесполезных бедолаг Коррода, когда они впервые появились у двери дома. Это был выбор между продолжающимся ярмом рабства Омниссии Золотого Трона, и перспективой на эпоху без лишений хронической войны. Он, все еще, не понимал, мог ли он доверять варп-словам ангелов-оборотней Сека. Он боялся их ужасной красоты. Но он знал, на что похожа целая жизнь под плетью жречества Марса.

Он узнавал настоящих монстров, когда видел их. Он знал, где находится свобода. Жизнь была серией выборов, и каждый выбор содержал в себе непостижимый риск.

Он снова потянулся за своими часами и остановил себя с улыбкой. Ему не нужно было знать время, потому что это больше ничего не значило. Он сделал свой выбор часом раньше, когда послал пакетный код.

Он сел, и стал ждать, когда рассвет принесет то, что принесет.

Вон Войтц снова посмотрел на розетку ордоса, а затем отдал ее назад ожидающим дознавателям.

— Это от Лорда Исполнителя? — сказал он.

— Я в точности повторил его слова, лорд, — ответил один из них. — Он настаивал на этом.

Вон Войтц кивнул, и они отступили назад. Мгновение он стоял и обозревал военную комнату. Ему пришлось спустить на основной этаж, на свое любимое место среди столов стратегиума и суматохи тактического персонала. Они были в красном состоянии большую часть часа. Знаки все еще моргали на предупредительных табло, хотя ему пришлось выключить бесконечно звучащие клаксоны, чтобы дать им возможность думать.

Он пошел на свой пост, и быстро написал общий приказ в сигнальном блокноте. Он оторвал лист и вручил его посыльному.

— Доставь это в караульную, — сказал он. Он посмотрел на свою консоль и начал набирать свой код авторизации.

— Вы вошли в Центральные Секретные Командные Записи, — тотчас сказал адепт за столом рядом с ним.

— Я знаю, — сказал Вон Войтц. Он продолжил печатать.

— Этот пакет приказов будет передан по Общей Полосе Частот на все станции, — сказал адепт.

— Надеюсь, что так, — ответил Вон Войтц. — Я не настолько стар, чтобы чертовски ошибаться в шифровании.

— Вы зарегистрировали Приоритетный мандат Красного Состояния. Это будет Безоговорочным и Общим Приказом для всего личного состава на территории дворца.

— Да, будет, — сказал Вон Войтц.

— Что происходит, Бартол?

Вон Войтц поднял взгляд от клавиатуры. Уриенц пересекал военную комнату, чтобы присоединиться к нему.

— Мне приказали полную эвакуацию.

— Ты, определенно, шутишь? — Брови драчливого лица Уриенца сузились.

— Нет. Прямой приказ от Лорда Исполнителя.

— Значит, это нападение? — спросил Уриенц.

— В подуровнях что-то происходит, — сказал Вон Войтц.

— Ну, они туда не пробрались, — сказал Уриенц.

— Гаунт говорит, что что-то пробралось. Вторжение. Очевидно, есть что-то, что он считает очевидной угрозой.

Он продолжил печатать.

Уриенц взял его за запястье, мягко, но твердо. — Макарот не примет это, Бартол, — сказал он.

— Ну, он не в положении, чтобы спорить.

— Я сделал то, что просил Гаунт, — сказал Уриенц. — Я пошел к Макароту. Как обычно, он был взбешен тем, что его прервали. Мне пришлось вынести еще одну его тираду. Я его практически не понимаю, когда его злость вырывается. Он осведомлен, что в подвальных уровнях есть ситуация. Он полагает, что это...

— Что? — спросил Вон Войтц.

— Неверная идентификация. Возможно, продукт технических проблем, возможно, какое-то удаленное влияние Архиврага. Отвлечение внимания, Бартол. Макарот настаивает, что любая значительная контратака Архиврага на расстоянии недели, как минимум. Нет ничего значительного внутри ста двадцати километров от Элтата. Смотри, за последние два часа мы перешли с янтарного статуса на красное состояние, плюс вторую инструкцию. Макарот в ярости. Враг ткнул в нас чем-то, пытаясь заставить нас танцевать джигу и потерять хватку на игре. И мы танцуем, Бартол. Танцуем, как идиоты.

Вон Войтц бросил на него сердитый взгляд. — Беати поддерживает беспокойство Гаунта, — сказал он.

— И хвала ей, — сказал Уриенц. — Но она номинальный лидер, полевой командир. Не ей руководить стратегией. Эвакуация, Бартол? Это будет катастрофа. Если под этим есть что-то основательное, то это психологическая атака, направленная на то, чтобы напугать нас и ввести в замешательство перед штурмом на следующей неделе. Эвакуация - это именно тот хаос, который она должна вызвать. Банды Сека прокатятся по линии Гризмунда на юго-востоке и обнаружат высшее командование, разбившим лагеря на улицах и срущим в дверных проемах.

— У меня приказ, Витус, — сказал Вон Войтц.

— Ну, тогда магистр войны получит твои яйца в подписанной коробке, если ты ему последуешь.

Вон Войтц покачал головой. — Я знаю Гаунта, — сказал он. — Он представляет из себя много чего. Но он не дурак. Если он говорит, что есть причина, значит, есть причина. Ради Трона, Уриенц, он повидал много больше такого дерьма из первых рук, чем ты или я. И это, все равно, неважно. Он – Лорд Исполнитель. Это его приказ.

Уриенц пожал плечами. Его широкая, мощная фигура растянулась под его сшитым на заказ голубым мундиром.

— Твои похороны, — сказал он.

— Лучше мои, чем чьи-то еще, — ответил Вон Войтц.

Он улыбнулся своему приятелю лорду.

— И твои тоже, на самом деле, — добавил он. — Собери эскорт и выведи магистра войны из дворца.

— Вот ты ублюдок, — ответил Уриенц, с сожалением покачав головой. — Ты не можешь приказать это Люго?

Адепт у ближайшей станции выкрикнул и поднял бланк с полученным сигналом. Маршал Тзара быстро подошла и взяла его. Она пронесла его сквозь давку на этаже Вон Войтцу и Уриенцу.

— Оповещение от надзора сети вокса, — сказала она, хмурясь. — Неразрешенная передача обнаружена около часа назад. Пакетный код, широковещательный, небольшой.

— Источник? — спросил Вон Войтц.

— Вэйпориал или Милгейт. Она работают, чтобы вычислить источник.

— Может быть одни из наших, отбившиеся от передовой, — сказал Вон Войтц.

— Чертовы Хеликсидцы, без сомнения, — добавил Уриенц.

— Нет, — сказала Тзара. — Это было зашифровано. Отдел шифрования ищет ключ. Это не шаблон Трона. Уровень шифра на семьдесят восемь процентов похож на код Кровавых миров, вероятно войска Сека.

— Что они делают, транслируя оттуда внизу? — спросил Вон Войтц. — Это за линией фронта.

— И они рисуют цели на своих спинах, — сказал Уриенц. — Двадцать минут, и мы пришлем Валки на их позиции.

— Вызовите их, — сказал Вон Войтц. — Как только мы их обнаружим.

— Проблема не в том, кто это отправляет, и как быстро мы сможем их уничтожить, — сказала Тзара. Ее тон был грубым и серьезным. — Проблема в том, кто слушает. Широковещательный передатчик такой мощности... это может быть получено только внутри границ города.

Вон Войтц взглянул вверх. Начальник секции у четвертой станции стратегиума только что поднял руку, сжимая бланк. Через секунды, еще одна рука поднялась у шестой станции, затем две у восьмой. Три у тактической станции. Две у передового наблюдения. Одна у координации вокса. Пять, одновременно, у акустического отслеживания. Все еще поднимались руки, размахивающие формами.

— Дерьмо, — сказал Уриенц.

— Озвучить! — приказал Вон Войтц.

— Докладывают о стрельбе из малокалиберного оружия в Албарппане, — прокричал в ответ начальник секции.

— Непрерывный оружейный огонь, возможно, ракеты, из Восточного Вэйпорила в Милгейт, — прокричала женщина у шестой.

— Отслеживаем минометы, два или три, область Площади Антиун, — выкрикнул адепт у восьмой. — Быстрый, устойчивый, постоянный огонь.

— Оружейный огонь, со стороны порта. Оружейный огонь, Подъем Лахтел. Оружейный огонь, Склон Укрытия.

— Активность по воксу, узкая полоса частот, территория Квартала Калин. Переговоры воинов Сека.

— Взрывы в Округе Плэйд и примыкающих дорогах. Здания в огне.

— Доложено о движении, Милгейт и рядом с ним. Нет подтверждения о врагах, но, так же, нет никаких тегов идентификации и никакого ответа.

— Первостепенная задача, получить ответ! — заорал Вон Войтц. — Маршал, отслеживайте сейчас же. Мне нужны цели для городских батарей.

— Есть! — ответила Тзара.

— Поднять воздушное прикрытие! — прокричал Вон Войтц, поворачиваясь ко второй станции. — Вызвать его, вызвать его! Подавление и сдерживание! Дивизии поддержки мобилизовать через пять минут, или я насажу их головы на колья!

Он посмотрел на Уриенца.

— Выведи Макарота, — сказал он.

— Ты, все же, продолжишь эвакуацию?

— Это не чертово совпадение, Витус. Подготовь птичку, чтобы вывезти его из города.

Уриенц кивнул и ушел. Вон Войтц повернулся к своей станции. — Мне нужен прямой вокс с Гризмундом, Келсо и Булледином в течении трех минут! Пошлите рекомендательные сигналы Сайбону и Блэквуду. Скажите им ждать инструкций. И найдите мне Люго!

Он потянулся к своей клавиатуре. Его экран замерцал и погас.

— Какого черта? Техника сюда!

Он поднял взгляд. Раздавались глухие удары и умирающий стон энергии, пока ближайший к нему стратегиум отключался. Голокарты, которые он показывал, задрожали и исчезли. Один за другим, стратегиумы по всей военной комнате моргали, вздыхали и отключались. Пока столы отключались, основные экраны становились темными в быстрой последовательности.

Затем лампы над головой замерцали и отключились.

— Энергия отключилась! Энергия отключилась! — прокричал адепт.

— Да ну нахер! — рявкнул Вон Войтц над шумом голосов. — Запустить резервное оборудование, сейчас же!

— Переключаемся, — ответила адепт. — Автоматического переключения не произошло. Снова пробуем... Резервное оборудование отказало! Резервные генераторы отказали!

— Они не могут отказать, — прорычал Вон Войтц. — Перезапустить! Запустите их!

— Техническая служба докладывает.... резервные батареи истощены, — сказал адепт. — Вспомогательные генерирующие системы испытывают критическую потерю емкости. Никакой энергии не поступает в системы дворца. Никакой энергии к центральному воксу. Никакой энергии к резервам военной комнаты. Ауспекс не работает. Сеть обнаружения не работает. Орудийный контроль не работает.

Она посмотрела на Вон Войтца в полумраке.

— Пустотные щиты не работают, — сказала она.

— Святой сраный Трон, — прошептал Вон Войтц.

Ферди Колосим вставил незажженную сигарету с лхо себе в рот и зажал ее зубами, гримасничая. В такую темную ночь, он не мог зажечь ее на открытом месте.

Небо было огромной пеленой красновато-черного облака, низкого и угрожающего. Оно растянулось над неосвещенным городом, как саван. Колосим едва мог разглядеть очертания Элтата. Условия тотального отключения все еще были в силе. Он заметил несколько точек света; мигание маяков пилонов, огоньки маленького здания, похожие на далекие звезды, прожектора, освещающие что-то на юго-западе, краткий продувочный огонь из перьев газа в Милгейте.

Дождь прекратился. В темноте был запах влажной земли. Поднялся легкий бриз, шевеливший мусор на пустоши слева от него. Бриз ощущался, как прелюдия к чему-

то более сильному, может быть, к большому шторму, который мог прийти из залива к рассвету.

Молния зарычала в низком облаке. В ней не было слишком много искр, но бормочущие вспышки позволяли ему обрывочно видеть город на секунду каждые несколько минут, высокую линию горизонта на востоке, зубастые силуэты шпилей и жилых зданий.

Подошел сержант Брэй, без усилий не делая ни звука на щебне.

— Мы закрепились? — спросил Колосим.

— О, да. Все четыре подразделения, слева и справа от подъездной дороги. Проволока срезана. Мы расположили команды поддержки, прилично, на широком пространстве с фокусом на дорогу. Огневые позиции растянуты на расстояние около километра.

— Транспортники?

— Все отведены с дороги. Поставили их боком, на случай, если нам понадобиться укрытие. Разведчики выдвинулись на оба фланга. По большей части, по обе стороне разбомбленные руины на пять километров.

Колосим повернулся и посмотрел вверх по подъездной дороге в направлении ЭМ 14. Оно было единственной смутной освещенной вещью вокруг. Он мог видеть свечение огней заставы. Дорога была темной. Стальные столбы крепко стояли на месте там, где они не смогли вытащить их. Вытянутые тени от некоторых транспортников были едва видны.

— Тихий порядок? — спросил Колосим.

— Все ведут себя хорошо, — ответил Брэй. — Довольно приличный уровень бдительности, на самом деле.

— Активная цель очищает разум, — сказал Колосим.

Брэй кивнул в сторону комплекса Механоядра.

— Задерживаются, — сказал он.

— Волокита. Нежелание, — сказал Колосим. — Жрецы не любят сотрудничать. Паша, вероятно, читает им нотацию.

Его микробусина пропищала.

— Колосим, говорите.

— Каобер. Вы заметили это?

— Будь поконкретнее.

— Эм, минометы. Минометный огонь. Юго-запад.

Колосим бросил взгляд на Брэя.

— Здесь ничего, — сказал он по связи. — Иду к тебе.

Они пошли вниз по небольшому склону и перебежали дорогу в направлении пустошей на другой стороне. Колосим мог видеть Призраков, согнувшихся вокруг него, складки их плащей с капюшонами заставляли их смешиваться с кучами камней и плитами разломанного рокрита, которые они использовали в качестве укрытия. Он и Брэй двигались позади их внешней линии. Каобер появился из темноты.

— Минометы? — спросил Колосим.

— Звучало похоже, — сказал Каобер большому рыжеволосому.

Они на мгновение прислушались, и не услышали ничего, кроме бриза, шевелящего мусор. Появилась слабая вспышка молнии.

Секундой позже, медленный, мягкий звон грома.

— Не минометы, — сказал Брэй.

Каобер помотал головой. — Только что это не был гром. Более акцентировано. Небольшая порция взрывов. Я ставлю деньги на то, что это минометы.

— Ну, это вполне может идти с передовой, — сказал Колосим. — По ту сторону Тулкара оживленно.

— Мы не сможем услышать этого, — сказал Каобер. — Не на таком расстоянии, при этих условиях. Это было ближе.

Брэй нахмурился. — Слушайте, — сказал он.

— Что? — спросил Колосим.

Брэй поднял палец, его голова была наклонена, чтобы прислушаться.

Пуф-пуф-пуф.

— Это тоже не минометы, — сказал Колосим.

Пуф-пуф-пуф.

— Это фесовое стрелковое оружие, — сказал Брэй. — Автоган.

Колосим потянулся к своей бусине.

— Будьте наготове, — сказал он.

Отдаленное потрескивание прекратилось. Прошла, примерно, минута, и они начали слышать намного более громкие трески, похожие на ломающиеся ветки.

— Лазерное, — сказал Брэй.

— Определенно, — сказал Каобер.

— Что вы думаете? — спросил Вадим со своей позиции поблизости. — Инсургенты?

— Должно быть, — сказал Колосим. — Это не могут быть отряды Сека так глубоко. — Он надеялся, что он прав. Край города был далеко от безопасности, но они были намного внутри внутреннего кольца. Если это была сила Сынов, величиной в роту, значит, кто-то где-то допустил большую тактическую ошибку. Мятежники – это тоже было достаточно плохо. Маленькие атакующие ячейки все еще скрывались в Элтате, тихонько лежа. Они выяснили это своей собственной ценой в размещении у Низкого Острия.

Они не могли видеть первые несколько выстрелов. Затем струи ярких разрядов ярко вспыхнули, врезаясь в кустарник позади них. Два или три сначала, затем внезапное их изобилие, летящее из дюжины источников. Они мерцали и проносились над дорогой, ударяясь в камни, поднимая пыль с края дороги, и разбрасывая камни и щебень. Очередь прошила горлышко подъездной дороги, и Колосим услышал резкий звук лопнувшей струны, когда столб забора был разрезан надвое.

— Спокойно, — сказал он в микробусину. Он переключил каналы. — Командир Роты R, командир роты R, это арьергард. Имейте в виду, что у нас контакт у ворот.

— Принято, арьергард.

Колосим переключил каналы.

— Всем позициям, не стрелять. Давайте посмотрим, насколько оживленным это будет.

Прилетела вторая очередь, пронзая ночной воздух яркими дротиками. Лазерный огонь начал бить по передовым позициям, раскалывая каменные укрытия.

— Они корректируют, — сказал Брэй. — Теперь врезаются ближе.

Где-то в темноте начало грохотать орудие поддержки. Пулевое орудие .30 калибра, с расчетом. Выстрелы прошли вдоль линии от внешнего столба забора до ближайшего транспортника. Они услышали шлепки, когда тяжелые пули пробили кузов, а затем разнесли ветровое стекло. Стрельба прекратилась, затем они услышали, как она снова началась, характерный стучащий кашель ленточного подающего механизма. В этот раз оружие выплевывало голубые трассеры, каждую десятую пулю. Осветительные пули казались плывущими и медленно перемещающимися, пока они прилетали, нащупывая расстояние.

— Сина, — сказал Колосим по связи.

— Сэр.

— Они дают нам трассеры. Ты видишь источник?

— Отсюда угол плохой, сэр.

— Мелир? — сказал Колосим.

— Сэр, если он продолжит бросаться этим в нас, я смогу сузить это до, примерно, десятиметровой зоны.

— Не будь жадным, Мелир. Просто сделай месиво из всей территории.

— С удовольствием, сэр.

— Засади им, пожалуйста, — сказал Колосим.

В сорока метрах от него, одна из позиций орудий поддержки открыла огонь. .30 завывало около десяти секунд.

Когда оно прекратило стрелять, трассеры прекратили прилетать.

— Спасибо, Мелир. Сделай это снова, если это снова вернется.

Колосим не услышал ответ Мелира. Ночь исчезла от интенсивного обстрела из стрелкового оружия. Дождь из лазерных зарядов и пуль пронесся по их позиции. Объединенный рев ощущался запредельным после долгой тишины. Если это были инсургенты, там их было очень много, и они действовали с тревожной эффективностью. Колосим предположил, что было восемьдесят или девяносто стрелков. Как ячейки объединились для такого?

На протяжении тридцати секунд обстрел был настолько интенсивным, что заставлял их не поднимать головы. Шум казался оглушительным. Полотно из дыма и поднятой пыли катилось от щебня.

Колосим перекатился на спину, и подстроил свою микробусину.

— Ладно, — сказал он. — Они сами напросились на это.

Он лежал на спине мгновение, смотря, как лазерные заряды порхают над ним, ослепительные на фоне черного неба.

— Полный контакт, полный контакт, — приказал он. — Всем позициям. Сожгите их нафес.

В тот же момент, как он сказал, четыре готовых роты Призраков открыли огонь. Световой удар осветил всю территорию ворот.

Вот теперь шум был по-настоящему оглушительным.

Майор Паша быстро шла по полированной галерее базы Механикус позади двух адептов-смотрителей. Элам и Ладд вели отряд Призраков позади нее. Позади них, Крийд, Тейсс, Спетнин и другие ротные офицеры размещали отряды, чтобы прикрыть переднюю половину комплекса.

Место было обширным, а планировка сложной. Здесь были ярусы из полированной меди и богато украшенные стены покрытые ржавчиной. Глубокие турбинные залы пульсировали энергией, и пересекались накрест висячими мостиками, которые могли легко стать помехой стандартным практикам прикрытия. Машинные мастерские бренчали силовыми инструментами, танцующими вместе с искрами. Боковые проходы давали доступ в крионические отсеки, и были омыты холодным синим светом.

Везде, куда бы они не шли, сервиторы и адепты в капюшонах пристально смотрели на них с любопытством и подозрением. Они могли слышать приглушенные тики и бормотание на машинном языке, когда адепты шептались друг с другом. Пришлые, чужие...

На полпути по сводчатой галерее внутреннего двора, Пашу встретили старший техно- жрец и стройный молодой человек в черном. Двое адептов-смотрителей отступили назад и встали по стойке смирно, их дендридные пальцы держали их посохи-оружие вертикально.

— Паша, командую Танитским Первым, — сказала Паша, резко сотворив символ аквилы.

— Синдре, дознаватель, Ордо Еретикус, — ответил бледный молодой человек. — Я представляю Версенджинсира Этруина, главу исследований.

Жрец в капюшоне кивнул. Электроды в виде рисунка Мандельброта в плоти его горла зарябили светом. Он выпустил мягкое жужжание кода.

— Вы в курсе о нашем деле здесь? — спросила Паша.

— Застава передала детали, — сказал Синдре. — Механикус официально протестуют против этого вторжения Астра Милитарум.

— Вторжения? — спросила Паша, сбитая с толку.

— Все эти Гвардейцы. Так много. Сколько рот вам нужно привести в святость Механоядра?

— Достаточно, — сказала Паша. — Я отмечаю, что жречество протестует против вторжения Милитарум, но не протестует против присутствия инквизиции.

— Вы не слишком хороши в политике, так ведь? — сказал Синдре.

— Не хватает для этого призвания, — сказала Паша.

— Ладно, во-первых, я не размещал здесь полк, — сказал Синдре. — Во-вторых, я прикреплен к исследовательской работе. У ордоса фундаментальный интерес к этим предметам. И, в-третьих, Версенджинсиру нужно мое содействие в качестве посредника. Если только вы не говорите на мехмата гипер-бинерике?

— Не говорю, — сказала Паша.

— Это позор, капитан.

— Майор, — сказала Паша. Она постучала пальцем по знакам на воротничке. — Просто точки. Не так трудно запомнить. Если вы не можете отличить точки от точек, я удивляюсь, как вы можете отличить ересь от дыры в земле.

Техно-жрец произвел настойчивый, жужжащий звук. Синдре кивнул.

— Мы находим ваш тон агрессивным, Майор Паша, — сказал Синдре.

Паша пожала плечами. — Агрессивным? Я солдат. Агрессивность – моя мать. Она может перегрызть вам горло прямо сейчас. Гррр! Перегрызть.

Паша схватилась за свое горло для выразительности.

— Теперь, орлиные камни, пожалуйста, спасибо, — сказала она.

— Это неприемлемо, — сказал Синдре. — Камни – артефакты ксеносов, под охраной. Ни Механикус, ни Ордо Еретикус еще не выяснили их потенциал или использование. Было несомненно ясно, что они должны оставаться в наших руках на время. Это было дано, подписано Милитарумом, офисом магистра войны, Службой Разведки, вашим командующим подразделения, Гаунтом, и моим коллегой, Шивой Лакшимой.

Паша кивнула, как будто размышляя над этим.

— Я скажу вам, что неприемлемо, — сказала она. — Я здесь, прошу у вас вещи. Это не предмет для переговоров. Мой арьергард уже в жарком контакте с Архиврагом у вашего порога. Мой командир подразделения, «Гаунт», как вы назвали его с шокирующим отсутствием уважения, Лорд Исполнитель. Лорд Исполнитель? Вы знаете, что это? Мои приказы – это его воля, а его воля, с ней не может соревноваться Ордо Еретикус, Механикус Марса, Служба Разведки, моя фесова мать, или что угодно. Так же, я очень вежливо попросила вас, пожалуйста. А теперь, доставьте мне орлиные камни, готовыми к перевозке, или я воткну свой ботинок вам в задницу и пойду заберу их сама.

— Я бы сделал это, будь я на вашем месте, — сказал Ладд. Он стоял рядом с Пашей со сложенными на груди руками. — Я бы побежал и сделал это. Она не шутит.

Синдре сердито посмотрел на них.

— Я донесу об этом старшему ордоса, — прошипел он.

— А он обсудит это с Лордом Исполнителем, — сказала Паша. — Потом все будут счастливы, пока они Лорд Исполнитель.

Исполнительные механизмы техно-жреца зажужжали.

— Сюда, — сказал Синдре, делая жест позади себя.

Паша ухмыльнулась.

— Вы милый человек, — сказала она. — Не важно, что другие мальчики в ордосе говорят о вас.

Они последовали за Синдре и Этруином по галерее. Пока он шел, Синдре сделал жест в одну сторону, а затем в другую. Двое адептов-смотрителей остались на месте, но шесть скитариев появились из теней и разместились позади группы Призраков, по трое с каждой стороны. Они двигались идеально синхронизированным шагом.

— Ожидаете проблемы? — спросил Ладд.

— Безопасность повышена, — ответил Синдре, — Урдешский Дворец издал рекомендацию о янтарном статусе для Элтата этим днем. Скитарии – это мера предосторожности. Мы счастливы иметь их. Всего лишь несколько осталось на Урдеше в эти дни.

Скитарии были боевым подразделением Культа. Они были такими же высокими, как и адепты-смотрители, но казались больше из-за бронированной массы и широких плечей. Они были скитариями Урдешского Культа Механикус, и носили традиционные двойные робы: короткие черные плащи поверх более длинных красных мантий. Немногое осталось от их первоначальной органики. Их аугметические руки были голыми металлическими когтями, сжимающими оружие у своих грудей. Их лица были серебряными масками, полированными до зеркального блеска. Зеленые точки светились в глубоких углублениях глазных щелей. У четверых у грудей были археотичное стрелковое оружие: античные гальванические ружья. У остальных двоих – членов офицерской касты, обозначенной замысловатой гравировкой, которая покрывала их стальные черепа – черные металлические посохи, которые были в полтора метра длиной, простыми версиями церемониальных посохов, которые были у адептов-смотрителей.

Не прерывая быстрого шага, Этруин взмахнул своим актуатором, и открыл массивный позолоченный противовзрывной люк, затем второй, а затем титановую диафрагму шести метров в диаметре. Холодный, стерильный воздух пахнул на них. Они спустились по металлической рампе в огромный лабораторный зал. Полированные хромированные рабочие столы блестели в пятнах сильного, направленного света. Каждый стол был оснащен манипуляторной робототехникой: длинными, тонкосочлененными легкосплавными конечностями, которые изгибались над каждой рабочей поверхностью, готовые к активации и началу работы. Они выглядели, как пауки, прицепившиеся к краю каждой рабочей станции. Они дремали, выключенные, с поднятыми и раскинувшимися конечностями, как руки, поднятые в приветствии.

— Доступ к крипте К Репозитория Гносис, — сказал Синдре троице адептов логис.

— Крипта К открыта и ожидает, — ответил один синтезированным голосом.

Синдре провел их через лабораторию. Компрессионный люк разошелся с пневматическим шипением. Что было по ту сторону, напоминало отсек для содержания под арестом. Пол был подсвечен, а общее освещение было на низком уровне. Толстые трубы пролегали вдоль одной стены, соединяясь со сложным соединением из трубопроводов и вертикальных труб в дальнем конце отсека. Массивные люки разлиновывали другую сторону. Световые бусины вокруг каждого люка светились красным, за исключением одного люка в дальнем конце, где бусины светились зеленым.

Этруин вошел в отсек, за ним последовали один из офицеров скитариев и один из касты воинов. Синдре шел с командой Паши. Другой скитарий остался в лаборатории у люка.

— Ждите, — сказал Синдре. — Это Репозиторий Гносис. Крипты-сейфы содержат их наиболее драгоценные реликты. Версенджинсир осуществит изъятие.

Призраки остановились. Этруин прошаркал и подошел к освещенному зеленым люку. Он потянул за поручень, и дверь крипты распахнулась на гальванических петлях. Этруин замер на мгновение, пристально смотря в крипту, омытый мягким белым светом, который струился из нее.

Его актуатор зажужжал.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Синдре, делая шаг вперед.

Лазерные заряды вырвались из открытой крипты, попадая Этруину в бедро, живот, грудь и голову. Он отшатнулся назад и упал на стену позади себя.

— Трон живой! — закричал Синдре. — Закрыть крипту! Закрыть крипту-сейф К!

Еще больше зарядов пронеслось по отсеку. Второй стрелок, вне поля видимости в системе трубопроводов в дальнем конце. Синдре был подстрелен в верхнюю часть груди и бедро. Он взвизгнул и упал на подсвеченный пол. Воин скитарий рядом с Эламом получил четыре попадания и резко развернулся, разбрызгивая искры и жидкость из своего тела. Он восстановился и тотчас развернулся, чтобы прицелиться. Герин, Призрак слева от Паши, получил заряд в лицо и рухнул на спину. Он не восстановился.

— Огонь на подавление! — проревела Паша. Ее пистолет, тяжелый служебный пистолет Тронсвассе, уже сверкал. Призраки открыли огонь, заливая пространство Репозитория штурмовым огнем. Два скитария начали стрелять из своего оружия, неуклонно продвигаясь. Поврежденный воин выстрелил из своей древней гальваники. Ружье выплюнуло поток микро-флешеттов в пространство отсека. Посох офицера завибрировал и послал невидимые импульсы энергии, которые заставили воздух рябить. Трубопроводы в дальнем конце заскрипели и погнулись.

Здесь не было укрытия. Множественные враги скрывались в дальнем конце длинного коридора. Все пространство отсека освещалось яростными перекрещивающимися узорами перестрелки.

Ладд подбежал к Синдре, зажал своей рукой рану на груди человека, и начал оттаскивать его назад. Настенные панели разбивались вдребезги. Лазерный заряд прошел сквозь рукав Ладда. Синдре пялился вверх на него, с широкими глазами, его рот хватал воздух. Выстрел попал ему в верхнюю часть груди, почти у основания шеи. Он был пропитан кровью.

— Где они, фес их? — крикнула Паша, вздрогнув, когда лазерный заряд подрезал ее наплечник.

Элам орал в свою микробусину.

— Всем отрядам! Мы скомпрометированы и нас обстреливают! Враги внутри ЭМ Четырнадцать! Повторяю, враги внутри ЭМ Четырнадцать!

Две фигуры вышли из открытого люка крипты. Их было трудно увидеть. Яркий свет, светящий из крипты, казалось, уменьшает их, заставляя их казаться пугающе высокими и неестественно худыми. Один использовал открытый люк, как щит, и стрелял из лазерной винтовки в группу Паши. Другой рванул через коридор, схватил тело Этруина и затащил его в крипту. Офицер скитариев выпустил импульс из своего посоха, который оставил вмятину на люке крипты. Каким-то образом, худой человек позади него удержал его открытым. Он возобновил стрельбу. Лазерный заряд попал скитарию точно в левый глаз. Последовал небольшой взрыв внутри его блестящего хромированного черепа. Он зашатался, и упал на колени так тяжело, что расколол плексовые панели подсвеченного пола. Еще три выстрела нашли его, и разорвали его шею с такой силой, что его почти оторванная голова наклонилась под диким углом и закачалась из стороны в сторону на сломанном керамитовом позвоночнике. Посох выпал из его рук. Он больше не двигался.

Темп стрельбы из дальнего конца Репозитория увеличился. За мгновения, еще двое Призраков были убиты лазерными зарядами.

— Назад! Назад! — закричала Паша. — Нам конец на открытом пространстве!

Они попятились в направлении люка в лабораторию, делая себе прикрытие из потоков лазерного огня. Ладд тащил Синдре. Рядовой Сетц побежал, чтобы помочь ему.

Оставшийся скитарий не отступал. Он продвигался монотонно и безжалостно в шторм выстрелов. Его ружье взвыло, когда гальваника зарядилась, затем треснуло, когда гальванический заряд запустил облако микродротиков. Он сделал четыре выстрела и почти поравнялся с открытой криптой до того, как непрерывный лазерный огонь закончил разрывать его на части. Он упал, его робы горели.

Выжившие Паши отошли в яркую лабораторию. Выстрелы визжали в их направлении. Элам и Кадл стояли у рамы люка и поливали отсек в полном автоматическом режиме до тех пор, пока Паша не нашла активатор для люка и не захлопнула его. Четыре скитария, которые оставались в лаборатории, приближались, синхронно, к люку.

— Подождите! Вы, подождите! — закричала она им. — Они только что убили двоих из ваших! И четверых из моих! Там зона поражения!

Скитарии остановились. Импульсы бинарного кода резко носились между ними.

Ладд и Рядовой Сетц оттащили Синдре к одному из хромированных столов и положили его на него. Они оставили длинную дорожку из крови на всем пути от люка. Сетц пытался поддерживать компрессию, пока Ладд открывал свой полевой набор окровавленными пальцами.

— Держи его неподвижно! — крикнул Ладд.

— Как, во имя феса, они оказались там? — потребовала Паша, рванув к ближайшему адепту. Адепты логис в лаборатории, казалось, замерли от неверия. Логическая проблема заставила их зациклиться.

— Мы не понимаем, — сказал один. — Пространство Репозитория безопасно. Не может быть опасности внутри безопасного пространства...

— Там, должно быть, другая точка доступа! — резко бросила Паша. Ее плечо кровоточило. Она игнорировала это.

— Нет, — сказал другой адепт. — Репозиторий Гносис – это запечатанная секция. Один вход.

— Один вход у моей задницы! — закричала Паша.

— Термальные вентиляционные отверстия, — сказал третий, придя к жизнеспособной гипотезе. — Если враги прошли через термальные вентиляционные отверстия...

— Невозможно, — ответил первый. — Они никогда бы не прошли через геотермальную систему живыми.

— Ну, они сделали это, фес их! — прорычала Паша.

Адепты-смотрители быстрым шагом вошли в лабораторию через диафрагму, за ними следовали первое отделение Крийд и отряд из роты Тейсса.

— Какого феса происходит? — спросил Тейсс.

— Скомпрометированы! — сказала Паша. — Их фесова безопасность скомпрометирована в дерьмо! Враг в хранилище! У них фесовы камни!

— Они не смогут выйти, — сказал оставшийся офицер скитариев перемалывающим голосом, который отдавался эхом из его нагрудной пластины. Он и трое из его вида нацелили свое оружие на люк в нейросинхронном унисоне. — Мы прекратим их жизни, как только они попробуют.

— Сделайте это, — приказали адепты-смотрители в унисон.

— Они могут выбраться тем же путем, которым они, фес их, пришли! — проревела Паша.

— Невозможно, — сказали адепты-смотрители.

— Хватит говорить мне это, — сказала Паша. — Эта вентиляционная система. Эта геотермальная вентиляция. Там есть доступ в нее?

— В нее есть доступ в нескольких точках внутри комплекса, — сказал адепт логис. — Геотермальный слой – это сеть, которая питает энергией все аспекты этого предприятия, и все остальные кузни на Урдеше. Она проходит по фундаменту города, соединяя подземную сеть каналов, которая берет энергию тепла и давления из естественного вулканического...

— Не читай мне лекцию! — заорала Паша. — Покажи мне путь туда! Покажи мне фесову точку доступа!

— Турбинный Зал Номер Один ближайший, — сказал адепт логис.

Адепты-смотрители посмотрели друг на друга, а затем снова на Пашу.

— Мы покажем вам местоположение, — сказал один.

— Мы выведем всех оставшихся у нас скитариев из крионики, — сказал другой, — и активируем всех орудийных рабов-автоматонов.

— Тона! — позвала Паша. — Иди с этой парой... парой... смотрителей. Приготовь ударную группу. Приготовься быстро выдвинуться и уничтожить дьяволов!

— Огнеметчиков поставь впереди, Крийд! — добавил Элам.

Паша посмотрела на него.

— Огнеметы? Никаких фесовых огнеметов! — взорвалась она. — Эти дьяволы прошли через фесову геотермальную систему! Они огнеупорные, фес их!

— Что-то в них есть, это точно, — сказал Кадл. — Я уверен, что подрезал одного в перестрелке. Одного из тех, кто вышел из крипты. Это даже не встряхнуло его.

— Тона? Тона, иди! — крикнула Паша. — Пристрелите их, забейте их палками, запинайте их нафес до смерти! Как угодно! Идите туда и уничтожьте их!

Крийд уже выкрикивала приказы в микробусину, пока следовала за адептами- смотрителями из лаборатории.

Под жестким светом внутри крипты К, Коррод посмотрел вниз на Этруина. Версенджинсир лежал на спине, жидкости текли из его множественных ран. В нем была искра жизни, машинная жизнь, по крайней мере. Его электроды приобрели холодный синий цвет.

Улроу вошел в крипту. Ему задели руку во время перестрелки, но заряд едва повредил кожу.

— С нашей стороны один раненый, дамогор, — сказал он. — Экхир. В него попали флешетты. Он лечится. Враг отступил в лабораторию и закрыл люк.

Коррод кивнул. — Приведи остальных, — сказал он.

Кимурах вошли в Репозиторий Гносис через ответвление в термальном вентиляционном канале, который поднимался сквозь подуровни ЭМ 14. Пока они подбирались ближе, Коррод смог учуять запах орлиных камней, и почувствовать их тягу. Он готовил устройство, чтобы разблокировать люк крипты, когда свет, окружающий его, стал зеленым. Как подарок. Создатели тьмы наградили его своей милостью.

Он понял, что это, на самом деле, значит. Кто-то приближался. Он отослал основную массу своих сил назад к вентиляционной отдушине в конце отсека, чтобы они заняли огневую позицию, а затем вошел в крипту вместе с Улроу.

Камни лежали по обе стороны крипты. Восемь каменных табличек, каждая в стерильной пластековой оболочке и помещенная в освещенный альков. Глифотек, извлеченный во время вражеской активности из Коллегии Наследования на Пределе Спасения больше десяти лет назад. Фамильная ценность прошлых эпох, оцененная по достоинству превыше всех других вещей тем, Чей голос заглушает все остальные. Они были Энкил Вехк, ключом к победе. Не просто победе над отбросами Трона, но победе над обрюзгшим Архонтом, Урлоком Гором. Анарх Магистр Сек сокрушит обоих из них. Он погонит крестовый поход деградирующей Терры назад к звездам, и он получит свое законное место, в качестве Архонта Кровавых Миров.

Улроу вернулся с несколькими из остальных. Они пристально смотрели на таблички.

— Переносите их осторожно, — сказал Коррод Улроу. — Уходить мы будем быстро.

— Враг контратакует через минуты, — сказал Хеллек. — Они не дураки, как ни прискорбно. Они осознают, что мы использовали вентиляционные проходы. Они заблокируют их или попытаются затопить.

— Вот почему мы будем уходить поспешно, Хеллек, — сказал Коррод. — И почему я создам подходящее отвлечение внимания.

Улроу начал извлекать камни из альковов. Коррод встал на колени рядом с умирающим адептом.

Ординат Ян Жерик предоставил ему всю техническую поддержку, которую он потребовал: доступ в вентиляцию, схемы, ключи доступа, системные коды. Он, так же, предоставил, по запросу Коррода, заглушку с данными модели Механикус с загруженным, выполненным на заказ, кодом, который он называл Берсерк. Это было, Ян Жерик объяснял с гордостью, санкционированное кодовое обеспечение, датирующееся Темным Веком Технологий, машинной чумой, которая может отравить и повредить любую систему, которую инфицирует. Это, как он пообещал, протиснется и деактивирует даже самую защищенную крипту Механикус.

Корроду не пришлось воспользоваться этим. Крипта-сейф была для него открыта. Поэтому это казалось пустой тратой.

— Друг, — сказал он Этруину, говоря на Имперском языке.

Глаза Этруина задрожали. Похожие на суп жидкости с бульканьем вытекли из его рта.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказал Коррод. — Подарок от меня, и от Анарха, которому я служу. Ты разделишь его со всеми из своего вида, чтобы они смогли насладиться диким экстазом этого.

Коррод выдернул несколько кабелей из портов позади левого уха Этруина. Версенджинсир вздрогнул и выпустил несколько пронзительных, жужжащих сигналов отчаяния. Коррод ощупывал порты до тех пор, пока не нашел один, который совпадал с заглушкой с данными. Он надавил, и заглушка соединилась со щелчком.

Берсерк запущен. Техно-чума потекла из заглушки в мозжечковую миндалину Этруина и кибер-церебральные импланты. Она затопила его микро-когитаторы. Она выжгла то, что осталось от его плоти. Это был беспощадный код, великолепный в своей жестокости и агрессии.

Этруин забился в спазмах. Он умирал, но его неосинхронное соединение с ноосферой ЭМ 14 все еще было открыто.

Колдинг вошел в лабораторию.

— Там! — произнес Капитан Элам, указывая на лабораторный стол, где Сетц и Ладд боролись, чтобы сохранять Синдре жизнь.

Колдинг открыл свою сумку и оценил раны человека. — Продолжай давить здесь, — сказал он Сетцу. — Я попытаюсь закрыть, а затем залатать рану.

— Я думаю, что он истекает кровью, — сказал Ладд.

— Он истекает кровью, — просто ответил Колдинг. — Это то, что я пытаюсь предотвратить.

Паша бросила взгляд на Тейсса. — Они уже там?

Капитан Тейсс сосредоточенно вслушивался в микробусину. Он кивнул.

— Да, мэм, — сказал он. — Крийд и Обел добрались до входа в вентиляцию. С ними отделения. Готовятся войти.

— Снаружи есть что-нибудь?

— Большая перестрелка у врат, — ответил Тейсс.

Паша ходила туда-сюда. Ожидание всегда было самым худшим. Она дала вентиляционным группам десять минут, затем она снова откроет люк и ворвется в отсек Репозитория. Отрежет дьяволов с обеих сторон.

Она осмотрела комнату. Четыре скитария все еще стояли недвижимые, с нацеленным на люк оружием. Двое из адептов логис ушли, чтобы активировать автоматических орудийных сервиторов. Тот, кто остался, казался более сосредоточенным на том, что из Синдре вытекают пинты крови на полированные, стерильные поверхности лабораторной зоны. Элам и другие Призраки просто ждали, проверяя оружие и вставляя свежие энергетические ячейки. Перестрелка взвинтила их. Они не хотели сломаться. Они хотели управлять стрессом, чтобы он был готов в тот момент, как бой возобновится.

Она знала, как они себя чувствуют. Она потеряла четырех человек. Четыре фесовых человека. И Архивражеские дьяволы добрались до камней до нее. Она не позволит им покинуть место с таким драгоценным грузом.

Она не позволит им покинуть место живыми.

Несколько настенных экранов лаборатории внезапно замерцали и на них начали ползти странные, быстрые линии кода.

— Что это? — спросила она. — Это данные? У нас новые данные?

Адепт логис уставился на экраны.

— Я не узнаю код, — сказал он. — Я не узнаю его. Нестандартный. Источник неизвестен. Тип неизвестен. Кодовое обеспечение вошло в неосинхронизацию. Кодовое обеспечение проникло во внутренние когитаторы. Кодовое обеспечение проникло в ядро машинного духа. Кодовое обеспечение...

— Что? — спросила Паша. — Кодовое обеспечение сделало что?

Адепт логис не ответил. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее. С его глазами было что-то очень не так. Водянистая кровь сочилась из его глазных впадин, а аугметические оптические импланты покрылись мутными полями статики. Субстанция, похожая на патоку, сочилась из его дыхательной маски.

— Берсерк, — сказал он плоским тоном. — Берсерк. Берсерк. Берсерк. Берсерк. Серк. Серк. Серк. Серк...

Он дарил ее головой с дикой силой. Это застало ее врасплох, и она упала, хватаясь за лицо. Адепт логис встал на нее коленями и начал душить. Он начал визжать высокотональным потоком похабщины.

Аса Элам рванул вперед и попытался оттащить адепта логис от нее. Это было похоже на попытку переместить валун. Адепт логис замер намертво, как машинное оборудование. Его хватка на горле Паши усилилась. Ее глаза выпятились. Ее язык, высунувшийся из забитого слюнями рта, становился синим.

Элам ударил прикладом своей винтовки по голове адепта. Адепт обмяк и отпустил. Элам отвернул его с нее. Паша лежала на спине, хватая ртом воздух, пытаясь снова дышать. На ее шее были красные отметины от рук.

Осевший адепт логис внезапно ожил и вырвался из крепкой хватки Элама. Дальше визжа похабщину, он рванул на Элама и оцарапал ему в лицо.

— Что, фес тебя, с тобой не так? — прорычал Элам, пытаясь отбиться от него. Он нанес быстрый удар рукой, резкий джеб-специальный, который видел триумф Асы Элама во многих гарнизонных спаррингах. Элам выругался, когда сломал палец о медную лицевую пластину адепта.

— Ради Трона! Помогите мне здесь! — крикнул он.

Остальные Призраки, кроме тех, кто боролся за жизнь Синдре, уже спешили к нему.

— Дерьмо! — произнес Кадл.

Роботизированные руки на всех лабораторных столах внезапно начали дергаться и корчиться. Клинковые конечности и режущий дендриты слепо долбили по стальным рабочим поверхностям, производя визги металла по металлу, которые делали больно их ушам.

Четыре скитария у люка повернулись. Смотря в лабораторию, они начали стрелять.

Первый выстрел из ружья взорвал голову и верхнюю часть тела Кадла облаком мяса и костей. Второй, еще одно плотное облако микро-флешеттов, проделал дыру в торсе Макжаффа, почти удалив всю его правую сторону. Кровь украсила настенные экраны позади него. Он смотрел вниз в неверии на отсутствующую часть своего торса, затем его позвоночник сломался, и он согнулся и упал.

Остальные рванули в укрытия. Здесь его было мало. Гальванический выстрел-облако задел Капитана Тейсса, и украсил стену рядом с ним тысячей крошечных дырочек. Он заморгал и увидел, что у него идет кровь из дюжин маленьких ран на его правом бедре и правой руке. Боль была мучительной. Микро-флешетты все еще бурились в нем. Он начал яростно скрести свою кожу.

Офицер скитариев выпустил импульс из своего посоха. Пузырь гипер-плотной гравитации изгибал свет и воздух, пока пересекал комнату. Он попал в Тейсса, пока тот все еще царапал свою кожу, и превратил его голову в мягкую массу, как невидимый отбойный молоток.

Ладд отвернулся от тела Синдре. Его болт-пистолет громыхнул и взрывной заряд попал в скитария с очень короткого расстояния. Торс воина разорвало. Ладд снова выстрелил, и отбросил офицера Культа Механикус в сторону в цветке огня. На дальней стороне лаборатории, Конжик, Макгет и Диккерсон стреляли на полном автомате, бок о бок, поливая скитариев и территорию вокруг люка штормом лазерного огня. Еще один скитарий упал, с коротким замыканием в каждом суставе. Двое оставшихся – воин из касты и офицер, которого повредил Ладд – продолжали наступать, стреляя, лазерный огонь подрезал и проделывал дырки в их броне. Меж двух огней, Колдинг пригнул голову и продолжал работать с Синдре, пока лазеры визжали мимо него в одном направлении, а гальванические залпы в другом.

Паша поднялась и сплюнула кровь. Она начала стрелять в скитариев из своего пистолета. Элам, рыча от разочарования, ударил рукой взбесившемуся адепту логис в живот, а затем в шею. Когда адепт отпрянул назад, Элам развернул свою лазерную винтовку и дважды выстрелил в него. Правая щека Элама была отмечена следами от ногтей. Гравитационный импульс заставил воздух задрожать прямо перед ним, а затем проделал дыру размером с медицинский шар в металлической стене лаборатории. Элам бросился на пол. Он быстро пополз, добрался до ближайшего лабораторного стола, и встал на колени, используя его в качестве укрытия. Он тоже начал поливать огнем скитариев.

Множественные молотящие киберконечности, обслуживающие стол, схватили его, как паук, схвативший свою добычу. Элам взвизгнул. Конечности схватили его запястье, предплечье и плечо и пальцеобразные когти вытягивали кровь. Механодендриты ударяли и хлестали, пытаясь обвить его шею. Дополнительная серворука потянулась, урча сервомеханизмами, выдвигая блестящий титановый скальпель в сторону его лица.

Элам вырвался, оставив большую часть своего рукава и часть накидки. Он неуклюже приземлился на полированный пол. Манипуляторные конечности начали безжалостно разрезать куски ткани, которые они захватили.

Гальванический выстрел-залп прошел сквозь Диккерсона и вышел в огромном тумане из крови и измельченного мяса. Брызги окатили Макгета и ослепили его на мгновение.

Ладд услышал вопль Сетца. Манипуляторные руки на всех рабочих столах дико тряслись и хватали. Конечности-дрели и мерцающие хирургические лезвия вонзились в беспомощное тело Синдре. Они освежевали и убили его за секунды, разделяя его на причудливые геометрические части.

До этого Сетц все еще пытался зажимать рану Синдре. Конечности, так же, схватили его.

Колдинг пытался схватить его. Гипермобильные конечности воткнули лицо Сетца в выделяющие пар останки Синдре. Кабели механодендритов обвили его, привязав его к столу. Режущие лучи, двигаясь туда-сюда быстрыми и точными линиями, доделали остальное, нарезав Сетца от макушки до плеч на дюжины частей толщиной с вафлю.

Колдинг попятился, крайне потрясенный ужасом этого. В него врезалось тело Ладда, опрокинув его с линии перекрестного огня.

Элам и Конжик сконцентрировали огонь на оставшемся воине скитариев. Поток лазерного огня оторвал ему руку и уничтожил его лицо. Он упал, жидкость хлестала из трещин от попаданий в его нательные пластины.

Последний скитарий, офицер с украшенным гравировкой черепом, замер. Мозговая жидкость и гидродинамическая синтетика лилась потоком из большой дыры в центре его лба. Он умер стоя прямо, аугметические конечности заблокировались.

Паша опустила свой пистолет. Воздух в лаборатории был густым от дыма от выстрелов, и почти каждая поверхность была забрызгана кровью. Разбитый монитор искрил и горел.

— Трон живой, — прошептал Макгет.

— Тревога! — закричала Паша. — Предупреждение, всем отрядам...

Она осознала, что ее ушная бусина выпала, когда на нее напал адепт. Она нащупывала ее, нашла провод, и вставила ее в ухо.

До того, как она смогла что-либо сказать, она услышала яростный обмен сообщениями от отрядов Призраков внутри ЭМ 14.

— ...атакуют! Они атакуют, фес их! Я повторяю, Механикус повернулись против нас! Механикус повернулись против нас!

Снаружи лаборатории, быстрый оружейный огонь прокатывался по коридорам и галереям.