Баллада о Звездной Республике

Глава 28. Вспышка

– Я слушал внимательно, но твои откровения не объяснили твою злость. Ты жива и на свободе. У тебя яхта с двигателем на минус-массе. Что еще?

– Остальное -- личное, Андреас. Ныть не стану, но кое-что скажу. Уже возле пояса Койпера до «Вероники» дошла весточка с Фобоса, из колонии, в которую сослали всех наших арестованных супервиро. Коста продержался там две недели, а потом расстегнул скафандр. Мы – живучие существа, очень живучие. Мой друг умер только через полчаса. Все эти полчаса он страдал, но не позволял себя спасать.

Лиам и Феликс приблизились. Теперь Мартынов физически ощущал исходившую от них угрозу.

– Агнис… я соболезную.

– Соболезнуешь… надо же, какой добрый. Накануне гибели Косты я видела сон. Он шел куда-то в темноте, его ноги проваливались, сначала по щиколотку, потоп по колено. В конце концов трясина засосала моего друга полностью.

– Решение Лиги Земли – ошибка, которую исправят. Косту не вернуть, но все остальное вернуть можно. Ты не Альда, ты пока ни в чем не виновата. Не создавай себе врагов там, где их нет.

Агниc напряглась. Совершенной формы пальцы впились в подлокотники кресле.

– Проникновение людей в дальний Космос было частью планов Косты, но этим планам конец. Твой капитан, конечно, узнает, что случилось на Земле. Он поймет, что мы изгои.

– Поймет – и что? Убежище Сибирцев вам троим даст. Это в его духе.

– Убежище? Да не нужно мне ваше убежище. Мне нужна справедливость и месть. Как ты туп, Андреас! Или уж помоги мне, или катись к черту и сдохни.

– Зачем так грубо... Я не стану помогать тебе в захвате «Алконоста». Могу помочь иначе. Поговорить с капитаном объяснить ему, что к чему.

Лицо Агнис исказилось, теперь она едва сдерживалась, а Феликс и Лиам подошли вплотную. Мартынов замер в ожидании финала, но супервирина вдруг вдруг взяла себя в руки, расслабилась и рассмеялась.

– Лжец. Хочешь предупредить Сибирцева, что я опасна. Ах, Андреас, Андреас... Раньше у тебя с моралью было похуже, зато с мозгами получше. Риппер! Отведи сеньора Мартинеса к его товарищу-неудачнику. Попозже я решу, что как с ними поступить, а пока угости пленников хотя бы чаем...

* * *

Ленц лежал в нише, пристегнувшись, чтобы не сдвигаться в невесомости. Он взял бутылку у Феликса, и выпил чай до дна, толкнул назад пустою тару, после чего дверь отсека с лязгом закрылась.

– Я тут читал синхронный подстрочник вашего разговора, – хмыкнул старлей, пока Мартынов, пристегивался в другой нише. – Cкафандры-то у нас забрали, а что работают браслеты – не знают. Я своим киберглазом отсек осмотрел, пару «жучков» сломал. Нас не слышат, поэтому говорю прямо – ты, оказывается, парень неплохой. Лучше, чем я думал, в общем, почти молодец. Только слишком прямой. Не проявил в этом деле изворотливости.

– Не помогло бы. Агнис очень умна и чувствует вранье. Отчасти ее можно понять – с Лигой Земли вышло некрасиво. Я был знаком с доппельгангером Элфорда. Тот еще урод.

– Иногда случаются большие несправедливости. Это не причина становиться сволочью…

– Что будем делать?

– Ждать.

-- Как долго?

-- Пока не знаю. Связь через браслет с "Алконостом" не работает, ретранслятора нет. Да ладно, не дергайся, имей терпение. В конце концов сюда явится наш десант и наведет порядок.

Мартынов в душе усомнился, но промолчал и закрыл глаза. Он прислушивался к шумам «Вероники», но даже они казались теперь чужими. Где-то совсем близко бот-измельчитель вгрызался в астероид, но вакуум звуки не передавал, зато тихо гудел регенератор воздуха. Так прошел час, может быть, два.

– Эй, Демиург!

– Что?

– Ты ничего такого не чувствуешь? Странного... Становится прохладно.

Ленца и вправду била дрожь. Вскоре он хрипло закашлялся.

– У меня, вроде бы, температура. А у тебя нет?

Мартынов тоже ощущал недомогание – небольшой озноб и легкий жарс сменяли друг друга.

– Лихорадит, но совсем чуть-чуть, -- ответил он. -- Я думал, это из-за невесомости.

– У тебя таблетки в кармане, случаем, не завалялись?

– Противовоспалительное из аптечки.

– Прими сами дай мне. Поможет, конечно, едва ли, но отчего бы не попробовать.

– Стучать в двери будем?

– А зачем? – Ленц дернул плечом со спокойствием фаталиста. – Если нас отравили, а, похоже, так оно и есть, стук тут не поможет.

Дверь, впрочем, отворилась без стука, и на пороге возник парящий в невесомостри Феликс, а, может быть, Лиам – кто их разберет.

– Привет пассажирам от мадам капитана, – сказал он со странным выражением на лице, роде бы не злым, но задумчивым и насмешливым. – Сеньор Мартинес, вас снова приглашают на беседу.

– Иди, – приказал Ленц, и Мартынов, хватаясь ща поручни, протиснулся в рубку.

Агнис ждала, ее злость прошла, но сменилась кое-чем похуже – холодной решимостью.

– Сядь в кресло, Андреас, пристегнись и послушай. Я собиралась дать тебе свободный выбор, но потом передумала. Ты выпил воду с нанитами и рано или поздно умрешь, а до того сойдешь с ума и попытаешься выйти в открытый космос. Я могу ничего больше не делать и дождаться абордажной команды – ваши штурмовики подхватят наниты и затащат их на «Алконост». Меня, вероятно, возьмут в плен, но это значения не имеет. Команда покончит с собой, а я получу все, чего добивалась…

– Ну и стерва же ты, Агнис…

– Не ругайся, брань -- удел инфортунадо [неудачника (исп.)]. Впрочем, не стану скрывать, мне тебя немного жаль. Побывать в трех мирах, сломать реальность через колено, а потом так бездарно слить самого себя... Ладно, даю последний шанс. Отправляйся на «Алконост». Один, без Ленца, и без устройства связи. Попадешь на борт, а дальше делай, что хочешь. Поговори с капитаном, можешь даже пересказать ему мои планы.

– Хочешь, чтобы я затащил на корабль заразу.

– Да.

– А если я не поднимусь на борт?

– Попробуешь увильнуть -- наниты тебя убьют, и Ленца тоже. Поступишь правильно… обещаю – тех, кто выбросится в космос, мы будем подбирать и попытаемся лечить. На супервирино наниты не действуют. Стивен и Риппер живут на антидоте. Вы тоже сможете жить на антидоте, будете получать его каждый день. Сибирцев предлагал сотрудничество? Так вот оно, единственный подходящий вариант. С меня – антидот и топливо. С вас – помощь в создании сверхлюдей.

– Шикарный план. Стать твоими рабами и вкалывать за ежедневную подачку в виде антидота от дряни, которую ты же и притащила в систему Росс.

– Ну да, именно так, но все это -- жизнь. Лично ты сможешь летать. Может, получишь назад свою «Веронику». Альда травила людей просто так, но я-то не Альда, просто нашла способ гарантировать вашу лояльность. В общем, выбирай – или удачный финиш, или хоть какой-то мир между нами.

– Я хочу подумать, – буркнул Мартынов, и удивился собственному изменившемуся голосу.

– Думай, только недолго, времени нет. В первую очередь у тебя самого.

* * *

– Эй, Демиург! Ты как? – тихо позвал Ленц, как только понял, что Мартынов вернулся.

– В норме.

– Не ври. У тебя голос сильно охрип.

– Руки-ноги работают, а какой голос – не важно.

– Не хорохорься. Мы с тобой оба больны, и это очень плохо. Тебе сколько лет?

-- Из-за темпоралки я сам не знаю. Примерно тридцать один. Плюс-минус год.

-- А мне уже сорок девять, и пожил я неплохо, а потому слушай приказ – ты отсюда выйдешь, а я останусь.

-- Нет.

– Не «нет», а «так точно,товарищ старший лейтенант».Ты отсюда выйдешь и предупредишь Сибирцева, не поднимаясь на борт. Наниты, похоже, в открытом космосе не выживают, только в организме человека. Корниенко, если дать ему время, разберется и сделает антидот. Ну, посидишь на карантине где-нибудь за бортом.

– Агнис догадается, что ее надули, и сразу вас убьет.

Вместо ответа Ленц включив фонарик браслета и подсветил собственное, всего за час постаревшее лицо. Глаза провалились, кожа посинела. По лбу стекали крупные бусины пота. Дышал командир десантников тяжело.

– Видишь? Я почти труп. Спаси остальных, ты – парень бедовый, настоящий доппельгангер, так что справишься. Пусть наши берут ее посудину на абордаж, но сначала пробьют им борт и выпустят атмосферу.Тогда нанитам конец. Ты все как следует запомнил?

-- Запомнил.

-- Ну, тогда действуй, или, поговори с этой стервой, скажи, что осознал и согласен.

Мартынов отстегнул ремень и поплыл в невесомости, ощущая непривычную слабость и боль где-то под ребрами.

– Я вернусь за вами, как только смогу. Корниенко вас вылечит.

– Это потом. Главная задача -- предупредить Сибирцева. Спокойного тебе Космоса, Демиург, ну и, на всякий случай – прощай.

* * *

… Агнис все так же прямо сидела в кресле, но тень усталости появилась на ее красивом лице.

– Значит, ты согласен, – холодно сказала она. – Хорошо. Все твои устройства связи останутся здесь. И то, которое в скафандре. И твой браслет тоже.

– Браслет мне нужен. Без него не примут на борт.

– Чушь! Стивен, Риппер, снимите с него эту побрякушку… Ты хотел переиграть меня, Андреас? Думал предупредить своих? Не выйдет. Или ты попадешь на «Алконост» или умрешь. Un largo adiós – lágrimas en vano [Долгие проводы – лишние слезы (исп.)]. Бери свой скафандр, и начнем.

* * *

Вечеров явился на мостик без вызова, но Система, подчиняясь высшему уровню доступа, пропустила его. Сибирцев сидел в кресле, огромный экран все так де демонстрировал черноту космоса, мириады звезд, тушу астероида, изящный корпус «Вероники».

– Товарищ капитан, разрешите обратиться.

– Разрешаю, – ответил Сибирцев, не оборачиваясь.

– Ленц и Мартынов уже три часа не присылали сообщений. Система связи их скафандров отключена. Браслеты блокированы. Сама «Вероника» на вызовы не отвечает.

– Ваши предложения?

– Это обыкновенный захват заложников. Он дает нам право атаковать. Предлагаю отправить туда штурмовую группу.

Сибирцев задумался, машинально постукивая пальцами по подлокотнику.

– Нет.

– Почему нет, товарищ капитан?

– У них на борту двое наших товарищей. Слишком большой риск. Дождемся переговоров.

– Сергей Геннадьевич! Я долгое время занимался антитеррором. Единственный способ прекратить захваты заложников – не идти на уступки террористам. Если на «Веронике» поймут, что нами можно манипулировать, попытаются выжать из ситуации все, что только можно. Их требования будут множиться, а наших друзей ждет незавидная участь.

– Выражайтесь конкретно. Вы считаете, что Ленцем и Мартыновым, возможно, придется пожертвовать?

– Ленц – мой друг. Мартынов – хороший пилот. Мне непросто это говорить.

– То есть, да?

Вечеров кивнул.

Сибирцев задумчиво потрогал браслет.

– Мы дождемся сигналов с «Вероники». Рано или поздно они выйдут на связь и объявят, чего хотят. Если захват заложников подтвердится, я приму ваш план – будет штурм.

Вечеров отсалютовал и вышел, понимая, что большего уже не добьется. «Эх, Роберт… Если бы я знал… если бы мог переброситься с тобой хоть парой слов… ».

Он закрылся у себя в каюте и пробыл там в одиночестве полчаса, пытаясь связаться Ленцем и раз ра разом получая отказ. Потом все же пискнула связь, но не со старлеем, а внутрикорабльная -- вызов пришел с мостика.

– Говорит диспетчер. Товарищ Вечеров, пройдите в стыковочный отсек. Нетипичный объект близ борта. Похож на человека в скафандре. На связь не выходит. Личный идентификатор не считывается. Распоряжение капитана – разобраться и при необходимости проследить за принятием на борт.

Вечеров не пошел в стыковочный отсек – он туда побежал. Гейт был закрыт, но вид ближнего космоса Система передавала на фальш-иллюминатор. Фигура в скафандре Космофлота действиетльно зависла в пустоте. Человек, вроде бы, шевелил руками, но больше ничего не предпринимал. «Ленц? Мартынов? Кто-то с «Вероники»? Издали не поймешь. Ну, ладно, кто бы ни был...».

– Начинаем открытие гейта. Всем отойти в безопасную зону. Охране на всякий случай – приготовить оружие.

* * *

Мартынов висел в пустоте. Лишенный связи, он лишь пассивно рассматривал громадную тушу «Алконоста», веретенообразный корпус и темные орудийные порты. «Меня скоро обнаружат. На борт подниматься нельзя. Связи нет. Акустики в космосе нет, кричать бесполезно. Можно развернуться, и на глазах у всех улететь в никуда. Поймет ли Сибирцев, что это значит? Не уверен. Я бы точно не понял».

Лихорадка усиливалась, у Мартынов дрожали руки, рукоять управления двигателями выскальзывала из пальцев. Сознание уже мутилось – он понимал, что висит у борта корабля, но одновременно видел себя бредущим босиком, по бесконечному берегу океана под лучами полуденного солнца, которые жгли – но не согревали. «Пока могу, нужно оставить записку. Голосом. Память скафандра техники проверят».

– Система, старт… – пробормотал он растрескавшимися губами, ощущая на языке железный привкус крови.

Система включилась, строки приветствия появились на прозрачном экране забрала.

– Начать запись.

«Запись началась»

– Я, Андрей Мартынов, оставляю это сообщение капитану «Алконоста» или любому офицеру, который сможет прочесть записи. Мой товарищ и командир, Робер Ленц захвачен в плен на корабле «Вероника». Оба мы были заражены нанитами, которые крайне опасны для человека, но распадаются после контакта с вакуумом. Осознавая это, ухожу добровольно. Передаю последний привет экипажу корабля. Эухенита, я верю, ты еще будешь летать. Денисыч, спасибо за помощь, это было важно. Гвоздь, извини, что сломал твой истребитель…

Мартынов закашлялся, кое-как отдышался и ощутил, как слабеет зрение . «Надо заканчивать с этим последним словом, – решил он. – Ни к чему дальше тянуть, а то вдруг передумаю умирать.

--Система, сохранить запись. Статус -- личная. Доступ – без ограничений.

«Запись сохранена».

– Отключить систему безопасности скафандра.

«Подтвердите отключение»

– Подтверждаю.

Экран померк, индикация жизненный показателей исчезла. Мартынов протянул уже ставшую непослушной руку и рванул застежку скафандра.

* * *

– Что он делает?!

– Раскрыл скафандр, – ответит Вечерову ошеломленный техник.

– Быстро, спасательного бота наружу.

– Все равно не успеем. Парень уже белый, ледяной, да и декомпрессия…

– Я приказал – бота.

Толстая сигара выдвинулась из гейта, раскрылась рядом с неподвижным телом, поглотила его и сомкнула лепестки.

– Сибирцев на связи. Что там?

– Один из наших парламентеров вернулся.

– Кто?

– Пока непонятно.

– Жив?

– У него декомпрессия. Спасательный бот отправлен.

– Принимайте на борт, я распоряжусь, чтобы приготовили реанимацию.

Сибирцев отключился. Бот уже входил в в раскрытый гейт. Заработали насосы, возвращая в отсек воздух. Роборт-транспортировщик, перехватив капсулу бота, протащил ее через люк отсека.

– Оставайтесь тут, я пойду в госпиталь, – приказал технику Вечеров. -- Если езе кто появится -- срочно сообщайте мне.

В медицинском отсеке дежурил Алакаев, но Корниенко тоже пришел, сумев обогнать Вечерова. Мартынов, очень бледный, с закрытыми глазами, уже лежал под куполом барокамеры.

– Как долго он находился в вакууме? -- спросил внимательный, собранный Алакаев.

– Время не засекал, но примерно десять минут.

– Десять минут – смерть с гарантией, но наш доппельгангер до сих пор жив. Обнадеживать не стану, но будем работать и сделаем все, что можно.

– Да уж сделайте пожалуйста. Где его скафандр?

– Положили в кладовую. Хотите осмотреть?

– Да, конечно.

Вечеров подошел к тяжелой груде – к оболочке, сетчатом костюму, двигательной установке, просунул руку внутрь мягкой части конструкции, наощупь отыскал панель, отковырнул крышку и вытащил карту памяти.

«Едва ли что-нибудь найду, но почему бы не попробовать?»

Последнее сообщение Мартынова он прочитал в своей каюте, через десять минут.

Еще через одну минуту на «Алконосте» разом объявили химическую и биологическую тревогу.

* * *

Мартынов очнулся и увидел над собой мутную пелену, сквозь которую просвечивал стеклянный колпак барокамеры. Болели кости и мышцы, в ушах шумело, от локтевой вены куда-то в сторону тянулся катер.

-- Роберт Павлович! Ленц! Вы здесь?

Мартынову никто не ответил. Потом он то ли уснул, то ли потерял сознание, а, когда очнулся, понял, что герметичного колпака над головой больше нет. Демиург был жив, мог дышать, двигаться, зрение прояснилось, и Эухенита , которая сидела рядом, чуть улыбнулась.

– Не беспокойся, все в порядке, ты чист. Глаза только ужас какие красные, но это пройдет.

– Никто не заболел?

– Никто. Вакуум уничтожает нанитов, но мы для надежности еще прожарили все – и бота, и скафандр, и твою одежду.

– Значит, ты прочитала письмо.

– Прочитала. Все читали. Тебя многие хотели видеть, но Корниенко их не пускает. Говорит – еще не время.

– Что там с «Вероникой»?

– Она под прицелом, если там заработает двигатель, наши ударят лазером.

– Где Ленц?

– Идут переговоры. Скоро объявят подробности.

Женькина улыбка угасла, она опустила голову, немного отвернулась, волосы упали на лоб, плечи ссутулились. Мартынов понял все и вздрогнул, хоте что-то сказать, но не успел.

Дверь отсека ушла в стену, пропуская неуместно торжествующую Ингусю.

– Я же говорила, что моя инновация – штука стоящая! – гордо заявила она. – Выживание Демиурга – вот доказательство эффективности. Он съел всего лишь ложечку, а эффект растянулся на целые сутки!

– Серьезно? Так дело в той смеси, которой ты нас накормила?

– Конечно, дело в ней. У меня были образцы крови и тканей капитана, я их исследовала и выделила синтетические молекулы, из которых приготовила лекарство и смешала с вишневым джемом. Это лекарство съела я сама, съела Женечка, съел этот неблагодарный Пересвет, ну и, конечно, съел ты, Демиуг! И вот – ты выжил космосе и теперь герой, и тебя все любят. А где моя заслуженная слава?!

– Сыворотка из крови капитана, сделанная без его спроса... – изумилась Женька.

– Ну да, препарат, сделанный из Сергея Геннадьевича. Так чем это отличается от любой другой разработки? Подумаешь, все так делают…

* * *

Вызов от «Вероники» «Алконосту» через час сутки. Сибирцев смотрел на изображение Агнис в упор, пока та не отвела взгляд.

– Ну что же, игре конец, – сухо сказал капитан «Алконоста». – Вы, госпожа Элфорд, проиграли.

– Увы. Проиграла, потому, что люди нерациональны.

– Люди, в отличие от вашего вида, способны к самопожертвованию.

– Чушь. Результат – дело случая. Коста пожертововал собой, только это никому не помогло.

– Не стану вас переубеждать, на это не осталось времени. У меня другой вопрос – как умер Ленц?

– От сердечного приступа, – Агнис вздохнула. – Мы не убивали его, я даже предлагала антидот авансом. Не моя вина, что ваш офицер отказался. Честно слово, я не обманываю, он просто не стал сотрудничать совршенно ни в чем, могу показать вам записи с «Вероники».

– Мы требуем, чтобы вы вернули тело.

– Вернем. Я распоряжусь, и автоматическая капсула его доставит. Хотите сказать что-то еще?

– Я имею право расстрелять «Веронику» за космическое пиратство.

– Стреляйте, капитан, это будет рационално. Раз планы рухнули, мне уже все равно.

Агнис исподлобья смотрела на капитана «Алконоста», который медлил, словно слушая нечто, недоступное для других.

– Кто-нибудь на «Веронике» хочет сдаться?

– Стивен и Риппер хотят, но не могут. Оба заражены нанитами и нуждаются в антидоте каждый день.

– А ваши собратья–супервиро?

– Лиам собирается разделить мою судьбу. Феликс перейдет к вам, если ему гарантируют жизнь.

– Я гарантирую, но пускай раскроет скафандр перед гейтом. Это страховка от заражения, а одна-две минуты в вакууме сверхчеловека не убьют.

Агнис кивнула и повернулась, чтобы распорядиться. Вскоре фигура в скафандре отделилась от яхты и, манипулируя двигателями, отправилась к «Алконосту». Рядом с нею плыла в пустоте капсула. Ленц.

– Что еще я могу соврешить напоследок?

– Отойдите от месторождения водорода. Нам не обязательно устраивать взрыв.

– Я отойду, но придется немного подождать.

Маневр медленного осторожного отходи в вправду занял какое-то время. Мерцали огни маневровых двигателей, шуршал помехами эфир. Сибирцев терпеливо ждал, а Вечеров подошел и встал рядом с креслом капитана.

– Зачем вы явились на мостик, Александр Александрович? Хотите посмотреть, как их убьют?

– Хочу. Роберт был моим другом.

– Вы, вроде, не сторонник принципа «око за око».

– Все течет, все изменяется и всему есть свой предел.

– А если бы нашлась возможность вернуть Ленца?

– Не надо так шутить.

– Я не шучу. Здесь и сейчас уже ничего не изменишь, но если вернуться назад и, допустим, уничтожить наниты…

Вееров нахмурился и сомнением посмотрел на капитана.

– Если осталась хоть крошечная надежда, я бы рискнул, только отдайте приказ.

– Вам лично – нет, не отдам. . Есть другой способ.

Сибирцев коснулся клавиши на пульте.

– «Алконост» вызывает «Веронику». Прием.

Экран снова замерцал, на нем появилось изображение очень мрачной Агнис в капитанском кресле. Лиам стоял рядом и чуть сзади, словно специально копировал позу Вечерова. Наемники-люди откровенно трусили и жались в углу.

– Я готова, – сказала суперверина. – Давайте, покончим с этим, капитан.

– Покончим, но немного другим способом. У вас, должно быть, осталась минус-материя.

– Да.

– Вы можете вернуться с прошлое и исправить все, что сделали. Или усугубить. В любом случае из нашей Вселенной вы исчезнете навсегда. Для вас это возможность искупить грехи и шанс спасти Константинаса Анжелиса. Для нас – гарантия вашего невозвращения.

– Товарищ капитан… – начал было Вечеров, но под взглядом командира осекся.

Агнис медленно кивнула.

– Хорошо, – сказала она решительно, но грустно. – Смотрите, как я настраиваю точку перехода. Это будет день, когда Элфорд запустил свой нано-проект. Я уничтожу этот проект, Альда не угонит корабли, мой отец не выступит на трибуне Лиги, Коста не погибнет, я не получу на "Веронике" и мы не встретимся лично никогда. Я стираю себя из вашей судьбы, капитан, но оставляю напоследок совет. Исчезнет один враг – появится другой. Помните об этом и прощайте.

Экран погас.

– Товарищ капитан, зачем вы ее отпускаете?! – возмутился Вечеров.

– Затем, что Роберт Ленц в той, другой версии событий теперь не умрет, – сказав Сибирцев и встал, уступая кресло вахтенному офицеру. – Он проживет там полную жизнь, поднимется на другой "Алконост" и вернется на Землю с победой. Судьба Ленца в сто крат дороже, чем месть горстке отщепенцев.

– Не умрет… Возможно. Там, в другой Вселенной. Да вот только здесь и сейчас мы его похороним.

-- С почестями. Как героя Космофлота.

-- Почести -- так себе утешение, когда теряешь друга.

Сказав это, специалист по безопасности развернулся на каблуках и покинул мостик.

Двигатель «Вероники» сработал. В черноте космоса сверкнула вспышка перехода.