Бархатный ангел

33 КАМИЛА

— Алло?

Тон Марси безошибочно радостный. На самом деле совсем не то, что я ожидала.

С другой стороны, за более чем шесть лет знакомства с Эриком я ни разу не слышал голоса его жены.

— Привет, Эрик случайно не здесь?

Я жду следующего вопроса, но все еще съеживаюсь, когда она его задает.

— Могу я узнать, кто говорит?

— Эм, меня зовут Ками. Камила.

— Ками?

— Да, я, э… друг Эрика.

Я не хочу, чтобы Марси подумала, что у Эрика роман или что-то в этом роде, поэтому я добавляю: — Он на самом деле был моим агентом в какой-то момент.

— Камила? — снова говорит она, как будто уже встречала меня раньше.

— Это я.

— Ну разве это что-то! Я много слышала о тебе.

— Что ты имеешь ввиду?

Я практически слышу улыбку в ее голосе. — Упс, я не думаю, что должна это говорить.

Я не могу не смеяться. — Я уже забыла, что ты сказала.

— Спасибо, дорогая. Подожди, я позову Эрика. — Она отодвигает трубку ото рта, прежде чем окликнуть его, но звук все равно звучит громко и отчетливо.

— ЭРИК!

Их комфорт друг с другом транслируется даже по телефону. То, как она произносит его имя, говорит о многом. Часть меня завидует этому.

Через секунду я слышу царапающие звуки, когда телефон переходит из рук в руки.

— Камила?

— Привет, Эрик.

— Иисус, ты в порядке?

— Конечно, да. Я в порядке, Эрик.

— Слава богу, — выдыхает он. — Я так волновался, что совершил ошибку, позволив тебе уйти с ним.

— Ты не знал, — уверяю я его. — Я в безопасности. И… Джо тоже.

— Джо?

— Она сейчас со мной, Эрик.

— Боже мой, — говорит он. — Ками, я так рада за тебя.

Я улыбаюсь. — Спасибо.

— Не совсем по протоколу, но как угодно. Думаю, в этот момент с протоколом может быть покончено. — Он усмехается. — Как тебе воссоединение с твоей дочерью?

— Это было… о, ты знаешь, потрясающе. Сложно, но потрясающе.

Он сразу улавливает тон моего голоса. — Сложно, да?

Я чувствую, что краснею, хотя знаю, что он не может видеть, как я корчусь от стыда. — Она точно не бежит ко мне за вещами. Ей легче бежать к Никите.

— Никита?

— Мать Исаака.

— Вау, значит, это семейное дело?

— Я бы так не сказала.

— Кто ты, если не семья, Камила?

Я вздыхаю. — Вот в чем проблема, Эрик. Я действительно не знаю.

— Эй, малыш, послушай… это всегда будет для тебя приспособлением. Неважно, в какую сторону ты его качаешь.

— Кстати, об этом… что ты сказал агентству?

— Что ты решила оставить нашу защиту по собственному желанию.

— И они в это поверили?

— Ну, у меня были документы, — признается он, выглядя немного виноватым.

Я смеюсь от удивления. — Как тебе это удалось?

— У меня уже все было подготовлено и готово к тому моменту, когда ты планировала уехать после свадьбы. Я просто немного перепутал даты.

— Черт, Эрик. Ты обычный старый бродяга. Не думала, что это в тебе есть.

— Боже, остановись, я умоляю тебя. Я и так чувствую себя достаточно виноватым.

— Не нужно. Для меня было правильным быть здесь.

— С Исааком, ты имеешь в виду?

— Ага. Я думаю да.

— И он хорошо с тобой обращался?

— Я имею в виду, конечно.

Эрик на мгновение замолкает. — Это звучит не очень убедительно.

— Это просто сложно. И я не уверена, что должна говорить об этом с тобой.

— Ты смертельно ранишь меня здесь, Камила. Я думал, что мы друзья.

— Мы! Мы определенно такие.

— Тогда почему бы тебе не довериться мне? Если только… он не контролирует то, что ты говоришь?

Я спешу его успокоить. — Нет нет нет. Нет, он нет. Он знал, что я позвоню тебе сегодня, и не сказал ни слова.

— Но был ли он счастлив?

— Эрик, — говорю я с ироническим смехом, — давай. Речь идет об Исааке Воробьеве. Он не совсем «счастливый».

— Хм…

— Что?

— Я просто пытаюсь разобраться. Общие черты. Типа, что такое милое летнее дитя, как ты, делает там с Повелителем Тьмы? О чем вы двое говорите? Что вы делаете, когда проводите время вместе?

Я улыбаюсь. — В основном просто очень непристойные, девиантные сексуальные эскапады.

Он кашляет. — О Боже!

Я вздрагиваю, когда Эрик продолжает кричать на меня. — Прости, прости, я просто шучу.

— Ну, сердечный приступ, который ты мне только что устроила, кажется очень реальным. Хорошо, я думаю, это хорошее место, чтобы закончить этот разговор.

— О, не будь таким ханжой.

— Ты звучишь намного лучше, — смеется он. — Счастливее.

Услышав его слова, я поняла кое-что: я действительно счастлива.

По крайней мере, ты можешь быть счастлива, зная, что отец твоего ребенка вот-вот начнет полномасштабную войну с мужчиной, за которого собиралась выйти замуж.

Чёрт, у меня сложная жизнь.

Что-то происходит со мной из ниоткуда. — Кстати, что случилось с Эндрю?

— Он разозлился, когда я появился в штаб-квартире с твоими подписанными бумагами. Утверждал, что я их подделал.

— Кто-нибудь воспринимал его всерьез?

— Несколько, но они были заглушены остальными. Я давно работаю в агентстве. И мои друзья поддерживали меня.

— Политика, да?

— Ты сказала это.

Я улыбаюсь. — Встретимся снова как-нибудь в ближайшее время? — Я спрашиваю.

— Это звучит неплохо.

— Может быть, ты приведешь Марси. Она звучит прекрасно.

— Марси, — вздыхает он.

На заднем плане я слышу, как она добродушно кричит: — Ты сплетничаешь обо мне, Эрик Скотт Келлер?

— Я слышала, вы двое сплетничаете обо мне, — поддразниваю я.

Он бледнеет. — Она сказала тебе? Я люблю эту женщину до смерти, но, Боже, она не может хранить секреты, чтобы спасти свою жизнь.

— Эм, извини, это ты ей все рассказываешь!

— Ты собираешься заставить меня чувствовать себя плохо из-за этого сейчас? Как раз то, что мне было нужно: две женщины объединились против одного бедного старика.

Я смеюсь. — Бедный старик. Ты переживешь нас всех. Я скоро с тобой поговорю, хорошо?

— Будь в безопасности, Ками.

— Сделано. Ты тоже.

Я вешаю трубку и откидываюсь на спинку массивного черного кожаного кресла Исаака. Оно явно было построено для него, потому что я чувствую, что меня поглощает это.

— Приятная беседа?

Я сдерживаю крик и выпрямляюсь, когда Исаак входит в офис.

— Как долго ты здесь стоишь?

— Последние пять минут, — говорит он, не скрывая этого.

— Замечательно. Тебе никто не говорил, что подслушивать невежливо?

— Мой дом. Мой кабинет. Мой телефон.

Я закатываю глаза. — Значит ли это, что ты хочешь вернуть свое гигансткое кресло?

Он улыбается. — Нет. Ты хорошо выглядишь в нем.

— Я?

— Как королева на своем троне.

Забавно, как легко стало с прошлого утра. Почти слишком легко. Я все жду, когда разразится спор.

Но пока ничего.

Я пытаюсь наслаждаться моментом, но не могу не волноваться обо всем, что грядет. Я даже не начинала думать о последствиях этого боя с Максимом.

Если Исаак победит — а я верю, что победит, — что тогда? Мы вместе уйдем в закат и станем семьей?

Почему-то я не вижу, чтобы это происходило.

Я не вписываюсь в мир Исаака. И он даже не собирается пытаться вписаться в мою.

— Куда ты ушла? — внезапно говорит он, возвращая мое внимание к настоящему.

Я поднимаю на него глаза и качаю головой. — Никуда.

Он сужает свой взгляд на мне. Ему даже не нужно говорить ни слова, чтобы я начала краснеть и заикаться.

— Никуда, — говорю я, пытаясь найти правдоподобную ложь. — Я просто думала о последних нескольких годах. Как Эрик помог мне.

— Эрик, да? Хм… — Кажется, он принимает это, хотя и выглядит немного подозрительно. — Что именно ты ему только что сказала?

— Просто хотела заверить его, что со мной все в порядке.

— И он тебе поверил?

— Ну, он задал пару вопросов. Хотел узнать, например, о чем мы говорим. Что мы делаем.

— И ты рассказала ему о наших непристойных, девиантных сексуальных похождениях.

Я смотрю на него с удивлением и понимаю, что он слышал последнюю часть моего разговора. Я расхохоталась. Как и он.

Он неторопливо обходит стол и прислоняется к нему, вне досягаемости рук.

Озорно ухмыляясь, я придвигаю кресло ближе к нему, чтобы переплести свои пальцы с его пальцами.

— Что ж, это неправда, — говорю я, подмигивая.

Его взгляд скользит вниз к моей груди. Тепло распространяется от моих сосков прямо через меня. Обычно любому сексуальному взаимодействию предшествует ссора.

Но на этот раз все по-другому.

Это просто.

Как Марси, выкрикивающая имя Эрика, есть что-то спокойное и утешительное, во что я могу соскользнуть, устроиться среди этого.

Этому. Ему. Нас. Это легко, это естественно, это идеально — когда мы позволяем этому быть.

Его рука падает мне на бедро, и я наклоняюсь к нему. Я хватаюсь за края его стола, и он наклоняется и прижимается своими губами к моим.

Он долго целует меня. Сначала деликатно, просто касаясь его губ.

Затем движение языка, и еще, и еще, пока мы не начинаем жадно целоваться, мои руки обвивают его шею.

Он подхватывает меня своей огромной рукой, поворачивается и кладет на стол. Он не прерывает поцелуй, даже на мгновение, когда задирает мою блузку и начинает ласкать мою грудь.

Затем: — Мама?

Разворачиваюсь и натягиваю рубашку на место. Джо стоит в дверях, в замешательстве склонив голову набок. — Мама, что ты делаешь на столе?

Я отталкиваюсь от него и стараюсь не слишком бросаться в глаза, поправляя блузку. — Я просто, ну, присела, милая.

— На стол? Это странно.

Исаак лишь ухмыляется со стороны, не пытаясь мне помочь. Я решаю просто игнорировать всю ситуацию.

— Что ты здесь делаешь? — отчаянно говорю я.

— Babushka сказала мне, что ты здесь, звонишь, — говорит Джо. — Я хотела бы поговорить с тобой

Я должна сдержать смех. Руки у нее скрещены на талии, и звучит самый вежливый голос. Уже в пять лет проницательный переговорщик.

— Да? О чем?

— Насчет выхода на улицу, — говорит она, застенчиво поглядывая на Исаака. — Мы можем снова сходить в океанариум?

— Снова? — он урчит. — Мы уже видели всю рыбу.

— Может, в другом месте? — с надеждой спрашивает она.

Она смотрит на него своими большими голубыми глазами, и впервые с тех пор, как я его знаю, Исаак не выглядит таким отчужденным.

— Малыш, я бы хотел. Но сегодня не лучший день.

Ее лицо сразу падает. Его вместе с ее лицом.

Судя по всему, Исаак наконец-то нашел человека, который может заставить его чувствовать себя плохо из-за того, что он поступает по-своему.

— Почему нет? — возражает она. Ее нижняя губа начинает дрожать.

— Потому что я сегодня занят.

— Делая что?

— Да, Исаак, — встреваю я. — Делаешь что?

Он бросает на меня взгляд. — У меня есть несколько встреч, на которых я должен быть, Джо. Но не волнуйся, я отведу тебя в другой день.

— Завтра?

— Посмотрим.

— Что именно это значит?

Мне приходится сопротивляться желанию рассмеяться. Наблюдать за тем, как он разбирается с Джо, странно увлекательно. Немного мило. И, что раздражает, также сильно возбуждает.

— Это значит, что я сделаю все возможное, чтобы вытащить тебя завтра.

— Обещаешь?

— Джо, некоторые вещи я не могу обещать.

— Пожалуйста?

Он вздыхает. — Ох, Чер… Хорошо.

Она хлопает в ладоши. — Ура! Завтра. Ты обещал. — Затем она поворачивается ко мне. — Мама, а можно мы сейчас поиграем в саду?

— Конечно, дорогая. Ты можешь отправиться туда. Я догоню тебя.

Приведя нас всех в форму, она убегает. Исаак выпрямляется и прочищает горло.

— Это было эффективно, — поддразниваю я.

Он закатывает глаза. — Ей пять.

— Ох, ладно. Значит, ты просто сдался по доброте душевной.

— Заткнись, — бормочет он, когда я смеюсь громче.

Он подходит к своему столу, и я уже чувствую, как воздух меняется, становится холоднее, стальнее. Я чувствую, что он переходит в деловой режим. — Ты действительно планируешь нападение на Максима?

— Ты всегда знала, что я такой.

Я киваю и сглатываю. — Просто будь осторожен.

Он улыбается. — Это беспокойство, которое я слышу?

— Заткнись, — повторяю я ему в ответ.

Его смех преследует меня из комнаты. Я заставляю себя не оглядываться назад. Он выиграет бой. Я увижу его снова.

Это не конец истории.

Я нахожу Джо в саду у пруда. Никита сидит на одной из каменных скамеек в нескольких футах от нее. Как обычно, она кажется погруженной в свои мысли. Я сажусь рядом с ней, но первые несколько минут она даже не замечает моего существования.

— Она замечательный ребенок, — ни с того ни с сего говорит Никита. — Так сильно похожа на меня, когда я была маленькой девочкой.

— Да?

Никита кивает. — Я тоже росла без братьев и сестер, поэтому мне очень нравилось играть в саду. Я сделала всех животных, которых нашла, своими друзьями.

— Ну, надеюсь, Джо не всегда будет единственным ребенком.

Я говорю, не думая, и в тот момент, когда слова слетают с моих губ, я сожалею о них. Особенно, когда Никита бросает на меня многозначительный взгляд.

— Я… я не это имела в виду… то есть… я не…

— Переведи дух, Камила, — улыбается Никита. — Даже если ты хотела еще детей от Исаака, почему ты должна этого стесняться?

Я открываю рот, но понимаю, что на самом деле не знаю, что хочу сказать. — Исаак и я… я не уверена, насколько это реалистично.

— Почему? Потому что вы из разных миров? Успешные браки заключались на гораздо меньшем. А несчастливые браки распались по гораздо большему.

Я поднимаю брови. — Осторожно. Я могу подумать, что ты меня подбадриваешь.

Она мягко улыбается и смотрит, как Джо болтает с крошечными лягушатниками, прыгающими на кувшинках, плавающих в пруду.

— Как ты делаешь это? — спрашиваю импульсивно.

— Что делаю?

— Я не знаю… Типа, смотри, как все это происходит. Что ты делаешь, когда знаешь, что твои сыновья в опасности, но нет способа их остановить и защитить?

Она делает глубокий вдох. В этом выдохе я могу ощутить ее беспокойство на десятилетия.

— Мужчины Братвы считают себя сильными, — говорит она. — Они считают себя смелыми, стойкими и могущественными. И это все те вещи. Но это все равно ничто по сравнению с силой и стойкостью женщин Братвы. Некоторые из них сражаются вместе со своими мужчинами. Они играют в эту игру, как и все мужчины, которые их окружают. Другие женщины Братвы остаются дома и ждут, чтобы узнать, пала их сторона или победила. Это тоже требует сил. Быть в стороне, быть в стороне от всех решений, но все равно нести последствия.

Она поворачивается ко мне. Глаза у нее яркие, свирепые.

— Если ты решишь стать частью этой жизни, Камила, тебе придется стать намного сильнее.

Мой взгляд падает на колени. — Я буду разочарованием, если попытаюсь.

— Почему ты это сказала?

Я пожимаю плечами. — Мир Исаака до сих пор кажется мне романом. Какая-то вымышленная вселенная, где всегда побеждает хороший парень. Но это не так, и его нет. Просто все слишком реально. Я не уверена, что смогу с этим справиться.

— О, я ничего не знаю об этом.

Я выгибаю брови. — Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

Она пожимает плечами. — Ну, я скажу, что каким бы «нормальной» ты ни казалась, ты все еще жаждешь приключений. Ты гонишся за волнением.

Я качаю головой. — Мне кажется, ты меня с кем-то спутала.

Она улыбается. — Подумай об этом, Камила: как ты с Исааком познакомилась?

Мои щеки краснеют, когда я думаю о той ночи. Как Исаак хладнокровно отправил этого ловкого мешка с грязью куда подальше. А потом, конечно, все, что за этим последовало. Напитки. Смех. Ванная комната.

Взрыв.

Никита не ждет, пока я что-нибудь скажу вслух. — И скажи мне вот что: как ты снова оказалась здесь, в доме Исаака?

Мы оба знаем ответ на этот вопрос: я оказалась здесь, потому что позвонила ему.

Она еще не закончена. — А как ты оказались помолвлены с Максимом?

Это останавливает меня на мгновение. Я перестаю защищаться и думаю о своих мотивах. Мои настоящие мотивы.

Да, Максим яростно преследовал меня. Но раньше у меня никогда не было проблем с отказом. Я могла бы сделать это тогда.

Я до сих пор помню элегантные костюмы Максима, его дерзкую самоуверенность, его очевидную власть и богатство. Я сказала «да» не из-за них.

Но правда была не так уж далека.

По правде говоря, я приняла его только потому, что он был бледным подобием человека, преследовавшего мои сны и кошмары.

— Он напомнил мне Исаака, — шепчу я.

Никита кладет руку мне на колено и нежно поглаживает его. Это настолько не в ее характере, что я делаю двойной дубль. — Самосознание — это первый шаг, Камила.

— Первый шаг к чему?

— Счастью.

— А если и это не сработает? — с трепетом спрашиваю я.

— Тогда ты хотя бы приземлишься там, где я.

— Где это находится?

— Принятие.