Баллада о Звездной Республике

Глава 14. Камешек в лавине

Уильям Элфорд ожидал ответа, любой реакции, от которой зависела судьба наемника. Артефакт с отрицательной массой завис под колпаком. «У него должна быть и отрицательная плотность вещества, почему образец не сжимается?». Мартынов моргнул, чтобы избавиться от наваждения.

– Не понимаю, мистер Элфорд. Разве такое в моих силах?

– Вполне. Это трудно, но возможно. «Вероника» способна перемещаться во времени, а не только в пространстве. Придется вернуться в прошлое и кое-что там подправить.

–Понадобится ликвидация?

-- Мне импонирует ваша прямота, сеньор Мартинес. Прикончить людей, которые разорили и оскорбили моих предков – идея приятная, но бесполезная. Их слишком много. Три сотни только только наверху мира и миллионы сочувствующих – везде.

– Кто они?

– Состав Лиги Земли и их сторонники. В тот год, сто пятьдесят лет назад, Лига приняла хартию, которая подтолкнула правительства отменять ссудный процент. Надеюсь, вы понимаете, что это такое.

– Да. Я учил историю экономики, сэр. После того, как отменили ссудный процент, финансисты перестали влиять на политику. Инфляция исчезла. Впредь финансировали индустрию только сами государства Лиги. Банки так и не вернули свое влияние. Началась так называемая эпоха справедливости.

– Браво, мистер Мартынов, браво… Отличное образование, отличная память. Так вот – я собираюсь отменить эту "эпоху справедливости", а на самом деле эпоху унижения избранных семей Земли. Отменить достаточно изящно. Мы не станем уподобляться каким-нибудь маргинальным Стальным Триадам и убивать всех подряд. Нужно лишь сорвать принятие Хартии. Для этого следует обезвредить охрану и отключить электричество, блокировать здание, заглушить связь, а потом продержать этот статус кво двенадцать часов. За это время в ключевых странах Лиги случится переворот, история пойдет другим путем, а вы сможете вернуться за наградой.

– Устраивать всемирные перевороты – не в моих силах.

– Этого я и не требую. Строго говоря, попытка переворота уже свершилась в прошлом. Просто она оказалась неудачной из-за оперативной реакции властей, а вашими стараниями в Лиге она сделается удачной. Иногда один камешек вызывает лавину.

– Временные парадоксы вас не пугают?

– Нисколько. Я потратил пять лет. Суперкомпьютер Рacific Treats просчитал все варианты. Элфорды вернут то, на что имеют полное право. Других слишком серьезных последствий не будет.

– Вы предлагаете помешать крайне важному для участников заседанию. Насколько жестко я могу действовать?

– По обстоятельствам, мистер Мартынов, по обстоятельствам. Команду «Вероники» я укомплектую боевиками. Они очень хорошие исполнители, но думать и принимать решения придется вам. И еще… помните, что все наши противники в прошлом сейчас давно мертвы. Нейтрализуя их, вы, строго говоря, никого не убиваете. Они бы все равно умерли, рано или поздно...

Мартынов слушал. Синеватые блики плясали на лице Элфорда, на залысинах лба, на белом воротничке дорогой рубашки.

– Я понял вас, сэр, однако, штурм здания может затянуться. Там будет много влиятельных людей, подтянутся их телохранители и внутренняя охрана. В конце концов явятся отряды спецназа. Нас сомнут.

– Штурмовать здание не придется. Лично вы зайдете туда легально, под видом русского репортера. Это максимально запутает следы и не позволит в дальнейшем подозревать мою семью или ее друзей. Подправьте свое произношение. Документы того времени мы реконструируем.

– А если я не вернусь?

Наниматель усмехнулся так, что у совсем не робкого Мартынова по спине побежали мурашки.

– Существует лишь одна уважительная причина невозвращения – смерть. В любом другой случае мы вас отыщем, и вы сами попросите о смерти как о пощаде.

Элфорд коснулся браслета.

– Пора, введите провинившегося, – приказал он кому-то по связи. – Смотрите, мистер Мартынов, что бывает с людьми, которые пренебрегли принципами верности...

...Пленника под руки втащили в ту же комнату, где под колпаком завис артефакт. В кровь избитого, его швырнули на пол, и несчастный, стоя на четвереньках, вскинул страшно изуродованное лицо.

«Это стюард «Вероники»», – вспомнил Мартынов.

– Штефан поначалу неплохо работал, но потом оступился и проявил неуважение, – объяснил Элфорд. – Сейчас его накажут. Наказание будет довольно мягким, на более серьезное у нас нет времени.

Стюарда дернули за плечи, заставили встать на колени, один из конвоиров приставил излучатель шейному позвонку. Луч вошел в плоть. Потянула паленой костью. Тело рухнуло ничком.

– Сожалею, что показал вам неприглядную изнанку предательства, сеньор Мартинес, но это – необходимый урок. Охрана! уберите хлам.

Мартынов промолчал. Тело унесли. В горле щипало от горького дыма.

– Итак, на чем мы остановились? – продолжил Элфорд. – Ах, да, вы дали свое согласие, помню. Самые подробные инструкции вы получите на бумаге. После изучения она будет уничтожена. Есть еще одна небольшая формальность. Вас могут захватить в плен. В этом случае смерть – хороший вариант, поэтому в зуб вам замуруют яд. Впрочем, инстинкт выживания у человека силен, я допускаю, что ядом вы не воспользуетесь. На этот случай вам поставят ментальный блок. Вы никогда и никому, ни устно, ни письменно, ни через ментальный интерфейс не расскажете о нашем деле. Если попытаетесь – умрете.

– Но…

– Никаких «но». Я бы вас не нанимал, если бы не имел способов обезопасить свои вложения. Ребята! Заберите моего гостя и отведите его в лабораторию. Не делайте глупостей, сеньор Мартинес, лучше подумайте о своем новом варп-корабле. В конце концов, мы же все здесь друзья.

* * *

Мартынов очнулся поздней ночью, в гостевой комнате виллы, одетыц на нерасправленной кровати. Виски ныли, во рту пересохло от жажды. Он попытался восстановить вчерашние события – они нехотя всплывали в памяти. Попытка я сказать вслух «Элфорд кинул меня» породила только хрип в горле и судорогу в мышцах.

Тогда он кое-ка встал, выбрался на террасу, а потом спустился на пляж, разделся и вошел в воду, пытаясь хоть таким способом прогнать морок. Боль в черепе проходила, оставляя после себя нечто вроде вязкого тумана. Волны накатывали чередой, заливая уши. Нечто живое, скользкое, но не крупное задело ногу, а потом куснуло.

Мартынов, ругнувшись, поплыл обратно к причалу, вылез и осмотрел пораненную ногу. Щиколотка кровила.

– Тут ночью из глубины всплывает планктон, а за ним – хищники, – раздался женский голос.

Очень красивая в лунном свете брюнетка сидела на песке, завернувшись в просторный пестрый балахон.

– Добрый ночи, сеньорита.

– Я не «сеньорита», а мисс Агнис Элфорд, единственная дочь здешнего хозяина. Вы его наемник?

Мартынов попытался ответить, но тут же понял, что мешает ментальный блок. Слова застревали если не в горле, то где-то в подсознании.

– Не получается? – снова спросила Агнис, на этот раз с явным сарказмом. – Прошивка в мозгу – любимый прием моего дорогого папочки. Его псы всегда на крепком поводке. Хотя, некоторым повезло меньше. Вчера днем, в подвале под домом, убили дорогого мне человека. Вы видели его смерть?

Мартынов сумел чуть дернуть головой, преодолевая нечто вроде судороги в шее. «Значит, хотя бы жесты не отшибло совсем».

– Соболезную, – прохрипел он, и это более-менее о нейтральное слово сорвалось все-таки с зыка.

–Соболезнуете, да… А это вам нравится? – Агнис щедро сдвинула балахон с плеч ниже лопаток сзади и спереди – до самый самых торчащих сквозь ткань сосков.

– Вы хороши, мисс, но флирт с дочерью нанимателя – паршивый стиль работы, – проговорил Мартынов, на этот раз гладко и без малейшей боли.

– Отлично, ментальный блок работает, как надо.

Агнис снова закуталась в балахон, встала и отряхнула с ног прилипшие песчинки.

– Удачи в работе, сеньор Мартинес. Когда все закончится, вас выкинут будто ветошь… выбора-то у вас все равно нет. Проект моего дадди гораздо опаснее, чем он воображает. В том числе и для него самого. И даже для меня. А уж для вас-то – тем более.

Брюнетка ушла, пляж опустел. Прибой все так же вылизывал песок, кровь на щиколотке уже засохла. Мартынов вернулся в свою комнату и погрузился в сон без сновидений.

* * *

Следующие шестьдесят дней Мартынов посвятил подготовке – оттачивал произношение, изучал топографию Претории, которая принимала Лигу на этот раз. Особое внимание он уделил восстановленному по архивам плану здания и принципам построения старинных систем связи.

– Всем тренироваться в стрельбе пулями, – приказал Элфорд и Матынову, и отданным под его начало наемникам (излучатели не вписывались в исторический антураж).

На шестьдесят первый день «Вероника» стартовала с поверхности океана, на обычном двигателе, под управлением автопилота. Старт наверняка не прошел незамеченным, но принадлежность яхты компании Рacific Treats снимала все вопросы Земли. Мартынов, как и остальные боевики, оставался в капсуле скорчившись там в позе эмбриона. В яхту, рассчитанную на десятерых, набилось два десятка боевиков – было душно и жарко, гравитация отсутствовала. Варп-двигатель, в достаточной мере экранированный, работал на корме.

Запустить новый вигатель Элфорд приказал сразу за лунной орбитой. Такой маневр привлекал внимание других кораблей, но секретность уже не имела значения – текущая версия мира подлежала темпоральной очистке.

«Очень скоро я умру, – размышлял Мартынов, – рассматривая в звезды в небольшой иллюминатор, – умру в экзистенциальном смысле, чтобы снова возродиться. Новая версия меня самого – какой она станет? Воспоминания, конечно, не сохранятся. Я проживу жизнь заново, снова стану ребенком, возможно, мать и отец не погибнут на Пасто Вентура. Стоп. Да, я буду рожден заново, но ведь и существующий вариант меня никуда не денется. Я должен вернуть «Веронику» на Землю. На ту Землю, которая окажется под властью Элфорда и ему подобных. Там, вероятно я увижу самого себя, но тот, второй, меня не вспомнит».

Мартынов запутался. Ответа он не знал, возможно, мешал ментальный блок. Боевики, слишком недалекие для таких сложных мыслей, проводили время, играя в покер на будущий гонорар.

...«Вероника» перешла на варп в назначенный час и это походило на падение в бездну.

* * *

Яхта материализовалась там, где наблюдению с Земли мешала Луна – то есть, близ ее «темной» стороны. (Мартынов еще на острове насотял на этом варанте). Корабли еще не провозглашенной Марсианской Конфедерации пока что не бороздили пространство, и пустоватый космос стопятидестилетней давности не предвещал особых проблем.

Пройти сквозь сеть околоземных спутников оказалось сложнее. Приводнившуюся в Индийском Океане «Веронику» они опознали как «безопасный объект неизвестной природы», что давало пару недель форы…

Команда доплыла до Ричардс-Бей на надувных лодках, разделилась и смешались с местными. Говорили только по-английски.

Мартынов, который уже вошел в роль русского журналиста, воспользовался здешним автобусом и, отчасти даже наслаждаясь экзотикой, ехал в нем одиннадцать часов, в компании негров-зулусов.

Претория ему понравилась. Она была красивым и комфортным городом, несколько, по меркам другой реальности старомодным, но уже без слишком грязных трущоб по периметру.

До момента рандеву оставались сутки. Мартынов бродил по улицам, пару раз перекусил в кафе. «Я могу не возвращаться – размышлял он, пробуя метсный травяной чай. – Это чистый мир, где о моем задании не знает никто. Боевики Элфорда попробуют меня искать, но скоро им надоест. Я могу уехать куда угодно, например, осесть в России, завить об утрате документов, как-нибудь натурализоваться. Я могу сменить профессию и просто жить, и никогда больше не увижу мерзкую ухмылку Элфорда».

На этом нелояльные соображения обычно прекращались, а приступ боли от ментального блока становился очевидным.

«Я не должен думать о нанимателе. Нельзя даже вспоминать его имя».

В назначенный час команда собралась в снятой Мартыновым на имя Мартинеса хибаре. Боевики-негры тренировались изображать охрану, боевики-белые готовились к проникновению извне.

В великий день принятия Хартии Мартынов с экзотической веревочной сумкой через плечо присоединился к стайке говоривших по-русски журналистов.

– Я вас не помню. Откуда будете? – поинтересовался один из них – рыжеватый парень с коротко стриженной бородкой.

– Андрей Мартынов. Интернет-издание «бифуркации современности».

– Что-то я такого не помню. Дадите адресок?

Мартынов сунул бородатому карточку с сетевым адресом, который показывал посетителям вечно «under construction».

...Оружие он собой не взял, только мультитул из сверхпрочного пластика, а потому рамка металлоискателя не загудела. Документы идеальными не были, но вместе с группой «товарищей» Мартынова пропустили без проблем – многие из журналистов давно примелькались охране. Под предлогом посещения restroom он отделился от шумной компании, выбрал удаленный и потому неудобный для членов Лиги лифт, заблокировал кабину изнутри и при помощи мультитула разобрал пол.

Спускаться вниз предстояло на десять метров, для этого пригодились толстые перчатки и веревка, из которой сплели сумку. Дальше пришлось ползти внутри воздуховода, а закончился этот путь в трансформаторной. Там, покопавшись в проводах, Мартынов заблокировал все «турникеты» на входе и выходе, ставни на окнах, отключил свет, питание серверов, микрофоны, камеры и следящие устройства. Турникеты только назывались турникетами, на деле они были бронированными дверьми, и это играло на руку участникам операции.

В здании Лиги еще оставались мобильные телефоны, а потому к одному из кабелей Мартынов присоединил глушилку.

Вскоре в дверь трансформаторной постучали условным стуком. Явился помощник – рослый негр, переодетый в форму уже убитого им охранника. Этот улыбчивый здоровяк на этот оказался серьезен, он вручил Мартынову штурмовую винтовку и запас патронов.

– Картера мы потеряли, – коротко сообщил негр. – Местный пырнул его, когда схватились в комнате охраны.

– Еще потери есть?

– Остальные пока живы. Гендерсону прострелили руку. Левую. Он уколол себе промедол и сможет стрелять из пистолета.

– Ладно. Вручаю командование тебе. Бери в заложники жирных котов, которые в зале. Отправь туда только десять человек. Знаю, мало, но пусть соврут идиотам, что у нас бомба. Остальные парни пускай контролируют выходы. Если противник прорвется, бросайте стволы и смешивайтесь с гражданскими. Устройте панику в толпе, и она попрет напролом. Отходите в пригороды по одному, оттуда – на побережье. Пользуйтесь запасными документами.

– А как же ты, командир?

– Мое место – здесь. Связь не должна заработать.

С точки зрения выживания миссия начинала выглядеть тухло. Негр это понимал, и сам Мартынов понимал тоже. Засев в трансформаторной, он потерял счет времени и смирился с тем, что получит пулю, а потому не создаст временных парадоксов (возможно, на что-то подобное и рассчитывал Элфорд).

...Уцелевшая часть охраны Лиги очухалась не сразу, но, когда поняла ситуацию, действовала неплохо. Эти люди не полезли в зал с заложниками, но сражались, прорываясь к окнам первого этажа. Другие принялись штурмовать трансформаторную. Глушилка работала, связь отключилась у обеих сторон, и Мартынов провел в подвале несколько адских одиноких часов.

Он запомнил их отлично, чуть ли не минута в минуту.

… Противники наступали по узкому коридору, подсвечивая цель при помощи минидрона. Дрона удалось сбить, просто швырнув в него обнаруженным в углу ржавым гаечным ключом. Тьма тут же накрыла всех – и правых и виноватых. Мартынов выключил фонарик, он ждал, ориентируясь по звуку, и чуть не прогадал – зашуршало не в коридоре, а в воздуховоде. Догадливого охранника пришлось пристрелить сквозь тонкий слой оцинкованной стали, а его тело перекрыло дорогу другим любителям обходного маневра.

Потом возобновились атаки через коридор – дверь наискось поливали огнем, вынуждая отстреливаться и тратить патроны. Одна пуля чиркнула по волосам между виском и теменем.

– Эй, сдавайся, выходи! – орал кто-то ломаном английском, но Мартынов упрямо молчал. «Я не могу умереть по-настоящему, если меня пристрелят, останется вторая копия». Где-то далеко, за тысячи километров от Претории, ломался естественный ход истории. Или должен бы сломаться, но гнет ментального блока не давал об этом не думать.

Дальше Мартынов отстреливался только изредка, только одиночными выстрелами и только по очевидным целям. Помогало очевидное нежелание охранников умирать и отсутствие у них слезоточивого газа. Попытки вскрыть соседнюю стену не удались – без электроинструмента дело почти двигалось. Группа захвата ворвался с трансформаторную только через пятнадцать часов, когда извне разблокировали турникеты, а у Мартынова кончились патроны.

Сначала его повалили и били, потом увезли в незнакомое место, где поначалу еще побили, а потом принялись квалифицированно пытать. Через стуки допросов Мартынов согласился бы на что угодно, но чертов ментальный блок вынуждал молчать. Еще через сутки сознание сильно помутилось -- он видел себя в одновременно в двух лицах – здесь, в грязном подвале и в будущем, в незнакомом месте, под розовым солнцем. Зуб с ядом он иногда трогал языком, но так и не решился разгрызть.

Еще чрез сутки арестанта грубо подняли на ноги, раскачав, забросили в арестантский фургон и без объяснений куда-то повезли. Машина двигалась сначала ровно, потом тряслась на ухабах и, наконец, полностью остановились.

Двери с лязгом раскрылись. Уже знакомы здоровяк-негр, освобождая Мартынова от наручников, ухмылялся белозубым ртом.

– Привет, командир. Вылезай, приехали. Все оплачено. Конвоиры уже смылись. Здесь, в прошлом, хороши три вещи – шлюхи, выпивка и коррупция.

Мартынов тихо радовался спасению, но без иллюзий оценивал истинную причину – никто другой не умел управлять «Вероникой». Из двадцати боевиков выжило только трое. Мятеж в стране и хаос в мире помогли им затеряться. Всего через десять дней после начала операции яхта отправилась в обратный рейс, стартовав прямо в океане. Ресурсов топлива оставалось в обрез.