Арнольд–китолов

Росита летит вслед за Арнольдом.

Откуда–то сверху, будто прямо с воздуха, упала Росита Омлетас. Руки распростерты. Локоны в беспорядке. Юбка задралась. Она шлепнулась совсем рядом с Арнольдом. Некоторое время даже слова вымолвить была не в состоянии.

А когда немного пришла в себя, воскликнула:

— А если б я упала на куст?!

Арнольд прошептал едва слышно:

— Я все это испытал. Есть о чем порассказать!

А сам и глаз не смел поднять на танцовщицу.

— Милая Росита, — начал он, запинаясь, — я прекрасно понимаю, что наше положение мучительно, скажем так: ситуация эта создалась исключительно из–за меня…

— Что вы говорите? Какая ситуация?

— В которую я впутался. Разумеется, не кто иной, как я впутался в эту передрягу.

— Довольно! Не говорите мне про ситуацию! Ситуация! Еще чего выдумает!

— Вы извините меня? Вы сможете меня простить?

— Арнольд! Еще одно слово, и…

— Как вы великодушны!

— Полно, оставьте! — Росита разгладила юбочку. «Как юбка помялась!» — Я рада, что оттуда вырвалась. Просто какой–то сумасшедший дом!

— А что произошло после того, как я… ну, словом, как меня…

— Мама Чиму бегала вокруг стола, гонялась за Крючком. Чиму прыгала между ними и невзначай стянула скатерть. Все на столе опрокинулось.

— А как же вся компания? Застольное общество?

— Попытайтесь только себе представить! Чашки, ложки на полу. Фарфоровая сахарница разбилась. Упала и разбилась.

— Да, плохо ей суждено было кончить! Надо же! А ведь все ее интересовало! Всегда она ждала утренних газет. Хотела услышать новости. Новости! И вот разбитая, на полу…

— Вероятно, и осколки уже успели замести.

— Такая деликатная дама!

— Давайте не говорить об этом!

— Вы правы, не будем об этом говорить. Лучше вообще все забыть. Как говорят, опустить занавес. Главное, что мы снова вместе.

Они были вместе. Арнольд и испанская танцовщица Росита Омлетас.

А вокруг них… Да что скрывать, вокруг них собралось не самое лучшее общество! Совсем не то, что, бывало, собиралось за утренним столом. Оберточная бумага, консервная банка, сломанная расческа.

Яркий солнечный свет заливал холм. Куст едва давал тень.

«Меня это не волнует, — думал Арнольд. — Когда я был китоловом, мне приходилось выносить и палящее солнце, и бушующие штормы. Но вот Росита…

О да, красная юбочка Роситы поблекла при свете солнца. Нет ничего печальнее поблекшей, выцветшей юбки. А если еще дождь пойдет, она насквозь промокнет. И волосы вымокнут. Вымокнут буйные черные локоны. На свете нет ничего печальнее, чем разлезшаяся, размокшая женская прическа. Как бы там ни было, но отсюда нужно уходить. Я должен найти выход. Обязан!»

— Что вы шепчете?

— Милая Росита, пока я могу предложить вам только место в бродячей труппе.

— В бродячей труппе?

— Я, разумеется, знаю, что в такие странствующие труппы стекается всякий сброд. Но положение нас вынуждает. Во всяком случае, испанская танцовщица Росита Омлетас станет звездой нашей будущей труппы.

— Вы серьезно?

— А как же! Вы думаете, мы с вами долго будем торчать здесь, в траве? Дайте мне только время подыскать актеров!

Он заметил пивную бутылку со сломанным горлышком.

«Н-да, это все же не так просто. Не заключать же договор с этой пивной бутылкой! Не нанимать же консервную банку. Не говоря об оберточной бумаге. Скажем, главный номер — Росита. Будем надеяться, что она еще не разучилась танцевать. Поверим в нее. Я — идейный вдохновитель программы. Конферансье Арнольд. И одновременно музыкальный эксцентрик. У меня есть несколько музыкальных номеров! Словом, Росита и ваш покорный слуга. Но этого недостаточно. Публике нужно еще что–нибудь».

Он повернулся к танцовщице:

— Придется нам немного обождать.

И они принялись ждать.