Баллада о Звездной Республике

Глава 15. Доппельгангер-плюс

В день прибытия штормило и в прямом, и в переносном смысле. Какой это был день, толком не знал никто – ни сам Мартынов, ни его новый приятель негр Стивен, ни третий выживший наемник с позывным «Риппер».

Яхты должна была материализоваться все там же – у обратной стороны Луны, но у избитого и измученного Мартынова при настройке тряслись руки. "Вероника" очутилась на околоземной орбите. Ошибка это, впрочем, не имела никаких последствий – не сработала глобальная ПВО, никто не взлетел на перехват, не пошли по сетям связи тревожные сообщения, ведущие СМИ мира не написали о корабле с варп-двигателем нового типа.

Не случилось вообще ничего.

Рипперу было на это плевать – мертвецки пьяный, храпел в коконе, потому что напился еще до старта. Стивен, который не мог похвастаться блестящим образованием, но все же был парнем сообразительным, с сомнением покачал головой.

– Что-то тут не то, командир… Ни одного корабля на сканере. Ни один диспетчер не выходит на связь.

– Без разницы, садимся в заданные координаты, – буркнул Мартынов, который как раз ставил себе укол.

Сочетание сильных анальгетиков и стимуляторов регенерации делало свое дело – ребра болели меньше, сорванные ногти начинали чуть отрастать.

–Садиться опасно, командир, – снова встрял Стивен. – Тут, похоже, не работает спутниковая связь. Недавно была и больше нет – как тебе такое?

– Дерьмо.

До Мартынова, наконец, дошла самая суть. Ночная часть поверхности Земли выглядела темной.

– Выпускай зонд, приятель. Нужно измерить уровень радиации.

– А я с зондом работать не умею.

– Ладно, я сам.

… Показания Мартынова несколько успокоили. Земля «Элфорд-стайл», определенно, переменилась, но хотя бы не стала радиоактивной. «Вероника» прошла сквозь атмосферу и приводнилась в там, где следовало.

Надувную лодку опасно качало на длинной океанской волне, на весла сел Стивен, Риппера он просто закинул на борт вместо груза. Мартынов же вглядывался во тьму. Остров остался на месте, но определенно, изменил очертания. Причал исчез. Вместо виллы под чахлыми пальмами чернела кучка хижин.

– Что-то я сомневаюсь, что нам заплатят за работу, – оскалился Стивен, бритую голову которого поливало дождем.

Они высадились на берег с оружием наготове. Крайние хижины пустовали и фактически превратились в кучу мусора. В той, что стояла подальше, еще теплилась странноватая жизнь.Там рдели угли костра. Близ этого костра спал человек в лохмотьях, издали он походил на ворох тряпок. Разбуженный пинком Стивена, оборванец поначалу метнулся прочь, но споткнулся и упал. На миг Мартынову показалось, будто это одичавший и постаревший Элфорд, но, посветив фонариком, он увидел незнакомое лицо. Безумный старик лопотал на пиджин-инглиш, а от пары пинков Стивена заскулил как собака.

– Оставь сумасшедшего в покое, – буркнул Мартынов. – Пошли, обыщем его жилье.

Внутри хижины ожидаемо царил хаос. Каждый предмет покрывала жирная грязь. Постелью служило неопределенного цвета одеяло и остатки куртки с нашивкой US Army.

-- А ж говорю, что-то тут не то, – снова забубнил Стивен. – Я в американской армии служил, рисунок камуфляжа не тот.

– А где служил?

– В отряде десанта на космическом фрегате «Президент Эдвард Джозеф Сноуден».

– Круто. А за что выгнали?

– Да примерно за то же самое, за что и тебя. Врезал сержанту по уху.

Мартынов, преодолевая брезгливость, продолжал копался в убогой куче хлама.

– Тут настоящая бумажная газета. Как в старину. Не думал, что такое еще выпускают.

Бумага сильно пожелтела, шрифт, напротив, поблек, все это вместе размякло от воды, но даты и заголовки еще можно было разобрать. «Авианосец "Президент Уильям Джефферсон Клинтон"» затонул в Тихом океане после массированного ракетного удара». Дата – три года назад от момента переброски в Преторию.

– Знаешь, командир, я, конечно, не сильно ученый парень, – начал Стивен, скорчив крайне мрачную гримасу, – но я такого президента не помню. Вернее, ясно помню, что такого не было.

Мартынов не ответил, он выбрался под открытое небо, отошел подальше от куч грязи и сел на чистый океанский песок.

«Мы трагически промахнулись, – с холодной ясностью думал он. – Это не прошлое, это наше исходное настоящее, но в версии Элфорда. Старый паук со своим суперкомпьютером проиграл Вселенной как последний sucker».

Ментальный блок кольнул мозг ледяной иглой.

– Что делать-то будем, командир? – ныл Стивен, хотя нытье не вязалось с его громадной фигурой. – Где теперь искать мистера Элфорда?

– Нигде. Пошли, заберем все съедобное, что тут бегает. Нас отымели и не заплатят.

«Факи» разъяренного негра разносились во тьме. Мартынов тем временем, светя фонариком, обыскал пляж и подобрал ценный ресурс -- морскую черепаху килограмм на пятьдесят, которую погрузил на Стивена.

Потом они вернулись к лодке и обнаружили, что пьяный Риппер больше на храпит. Наемник лежал на спине с перерезанным горлом и смотрел широко раскрытыми глазами на звезды. С криком «Motherfucker!» Стивен побежал искать бродягу и вскоре со стороны хижин донесся одиночный выстрел.

– Может, это сделал кто-то другой, – засомневался Мартынов, когда негр уже вернулся. – Может, на острове еще кто-то есть.

– Да что ты! Я поймал поганого бича с ножом, испачканным в крови. Кстати, хороший нож армейского образца. Я забрал себе, пригодится.

– Надо бы похоронить Риппера.

– Не надо. Яму копать нечем. Не ногтями же. Да у тебя и ногтей-то нет.

Мартынов все-таки оттащил тело от линии прибоя и закидал пальмовыми листьями. Через пять минут, уже по пути к «Веронике», он сообразил, что следовало похоронить сотоварища в море, но Стивен такую разборчивость осудил:

– У тебя мозги кипят командир…

* * *

Ночевать на поверхности океана они не решились, пришлось взлетать. Спали на орбите, в невесомости, пристегнувшись к креслам ремнями. Действие анальгетика как раз кончилось, и Мартынов страдал от боли в покалеченных пальцах. Эта боль даже помогала, немного ослабляя подавляя ментальный блок, и суть ситуации раскрылась, наконец, во всей своей неприглядной красе.

«Когда-то я пришиб кулаком механика и отсидел три года. Потом стрелял по охранникам в Претории, за что мог сесть пожизненно. А теперь мы прикончили цивилизацию, а за такое полагается ад».

Мартынов крутился в кресле без сна, пока, наконец, его не посетило озарение.

– У меня есть идея, Стивен, – сказал он утром, поедая только что зажаренную черепаху.

– Какая, командир?

– Нужно вернуться в Преторию и отменить операцию, пошла она tо hell.

– Как ты ее отменишь?

– Не вдаваясь в детали, которые тебе, приятель, не интересны, скажу только, что встречу в прошлом самого себя и уговорю дать отбой.

– Не понял.

– А и не надо. Все равно в старой Претории жизнь получше. Помнится, тебе нравились тамошние выпивка, коррупция и шлюхи.

Стивен заржал, а Мартынов задумался о главном – запас материи с отрицательной массой уже подошел к концу. «Как артефакт появился у Элфорда, догадаться не сложно. Тайно приехал на «Веронике» последним рейсом. В этом мире космических полетов нет. Значит, минус-материю никто не забрал, она лежит там, где и лежала. Но где? Я тогда пилотировал яхту за пояс Койпера и обратно. Мы стыковались с торговым кораблем, нужно только вспомнить координаты».

Он вспомнил их только под утро. Вскоре после этого головная боль прошла и удалось уснуть.

* * *

Варп-двигатель не работал, и до пояса Койпера “Вероника” добралась целых восемьдесят дней. Эти дни прошли крайне тяжело – поневоле в компании, в невесомости и на скудном пайке. Характер Стивена чем дальше, тем сильнее портился, Мартынов опасался однажды заснуть и не проснуться, ведь с трофейным ножом его приятель не расставался никогда.

В точке назначения ничего особенного не оказалось, пришлось потратить еще две недели на сканирование и прочесывание космоса. Ногти Мартынова отросли. Следы от побоев зажили, но моральный дух компании упал ниже некуда. Взаимное раздражение переходило в ссоры на грани драки. Искомый объект возник на сканерах, когда надежды не оставалось – им оказалась бесформенная руина корабля.

Мартынов сам надел скафандр и заставил Стивена сделать то же самое. Возможность оказаться брошенным в космосе перевешивала риск оставить «Веронику» без присмотра. Вдвоем они, сильно рискуя, забрались в то, что представляло собой сломанную конструкцию без атмосферы, без гравитации, без герметичных переборок.

Мартынов из чистого любопытства поискал хоть какие-то намеки на бортовой журнал – его не было ни в «твердом» ни в информационном виде, ведь бортовой компьютер корабля не сохранился, как не сохранились ни оружие, ни двигатель, ни личные вещи, ни тела.

Минус-материя нашлась в том месте, которое отдаленно походило на трюм. В невесомости отрицательная масса не «взлетала», отрицательную же плотность компенсировало силовое поле, которое не давало артефакту сжиматься. Поле мерцало синим светом. Порождал его миниатюрный генератор, который питался, возможно, останками корабля.

Стивен на этот раз не бранился, он потрясенно молчал. Похудевшее лицо наемника исказилось, на полных прежде щеках залегли глубокие морщины. Мартынов забрал артефакт, а потом, уже на «Веронике»,аккуратно привел варп-двигатель в рабочее состояние.

В прошлое они стартовали немедленно.

* * *

Волны Индийского Океана качали космическую яхту как игрушку. На этот раз она приводнилась ближе к Солт-Рок, чтобы не встретить прежнюю версию самой себя. От Солт-Рок компания, имя фору, перебралась в Дурбан, собираясь потом отправиться в Преторию, но тут Стивен внезапно заупрямился.

– Знаешь, командир, я тебя уважаю, но давай-ка разбежимся в разные стороны.

– Это почему? – холодно поинтересовался Мартынов.

– А потому, что гонорар нам больше не светит. Let fools save the world [пусть мир спасают дураки (англ.)], а мне и здесь хорошо. То, что ты рвешься к неприятностям, это твоя, Андреас, проблема. Я даже не то, что помогать не обязан, а еще хуже... I don't understand a damn thing. (Я ни хрена не понимаю).

– Ну, и ладно, прощай, – согласился Мартынов, которого такая перспектива не сильно опечалила.

Они расстались неплохо -- выпили вместе на прощание, а потом Стивен ушел, и ушел навсегда. Он, в сущности, был славным парнем и отличным солдатом, но из-за отмены целой цивилизации не грустил, да и сути сделанного толком не понял.

Мартынов один поехал в Преторию. Здесь он целые стуки скрытно наблюдал за двойником. Мартынов-первый (или, все же, второй?) бродил по городу с сумкой из веревки, и пару раз перекусывал в маленьких кафе. Реакция одного доппельгангера на появление другого могла оказаться непредсказуемой. «Он, придурок, вообразит, что кто-то сделал клона. Ментальный блок помешает и ему, и мне обсуждать Элфорда, а без раскрытия информации насчет Элфорда ничего не получится. Будет разговор двух немых».

Мартынов вдруг осознал, что договориться с другим собой ничуть не легче, чем с противником, и за пару часов пришел в полное отчаяние. А потом… Потом все решил случай.

Они встретились в старом криминальном районе Претории – Саннисайде. Беседа не то, чтобы кончилась плохо – она не успела даже начаться. Двойник, увидев Мартынова, сначала попытался улизнуть, а потом, очутившись в тупике, дрался не на жизнь, а на смерть. Мартынов не хотел его убивать. Он отбивался кулаками и ногами, потом упав, боролся лежа и, наконец, сумел вытащил пистолет. Взбесившуюся копию пришлось пристрелись, добавив контрольный в голову. Жалости или вины избитый в кровь Мартынов не испытывал, только некую странную смесь облегчения и тоски. «Это тебе воздаяние за содеянное, сукин сын, идиот».

Все остальное сложилось как по маслу. Наемники (в их числе и копия Стивена), лишенные командира, рассеялись по стране. Заседание Лиги Земли завершилось благополучно. Ментальный блок Мартынова, конечно, не исчез, но, по крайней мере, оставались шансы вернуться в нормальный мир и удачно спрятаться от Элфорда.

«Вероника» стартовала с поверхности океана. Минус-топлива оставалось в обрез.

* * *

Он вернулся и какое-то время ожидал мести, но ничего не случилось – Элфорд, похоже, позабыл о проваленном проекте. Ментальный блок не слишком докучал – он стал чем-то вроде хронического, но вполне терпимого нервного расстройства. Мир, в котором очутился Мартынов, полностью походил на тот, в котором он родился и вырос, хотя смутные подозрения насчет различий порой и возникали.

Существовал неплохой способ все проверить – найти близ пояса Койпера тот самый разбитый корабль и проверить груз на борту. «Если артефакта на месте нет, значит, все в порядке. А вот если он есть...»

Мартынов опасался проверять. Он снял с депозита накопления, нашел неболтливого стоматолога и заменил зуб с ядом на нормальный. Подобрал себе легальную работу на лунном каботажнике, завел сначала пса, а потом и непритязательную подругу, чтобы веселиться между рейсами. Жизнь пришла к стандартам достаточного комфорта. Полет до Луны и обратно, неделя отдыха, снова полет. Квартира в кондоминиуме, машина с автопилотом, раз в шесть месяцев – отдых на курорте Мар-Дель-Влата. Это хрупкое равновесие держалось всего один год, до тех пор, пока, вернувшись из рейса, он не застал в собственной квартире Агнис.

– Привет, – сказала красавица с полулыбкой, да так, что у Мартынова пошли мурашки по коже.

-- Убивать меня пришла, дорогуша?

– Нет-нет, не бойся, амиго, мой отец про тебя не знает, да и я – не на его стороне.

– Не верю.

– Лучше бы поверил. Дадди понятия не имеет, что ты когда-то существовал, у него свой собственный ручной Мартинес. – Агнис непринужденно закинула ногу на ногу, открывая часть бедер. – Я же предупреждала, вмешательство в прошлое -- штука опасная. Мой папочка изменился, он больше не носится не носится с идеей обнулить древнюю Лигу Земли. Хочет помешать какому-то будущему варп-проекту русских. None is better than another [Одно не лучше другого(англ.)] Твоя копия должна устроить диверсию на корабле.

– Дерьмо. Но как… же... он… э-э-э...

– Вау! Запинаешься, блок мешает? Ладно, не спрашивай, все твои вопросы я знаю наперед. Наш мир, который ты, вроде бы, спас, тот, да не тот… Минус-материя все еще лежит за поясом Койпера.

– Но откуда…

– Откуда знаю? Видения, предчувствия, сны. Я же генетический сверхчеловек.

Мартынов прижал ладони к лицу.

– Чего ты хочешь? – спросил он совсем упавшим голосом.

– Не просто хочу, а требую. Требую, чтобы ты вмешался.

– Я уже вмешивался, целых два раза. Один раз я угробил все. Второй раз кое-как исправил ситуацию, убив себя самого, но к исходной точке не вернулся. Я не бог. Я даже не сверхчеловек, как ты. Я просто человек, и, к тому же, преступник.

– И что бы могло тебя стимулировать?

– Ничто.

– Даже моя признательность?

– Вот это – в особенности. Доппельгангеру и мутантке не место в одной кровати.

– Хм… а как насчет возможности убрать блок?

– Я научился с ним жить.

– Жить-то научился, но как… Ты ведь сам себя не узнаешь. Где твое стремление бороться с обстоятельствами? Где хотя бы нормальные чувство вины, ты же убил целый мир? Ты не живешь, ты доживаешь, Андреас, и это в тридцать лет. Блок тебя постепенно губит. Если не излечишься, развалишься физически.

– Вот, дерьмо…

Агнис умела лгать, но на этот раз, похоже, не лгала. Мартынов и сам ощущал это медленное умирание. Чуть меньше дерзости, чуть меньше интуиции, неопределенная слабость все время, тяжелая голова по утрам.

– Когда?

– Через пять лет. Деградируешь, а потом уснешь и не проснешься.

– Блок можно снять?

– Специалисты Элфорда не снимут. Они и не умеют, и не хотят. Есть другой вариант событий – блок будет снят, если ты вмешаешься в дело «Алконоста».

Обещание прозвучало чересчур странно, как раз в духе Агнис. «А, может, ну ее к черту, это отродье Элфорда – прикинул Мартынов. – Нужно девушке отказать. Проживу столько, сколько проживу, но, хотя бы, спокойно».

– Послушай, cariño [детка (исп.)], – начал он, – зачем тебе я? Проблема решается просто – донеси на них. Донеси русским, американцам, интерполу, Лиге, да кому угодно. Э-э-э-л-ф-ф-орд (черт, блок!) – царь и бог у себя на острове, но за его пределами он – никто, обычный человек, каких много. Его арестуют, он сядет на пожизненное.

– Не могу, – губы Агнис скривились в страдальческое усмешке. – Он ни в чем не сознается. Темпоральная аномалия – не доказательство. Нельзя наказать за диверсию, которой не было.

– Ты говорила, он убил дорогого тебе человека. Любимого?

– Соратника, друга.

– Черт с ней, с диверсией. Заяви просто об убийстве.

– Не могу. В нашей версии реальности Штефан жив и он мне не друг. Там вышло.

– Тогда отступись – что тебе какой-то русский варп-проект? Сорвется один – они начнут другой. Или американцы, или китайцы, или кто-нибудь еще. Да хоть никто. Нет варпа -- нет экспериментов со временем. Ты же сама этого хотела?

– Андреас, Ты не понимаешь... Варп все равно будет. Будет у моего отца, и это -- конец.

Агнис смотрела на Мартынова бездонными черными глазами. Он открыл рот, чтобы окончательно сказать «нет», но так и не сказал. Не из-за влечения, которого не было, не из страха, который уже атрофировался, даже не ради снятия блока, а просто потому, что воспоминания о мертвом мире, если приходили, то жгли его огнем. Обычно это случалось глубокой ночью, во время вахты на каботажнике или в часы бессонницы.

– Вижу, ты согласен, – снова заговорила девушка. – Можешь молчать, я и так все поняла. Инструкции в конверте, вскроешь, когда я уйду.

– Ладно... Мы еще встретимся?

– Не в этой жизни.

Она ушла и оставила после себя щемящую тревогу. Мартынов распечатал конверт, прочитал его содержимое, а потом за неделю свернул все свои дела – продал квартиру по дешевке, подарил пса соседу, сбежал от подруги, не переговорив и не оставил даже письма.

Два месяца, оставшиеся до старта «Алконоста», он потратил с пользой – въехал в Россию по поддельным документам, посетил Москву, а потом перебрался в Оренбург, ближе к космодрому "Ясный". Наемнику Элфорда Мартынов присовил кличку "Реплик" и следил за своим альтер-эго крайне осторожно. Выводы напрашивались неутешительные.

Операцию, без сомнения, планировал сам Уильям Элфорд, и начал ее много лет назад, выстроив наемнику ложную биографию, ложную личность, ложную жизнь. Реплик сходился с людьми легко, но поверхностно, близко к себе никого не подпускал, имел чистую анкету и умудрился пройти отбор в команду "Алконоста".

"У парня обаяние психопата. Тут не характер, тут уже профессия".

Обдумав ситуацию, Мартынов решил, что без ликвидации Реплика не обойтись. На этот раз он отверг саму возможность переговоров.

Одноразовый пистолет сделал дома, при помощи 3d-принтера. Цель подкараулил в парке, но выстрелил не в спину, а в сердце, в упор.

Дальнейшие события походили на дурной сон. Пуля прошила куртку и попала в скрытый под ней бронежилет. Реплик не умер, лишь пошатнулся. Он не атаковал врага в ответ, не дал ему шанса победить, а лишь развернулся и пустился бежать, причем невероятно быстро.

Мартынов, матерясь на трех языках, швырнул в общественный утилизатор одноразовое оружие. Теперь он горько жалел, что не приобрел настоящий пистолет.

Оставался последний шанс -- ликвидация на борту "Алконоста". План выглядел изящным -- прикончить Реплика, избавиться от тела и занять свободное место в команде.

В день старта корабля Мартынов рискнул подняться на борт. Система контроля чуть помедлила, возможно, нашла дубль, но все-таки пропустила доппельгангера. Мартынов выбрал капсулу подальше от других и кое-как пересидел в ней старт. Лететь на общих основаниях становилось опасно, но в трюме, среди суетливых туповатых ботов, он отыскал спокойный уголок и соорудил из рабочего лазера грубое, но мощное подобие «ствола». Разнообразные запасы в контейнерах позволяли кормиться и менять одежду на чистую. Порой Мартынов прогуливался по коридорам, натянув комбинезон работника химчистки и притворяясь собственной копией.

"Я сделаю то, что обязан, и буду свободен", – размышлял он «ночами», медленно засыпая в невесомости. Малая тяжесть и быстрое вращение трюма создавали иллюзию бездны. Мартынов плыл и падал, падал и плыл, но просыпался, жил, и по объективным причинам ни на шаг не приближался к цели. Реплик оказался чертовски осторожным. Он почти не выходил из хозблока.

"Я убью его перед включением варпа, когда все окажутся в капсулах".

План выглядел неплохо, но кончился полным фиаско. За два часа до включения солитона люк трюма заблокировали. Мартынов оказался заперт, не сумел выйти, и остался без капсулы, а потому увидел невероятно реальную галлюцинацию.

Розовое солнце клонилось к закату. Челнок «Кречет» догорал возле скал. Миниатюрная фигурка брела, падала, и снова поднималась. С другой стороны горизонта надвигалась тьма, которая уже заняла половину неба...

… Реплик погиб без участия Мартынова – убил нескольких техников, пытался напасть на капитана Сибирцева и был ликвидирован охраной корабля.

«Паршивая копия меня и такой унылый конец. Так в чем моя роль? Агнис запуталась или все-таки лгала?». Мартынов подозревал, что никогда не узнает ответа. В этом сумеречном состоянии души он совершил две ошибки -- пришел в морг, чтобы увидеть тело Реплика, а потом схватился с офицерами "Алконоста", которые явились по его душу в трюм.

Запертый в корабельной тюрьме, "Андреас Мартинес" заново вспоминал цепочку событий, пытаясь найти хоть какую-то зацепку -- тщетно. Ментальный блок словно бы усилился, при каждой неосторожной мысли, при каждом твердом намерении он сводил Мартынова с ума. Офицер с нашивками старшего лейтенанта Космофлота вдобавок изводил пленника допросами, но кончилось это не пытками, чего Мартынов, в общем-то, ожидал, а госпиталем, кушеткой с ремнями и снятием ментального блока.

Все случилось слишком быстро. При первой возможности Мартынов сбежал.