Баллада о Звездной Республике

Глава 12. В середине ночи

– Ну и как там все прошло? – спросила Ингуся усталую Женьку. – Александр рассказал про свои воспоминания?

– Нет.

– Жаль, очень жаль. Фу – таким быть. Зажал интересную историю

–Не понимаю, дорогая подруга, зачем тебе история про его жену. Мы высадились на новую планету, вокруг столько интересного, у нас впереди грандиозный проект, а тебя волнуют воспоминания Александра, который вообще-то для нас с тобой «дядя Саша» по возрасту, а по должности – контрразведчик.

–Ну, так вот это и любопытно, – как ни в чем ни бывало заявила Ингуся, пожала плечами и принялась рассчесывать волосы перед сном. Были они густые, темные, блестящие – на зависть любой девушке, и ни одной волосинки никогда не выпадало, что было даже странно.

– Завтра, значит, будете ставить эксперимент над Мартыновым? -- снова спросила Ингуся, переодевшись в сногсшибательную кружевную рубашку, который протащила с собой на «Алконост».

--Ну что ты. То, что будет с Мартыновым, это вовсе не эксперимент.

– А что тогда?

– Оказание ему медицинской помощи.

– Супер! Я вот думаю, хочет он этой помощи или нет. И что-то мне подсказывает, что не очень хочет.

– Почему думаешь, что не хочет? Ты его знаешь, что ли?

– Нет, не знаю.

– Тогда наш разговор опять ни о чем.

– Ну, ладно. А посмотреть на процедуру можно?

– Нельзя. Кирилл Сергеевич не пускает в госпиталь посторонних.

Ингуся надулась, а Женька легла на свою койку пол одеяло, но потом долго ворочалась и никак не могла уснуть.

«Алконост», как всегда, чуть заметно дрожал – точнее, это был гул активных систем корабля. Работала вентиляция, работали системы очистки и регенерации, продолжало на четверти мощности работать энергетическое ядро.

– Ингуся, ты не спишь? – спросила вконец вымотанная бессонницей Женька.

– Ну, не сплю, – сердито отозвалась подруга.

– Мне вдруг интересно стало – на Веруме так и придется постоянно носить скафы?

– Нашла о чем поговорить в полтретьего ночи. Но если тебе и вправду интересно – нет, не придется. Токсических примесей в опасных концентрациях в атмосфере не нашли. Для дыхания мы разработали маски. Снаружи такая маска забирает воздух, внутрь отдает его же, но с повышенным содержанием кислорода. В основе – мембранное разделение газов. Вкладыши придется иногда менять, примерно раз в три месяца. То есть, можно будет ходить в обычной одежде, в легком экзоскелете поверх нее и в небольшой масочке. Не очень красиво, но сойдет.

После такого ответа личность Ингуси вдруг предстала перед Женькой в совершенно новом свете. «Говорит про маски, экзоскелеты, и насчет «козла-Артура» больше не распространяется». Обдумать эти внезапно появившиеся странности подруги Женька не успела, потому что браслет вдруг сработал на входящий вызов.

– Стажер Нечаева – срочно в госпиталь.

– Случилось что-то? – сонно поинтересовалась недовольная шумом Ингуся.

– Не знаю пока, но скоро узнаю, – пообещала Женька поспешно натягивая униформу.

* * *

… В госпитале, кроме капитана-лейтенанта Корниенко, находились Вечеров и Ленц. Доппельгангер сидел в кресле, в углу, с виду безучастный, но на всякий случай закованный в наручники.

– Младший лейтенант Нечаева по вашему приказанию явилась, -- отрапортовала Женька, обращаясь к доктору.

– Вольно, Женечка, – тут же отозвался невеселый с виду Корниенко. – Извини, решил все же тебя разбудить. Знаю, устала ты, но обстоятельства переменились. Снимать ментальный вон тому молодому человеку придется прямо сейчас. Понадобится толковый ассистент.

Корниенко жестом указал на доппельгангера. Женька не спросила, что за обстоятельства переменились, но одновременное присутствие и Вечерова, и еще не вполне здорового Ленца ничего хорошего не предвещало. Вечеров щурился, словно целился в кого-то. Ленц посверкивал новым искусственным глазом, с которым он еще не освоился, а потому часто менял фокусировку, изучая людей и предметы.

– Итак, начнем, -- объявил Корниенко. -- Пациент, вы выдаете согласие не процедуру?

Мартынов промолчал, но, вроде бы, едва заметно кивнул.

– Вам все объяснили, вы полностью осознаете риски?

На этот раз кивок получился более определенным.

–Тогда ложитесь на кушетку. Коллеги, помогите ему и снимите эти чертовы наручники.

Женька уже натягивала медицинский халат поверх лейтенантской униформы.

– Что я должна делать, Кирилл Сергеевич?

– Пациенту – центральный венозный катетер.

– Куда?

– В яремную вену.

-- Но...

– Безо всяких «но». Катетер нам точно понадобится. Сделаешь – садись к монитору и наблюдай. Будут отклонения – действуй. Сердце и легкие должны работать. С блоком я буду разбираться сам.

«Что-то с Вечеровым таких проблем не было», – подумала ошарашенная Женька.

Доппельгангер между тем лежал на кушетке, закрыв глаза – молчаливый и безучастный. Закончив манипуляцию, с катетером Женько посмотрела на монитор и убедилась, чт все стоит стоит правильно. На голову «Мартынову» надели шлем с электродами. Вечеров и Ленц в медицинские дела не вмешивались и оставались за полупрозрачной перегородкой, на на которой шевелились их силуэты-тени. Едва слышно стрекотал аппарат. Шло время. Что-то складывалось не так, и на морщинистом лбу Корниенко, ниже края идеально чистой шапочки, проступили капли пота...

Наблюдая за врачом, Женька ненадолго оторвалась от монитора, а когда снова взглянула на него, сердце ёкнуло.

* * *

– У них там что-то идет не по плану, – хмуро заметил Ленц.

– Нервами делу не поможешь. Ясно, что у них не по плану – криминально сделанный ментальный блок сложно снять. Он ставится так, чтобы в случае чего убивать носителя. Только эту штуку тронули -- раз, и всё.

– Думаешь, доппельгангер – всё?

– Пока не думаю. Подождем. Корниенко я доверяю.

Оба они замолчали, думая об дном и том же. Примерно час назад, глубокой ночью по корабельному времени, сканеры обнаружили в системе еще один корабль. Неизвестной модели, небольшой по размерам, он появился на внешней относительно Верума звездной орбите, просканировал «Алконост» и исчез, используя некий аналог ионного двигателя.

– Как думаешь, это Земля? – шепотом спросил Ленц.

– Земля – хороший вариант. Если наши там отыскали способ обходиться без «Эфира», появится связь с Центром, а для кого-то и возможность вернуться. Избавимся от нашей десятки саботажников, а? От повара и прочих?

– К черту повара с его разбитой мордой. Увы, на Центр не похоже, не вышли на связь и сбежали. Так что, скорее, соперники за первенство.

– Даже если соперники, они нам не враги. Осмотрятся, вернутся, и связь, конечно, будет, если только они официалы.

– Саша, ты что-то не договариваешь.

– А ты сам все понимаешь. Космосом интересуются не только государства. Иногда это частные лица. Иногда -- организации. Не всегда легальные, кстати. Хотя, думаю, межзвездное им не по силам… Паранойа у меня, Роберт.

– Если ни то, ни другое и ни третье, то что тогда – чужаки, первый контакт?

– Все может быть. Могут быть и доппельгангеры, ведь откуда-то они берутся, а кем их считать – людьми или нелюдьми? Я не знаю.

… За перегородкой продолжалась работа. Корниенко что-то тихо говорил Нечаевой. Потом голоса сделались громче и резче. Раздался треск, похоже, использовали дефибриллятор.

– Если Мартынов сейчас умрет, мы никогда не узнаем правды, -- с хмурым видом заметил Вечеров.

– Узнаем, Саша. Рано или поздно любая правда выходит наружу. А воспаление совести – отставь его в сторону. Мы служим сначала Федерации, а потом и человечеству. Доппельгангеров на нашей стороне нет, пока мне не докажут обратное. А после того, как я остался без глаза, доказать такое будет сложно.

-- Ну, да, ну да...

Вечеров понимал, что формально Ленц прав, и настоящий Мартынов, тройной убийца – уже много дней как стынет в морге «Алконоста», но дубль Мартынова выглядел лучшей его копией – пусть не дружественной, но, по крайней мере, более адекватной.

– Ладно, закроем пока тему...

Возня по другую сторону перегородки тем временем прекратилась. Появился Корниенко, выжатый словно лимон, даже шапочка словно бы посерела.

– От блока, думаю, мы избавились, – ответил он на еще не заданный вопрос. – Состояние стабильное. Пару дней побудет на интенсивной терапии.

– Сейчас без сознания?

– Спит.

– Когда можно разбудить?

– Только утром.

– Кирилл Сергеевич... Время не ждет.

– Я же сказал – утром. Сейчас бесполезно и вообще лишний риск. Перемещать, кстати, тоже не советую

– Ладно, – нехотя согласился Вечеров, стаскивая надетую поверх мундира медицинскую робу. – Завтра так завтра. Мы тут э-э-э-э… оставим вам человека для охраны. Хорошего, опытного, на всякий случай. Мало ли что.

* * *

Женька тоже осталась дежурить в госпитале -- увы, предстояла тревожная ночь. Один из десантников Ленца расположился в кресле для посетителей – вооруженный излучателем парень контролировал выход, вид имел суровый, но на измученную медичку смотрел с сочувствием.

– Ты не часовой, так что можешь расслабиться, – напрямик посоветовал он. – Занимай кушетку и спи, если доппель начнет загибаться, я тебя разбужу.

Совет был логичным, дан от чистого сердца, Женька ему последовала, легла, задремала и вскоре увидела сон – черный ящик, в котором хранилось нечто, вроде бы, очень важное, но совершенно неописуемое и непонятное.

Проснулась она через два часа, потому что начала задыхаться. Чужая рука зажимала рот, вторая рука упиралась в грудину, мешая подняться.

– Тихо, молчи. Дыши носом. Если попробуешь орать, станет хуже. Дверь я заблокировал, бежать некуда.

Голос, похоже, был голосом доппельгангера, но звучал не хрипло, как раньше, а на этот раз совершенно нормально, хотя слова лже-Мартынов все равно выговаривал с акцентом.

– Ы-ы...

Женька мычала, но закричать не смогла, а когда попыталась пнуть агрессора коленом, не хватило техники. Тогда она вцепилась в чужую ладно зубами, на этот раз удачно, но доппельгангер все равно не отдернул ладонь, игнорируя струйку крови.

– Еще один укус, и я добью вот этого человека, -- пообещал он.

Женька скосила глаз и увидела того самого доброжелательного десантника, который теперь лежал ничком на полу, не окровавленный, но инертно-неподвижный. Шансов выиграть драку, похоже, не оставалось никаких – даже тренированный парень из отряда Ленца не справился.

– Я скоро уйду и никого не убью, – снова тихо заговорил лже-Мартынов, – Перед этим ты удалишь катетер из моего плеча. А еще ты отдашь мне антибиотики и кое-какие другие лекарства.

– Какие?… – прохрипела Женька.

– Противорадиационную аптечку, перевязочные пакеты, стимуляторы. Препараты, которые регулируют мозговое кровообращение. С подбором справишься?

– Да. Но сначала скажите, что с моим товарищем?

– Ничего. Я его вырубил. Кто еще лечится в этом чертовом лазарете?

Женька постаралась не выдать себя мимикой. В благоразумно запертой Корниенко палате прямо сейчас спал Артур Яровой, он же Феникс, пилот «Кречета» с имплантированным шейным позвонком.

– Здесь никого нет, все палаты закрыты.

– Хорошо. Удаляй катетер.

– Тогда ложитесь на операционный стол.

– Еще чего. Посижу на табурете, а ты, давай, действуй быстрее. И не вздумай специально занести заразу, а то самой не поздоровится.

– Занести заразу? Еще чего. Я давала клятву врача.

Женька обработала руки, сняла повязку и медленно-медленно потянула катетер наружу. Доппельгангер держался спокойно, словно ничего и не чувствовал. Черед пару минут извлеченная трубка полетела в кювету, а Женька прижала рану стерильной салфеткой. Остановить кровь она могла и специальным средством, но предпочла медленный вариант, в душе надеясь, что, пока кровь будет сворачиваться, кто-нибудь придет проверить пост.

Никто, впрочем, не пришел. Стояла тишина, прерываемая только учащенным дыханием доппельгангера, и тогда Женька смазала рану, а потом наложила стерильный пластырь.

–Здесь добавлен регенератор, так что за пару дней заживет.

– Отлично, давай сюда лекарства. Положи в сумку.

– В какую еще сумку?

– Не пудри мне мозги. В сумку для большой полевой аптечки. Она лежит позади тебя.

Пришлось послушаться. От нервного напряжения у Женьки начали дрожать пальцы.

«Сейчас Мартынов закончит свои сборы и убьет меня. Потом убьет парня-десантника, имени которого я не помню. Убьет Артура, если поймет, что он здесь».

Доппельгангер закинул сумку-рюкзак за спину, и в этот миг Феникс за перегородкой шевельнулся.

Он шевельнулся чуть-чуть, всего-то зашуршало одеяло, но «Мартынов» уловил этот слабый звук.

–Ты наврала. Там кто-то есть, – констатировал он холодно и вытащил из-за пояса отобранный у десантника излучатель.

Дрожь била Женьку уже не на шутку, справиться с нею не удавалось, как ни старайся.

–Там только разбившийся пилот. Он искалечен и без сознания. Он вас не видит и не может говорить. Не трогайте его. Пожалуйста. Не надо.

Доппельгангер помедлил. Он, не отрываясь, смотрел в Женькины зрачки – получалось жутко. Его собственные зрачки выглядели ненормально расширенными – возможно, из-за ментальных манипуляций.

Потом вдруг вдруг кивнул.

– Хорошо. Сними браслет. Браслет десантника я уже забрал, так что не ищи его глазами.

– Но…

–Никаких «но». Или так, или мне придется вас всех убить. Давай сюда это барахло… вот так. Ну, пока.

Доппельгангер скользнул за дверь, которая тут же захлопнулась. Раздался лязг блокировки. Через миг погас светел.

В полной темноте Женька осела на пол, пытаясь подавить подступившую истерику.

* * *

– Саша! Тревога! – раздался голос Ленца по связи.

Вечеров вскочил с постели, в темноте пытаясь нашарить одежду. Сирена и вправду гудела где-то в утробе корабля. Остатки прерванного сна болтались на задворках сознания.

–Что случилось, Роберт?

– У нас угнали «Кречета».

– Кто угнал?

–Доппель сбежал из госпиталя. Запер там медичку, оглушил моего человека, его браслетом разблокировал рельсотрон.

–Стартовал один???

–Да, один, как-то вот умудрился. Включил рубильник, пока выходил воздух, быстро прыгнул в кабину и тут же сорвался в путь. Сейчас летит к Веруму.

– Наши люди все живы?

– Да. Он никого не тронул.

– Сибирцеву доложили?

–Да, он уже на мостике.

– Я – туда же.

Вееров быстро оделся и вскоре уж мчался по коридору, на ходу застегивая китель и не попадая пуговицами в петли. Окончательно привел себя в порядок он уже в лифте, среди его зеркальных стен. Двери мостика распахнулись, пропуская одновременно Вечерова внутрь отсека.

Сибирцев сидел в кресле капитана. Его мундир был идеален, даже коротко стриженые волосы не растрепались.

– Что там на сканерах? Где «Кречет»?

– Уходит к планете, товарищ капитан.

– Ситуацию – на экран.

В пространстве мостика замерцала голограмма планеты и розовый диск «красного карлика» за ней. Серебряная искры челнока двигалась наискось – к ближней, ночной стороне планеты,.

–Офицер по связи, организуйте канал для переговоров.

– «Кречет» нас игнорирует, товарищ капитан.

– Пробуйте снова, пока не ответит или не скроется.

– Может, сбить его уже ? – предложил только что появившийся Ленц. – В лагере спят наши люди. Там вооруженный преступник совсем не нужен -- дел таких натворит, что мама не горюй.

– Нет, пока не стреляйте. Он летит не в лагерь, а в сторону гор. Включите сканер на слежение.

«Кречет»не отвечал. У Вечерова от ярости горело лицо.

– Товарищ капитан! Он так совсем уйдет.

– Спокойно. Носовой лазер – предупредительный выстрел!

Мощный синий луч ударил перед самой серебряной искрой. Что доппельгангер при этом чувствовал, Вечеров не знал, но допускал, что почти ничего. Он не попытался сменить курс, но в ответ не стрелял, возможно, понимал, что это не поможет. Второй раз луч ударил за кормой челнока.

– Мы взяли цель в вилку, капитан. Сбивать?

-- Передайте, пускай выключает двигатель и сдается.

-- Передано. Ответа нет. Он продолжает движение.

Сибирцев сжал подлокотники капитанского кресла. Нахмурился, прищурился, очевидно, сравнивал варианты.

– Не стрелять, -- приказал он, наконец, сквозь зубы. -- Пускай уходит, но слежение удерживайте до конца. Валеева я предупрежу лично. В лагере много людей, они способны постоять за себя, опасности нет. Возьмем беглеца на планете, как только будет время...

-- Но...

-- Оставить возражения, старший лейтенант. У нас есть миссия -- построить Эфир. Она превыше всего. Каждый "Кречет" имеет ценность. Каждый способный работать человек -- тоже.

* * *

Спустя трое суток Вечеров встречал свой первый рассвет на Веруме. Офицер был без скафандра, в рабочем комбинезоне, с легкой маской на лице. Новенький экзоскелет слегка поскрипывал. Вечер новой планеты дул в лицо, шевелил волосы, жалил кожу мелкими песчинками. На мачте, над ровными рядами домиков и ангаров развевался триколор, а рядом с ним -- синий, с эмблемой ракеты флаг Космофлота. Ничего еще не кончилось, все только начиналось.