Баллада о Звездной Республике

Глава 18. Горькая соль Земли

Земля. За два месяца до старта «Алконоста»

Белоснежная парусно-моторная яхта покачивалась на волнах Средиземного моря. Над ее мачтами, отпугивая гадящих чаек, с утра до вечера летал ястреб-дрон. Принадлежала яхта некому Константинасу И. Анжелису, который одновременно исполнял обязанности капитана. Гости на яхте, если и появлялись, были один к одному, из тех счастливчиков, что привлекают взгляды на пляжах – стройные, сильные, с гладкой золотистой кожей, с правильными лицами, красивыми как у женщин, так и у мужчин.

Сам Константинас И. Анжелис, он же Коста (для своих) выглядел человеком той же породы, обладая вдобавок редким качеством – классическим профилем древнегреческой статуи.

Для постороннего наблюдателя люди на яхте вели обычную для туристов жизнь – кто-то загорал, кто-то купался с борта, кто-то пытался ловить рыбу, однако, в скрытой от посторонних глаз кают-компании происходили совсем иные события. Здесь встречались не туристы, а тесный круг лиц, объединенных не родством и не нацией, а кое-чем большим – биологической принадлежностью к новому виду. Говорили только между собой, доверительно и в основном на эсперанто.

– Тебя точно не выследили, Агнис? – спросил Коста, обращаясь к смуглой брюнетке с ярко-красными губами.

– Точно. На Майорке я изображала пляжную самку целых две недели, потом уехала якобы на ловлю акул.

– Акул? Забавно, только прямо сейчас двуногие акулы охотятся на нас.

– Где Альда, я не знаю, мой отец с ней на связи, но на острове психопатка не появлялась. Кстати, ее «Стальные Триады» почти полностью состоят из обычных людей.

– И что?

– Они ее боготворят. То есть, в буквальном смысле – считают богиней.

– Черт. Чего они добиваются?

– Эти идиоты – экотеррористы, хотят откатить назад технический прогресс. Альда, понятно, такой ерундой не страдает. Триады для нее — таран против ее врагов.

– На что она сейчас нацелилась?

– На выполнение заказа от моего «дадди», которому нужно сорвать варп-программу русских. Мочи конкурентов – вот как это называется. За помощь он готов платить, и платить щедро, но, ей, думаю, нужны не деньги, а власть над ним самим и финансирование поисков минус-материи.

– Они что – любовники?

– У Альды такая же генетически обусловленная проблема, как у меня. Повышенное либидо. «Дадди», конечно, староват, но пока сойдет, а потом – он ведь не вечен.

– Элфорд ищет минус-материю, но есть ли шанс, что он ее найдет?

– Пока невысокий.

– И что там с «Алконостом»?

– Дадди внедрил туда своего человека – некого Мартынова. Мартынов должен ликвидировать капитана, когда все расслабятся в капсулах. Дальше – отключение жизнеобеспечения, отправка трупов в шлюз – и вуаля. "Алконост" под его управлением.

– Агнис, ты несешь ерунду. Солитонные двигатели позволяют перемещаться от стартового устройства до приемника. Как можно угнать корабль, если он перемещается от одной точки до другой?

– Вот и я задумалась – как? А потом покопалась в отцовской компьютере и нашла кое-что интересное. Примерно тридцать лет назад, когда меня только-только создали, он отправлял куда-то космический корабль. Корабль был отлично оснащенный, довольно большой и полностью автоматический. Вылетел, конечно, на досветовой скорости, но тридцать лет… он давным-давно мог добраться до Росс-128. Или в любую другое место. Мог доставить туда свой собственный солитонный приемник и вообще все, что угодно.

– Боже! Но это супердорогой проект.

– Не заблуждайся насчет возможностей моего папаши. Тридцать лет назад он был молод, наверняка еще более энергичен, и не настолько уж растряс фамильное состояние. Провернуть выгодный криминал, награбить где-нибудь деньги, даже вооруженным путем – вполне в его духе. Элфорд – опасный бандит. Пускай его физическое несовершенство тебя не обманывает.

– Дерьмо. Наш Терра-Альянс проигрывает Зеро-Альянсу Альды. Пока что по очкам, но, если не очнемся от благодушия, проиграем всухую.

– Странно, что два альянса сверхлюдей враждуют друг с другом.

– Ты хочешь мира с Альдой?

– Нет. Я хочу делать то, для чего нас и создавали – приближать будущее, а не возвращать прошлое.

– Тогда не придумай вразумлять Альду. Она тебя убьет. Убьет так, что даже регенерация не поможет.

– Ты за меня волнуешься, Коста?

– Если честно – да. Никто другой не видит сразу несколько временных линий.

– Волнуешься только поэтому?

– Не только, ты ведь сама знаешь.

– Я бы осталась тут с тобой на неделю-другую, но не могу. У меня появилась отличная идея – использовать против Мартынова Альды другого Мартынова – того самого, из параллельной линии, который ослушался моего отца.

– Идея странная. Он – обычный человек, к тому же наемник, отребье.

– Он не модифицирован, но, если смог вмешаться в прошлое, значит, вовсе не пустое место. И не ревнуй, Коста, не надо. Я с ним не сплю. Я дала ему кое-что другое -- надежду снять ментальный блок.

– Думаешь, будет результат?

– Да. «Мой» Мартынов сумеет попасть на корабль, прикинувшись собственной копией. На борту за ним присмотрят. Я же прилетела к тебе не одна.

– С той странной девочкой, якобы дочерью русского профессора.

– Инга – самая молодая из сверхлюдей. Последняя, кого создали до запрета. Она войдет в команд, будет наблюдать за нашим агентом, если нужно – станет дублером.

– Меня всегда занимало, как такие, как мы, проходят медицинские проверки у официалов. Они не понимают, с кем имеют дело?

– Они находят то, что ищут, а ищут годных по здоровью. Со здоровьем, Коста, у нас все в порядке. Кроме того, в Федеральном Космическом Центре у меня есть единомышленник, и он, если что, поможет.

– Кто?

– Не скажу. Я обещала молчать, а он хороший человек. С Ингой можешь побеседовать. Она сейчас вернется с палубы, я как раз слышу шаги.

К кают-компанию вошла девушка -- молодая, года двадцать два, и тоже ярко красивая. Она чем-то смахивала на старшую подругу, но отличалась от нее так, как юность отличается от зрелости – более легкое телосложение, более мягкие черты лица. Желтый купальник еще не высок после купания.

– Привет, Коста. Привет, Агнис.

– Доброе утро, Инга. Хочешь апельсиновый сок?

– Только безо льда. И можно называть меня Ингусей. Мне так больше нравится.

Они взяла тонкий стеклянный стакан и немного отпила через трубочку. Коста посмотрел на Ингусю сомнением – всего лишь секунду, но она уловила этот тревожный взгляд.

– Думаешь, я не справлюсь?

– Честно говоря, сомневаюсь. Тебя ждет экспедиция, которая, если ты не справишься, погибнет, а если справишься, затянется на долгие годы. Там будет… не комфортно. Много работы.

– Это как раз та работа, которая мне нравится. Смысл моей жизни, Коста.

– Да, но… тебя создали ради исследований, не для войны. А там, возможно, придется сражаться. Если наш доппельгангер провалится, тебе придется ликвидировать Мартынова-первого самой. У тебя хватит силы, но может не хватить жесткости. Я, в сущности, против того, чтобы ты летела.

Игнуся дернула плечом, сжала в руке стакан из-под сока и вдруг раздавила его. Осколки впились в розовую кожу ладони, кровь потекла на стол, на блюдо с креветками, на светлый брезент раскладного кресла.

– Я крови не боюсь.

– Своей. Чужая – иное дело… Мы – Терра-Альянс, знаешь, что это?

– Да. Тайная организация, к которой я хочу присоединиться.

– Не просто организация. Союз сверхлюдей, которые охраняют интересы обычного человечества. Не взирая ни на что. Даже на то, что нас признали неудачным экспериментом. Если на «Алконосте» тебя разоблачат, то, как минимум, перестанут доверять, как максимум – отнесутся очень враждебно. Мы будем далеко и не сумеем тебе помочь.

– Я знаю и не боюсь.

– Хорошо. Однако, ты должна кое-что знать… Нашему Терра-Альянсу противостоит Зеро-Альянс. Он состоит их таких же сверхлюдей, как мы, но цели у них совершенно другие. Стереть с лица Земли человечество.

– Я не понимаю, зачем.

– Зеро-альянс опасается, что проект «человек будущего» когда-нибудь реанимируют, новое поколение сверхлюдей станет совершеннее, достигнет уровня полубогов и начнет множиться. Ты ведь понимаешь, в чем на сегодня наш дефект – мы бесплодны. Будем жить долго, насколько долго, никто еще не проверял, но когда-нибудь все равно погибнем, не продолжив род. И я, и Агнис, и наши товарищи смирились с такой судьбой и приняли ее. Альда – другого склада. Она не хочет, чтобы кто-то обладал ее преимуществами и не обладал дефектами.

– Не такой уж страшный дефект. Таких, как мы, можно сделать в лаборатории.

– Конечно, можно, но это запрещено законом. Мы его соблюдаем, Альда – нет.

– То есть, она собирается делать новых сверхлюдей?

– В точку. Новых и с рождения подконтрольных ей одной.

– Оу…

– Теперь ты все поняла.

– Более чем.

Ингуся отряхнула ладони от стекол. Глубокие порезы уже затянулись.

– Быстро у тебя заживает, – с восхищением заметил Коста. – У меня регенерация похуже.

– Игнорировать раны – мой конек. Но я не вижу пространство-время, как Агнис.

– Может, оно и у лучшему.

– Может.

– Значит, ты полетишь на «Алконосте»? Путешествие будет не подарок.

– Я не откажусь от него за все подарки мира.

– Договорились. Удачи и возвращайся. Подробности тебе расскажет Агнис, она же научит полезному.

... Коста вскоре ушел. Агнис и Инга перебрались на палубу. Там они беседовали и загорали до тех пор, пока солнце не коснулось моря где-то в бесконечности за Гибралтаром.

– Хочу дать тебе совет, Ингуся… Нашу сущность не подавить, зато ее можно замаскировать. Придумай себе беспечный и безобидный образ. Ты хороша – сделай вид, будто интересуешься только парнями. Заведи пару романов, пускай тебя обсуждают как сердцеедку.

– А если на «Алконосте» мне никто не понравится?

– Никто из целой сотни мужчин? Не может такого быть. Ты, видно, слишком стесняешься... Кстати, можешь потренироваться – переспать с Костой.

– Но он же твой парень!

– Ерунда, я не ревнива. Не хочешь? Ну, ладно, как хочешь. Главное, держаться правильно. Не страшно, если на корабле тебя посчитают дурочкой, главное, чтобы не поняли: ты – сверхчеловек. А если кто-то узнает правду…

– Что?

– Уничтожь его, только без свидетелей.

– Но мы же защищаем людей.

– Не отдельно взятого человека – все человечество. Отдельно взятым человеком можно и пренебречь.

* * *

Ингуся пересела на другую яхту рано утром, когда Коста и Агнис еще спали в одной постели, а их собственной яхтой управлял автопилот. Встали они очень поздно и лениво пили кофе, наблюдая, как исчезает за горизонтом очередной чужой корабль.

– Это куколка не поняла, что ее отправили на смерть, – сказала Агнис, смазывая булочку джемом.

– Вообще-то я чуть-чуть намекал. Для очистки совести.

– Она все равно не поняла?

– Нет.

– Мне ее жаль.

– И мне жаль, но ничего не поделать, милая. Если альянс-зеро захватит солитон, они развернут свои генетические проекты на Росс-128. Год, два, пять лет… и нам на головы рухнет целая армия новых сверхлюдей.

– Но ведь они такие же, как мы… Ты, Коста никогда не думал…

– Что?

– Договориться все-таки с Альдой.

– Думал. Не получится. Ей не нужны сомнительные союзники, которых все равно горсть. Она хочет иметь многочисленных преданных подчиненных, а потому… Если мы уступим, она все равно нас убьет – в этом суть ситуации, а не в человечестве.

– Значит, пожертвуем Ингой, и пусть она, если потребуется, умрет за нас.

– Да, – ответил Коста. – Да-да, только ты не думай, будто у меня нет совести. Мы оплачем соратницу потом, когда разберемся с зеро-альянсом. Никто не узнает, что ее списали свои же. Напротив, она станет символом, героиней, легендой. Бессмертная девочка, которая умерла ради обычных людей, или, что еще лучше, была ими убита из-за их же дремучих предрассудков. Получится красивая история, пускай и не совсем правдивая. Под эту легенду запреты на создание сверхлюдей снимут. Я знаю, на кого надавить, но информация не должна просочиться раньше времени. Иначе ее используют против нас.

– И что мы станем делать, когда победим?

– Мы – соль Земли. Наша задача – строить будущее, дорогая. Начнем мягко направлять человечество. А дальше… Счастье для обычных людей, мир, гармония, легкая дорога к звездам... У нас впереди годы, найдется время, чтобы продумать детали.

* * *

Коста ушел, чтобы проверить автопилот и его настройку на прогноз погоды. Агнис проводила любовника внимательным взглядом. Он был хорош. По всем физическим параметрам, в постели – тоже. Но, пожалуй, чуть-чуть туповат. Или, быть может, слишком увлечен своими планами и своим совершенством.

«Ты ведь сам не понимаешь, чего хочешь, мой дорогой идеалист, который вообразил, будто жесток. А у меня нет иллюзий. В конце концов, мы можем оставить Землю ни с чем и сами использовать Росс».

* * *

Погибших пилотов и десантников похоронили не в космосе, в земле Верума. Вновь, как и при церемонии прощание с техниками, раздалась команда «Смирно, на караул!», загремела барабанная дробь, грянули холостые залпы и под звуки траурной мелодии защитников поселка опустили в могилы.

НА этот раз никто не облачился в парадные мундиры — обошлись комбинезонами, экзоскелетами и форменными фуражками. Женька издали наблюдала за сильно повзрослевшим в последние дни Фениксом. Он был мрачен, осунулся и не походил на прежнего красавчика. Ингуся стояла в стороне, то ли грустная, то ли безразличная ко всему на свете, она даже не надела ни маску, ни экзоскелет, словно не ощущала увеличенную силу тяжести и пренебрегала гипоксией. С Женькой подруга почти не разговаривала – ни в день похорон, ни накануне. Ночевать обеим предстояло на «Алконосте», в общей каюте. На грунте оставались лишь рабочие бригады, которые разбирали руины и готовили все уцелевшее к переезду.

«Мы с Ингусей должны поговорить, – думала Женька, леденея от такой перспективы. – Мне почему-то страшно, сама на знаю, почему. Может, лучше сходить к дяде Саше, посоветоваться. Или к доктору Корниенко… Хотя, нет. Это нечестно. Ингуся, конечно, все объяснит… »

Мысли получались отрывочные, жалкие, без уверенности в своей правоте.

После похорон и Женька, и Ингуся, опять очутились в разных «Филинах». Остаток дня, ужин и вечер прошли как в тумане – подруга так и не появлялась. Оставшись в каюте одна, Женька не стала раздеваться, а легла поверх одеяла. Не в состоянии успокоиться, она то вставала попить воды, то выглядывала в коридор, то ворочалась на узкой койке, прислушиваясь к гулу корабля.

Ингуся явилась в час ночи. Тихо вошла, тихо разулась и уже собиралась снять комбинезон, когда Женька окликнула подругу и поднялась с кровати..

– Доброй ночи...

– Что?

– Доброй ночи, говорю. А вообще-то, нам надо поговорить. О том случае в дюнах

– Тоже мне, нашла время… Все уже сказано. Тебе показалось. Такая же история, как с динозаврами на равнине.

– Ингуся, погоди… Это не галлюцинация. Я знаю, как выглядят раны, и не только по картинкам. У тебя были разорваны ткани и сосуды. Скажу прямо – ты умирала, были все симптомы. Но потом все прошло. Так не бывает у нормальных людей.

– И? – спросила Ингуся с вызовом. – Что ты хочешь сказать? Начала, так уж договаривай.

– Заживление, как у тебя, возможно только при глубокой генетической модификации. В твоей медицинской карте про это не написано, а должны были написать. Все твои анализы до рейса… они нормальные, как у всех, если, конечно, настоящие. Но они ведь не настоящие, да? Мы подруги, скажи мне правду.

– Слушай, прилипала… – пр этих словах совершенное лицо Ингуси исказилось и сделалось некрасивым, – занимайся-ка вместе со своим Корниенко пробирками, пилюльками, мочой и дерьмом. Дай мне просто жить. Сгинь и заткнись, или я сама тебя заткну.

– Ты с ума сошла, что ли... – прошептала потрясенная этой грубостью и несправедливостью Женька.

– Сошла или не сошла – мы с тобой не подруги. Так, соседки. Ты мне надоела, вечно мешаешь спать. Сейчас соседняя каюта освободились, а потому я отселяюсь. Завтра подам рапорт насчет твоего поведения и моего нового жилья.

-- Хорошо, подавай, – ответила Женька, кое-как овладев собой. – Только запомни кое-что. Валеев, Ленц и Вечеров должны знать, что у тебя неучтенная генетическая модификация. Такие тут правила. Так что, или ты утром идешь и сознаешься во всем сама, или рапорт придется подать мне. Я это сделаю, не беспокойся, потому что…

Договорить Женька не успела. Ингуся со страшной силой отшвырнул ее к переборке, так что боль пронзила спину и воздух вышел из легких. Ингуся, навалившись корпусом, прижала Женьку к ребристой поверхности переборки, неожиданно жесткие пальцы впились в шею, лишая дыхания, пережимая сонную артерию.

Женька пыталась барахтаться, разжимать ладони Ингуси, но ее словно бетонным блоком придавили. Подруга оказалась невероятно, нечеловечески сильна. Очень скоро от удушья подкосились ноги, в глазах совсем потемнело...

Это продолжалось несколько секунд, а потом чужие пальцы вдруг разжались.

– Ты… что сделала? – прохрипела Женька, кое-как отдышавшись на полу.

– Хотела тебя убить… не смогла, – отозвалась Ингуся, отступая к двери. – Кого-нибудь другого убила бы, тебя – нет.

– Ты куда пошла? Сейчас ночь.

– Куда надо, туда и ухожу. Не бойся, в шлюз сама не выброшусь. Разбужу Вечерова, расскажу ему все. Извини, что помяла шею.

– Погоди!

Инга молча ушла. Дверь каюты закрылась. Женька осталась в одиночестве.

* * *

Историю с Ингой Оболенской Вечеров той же ночью доложил старпому – Валеева пришлось разбудить. Больше всех рвал метал командир десантников Ленц.

– Душа из них вон, из идиотов расслабленных! Кто, вы скажите мне – кто позволил не ставить этих мутантов на учет!

– Вообще-то их ставили, – на этот раз холодно, безо всяких эмоций объяснял Вечеров. – Ставили, но не системно. «Люди будущего» – не преступники, Роберт. Они такие же граждане, как и мы. В разных странах – разные законы, а в разных законах – разные дыры. Говорят, некоторые подавали иски и требовали аннулировать их досье.

– И аннулировали?

– Кое-где – да. Пойми, «людей будущего» в мире — горсть. Они не типичны и не факт, что все опасны.

– Нет логики. Если "люди будущего" не опасны, почему запретили проект?

– Оказалось, что двадцать процентов -- психически нестабильны. Были случаи суицида, причем, из-за регенерации эти люди уходили очень тяжело.

– Оболенская жила в Москве. Как она вообще проскочила отбор?

– Это лучше спросить у нее самой, но, возможно, кто-то помог. Или обычные тесты по здоровью не показали изменений. Она, я думаю, психически нормальна и отменно здорова, а на способность заращивать вспоротый живот ее, понятно, не проверяли.

– Досье… в досье ничего нет!

– Действительно, странно. Возможно, тайна удочерения. Если Инга у Оболенских – приемная, все старые данные уничтожены.

– А ведь похоже на то, – согласился Ленц, немного успокоившись. – Что прикажете делать, товарищ капитан-лейтенант? Отправить девицу на гауптвахту?

– Только за генотип – нельзя, -- ответил хмурый невыспавшийся Валеев. -- Не положено, нарушение устава.

– За нападение на равного по званию офицера – можно. У Нечаевой вся шея в синяках.

– Оболенская сама во всем созналась. Нечаева рапорт подавать не хочет. Они давно дружат, как подрались, так и помирятся, но Оболенскую нужно изолировать. Не на гауптвахте – в свободной каюте. До выяснения всех обстоятельств пусть побудет там.