Арабская империя

ПРЕДИСЛОВИЕ

Моя предыдущая книга Великие арабские завоевания была посвящена внезапному, случившемуся всего за двадцать пять лет взлету арабского народа на уровень одной из величайших мировых сил. В нынешней работе говорится об истории двух столетий, на протяжении которых Арабская империя являлась господствующей мировой силой. В интересах читателей, не имевших возможности ознакомиться с Великими арабскими завоеваниями, я в главе I вкратце изложил жизнь Мухаммада и историю первых двадцати пяти лет завоеваний.

Мы живем во времена, когда идея империи стала предметом полемики, захватившей весь мир. Примечательно, что арабоязычные народы, о чьей имперской истории говорится на этих страницах, в последние годы находились в рядах самых яростных противников империй, как будто бы сами в свое время не были одной из самых могущественных империй мировой истории. Таким образом, мы обнаруживаем, что в каждый отдельный момент ведущие государства отстаивают принцип империи, а те, кто в данное время оказался в стороне от власти, эту идею отвергают. Несколько веков спустя, когда соотношение сил меняется, народы, бывшие приверженцами имперской идеи, становятся противниками империи, а те, кто только пришел к власти, превращаются в защитников того самого имперского принципа, который прежде отрицали. Иными словами, большинство взглядов, высказываемых на эту тему, судя по всему, зависит от конкретной ситуации каждой нации в соответствующий момент ее истории. В настоящее время история арабов представляет особый интерес, так как они снова играют важную роль в мировых событиях. К тому же письменные свидетельства, повествующие об одной из величайших империй прошлого, могут помочь нам получить более глубокие представления о международном лидерстве в целом.

По различным причинам слово «империя» сегодня для многих людей несет идею несправедливости, подавления слабых государств теми, которые обладают большей силой. Чтобы избежать предубежденного отношения, я предлагаю на время отказаться от слова «империя», заменив его «международным лидерством».

Когда мы используем такое более широкое выражение, оказывается, что во все времена существовали одно или два господствующих государства, которые в свое время вызывали восхищение или, по крайней мере, молчаливое подражание со стороны других. Более того, эта фаза лидерства переходила по очереди от одного государства к другому, и за всю историю еще ни один народ не получал этой возможности дважды. В этой связи, наверное, стоит вспомнить древних египтян, ассирийцев, вавилонян и прежде всего персов в период династии Ахеменидов с 550 по 330 г. до н. э. Но, по-видимому, самым древним народом, и доныне так или иначе влияющим на наши представления, являются греки. Примечательной особенностью лидерства греков было то, что оно никогда не облекалось в политическую форму единой империи, если не считать краткого времени при жизни Александра. После его смерти империя распалась в силу своего локального и случайного характера, но тем не менее на протяжении по меньшей мере трех столетий династии греков, их мысли и их методы военных действий преобладали в Ойкумене.

На смену греческому лидерству пришло римское, и примерно четыре столетия бесспорное первенство удерживали римские идеи, римские моды и римские армии. После двухвековой смуты международными лидерами стали арабы с 650 по 850 г. н. э., оставаясь самой могущественной империей своего времени. После начала упадка Арабской империи они еще пять столетий сохраняли первенство в области философии и науки.

Когда арабоязычные народы сошли со сцены, они уже передали эстафету в искусстве, образовании, науке и производстве Западной Европе. Здесь лидерство было вначале подхвачено Священной Римской империей, а затем по очереди Испанией, Францией и Британией. В наше время мы наблюдаем переход этого лидерства к Соединенным Штатам и России.

Как это свойственно всем историческим феноменам, черты этих сменяющих друг друга империй различны. Тем не менее, даже с учетом этих расхождений, мы замечаем, что в области международного первенства действуют некоторые общие законы.

Каковы бы ни были методы, которыми лидирующее государство влияет на своих более слабых современников, здесь, по-видимому, всегда присутствует элемент силы. Независимо от того, прибегает ли великая держава к военной оккупации ради установления своего владычества, могущество государства-лидера всегда порождает стремление к подражанию. Например, в XVII и XVIII вв. Франция не завоевывала больших территорий, и тем не менее французский стал всемирным дипломатическим языком, а обучение армий других стран поручалось французским офицерам; повсюду царили французская мода, французская литература и французская кухня. В наше время Соединенные Штаты не навязывали своего военного господства многим государствам, однако американский сленг, американская одежда, американская музыка и американская архитектура распространились по всему миру. Едва ли можно объяснить это тем, что они и в самом деле лучше, чем все то, что производится в других местах. Очевидно, есть что-то в человеческой природе, что заставляет нас подражать образу мыслей и манерам тех, кто сильнее нас.

Всеобщее порицание имперских завоеваний, распространенное сейчас на Западе, несомненно, есть временное явление. В начале текущего столетия Германия и Италия ощущали, что уступают Британии, поскольку не имели колоний. Впоследствии Британия чувствовала, что отстает от других именно потому, что их имела. Если мы сможем на минутку отмежеваться от этих преходящих веяний моды, то сумеем ли выработать какое-то понятие о месте военной оккупации в истории?

Если и впрямь лидерство в искусстве, образовании и науке переходит от одной нации к другой, то не может быть сомнения в том, что на протяжении всей истории военный захват являлся главным средством, благодаря которому шла передача этой эстафеты. Завоевания Александра распространили греческий язык по всему Ближнему Востоку. Военная империя Рима, пусть иногда жестокая в своих действиях, подарила цивилизацию бесчисленным отсталым народам. Когда Рим рухнул, арабы подхватили факел, выпавший из его рук. Как будет видно из данной книги в дальнейшем, казалось, что непосредственным результатом этого опять стало погружение Запада в варварство, однако прежде чем арабы пали, они с процентами вернули Европе свой долг.

Возможно, еще примечательнее то, насколько часто знамя лидера переходит от бывшего владельца к его колонии. Так, арабы почерпнули значительную часть своих знаний у Сирии, Египта и Северной Африки, в прошлом колоний Рима (в современном, а не латинском смысле). Когда мусульмане были изгнаны, их наследницей в качестве великой империи стала завоеванная арабами Испания. Соединенные Штаты Америки, сегодняшний лидер, возникли как колония Британии, которую они позднее сменили на первой ступеньке мирового пьедестала.

Взглянув на этот вопрос с такой точки зрения, мы в состоянии выработать более широкую концепцию «империализма», чем ту, что можно извлечь из недолговечных политических лозунгов нашего времени. Но если нам нужно достичь более широкого взгляда на империю, мы должны представлять себе передачу международного лидерства как непрерывный процесс, который прослеживается с самого начала истории. Но здесь есть проблема, так как в течение последних пяти веков мы сознательно избегали всякого упоминания об арабах в наших исторических трудах. Таким образом, непрерывное развитие человеческого рода, представляющее основной интерес и значимость для истории, остается сокрытым от нас. Наши методы изучения истории по отдельным этапам сделали невозможным создание подобной всеобъемлющей концепции. С момента возникновения ислама христиане и мусульмане тысячу лет воевали друг с другом в Средиземноморье. Именно в этот период были заложены основы нашей системы образования, с ее историческим учением, преднамеренно ограниченным Грецией и Римом и избегающим всякого упоминания об арабах.

Война между христианством и исламом не была вызвана каким-либо взаимным неприятием, присущим этим двум религиям. Напротив, эти религии были настолько родственны, что христианские богословы не раз называли ислам просто христианской ересью. Эта нескончаемая война, вероятно, вызывалась двумя факторами. Во-первых, и в Коране, и в высказываниях самого пророка Мухаммада утверждается, что борьба с неверными есть обязанность мусульманина. (Подразумевались же под неверными в тот момент арабы-идолопоклонники.) Вторая причина сводилась к чисто географическому соседству, к близости Константинополя к Дамаску и конкуренции за контроль над Средиземноморьем.

Как бы то ни было, тысяча лет вражды привела к тому, что в своей приверженности к Греции и Риму Европа оставила арабский мир за кадром. Греческий и латынь стали языками науки, знание греческой и римской истории и мифологии сделалось непременной принадлежностью образованного джентльмена, но преподавание истории резко обрывалось на Траяне или Антонинах и одним прыжком переносилось к Карлу Великому или Вильгельму Завоевателю. Ни слова о могущественной империи арабов в наших учебниках не допускалось.

За последние два века, по мере роста доступности путешествий, многие европейцы познакомились и сблизились с мусульманами. Однако большинство, видя сравнительную слабость исламских наций в наши дни, без всяких сомнений поверило, что так было всегда, поскольку в школе этим людям никогда не рассказывали о том, что у арабов, как и у римлян, было долгое имперское прошлое.

Намеренный бойкот арабской истории, имевший место в Европе в период Ренессанса, не только препятствовал нашему пониманию Ближнего Востока. Он и историю Европы сделал непознаваемой. Когда я говорю европейцам, что наше незнание арабской истории связано с давней политической враждой, они обычно отвечают: «Да, конечно, Крестовые походы». На самом деле я надеюсь, что эта книга поможет доказать, что Крестовые походы были лишь поздним и до некоторой степени второстепенным инцидентом. Господство мусульманского флота над Средиземным морем — вот что нанесло Европе самый большой урон.

Арабы начали оспаривать морское владычество у Византии в 650 г., и мусульманские мореплаватели, обычно известные как берберские пираты, еще сто пятьдесят лет назад продолжали угрожать безопасности навигации на Средиземноморье. Более чем тысячелетняя традиционная вражда с неизбежностью оставила после себя множество предрассудков.

Однако теперь, когда мир стал таким маленьким, эти предрассудки должны развеяться. История Арабской империи сегодня так же необходима для нашего образования, как и общие представления о развитии Греции и Рима. Для нас настало время беспристрастно оценить арабский вклад в историю человечества, и это позволит нам правильнее взглянуть на историческое развитие человеческого рода как на непрерывный процесс. Если эта книга сможет как-то способствовать такому более справедливому и широкому видению прошлого, я буду чувствовать себя щедро вознагражденным.